Часть III «Элизиум»
Глава «Наукоград»
Первый летний день хмурился. Солнце, словно потеряв что-то ценное, грустило и пряталось ото всех за плотными облаками. Лишь изредка его длинные узкие лучи-щупальца высовывались и скользили по пелене неба, по земле, по людям, стоящим на перроне, словно искали пропажу, и, не найдя, втягивались обратно, чтобы через несколько минут вернуться и продолжить поиски.
Сегодня Ана провожали в Элизиум. Он стоял на платформе рядом со стеклянным лифтом, в окружении родных. Уже переданы бережно завёрнутые ещё тёплые тётушкины пирожки. И Сандра сунула ему собранный чемодан, на дно которого уложила тёплый шарф, сама связала, на память. И дядя умолк, в очередной раз, наказав ему не быть мямлей, а если что, не забывать, что у него есть родные, которые всегда помогут. Наступила та тягостная минута расставания, когда все сказано, и пора уходить, но трудно сделать последний шаг, сердце не хочет отпускать родное, привычное и шепчет: «Подожди. Не спеши, ничего не забыл? Может ты тут в последний раз».
Ан почувствовал взгляд и обернулся. В нескольких шагах стоял Робин и маленькая белокурая девочка, которую он держал за руку. Ан поставил чемодан и, извинившись, быстро подошёл к другу. Они обнялись.
– Пришёл-таки! Как я рад тебя видеть! Ты куда пропал? И на связь не выходил, – Ан радостно всматривался в похудевшее лицо друга.
– Сандра моим позвонила, сказала, что ты сегодня уезжаешь. Не мог не попрощаться, – улыбаясь, ответил Робин.
– Молодец, что пришёл. Ты как, здоров? Похудел.
– Да со мной всё нормально. Вот познакомься, моя подружка – Люся. Люся, а это мой друг – Ан. Я тебе о нём рассказывал. Помнишь?
Кудрявая головка показалась из-за Робина, куда она спряталась, когда подошёл Ан, и на него взглянули смеющиеся зелёные глаза, потянулась крохотная ладошка. Юноша наклонился и осторожно пожал Люсину ручку:
– Здравствуйте, Люся. Будем знакомы. Как поживаете?
Девочка радостно закивала, и Ан удивлённо взглянул на Робина.
– Она не разговаривает, – сказал Робин и добавил, – пока не разговаривает.
Ан кивнул.
– А вообще, Роб, какие у тебя планы?
– Готовлюсь в наш медицинский. Добро получил. В августе вступительные.
– Рад за тебя. Ты всегда мечтал заниматься биологией и медициной.
– Да, – усмехнулся Робин, и погладил Люсю по голове, – врачи и тут нужны. Ну. Давай. Удачи тебе.
Они пожали руки.
– Смотри!
Ан оглянулся. У самого края платформы стояла Линда. Тонкий солнечный луч пробился из-за облаков и высветил из серого утра её фигуру. У Ана сжалось сердце, такой хрупкой и одинокой она ему показалась.
– Иди, – подтолкнул Робин.
Ан быстро пошёл к ней, и она сделала несколько шагов навстречу.
– Линда, ты зачем? Мы же обо всём договорились. Не надо было приходить, чтобы твоих не расстраивать. Потом, когда оформили перевод, всё бы рассказали.
Линда отвела взгляд, и опустила голову:
– Прости, Ан.
– Что-то случилось?
Она молчала. Ан взял её руки, прижал к груди и попытался заглянуть в глаза. Она решилась и посмотрела на него.
– Ан, я долго думала. Мы с тобой совсем разные, мы не сможем быть вместе. Моё место здесь, в элизии. Я должна продолжить дело отца. Дело нашей семьи.
Ан удивлённо отстранился, и она заспешила:
– Ты не подумай, что. Это моё решение. Я сама так хочу. Прости, Ан! Мы должны расстаться навсегда. У каждого из нас свой путь, и он ведёт в другую сторону. Так будет правильнее всего, и лучше для тебя, и для меня, – она перевела дыхание, завела локон за ухо, – прощай, Ан! Ты был моим самым лучшим другом! Я всегда буду помнить о тебе. Желаю всего самого – самого! Ты достоин! – Линда вдруг поцеловала его в щёку и быстро пошла прочь. Ан рванул было за ней, но остановился, а она уже бежала, не оглядываясь.
«Как же так! Линда! Почему! – билось в его голове. – Не захотела со мной. Значит, не любила! А я, дурак, размечтался. И правильно. Так и надо. Я сам-то знаю, куда еду? Что ждёт меня? Может меня самого убьют, как родителей. И пусть! Пусть живёт без меня! Это, даже к лучшему, не нужно отвлекаться на всякую ерунду. Окончить Университет, узнать правду и отомстить – вот моя главная цель, и ничто не должно меня отвлекать. И кто женится в восемнадцать-то лет? Жениться всегда успею, если жив останусь. Да и вообще, зачем жениться? Глупости всё это, пустая трата времени», – всё это в одно мгновение пронеслось в голове, сердце его сжалось и похолодело, прощаясь с Линдой.
Погружённый в мысли, он простился с родными, махнул Робину и вошёл в лифт, который унёс его в капсулу поезда.
***
Через несколько часов поезд плавно остановился на центральном вокзале Элизиума. Ан спустился из вагона на перрон, и поражённый замер. Оживлённость и геометрия самого крупного железнодорожного вокзала на планете заворожила его. Многочисленные стеклянные ярусы платформ убегали вверх, выбрасывая паутину стальных трубопроводов, по которым ежеминутно отправлялись и прибывали поезда, извиваясь капсулами вагонов. Вспышки разноцветных информационных табло, бесконечные снующие людские потоки, как пауки, плетущие эту металлическую сеть, гвалт вокзальной толчеи сбивали с толку. Ан смешался, озираясь по сторонам.
За его спиной послышался смех, и он обернулся.
Прислонившись к гранитному барьеру, стоял парень. Высокий худой с длинными, почти до плеч, прямыми чёрными волосами, он улыбался серыми, как сталь трубопроводов, глазами.
– Что растерялся? Только приехал?
Ан смутился, но виду не показал:
– Ну, да, только с поезда.
– Издалека?
– Элизий – «Сады Приуралья».
Незнакомец присвистнул:
– Далековато.
– А вы – местный?
– Ага.
– А чего тут? Встречаете кого или проводили?
– Да не, просто люблю вокзальную суету.
– Правда? – удивился Ан.
– А тебе куда? К кому приехал-то? – перевёл разговор незнакомец.
– В Наукоград, поступаю в Университет.
– О! Это хорошо. Я тоже в этом году поступаю. Ты на какой факультет?
– Математическая кибернетика.
– Ты гляди, и тут совпало. Ну, давай что ли, знакомиться. Горислав, – он протянул Ану руку, – можно просто Славка и на «ты».
– Андо, Ан, – Ан пожал ему руку, улыбаясь.
– Ну, пошли, Ан, провожу, покажу Университет.
– А ты давно приехал?
– Давно, – засмеялся Горислав.
– А, так ты родился тут? В семье Творцов? – допытывался Ан, пока Горислав, проворно лавируя между встречными потоками людей, вёл его к выходу.
– Да какая разница: Творцы, Хранители, Созидатели – всё люди.
Ан удивлённо покосился на него:
«Странный парень, любит околачиваться в этом столпотворении, и о кланах так непонятно рассуждает. Люди, конечно, все люди, но Созидатели почему-то не учатся в Университете Наукограда. Ладно, хоть дорогу покажет, а то тут не разобраться. Мне повезло, можно сказать».
Быстро, меняя эскалаторы, они спустились на улицу.
– В метро? Или на такси?
– Давай в метро, – чуть покраснел Ан, стесняясь, что должен экономить. Но Горислав не обратил на это никакого внимания, кивнул и повёл Ана в подземку.
***
Через полчаса они стояли напротив гигантского здания – шара, и Ан, запрокинув голову, рассматривал его. Сотканный из стеклянных пластин – чешуек, он переливался на солнце, и, казалось, парил в синем летнем небе, как маленькая планета. Ану вспомнилось другое небо, замороженная голубизна которого, переливаясь, отражалась в зеркальных стенах кристалла – комбината где-то в далёкой тайге, вспомнилось тепло мамы, обнявшей его. Он вздохнул.
– Наш Университет, – с гордостью произнёс Горислав.
– Тут, наверное, не меньше пятидесяти этажей?
– Сто восемь этажей и четыреста метров в диаметре. Второе по высоте здание, после Башни Хранителей!
– Здорово! А общежитие тут же? Или рядом где?
– Точно не знаю, ещё не узнавал. Думаю, что тут же. Рядом, на территории Наукограда, только научные и обслуживающие здания вроде бы.
– Спасибо тебе, – Ан хлопнул по плечу нового знакомого, – пошёл я устраиваться. А ты когда? Хорошо бы нам вместе попасть, раз уж мы познакомились.
– А, ну да. Хорошо бы, – смутился новый знакомый, – я попозже. Успею ещё. А ты давай, оформляйся. Ещё увидимся.
– Ну, пока. До встречи, – Ан кивнул и направился к открытому входу, зияющему темнотой, как пещера в гигантской скале.
***
Горислав примчался домой разгорячённый. На пороге его встретил Кукки с тапочками:
– Гориславу нужно переобуться. Куки принёс тапочки.
– Спасибо, Куки, мама дома?
– Антонида дома, на кухне.
– Ма, я пришёл – закричал Горислав, переобуваясь.
– Я на кухне, Славик, иди сюда! Руки не забудь помыть!
Наскоро ополоснув руки, Горислав вошёл на кухню и сел за стол.
– Проголодался? – мама поставила в центр стола глубокое фарфоровое блюдо, наполненное тушёным мясом с овощами. – Ты что такой красный? —она положила ладонь ему на лоб, – Что-то случилось?
Горислав отвёл голову.
– Ма, а отец дома? – спросил он, жадно вдыхая аромат рагу, которое Антонида накладывала в тарелку.
– Нет, ещё. Попозже придёт. А ты что хотел?
– Поговорить надо.
– Кушай, – Антонида подвинула ему тарелку. – А со мной поговорить не хочешь?
– Почему же. Очень даже хочу, – с набитым ртом проговорил он.
Антонида поморщилась:
– Прожуй сначала, потом поговорим.
***
За чаем она внимательно посмотрела на него:
– Ну, о чём ты хотел поговорить?
– Ма, я в этом году поступил в Университет.
Антонида удивлённо посмотрела на него:
– Думаешь, я не в курсе?
– Да не в том дело. Я не хочу, чтобы в Университете мне были какие-то поблажки, как сыну Главного Хранителя.
Она улыбнулась:
– Конечно, сынок, не переживай об этом. Отец никогда не допустит, чтобы тебе делали поблажки. Даже и не думай. Будешь учиться на общих основаниях. Мы не афишируем, что ты наш сын. Ни при каких обстоятельствах. Так что тебе придётся потрудиться, чтобы получить звание.
– Не на общих, ма! В том то и дело, что не на общих! Занятия ещё не начались, а у меня уже особые привилегии!
– Это какие, такие привилегии?
– Как какие?! Все живут в общежитии, даже те, кто из Элизиума, а я один дома! Я не хочу, чтобы ко мне относились, как к маменькиному сынку!
Антонида растерянно смотрела на него.
– Но, Славик, это в целях твоей безопасности. Ты же помнишь, как в детстве тебя похитили. Мне спокойнее, когда ночью ты дома.
– Ерунда! Какая безопасность? Кому я вообще нужен? После того дурацкого случая, в Элизиуме не было вообще ни одного преступления. Отец говорил, что здесь абсолютно безопасно. Да и в Наукограде охрана. Я должен жить, как все, в общежитии. Поговори, пожалуйста, с отцом! Иначе меня все засмеют.
– Ну, кто тебя засмеёт? – улыбнулась Антонида. – Все уважают Хранителей, а уж тем более твоего отца. Никто не посмеет.
– Вот именно, не посмеют! В глаза не посмеют, а за глаза? Я хочу быть на равных условиях со всеми! Прошу тебя, не беспокойся обо мне и уговори отца. Вы же за равенство и справедливость, так что должны подавать всем пример!
– Хорошо, хорошо, не горячись, я поговорю, – Антонида начала убирать посуду со стола. – Кстати, ты опять ходил на вокзал. Там так опасно! И кто тот молодой человек, с которым ты познакомился, может, расскажешь?
Горислав вскочил:
– И прекратите меня опекать! Я – взрослый человек. Сколько можно! Всё! Я ухожу! Утром я переезжаю в Наукоград. Имею право! – он с вызовом смотрел на мать.
Антонида прижала руки к груди, чуть улыбаясь, тревожно смотрела на него:
– Ну, конечно, имеешь! Не расстраивайся. Живи, как считаешь нужным. Мы с папой будем только рады, если тебе хорошо.
Горислав увидел, как глаза её заволакивало слезами. Сердце его сжалось, он быстро подошёл к ней и обнял.
– Прошу тебя, не переживай! Я очень люблю вас с папой, но мне пора уже жить самостоятельно без постоянной опеки. Ты понимаешь?
– Понимаю, сыночек, – она прижалась лицом к его груди.
– Видишь, какой я уже большой стал, выше тебя, – нежно погладил её по голове.
***
Ан жадно пил податливую сладость трепетных губ Линды, когда раздался оглушительный грохот. Он открыл глаза и сел на постели. Прислушался. Тихо. На часах восемь утра. Ан сунул ноги в тапки, накинул халат и пошёл в личную комнату. Ему нравилась личная комната. Нравилась не только тем, что она совмещала спортивные тренажёры и место для релаксации, но и теми тёплыми воспоминаниями детства, которые настигали его всякий раз, когда он утром вставал в отпечатки ступней. Давно прошли дни, когда советы робота-тренера были обязательны, теперь он каждый раз улыбался, когда вспоминал свою борьбу с Эльзой. Но эти воспоминания не только грели его сердце, они бередили душу, не давали забыть то, что забыть нельзя, невозможно – гибель родителей, напоминали о его долге: узнать, кто и почему убил его родителей, отомстить.
Освежившись, Ан пошёл на кухню. Открыл дверь и замер на пороге. За столом спиной к нему кто-то сидел.
– Здравствуйте.
Спина сидящего вздрогнула, человек обернулся, и Ан с удивлением и радостью увидел Горислава.
– Привет! – жуя, проговорил тот, – давай присоединяйся, сырники любишь?
– Привет! Ты как тут? – Ан подошёл к столу и сел напротив, – поселился? – улыбаясь, спросил он.
– Ну, вон, как видишь. С тобой теперь буду жить в одном блоке, не возражаешь?
– Нет, конечно, я рад.
– Ну, и отлично, – Горислав пододвинул ему тарелку с сырниками, и полный соусник сметаны, – присоединяйся. Я дома не стал, спешил в Универ. Я тут пока никого ещё не знаю, думаю, вдруг меня подселят чёрте знает к кому. А ты вроде ничего. Ма сунула с собой.
Ан засмеялся.
– Ты тоже вроде ничего. Рад, что будем вместе, – Ан положил пару сырников на тарелку и сверху полил сметаной. – Сырники вещь. Я их тоже с детства люблю. Тётушка тоже знатно их готовит.
– Ты что с тёткой жил?
– Да, в семье у тёти, – нахмурился Ан, – родители погибли в автокатастрофе, давно уже, мне десять было.
– Уважаемые абитуриенты! – раздался громкий голос. – Всем, кто не прошёл зачисление, необходимо явиться на кафедру своего факультета. Информация о структуре Университета, расположение кафедр и аудиторий, ваши персональные текущие задачи вы найдёте в компьютерах учебной комнаты вашего блока. Информация обновляемая. Все студенты ежедневно перед занятиями обязаны знакомиться с информацией и строго ей следовать. Любые вопросы решаются исключительно через персональные компьютеры. Хорошего вам дня! И Добро пожаловать в Университет!
Ан с Гориславом переглянулись.
– Пошли, глянем, – поднялся Ан.
– Угу, – побормотал Горислав, дожёвывая.
– Похоже, ты любишь поесть, а по тебе не скажешь, вон какой худой, – Ан засмеялся.
– Не худой, а жилистый. И вообще у меня конституция такая.
– Ага. Ясно.
Они прошли общую гостиную и вошли в учебную комнату. Это была большая, но уютная светлая комната с панорамным окном, из которого открывался вид на мегаполис. Ан подошёл к окну.
– Как красиво! Никогда не видел строений таких форм, – Ан, с любопытством рассматривал здания Наукограда, которые геометрическими фигурами расположились вокруг Университета.
Скаленоэдр, призма, трапецоэдр, октаэдр, дипирамида – кристаллы всевозможных форм и размеров вырастали из цветущего ковра садов, их окружающих, а дальше, за ними, открывался вид на огромный мегаполис – Элизиум, в центре которого сияющей иглой выстреливала в небо Башня Хранителей. И конца не было этим причудливым строениям из стекла и гранита даже с высоты пятидесятого этажа.
– Фантастическая картина.
– Угу, – Горислав крутанул интерактивный глобус, стоящий перед окном.
– Ладно, а где тут компьютеры? – повернулся от окна Ан.
Они осмотрелись. Напротив окна – стена–экран, под ней ряды видеоматериалов за стеклянными дверцами. Книжные шкафы полностью занимали две другие стены. Рядом с ними напротив друг друга два компьютерных стола.
– Твой какой? – Горислав подошёл к одному из них.
Ан пожал плечами, и пошёл к другому. На чёрном фоне экрана светилась жёлтыми буквами надпись:
«Приложите браслет к идентификационному окну».
«Где это окно?», – Ан осмотрел монитор, и в правом нижнем углу экрана заметил небольшую сантиметр на сантиметр иконку. Приложил к ней браслет. Надпись на экране сменилась:
"Спасибо! Внимание идёт настройка персональных данных. Смотрите прямо перед собой!".
Ан увидел, как на верхней панели в центре замигал глазок видео камеры. Через минуту он прочитал:
«Настройка произведена».
Экран сменил фон на серо-голубой, и Ан увидел информационное меню. Взглянул на Горислава:
– Слав, ты как?
– Изучаю, – не поднимая головы, откликнулся тот.
Ан прочитал сегодняшнее расписание и подошёл к Гориславу. Фон экрана на компьютере Горислава вдруг сменился на чёрный, и на нём вспыхнула алая надпись:
«ПЕРСОНАЛЬНЫЙ КОМПЬЮТЕР. ДОСТУП ПОСТОРОННЕГО ЛИЦА ЗАПРЕЩЁН».
– Ой. Извини, – Ан поспешно ретировался.
– Мда, – протянул Горислав, – как я понимаю учебные задания нужно выполнять здесь и самостоятельно. Проблемка, однако. Придётся всё самому. Думаю, и на передачу файлов тоже запрет стоит.
– Скорее, всего. Лан. Разберёмся, – Ан улыбнулся, – тебе, куда сейчас по расписанию на кафедру?
– Угу.
– Мне тоже. Пошли.
***
На кафедре «Математической кибернетики» после личного подтверждения прибытия, их зачислили в список студентов и взяли на довольствие.
– А занятия начнутся в сентябре? – спросил Ан у строгой пожилой женщины – ответственного секретаря кафедры.
– Почему в сентябре? – вытянув длинную шею и искоса взглянув на них, от чего стала поразительно похожа на страуса, спросила она. – Вы что бездельничать сюда приехали? Для первокурсников занятия начинаются со дня зачисления. Значит, – она подняла вверх указательный палец, – с сегодняшнего дня. Ознакомьтесь с расписанием! – она ткнула в информационный стенд у выхода. – Кроме того, расписание и вся другая, необходимая вам информация, размещена в ваших персональных компьютерах. Читайте внимательно! Попасть в Университет сложно, но будьте уверены, что нерадивым ученикам вылететь из него ничего не стоит. – Она посмотрела на них поверх очков, и видимо, смягчившись их растерянным видом, пояснила, – до начала лекций, вы должны пройти подготовительный курс. Занятия чередуются: три недели занятий, неделя отдыха. Во время отдыха вы можете подать заявку и воспользоваться эконом–туром в одном из турагентств Элизиума на ваше усмотрение. Все-таки лето и вам нужно отдохнуть перед учебным годом. Но и о подготовке не забывайте! Впрочем, вся информация в ваших компьютерах. Ступайте уже, и не мешайте работать. Если понадобитесь, вас вызовут. Следуйте строго своему расписанию! – грозно звучал её голос им в спины.
– Ну и грымза, – отдуваясь, сказал Горислав.
Ан засмеялся:
– Лан, пошли у нас сейчас математика в 51 003 аудитории. Похоже 51 – это этаж.
– Вы – гениальны! – хохотнул Горислав.
***
Они остановились у массивной матовой двери, над которой горели цифры 51003. Определитель просканировал их лица, и двери бесшумно открылись, пропуская в аудиторию.
В большой комнате ряды столов амфитеатром поднимались вверх от экрана–доски и преподавательского стола к задней стене, где громоздилась учебная аппаратура. Напротив входа во всю стену окно, затянутое тонкой бесцветной плёнкой, пропускающей свет, но закрывающей вид. В случае необходимости плёнка становилась чёрной, и тогда в аудитории интерактивная доска вспыхивала экраном.
Занятие ещё не началось, но студенты уже собрались, и когда Ан с Гориславом вошли, все повернули к ним головы, с интересом рассматривая.
Их было двадцать. Двадцать первокурсников факультета «Математической кибернетики». Пятнадцать юношей и пять девушек. Все одного возраста, но нельзя было сказать, что все активно знакомились и общались. Группа разделилась на две части. Несколько студентов сидели в первых рядах, напротив стола преподавателя. Похоже, что они хорошо знали друг друга и не желали вступать в какие-либо отношения с остальными, которые по одному, по двое рассредоточились по аудитории большей частью в середине и на последних рядах.
– Приветствую сокурсников! – произнёс Горислав, весело всех оглядев. – Позвольте представиться – Горислав, можно просто Славка. Это Андо.
– Ан.
Горислав взглянул на браслет:
– До лекции ещё десять минут давайте знакомиться! – он быстро сбежал к кафедре, от которой вверх шёл центральный проход между рядами и остановился в его начале, взглянув на рядом сидящих студентов. Один из них поднялся. Это был невысокого роста крепыш с коротко постриженными волосами пшеничного цвета, мелкими чертами лица и с удивительно большим носом, крючком нависающим над верхней губой.
«Какое странное лицо у носатого, – подумал Ан, с интересом его рассматривая, – похож на нахохлившегося попугая».
– А вы из какой семьи будете, уважаемый? – спросил носатый.
– В смысле, из какой? – удивился Горислав. – Из человеческой, у вас другая, что ли?
По залу прокатился смешок.
Носатый чуть нахмурился, но пояснил:
– Я имею в виду, уважаемый, из семьи Хранителей, Творцов или быть может, – он хмыкнул и переглянулся со своими, которые захихикали, – из семьи Созидателей?
– А какая, уважаемый, вам разница, из какой я семьи?
– Большая разница, – он встал, горделиво вытянулся во весь свой небольшой рост и торжественно произнёс. – Я родился в семье Хранителей! Я – потомственный Хранитель, и мне не пристало общаться с теми, кто находится на низшей ступени общества, и тем более с теми, кто стал Творцом, лишь пройдя выпускное испытание. Умственные способности ещё не являются признаком родовитости и знатности семьи. Хранителям допустимо, не принижая своего достоинства, общаться только с ровнями себе или на крайний случай с представителями семей Творцов.
– Как интересно, – протянул Горислав, сунув руки в карманы, – а можно поинтересоваться, достопочтимый, за что ж такая честь представителям семей Творцов?
– Хм, это знает каждый цивилизованный человек, – носатый сел и пренебрежительно откинулся на спинку сидения, – Творцы работают на Хранителей, мы – Хранители не можем не контактировать с ними.
– Ну, так тут все – Творцы, а вы, похоже, не собираетесь с ними контактировать, как вы выразились, если они стали Творцами только по результатам выпускного испытания. Где логика?
Носатый поморщился и махнул рукой в сторону позади его сидящих:
– Ну, какие они Творцы? Они все из семей Созидателей. Настоящими Творцами будут только, когда получат диплом об окончании Университета, если ещё хватит на это ума. Если вы из семьи Хранителей или Творцов, присоединяйтесь к нам. Здесь, кроме меня все из семей Творцов.
– А мне все равно, кто из какой семьи. Если тут, значит способные ребята и достойны того, чтобы учиться в Университете. А кто что из себя представляет, посмотрим позже, по результатам учёбы.
– Понятно, – скривился носатый. – Похоже вы из семьи Созидателей. Ваше место в конце.
Горислав вспыхнул:
– Где моё место, я сам решу. А ты не очень-то тут выступай. Здесь все на одних правах. А будешь высовываться, я тебе покажу, где твоё место.
– Ты мне покажешь? – носатый вскочил. Около него столпились повскакавшие с мест студенты.
– Покажу, покажу, не сомневайся.
Ан подошёл и встал рядом с Гориславом.
Они стояли друг напротив друга, сжимая кулаки.
– Что тут происходит? – в аудиторию вошёл преподаватель. – Прошу всех занять места.
Носатый пренебрежительно скривился, и плюхнулся на своё место. Горислав с Аном переглянулись и пошли наверх.
– Приветствую первокурсников. Я – преподаватель вычислительной математики, Борисоглебский Ян Збитневич. Хочу напомнить вам о необходимости соблюдения строжайшей дисциплины. Нарушители отчисляются из Университета и отправляются домой. Если вы хотите учиться в нашем Университете, то всегда помните об этом. Понятно?
– Понятно, – отозвались студенты.
– Замечательно, начинаем лекцию. Сейчас я ознакомлю вас с программой, которую за лето вы должны пройти, чтобы быть готовыми приступить к полноценным занятиям с сентября.
– Дерьмо, – никак не мог успокоиться Горислав.
– Да брось, что завёлся из-за дурака? Ты же живёшь в Элизиуме, значит из семьи Хранителей или Творцов. Так бы и сказал ему.
– Ты ничего не понимаешь! – горячо зашептал Горислав. – Такие вот компрометируют Хранителей и вообще всю нашу жизнь. Причём тут кланы? Мы все – цивилизация. Творцы работают на Хранителей! Ты слышал когда-нибудь подобную чушь? Творцы – учёные! Учёные не могут работать на кого-то. Они работают на науку. А этот… обезьяна носатая, наверное, и способностей нет никаких. Родители сунули в Университет, чтобы потом должность ему свою передать. Паскудство! Таких надо уничтожать, как гниль, разъедающую наше общество!
– Ну, ты, брат, загнул.
– Я не загнул! Я прав!
– Прошу тишины! Не отвлекайтесь! У нас много работы и мало времени, скоро сентябрь, а у вас ещё и каникулы!
***
Дни в Университете бежали стремительно. Ан и оглянуться не успел, как пролетели первые три недели занятий. Он со многими сдружился и во многом благодаря Гориславу. Балагур и весельчак, тот стал душой курса. Вокруг него всегда были студенты, его любили и прислушивались к его мнению. Даже из кружка Бриггаса Огаста, как, оказалось, звали носатого, многие перешли на к Гориславу. Бриггасу оставалось только завистливо поглядывать в их сторону.
Ан любил общество Горислава, но больше ему нравилось сидеть с книгой или за компьютером. Он изучил всю информацию по искусственному интеллекту, которую только нашёл. Наконец, осуществилась его мечта – он читал работы Беклашева Астерия – ведущего специалиста в этой области. Ан боготворил учёного и надеялся попасть на его лекции, хотя университетская библиотека была ещё закрыта, те лекции, которые он смог найти, он прочитал и не один раз. Он мог часами размышлять над теоретическим выкладками гениального учёного, пытаясь понять, что же происходит в нейросети искусственного интеллекта при обработке им данных и самообучении.
***
В последний учебный день перед недельными каникулами Ан и Горислав сидели в гостиной. У обоих на коленях лежали лаптопы. Ан углубился в чтение очередной статьи. На мониторе лаптопа Горислава мелькали экзотические картинки.
– Слушай, Ан, ты, где хочешь провести каникулы?
– М-м-м.
Горислав толкнул его локтем в бок.
– Да отвлекись ты на минуту!
Ан поднял голову.
– Что?
– Ты в курсе, что завтра начинаются каникулы?
– Угу.
– Как думаешь провести?
– Ну, не знаю даже. Библиотека пока закрыта. Может попробовать получить доступ в электронную? Хотя вряд ли. Там доступ только с учёными званиями.
Горислав посмотрел на Ана с жалостью и произнёс:
– И это замечательно!
Ан покосился на него.
– Чего ж тут замечательного? Никак не могу найти одну статью Беклашева. А без неё не врублюсь в его выкладки по методам, где он проводит градацию между вычислительными и интеллектуальными процедурами.
– Оставь Беклашева в покое. Начнутся занятия, сам у него спросишь.
– Ты думаешь, он возьмёт меня в свою группу? – Ан с надеждой взглянул на Горислава, – я слышал к нему трудно попасть, нужно быть гением, чтобы Астерий разрешил присутствовать на лекциях.
– Можешь быть уверен, ты – гений, я тебе гарантирую.
– Ты всё шутишь.
– Какие шутки! Только гений может в последний вечер перед каникулами сидеть и читать лекции. Давай заканчивай. Ты не забыл, что мы завтра уезжаем?
– Куда уезжаем? – удивился Ан.
– Здрасте! С добрым утром! Как спалось?
– Славка, да, ладно тебе!
– Ну ладно, так ладно. Давай, откладывай свой комп и глянь, что я нашёл.
Ан отнёс компьютер на стол и присел рядом Гориславом, посмотрел на экран. На мониторе плескалось море. Лазурное, волнующееся. Фокус изображения сместился, и Ан увидел прозрачную глубину, коралловый риф, разноцветных рыбёшек, гоняющихся друг за другом, огромные крылья ската, проплывающего в глубине.
– Красиво.
– Угу. Красиво. Ты когда-нибудь путешествовал?
– Неа. Откуда? У нас в элизии это дорогое удовольствие.
– А как же вы отдыхали?
– Ну как, как. У нас там хорошо. Лес, река. А бассейн и тренажёры прям на крыше нашей многоэтажки. Да! А ещё можно было выбрать тур и снять домик, стилизованный под любой курорт, отдыхать там и путешествовать виртуально с различным уровнем погружения. Тётя копила на настоящее путешествие, и один раз они с Сандрой даже уезжали на неделю. Помню, как они были счастливы. А я ещё был маленький, как говорил дядя, у меня всё впереди.
– Ну, ясно. В общем, глупо отказываться от подарка Университета. Давай выбирать, куда отправимся.
– Знаешь, – сказал Ан, – а может мне домой съездить, проведать своих?
– Соскучился уже? – насмешливо произнёс Горислав.
– Соскучился, – Ан вспомнил родные лица, но тут появилось чужое, отворачивающееся, избегавшее взгляда лицо Линды, вспомнились и её последние слова. – Хотя нет, лучше в путешествие, – буркнул он.
– Ба, да у нас несчастная любовь! – воскликнул, внимательно смотревший на него, Горислав.
– Не говори ерунды!
Горислав пожал плечами, и ребята углубились в рекламные буклеты турагентств, которые им выслал деканат.
Они выбрали затерявшийся в Индийском океане остров, на котором помимо курорта расположилась научная метеорологическая лаборатория. Вернее его выбрал Ан. Гориславу же было всё равно, и он согласился.
***
Неделя отдыха пролетела мгновенно. Загоревшие, весёлые, отдохнувшие они вернулись в Наукоград. Каждый был доволен по-своему.
«А что, – думал Горислав, – нормально отдохнули. И девчонки попались классные». Ему было приятно вспоминать стайку девчонок из их Университета, но с кафедры филологии и педагогики, с которыми там познакомился и которые почти не отходили от него. Они вместе плавали в море, валялись на пляже, подставляя спины жаркому солнцу, ныряли с аквалангами любоваться кораллами.
«Славные девчонки. Особенно Алиска. А какие у неё ножки, а попа, а сисечки! Такие упруго-аппетитные. Даже непонятно, что соблазнительнее. Так бы всю и съел. А как она смешно повизгивала, когда я их тискал, – Горислав мечтательно улыбался воспоминаниям. – А последняя ночь перед отъездом, голышом в море, только он и Алиска. Кстати, надо ей позвонить».
Ан иногда поддерживал компанию, но чаще всего уходил в лабораторию метеостанции, хотел разобраться с системой связи и управления через удалённый сервис. Он познакомился с учёными из лаборатории, и часто пропадал там, довольный тем, что Горислав развлекается, и он может оставить его, не опасаясь угрызений совести, что забросил друга.
«Всё-таки очень мало мы ещё используем возможности компьютера. Больше доверяем себе. Исследования ведут, как в пещерном веке, почти вручную, и это в наше-то время! Понятно, что они растягиваются на месяцы, а то и на годы. А вообще, какие это славные самоотверженные люди. Только Земцов немного странный. Как он смотрел на меня, когда увидел первый раз, будто знал раньше и хотел что-то сказать. Может мы виделись раньше, но я забыл? Нет, вряд ли, я совсем его не помню. Я точно никогда раньше не видел его полное лицо и нос картошкой, и ямочку на подбородке. Такое запоминающееся лицо, я бы точно запомнил. Но вот глаза! Странные бледно-голубые глаза, как замёрзшее небо, я помню их. Чувствую, что видел их раньше, но когда и где? И почему он в последний день вдруг дал визитку? Сунул в руку: «Звони, если что». А что, если что? Ничего не объяснил. Ушёл. Не спроста, это всё. Он что-то хотел сказать, точно хотел, что-то связанное с гибелью родителей, я уверен. Но что? И почему не сказал? Может это его я видел в лесу, тогда? Нет. Совсем не похож. Да и убили того…».