Глава II
Шел первый из сорока отведённых нам дням.
Мы шли по Набережной, на дворе была Осень, самая интересная пора в году и для многих самая грустная. Вот, например, женщина, гуляющая с собакой: три шарфа, простуженный вид, аллергия и точно видно было, что никакой радости в жизни.
Смерть подгонял меня, он очень сильно хотел мне что-то показать
Я спросил у него: Куда ты меня ведешь, я конечно, не жалуюсь, но чувство такое, что пункта назначения не предвидится еще несколько миль – смело заявил я, явно испытывая презрение и гордость за себя.
Смерть обернулся, он смотрел на меня, как мать смотреть на ребенка в магазине, который закатывает истерику из-за накупленной игрушки.
Я нахмурился, мне было стыдно и тошно от того, что меня воспринимает как ребенка, не кто-нибудь, а сам Смерть.
Я опустил голову и смотрел себе под ноги.
Под ними я видел, как проносятся уже мертвые листья деревьев. Они напоминали мне меня: я такой же материальный как они, но это лишь оболочка, ведь внутри уже пусто, но я еще здесь.
Вдруг меня коснулся Смерть, явно дав понять, что пора остановиться. Мы остановились перед толпой людей, окруженных перед бордюром в несколько рядов,
Смерть протащил меня в первый. Перед собою я увидел уличного музыканта, усердно настрающего струны перед своим выступлением. Я ничего не чувствовал. Мне всегда казалось, что они всего лишь попрошайки, которым в своё время было лень отлично работать ради чудесной пенсии.
Он был метр с кепкой роста, отдалено напоминающий мне Дени де Вито, с седыми бакенбардами и в серой кепке с прямым козырьком.
Вдруг он объявил: "Дорогие друзья, сейчас я исполню вам песню Агаты Кристи – Дворник "
Моя любимая песня – думал я про себя, она напоминает мне о безразличности к жизни, нет правда, мне тоже нужен Дворник, чтобы тот подмел меня с этой мостовой, называемой Жизнь.
Он играл, не переставая три минуты. Смерть улыбался. Удивительное зрелище:
существо, которое приносит в большинстве случаев только горе и скорбь, улыбалось.
Когда музыкант допел песню все начали хлопать, и мы не исключение. Позднее смерть пожал ему руку и откуда-то в другой у него появилась скрутка с пятитысячными купюрами, которые тотчас отдал музыканту.
Музыкант стоял в шоке, он отнекивался, но Смерть настаивал. Музыкант сдался.
Мы пошли дальше
"Зачем ты ему отдал так много денег!" -гневно я спросил у него -"знаешь сколько всего можно было бы купить!"
Смерть усмехнулся "Что смешного?!"
"Вы люди, как коровы на ферме. Загнали себя в стадо. Возвели между собой мосты из недоверия, ненависти, и не хотите понимать друг друга! Он болеет, я чувствовал! Ему эти деньги пошли бы на лечение, ибо ему тоже еще рано ко мне."-резко ответил мне Смерть.
Я замолчал. Как Смерть понял, что тот болен, ведь он выглядел вполне естественно
Я спросил: "Ну он же улыбался, был счастлив"
Смерть глубоко вздохнул. В его глазах было отчетливо видно, что он четко знал, что мне ответить:
"Он счастлив, когда дарит кусочек своего счастья другим людям, и те, ценя его творчества, возвращают его счастье вдвойне.
Я хотел показать тебе, что может быть ты найдешь смысл в искусстве?"
Я встал в ступор." Экономист по образованию. Неуд по ИЗО и «музыке». Какое творчество?" – иронично рассуждал я про себя.
Смерть сказал: "Давай попробуем с простого. С картин. С помощью них человек может передать все свои переживания, все свои эмоции, гнев, страсть, любовь, порыв, вылить и смешать всё это на холсте. Картины висят веками. Люди смотрят на них и видят переживания и смысл, которые терзали Автора."
Я четко видел, как глаза Смерти заискрились, он быстро развернулся и щелкнул пальцами. На секунду всё стало бело.
Я открыл глаза, передо мной стоял Смерть, но уже в другом стиле: Коричневый пиджак сменился темно бардовым пальто, которое было опущено до его колен. Под ним виднелся классический клетчатый жилет вместо пиджака, а подтяжки сменились черным ремнем. На носу были одеты полупрозрачные коричневые очки с круглой оправой и в кармане виднелись антикварные часы на золотой цепочке.
Он улыбнулся и сказал: «Ну, вперед к холстам…" Начался следующий день.
Мы торопились, Смерть искрился от радости, что наконец то он нашел то самое, что возможно вернет меня к жизни