– И зачем ему это нужно было, зачем он всех трогал за нос? – он моргнул и поерзал на стуле.
Девушка в удивлении подняла на него воспалённые глаза.
– А разве не ясно? «Если я могу прикоснуться к тебе, я могу тебя убить». Это его слова.
– Вот зверь, а, – охранник крякнул от удовольствия и обратил взгляд на стоящих тут же помощников, которые, подражая ему, радостно замычали и уронили слюну. Усатый с досадой махнул на них рукой.
– Животные. И что он ещё рассказывал?
– Ну, еще сколько раз в день он мастурбирует в свои шестьдесят лет, хотя нет, это он рассказывал тупицам-журналистам, а с моей матерью всё было серьезно. Только философия, звери, вода, воздух и деревья.
Каждую неделю месяц за месяцем худая женщина приходила в белую комнату за солнечным светом и откровением. Она ловила себя на мысли, что раньше с такой же радостью и надеждой шла в церковь. Сначала она пугалась этой радости, потом стыдилась её, но неизменно спешила туда, к убийце, оставляя ребёнка с толстой надзирательницей, которая была рада повозиться с малышкой, но не одобряла дружбы с маньяком.
«Пойми, люди неизбежно повернутся лицом к природе, обретут истинные ценности, когда искусственные исчезнут. Так уже происходило раньше после лютых мировых войн, случится и сейчас и уже навсегда».
Его чёрные, из одних зрачков глаза горгоны действовали как обезболивающее со снотворным эффектом, гипнотизировали впечатлительную женщину и приводили в каталептическое оцепенение.
«Мы избавим людей от ложных ценностей, мы сделаем это с помощью простой программы, кода. Он опутает всю планету, проникнет в каждый компьютер. Он будет питаться исключительно доверием людей друг к другу, болезненной, отчаянной надеждой, что они сами смогут наконец-то построить систему, независимую от прогнившего государства с его вшивой демократией. Стремление к независимости. Они будут верить, что обретут её, послав к чертям государство? Нет. Настоящая независимость – это независимость от самих себя».
Всё сбылось. Созданная людьми в едином прекраснодушном порыве титаническая база данных, опутала земной шар, и достигнув критической массы, запустила Ластик, который снёс к чертям весь лишенный истинной ценности виртуальный мир.
Несчастная женщина, отчаянно ищущая смысл жизни, накарябала на клочке бумаги под диктовку сумасшедшего маньяка коротенький кусочек кода. Она шла по узкой мощеной улочке Гаваны под обжигающим солнцем, под звуки клаве и запах сигар, неся на болтающихся слингах и прижимая к животу грудного ребенка. Рука, опущенная в плетёную сумку, сжимала листок бумаги с кодом и инструкцией по установке. Личинка, из которой через сто лет вырастет чудовищный Годзилла, была посеяна в хилый компьютер из интернет салона в центре Кубинской столицы, и стала доступной через невзрачный сайт, рекламирующий лекарство для похудения, машинку для увеличения пениса и какую-то непонятную криптовалюту. Так был совершён первый и последний в старой истории человечества акт кибер-терроризма с эффектом, отсроченным на сто лет.
– Но это был обман, чудовищный обман, мама, бедная моя мама…
Солнце клонится к горизонту и медленно краснеет. Его лучи проскальзывают сквозь листья пальм и слепят глаза, а пальмы раскачиваются под порывами прибрежного тёплого ветра. Охранники жизни людей свободного Каира скучают, щурятся через узкую бойницу в стене бетонной камеры, безучастно глядя на блики убегающей в океан блестящей солнечной дорожки. Арестованная датчанка рыдает. Она сжимает кулаки от отчаяния и обиды. Потом грязными пальцами она будет размазывать слёзы по опухшему лицу. Она скажет, что чувствует жестоко обманутой и себя, и свою несчастную мать, поскольку предсказания тюремного гуру не сбылись, ведь люди, утратив электричество, не переехали в лес к воде, нюхать воздух и ласкать зверюшек, а начали остервенело восстанавливать свои дебильные компьютеры. Вдохновитель первой кибер-террористки, мало того что маньяк, оказался на поверку ещё и недальновидным идиотом.
– Хорошо, что мама не дожила до этого ужаса.
Девушка будет всхлипывать и стонать, пряча лицо в ладонях, а пятеро нещадно потеющих мужчин, развеселившиеся и возбуждённые видом бессильной женской злобы, по очереди будут насиловать её в раскалённой бетонной коробке, хохоча и показывая гнилые зубы.
– Что ты лапочка, почему же не дожила мамочка. Дожила. Ещё как дожила.
Похожий на голую усатую жабу полицейский, закончивший своё дело первым, курил, сидя в трусах на табурете и наблюдал, как четверо огромных дегенератов, мыча, уродуют женщину на письменном столе, затем поднял из пыли и натянул штаны, застегнул ремень и шлёпнул распластанное дрожащее тело:
– Криокамеры-то уже десять лет как отключились, всех синегубых тогда, кого успели поймать, сразу и оприходовали и допросили, и матушку твою тоже. Всё она увидела. Надеялась проснуться через сто лет в новом чистом мире. Вот дура.
Охранник ухмыляется.
– А мама твоя, кстати, до последнего была верна своему учителю, всё твердила, что придёт ещё новое время, воды, воздуха и зверей.
Он замирает от внезапно пришедшей мысли и вдруг растягивает жирные усы в улыбке:
– Так время зверей-то никогда и не заканчивалось. Ха-ха. Она это точно тогда поняла, верно, животные? – кричит он, обращаясь к остальным.
Животные мычат и ржут. Девушка уже не слышит ни мычания, ни того, что только что говорила усатая жаба. Полумертвую, её впихнут в железную клетку на повозке, запряжённой двумя лошадьми, с возницей, снабжённым чудом сохранившимся навигатором на солнечной батарее; возница сунет за пазуху кипу мятых бумаг с протоколом допроса, и клетка отправится в последнее путешествие на север к Средиземному морю, а затем на пароходе через Кипр в Стамбул, где дочь первой кибер-террористки найдет свою могилу, как десять лет назад и её мать, так же не успевшая предстать перед Трибуналом Нового Цивилизованного Мира, чтобы поведать о событиях, приведших к Ластику и к последней катастрофе, которая обнулила, хоть и не надолго, таймер обратного отсчёта для человечества, неизменно и маниакально озабоченного идеями всеобщего добра.
P. S.
Сегодня четвёртое февраля 2018 года, утро, и этот рассказ почти закончен, однако я продолжаю размышлять и сомневаться в том, что описанное здесь будущее хоть сколько-нибудь убедительно. По радио с новостями – я включаю его каждое утро, потому что мне нужно в радио, которое разговаривает, а не играет музыку, и вообще, стараюсь слушать новости, чтобы не пропустить Апокалипсис, – так вот, по радио мне рассказывают три новости.
Одна про блоггера из глубинки, который долгое время публиковал в интернете альтернативный прогноз погоды, и как на него подал в суд Гидрометцентр, несмотря на то, что прогноз был зачастую достовернее официального и пользовался даже большей популярностью. Это удивительно, потому что в моём рассказе тоже есть история с ошибочным прогнозом погоды от официальной метеостанции и правильным от простых людей.
Вторая новость о том, что кто-то в правительстве предложил создать Министерство одиночества, и затем информация, что в какой-то стране уже давно есть Министерство счастья, и что вместо величины валового внутреннего продукта, успешность государственного правления там измеряется уровнем счастья населения. Эта новость тоже странным образом перекликается с акцентами, которые расставлены в моём рассказе, когда взаимоотношения человека и власти определяется не столько экономической составляющей, налогами, например, а доверием или недоверием.
После этого ухо цепляется за огрызок новости о криптовалюте, предсказание о будущем и настоящем смысле которой занимает важное место в этом рассказе. Диктор говорит что-то вроде: «криптоброкеры в ответ на обвинения, что криптовалюта ничем не обеспечена, парируют, что и золото также ничем не обеспечено, просто люди так договорились». Я выключаю радио, и чувствую, что сомнения в возможности будущего, которое описано здесь, понемногу развеиваются, и я… на самом деле, я точно не знаю, что с этим делать.
От автора
Все эти рассказы были написаны за короткое время в течение пары месяцев с ноября 2017 по январь 2018 года, в основном в новогодние праздники. Поэтому формально они свежие. И одновременно очень старые для меня. Каждый рассказ – это попытка раскрыть какую-то идею, прием или «фишку». Эти идеи и фишки придумались много лет назад. Некоторым из них десять лет отроду. Я ни сколько не претендую на новизну этих идей и приемов, скорее всего, они еще старше, и уже появлялись в других головах и других текстах, о которых я не слышал в силу особенностей эрудиции. Я говорю именно о моменте, когда они пришли в мою голову, забрели, пусть случайно.
Самое забавное, что именно когда я перестал беспокоиться за новизну собственных мыслей, появилась свобода, необходимая для творчества. Всё это ново, ново для меня, и этого достаточно. Мысли ложились на бумагу, и мне было весело от того, как они трансформируются, и начинают взаимодействовать сами по себе. Это – чистая правда, так может быть на самом деле, оказывается, когда пишешь.
Мне очень хотелось, чтобы моим читателям было интересно так же, как мне было интересно выкладывать эти истории на бумагу. А еще я постарался, чтобы текст был лёгким. Интересно и легко. Насколько мне удалось сделать так, чтобы книжка соответствовала названию, судить вам.
Заголовки рассказов специально сделаны такими для привлечения внимания. Совпадения случайны, и мне не всегда нравится, как себя ведут мои герои, и что говорят. Но это – их дело.
Вот так :-)