Майнбласт. В бездне тьмы. Часть первая. Двуличие

Крысы уже на грудной клетке. Карвер поднимает глаза и вновь встречает огонёк. Такой ласковый, он плачет пламенными слезами, даруя надежду на скорое прекращение агонии. Одно существо падает уже с лица, расцарапав кожу. Второе же, устроившись прямо напротив глаза, замирает, водя своей мордой, видимо, выбирая, куда вонзить свои зубы.

Открыв пасть, показывается язык, на котором нечто, подобие рта. Раскрыв и его, иглой вонзается в глаз. Кровь растекается по лицу, а Карвер, задыхаясь, старается не предаваться панике, но от шока и потери сознания он бы не отказался. Второй глаз тоже теряется под гнётом крыс. Боль охватывает уже всё тело, когда пасти вторгаются дальше, кусая уже внутренние части глазниц. Нервы не сдают, его мышцы напрягаются, и заключённый дёргается. По всем нервным окончаниям проходит пламенная агония. Всё же, Майнбласт предаётся воплям. Цепи гремят и звучит оркестр боли и страданий, хор голодно звучит в комнате, где пытка охватывает пространство.

Майнбласт дёргается. Чувствуя, что силы его покидают, теряет возможность чувствовать тело. Тот словно проваливается в бездну. Долгожданные сновидения приходят. Только Карвер пока этого не понимает, всё так, будто проживает эти сюжеты в реальности, но в тотальном беспамятстве, словно оказывается в другом мире.

– Простите! – испуганная девушка с золотистыми волосами и до боли милым личиком сталкивается с Майнбластом. Она не в печали, но мокрые глаза говорят о недавних переживаниях. Бросив холодный взгляд, Стрелок двигается дальше, оставляя девицу позади.

Вокруг кипит жизнь. Небольшой город веселится, ведь этот день знаменует последний длинный день в году, говорящий о скорых приходах морозов. В этот праздник все жители собираются на площади, дарят друг другу подарки и продают зимнюю одежду, в основном порванную и изношенную. Бедное населения преобладает, но также на остров в это время привозят товары из Ройла – более богатого государства с бо́льшими территориями.

– Что случилось? – интересуется мужчина у девушки. Карвер слышит их, ведь отошёл всего на пару шагов. Посмотрев под ноги, бросается во внимание обыкновенное колечко. Осознавая, что это украшение принадлежит девице, поднимает ценность, оборачивается и не замечает тех неизвестных. Осмотрев толпу, тот замечает странность: у всех словно размыты лица.

Людей становится всё больше. Они, словно промысловая рыба, толкаются и дерутся, сдавливая со всех сторон. Солнечная погода слепит, несмотря на то, что шляпа на голове – прекрасное укрытие для глаз. Бледная кожа каждого светится, оставляя фантомы в зорком, но безэмоциональном взоре. Продолжая двигаться по видениям, выходит на теневые улицы.

В руках кольцо. Рассматривая его, он не находит ничего интересного в нём, да и полезного тоже. Обычная на вид безделушка. Серебряная драгоценность отлита в плохой мастерской. Бросает его в карман, переводит взгляд назад – никого нет.

Площадь пустая. Создаётся ощущение, будто никого и не было. По привычке рука уже лежит на револьвере. Делая шаги в сторону открытой зоны, вертится, стараясь заметить хоть кого-то. Стоят старые каменные дома, затухшие печи не испускают дыма, и зелёные листочки шелестят на слабом ветре, обволакивая блаженством всё тяжёлое, что накопилось внутри. Едва уловимые девичьи всхлипы слышатся наёмнику, поэтому он старается уловить направление звука. Вертясь на одном месте, никого не видит. После же, вновь вернув взгляд в то место, куда, как кажется, уже смотрел, замечает девушку. Сияющая безмерной красотой, девица стоит и рыдает, рядом с ней стоит мужчина, на спине которого висит большой деревянный щит, с умбоном в центре. Идя к ним, их лица размываются. Уже находясь совсем рядом, они вовсе отворачиваются.

– Вы потеряли кольцо, – говорит Майнбласт. А неизвестная всё плачет. Достав украшение, убийца протягивает на ладони пропавшую вещь. Двое резко оборачиваются. У них дымятся глазницы, улыбки скованы, будто искусственно натянуты кукловодом. Стрелок пугается и делает шаг назад, сжав кольцо в кулак.

– Карвер! – послышалось за спиной. Резко обернувшись, выхватывает револьвер. Он видит толпу, стремительно движущуюся к нему. Все они не имеют внешнего вида как такового, они забыты в безызвестии. Бесформенные фантомы, похожие на людей, почти бегут по направлению к Карверу. Агрессивно отпихивая от себя каждого препятствующего, они как крысы давят друг друга, чтобы добраться до пищи. – Карвер! – за ними вспышками гремят зарницы, вызывая тревожное чувство. Меч оказывается во второй руке.

На его плечо кладут ладонь, вновь обратив свой взгляд на двух странников, видит бездну на месте глаз двух незнакомцев. Чёрные дыры уже не испускают огня, в них всё пропадает.

– Меня зовут Мираэтта! А это мой друг Олаф!

– Мать твою, Мира! – гневно добавляет Олаф. – Он не в себе! Посмотри на него! – осмотрев своё тело, Майнбласт переводит взгляд на пару и видит кровь, текущую из их глаз. Стреляет сначала в одного, а потом в другого незнакомца, те падают.

Вновь бросив взгляд на приближающихся фантомов, они размываются, и кажется, что мир меняется. Теперь же Майнбласт видит орду приближающихся эмлаглаб'биларисов. Проморгавшись, вновь видит каменные стены и уже смеющийся огонёк. На теле его крысы и багровые следы, боль невероятно сильная, словно тот погружается дальше в океан раскалённых игл. Мглистый разум не позволяет думать, а руки пытаются вырваться из цепей. Существа вновь заползают на тело, царапая и раздражая кожу, пока не отрывают глаза во второй раз. Успев проронить крик, тот вновь пропадает во тьме.

Стрелок стоит на стенах города Традстольм. Позади торчат домики, из труб выходит дым, и зимнее время года играет красками, высыпая множество снега на голову каждого жителя. В руках у него револьвер, направленный на неизвестного, держащего полуторный меч. Боевая стойка говорит о желании сражаться.

– Давай сразимся на равных, наёмник! – дерзко. – Или ты слишком неумел и пользуешься огнестрелом? – усмехнувшись, Стрелок производит выстрел, заставив тело противника упасть за стены, оставив после себя лишь головной убор. Подобравшись к месту смерти, он устремляет поникший взор вниз за стены.

Множество людей смотрят на убийцу. Все они безэмоционально наблюдают, как живые трупы. Дрогнув, Карвер отходит назад, обратив взгляд на город, где, кажется, всё отобразилось зеркально. Убрав орудия по местам, двигается по стене к башне. Дверь отпирается и оттуда выходит человек с пистолетом, который тут же открывает огонь на поражение. Поймав момент, наёмник уклоняется и метко стреляет в ответ. Бездыханное тело падает. Майнбласт оборачивается и видит трёх одинаковых мертвецов. Их лица прикрыты горящей тканью. Убрав тряпки, встречается с самим собой.

Глаза вновь открываются, они выпучены. Он видит тёплый свет, вызывающий только отвращение. В мыслях проскакивают желания избавиться от происходящего, но механизм уже запущен. Безумство порабощает, как порабощает агония – она, будто кипящая смола, покрывает каждый миллиметр его бессмертного тела. Кровавые слёзы спускаются с лица, оставляя за собой живительный сок, что собирают крысоподобные чудовища. Вновь в яблоко впиваются крохотные зубы. Крик давит на стены, но всё возвращается назад, сдавливая сердце под прессом собственного выбора.

– Выбор… – шепчет неизвестный в саване, смотрящий на Майнбласта. Капюшон прикрывает его лицо, оставляя только безобразную, безумную улыбку. Губы его черны не то от краски, не то от неизвестного заболевания. Виднеющиеся дёсна бледны, как полумесяц в холодную зимнюю погоду. Вокруг тысячи свечей и лишь одна горит, освещая всё пространство вокруг. – Гриф увидит собственную смерть, с темницы выйдут легионы! – встав, неизвестный подбирается ближе. Длинные пальцы, говорящие о арахнодактилии, касаются кожи мученика, на подушечках остаются красные пятна. Когти странника небрежно поломаны, а сам он делает резкие, неестественные движения.

– Карвер! – женоподобный голос эхом звучит позади Майнбласта. Не имея возможности обернуться, он наблюдает за безумцем.

– Не слушай голос! – странник, выкрикнув фразу, резко разворачивается и принимается кружить вокруг свечи. – Здесь тысячи других! Они не настоящие, имеют множество имён: Олаф, Оле, Мираэтта! Знакомы? – захлёбывается ядовитым смехом.

– Карвер!

– Нет! Оно не то, что нужно для тебя! Оно поработит тебя! Оно не всё и всё одновременно! Твой выбор сделан! Гриф увидит собственную смерть и пропадёт! Темницы распахнутся и среди них будет подавленный страдалец с эпохи прошлой! Оно не всё и всё одновременно… – меркнет его энергия. Замолкнув, тот сгибается, испуская хрип. Он садится. Подняв голову, выкрикивает, разгибаясь: – обрати свой взор на пламя! Что видишь? Ничего! Ты не готов! Страдай! Я жду тебя! – Карвер, обернувшись, видит дыру в воздухе. Она поглощает весь свет, оставляя искажения по окружности. Провалившись в неё, всё размывается, и перед глазами вновь эмлаглаб'биларис, уже готовый вонзить язык в глазницу.

– Хватит! – захлёбывается в крови, тряся головой, он повторяет вновь и вновь, сбрасывая с себя эмлаглаб'биларисов. – Хватит! Хватит! – крысоподобная тварь, крепко вцепившись в кожу лица, присматривается и ударяет языком с мелкой пастью в глазное яблоко. Майнбласт тут же теряет сознание.

– Пришёл! Мы наладили связь с тобой! Кто я – не важно! Кто ты – тем более! Ты пришёл по собственной воле, – вытаскивает свечу из подсвечника и, покапав расплавленным воском на застывшие восковые потоки на полу, ставит. Тот начинает кружиться вокруг огонька, так же обходя Майнбласта. Он будто пританцовывает, показывая своё сумасшествие.

– Карвер! – позади Стрелка слышится голос Винит.

– Что видишь ты? – неизвестный в саване перебивает бездну. – Узри всех тех, кто не способен противостоять. Ты можешь больше чем другие! – всматриваясь в язычок пламени. Дым, что поднимается над пламенем, образует фантомы.

Погружаясь в шелест пламени и дыма, страдалец сталкивается с человеком. В руинах поселения неизвестный пробирается сквозь образования войны и смерти. В его руках палка, а одежда разорвана. Странник что-то бормочет себе под нос, в глазах горит безысходность, что отражается в каждом движении. Лениво и устало шагает, внимательно осматривая округу. Вглядываясь, Карвер видит, что в другой руке у него старый, избитый дробовик. Палкой тот стучит по камням, а пальцы раз за разом уверенно впиваются в рукоятку оружия. Майнбласт чувствует его, слышит каждую неуловимую идею, проскальзывающую в больном разуме. Бродяга разговаривает с собой в трёх лицах. Создаётся ощущение, что Стрелок находится прямо рядом с ним, только странник его не замечает, ведь повёрнут спиной. Пытаясь как-то окликнуть бродягу, возвращается назад в помещение с человеком в саване. Всё же, в дыме виден остаточный образ.

– И что же видишь ты? Ты чувствуешь его? Ты знаешь, кто он? Нет! – дым рассеивается, только коснувшись паучьими пальцами бледной кожи Майнбласта. – Он странник, уподобившись тебе, скользит по ледяному морю. Сквозь угасание, переставший видеть и поддавшийся забвенью, он шум лишь создаёт, привлекая беды. Все играют собственную роль: и Колор Вайт, и Трикст, и Садрос Каис, и Уранн Логпоин, и Ролаф, и Галарак Кондор, все они – марионетки, и Трог, и Гриф, и Олаф, Мираэтта. Элеменаду поглощены, вапор их гниёт под гнётом внеземного пространства. Проснись же снова и узри их – тех, кого ты пожрал, а теперь они тебя.

Майнбласт просыпается опять в темнице. Уже не больно и не страшно, всё ушло. Существа карабкаются по восстановленной коже, расцарапывая её повторно. Голодные твари впиваются когтями, снова карабкаясь по телу. Опустив свой взор, он решает приблизить собственную смерть. Скалится, показывая себя монстрам.

– Давайте же! – напрягает мышцы тела, цепи натянулись, надменно смотрит. – Давайте! Я жду вас! – пугающе кричит.

Раз за разом Стрелок отправляется в видения, только никого там не оказывается. Лишь искажённая память злорадствует, показывая моменты жизни. Проходят часы. Близятся сутки страданий. Никто не пришёл. Огоньки на стенах медленно угасают. Тьма.

Глава XIX: Война со Всех Сторон

– Садрос, почему мы не можем идти сейчас? – с тревогой спрашивает у старика с перевязанными глазами Найенаар. Они сидят в соседнем здании от штаба ордена "Эхо Кровавого Знамени". Темно. Ночь легла на остров, ветра нет и только снежинки бороздят воздушные просторы, скорее желая слиться в всемирное одеяло. Садрос Каис повёрнут к окну. Сложив руки на коленях, наблюдает сквозь повязку за происходящим у дверей в орден. В помещении, словно в темнице, заперто напряжение, которое порабощает все добрые мысли.

– Найенаар… – говорит старик, уже не зная, как реагировать на панические вопросы парня. Не шевелясь, Каис старается не упустить из виду ни единой детали, которая может показаться. Каждый, кто выходит, спешно направляется вдоль стен по направлению врат, а некоторые бегут к башням. Тревожные крики иногда звучат со стен, и иногда приказы командующих войсками и стражи требуют отчаянных действий.

– Ты застав…

– Вот он, – перебивает Слепец. Подорвавшись с места, парень в белом одеянии подбегает к стеклу. Выглядывая, старается увидеть то, о чём идёт речь, только ему мешает наледь. Прикоснувшись пальцем, тот оставляет размороженную точку. Сквозь отверстие, наблюдает за происходящим. На улице стоят двое хорошо вооружённых солдат, недавно вышедших из штаба. Следом вылетает Старшторм, за ним ступает Галарак и двое неизвестных. Все, тепло одетые, останавливаются. Иногда слышны крики Гавиллада, пытающегося донести своим подчинённым, что им нужно выходить к столице и приступить к скорейшей эвакуации, если она ещё не началась. Отдав приказ военному, вышедшему одним из первых, двое в доме слышат следующее: "Собери гонцов Фортуитских Ружей. Обойдите все дома, стучите в каждую дверь. Собирайте жителей к выходу в столицу. Пусть берут только тёплые вещи, алкоголь и хоть какое-то мясо, овощи. Собирайтесь у восточной башни Солуса". Крикнув второму, приказывает: "А ты собери отряд. Все члены нашего ордена должны собраться у южных ворот. Все должны быть в скорейшем времени около восточной башни Солуса". В ответ следует только стойка смирно, а далее выполнение приказа. Остальные же быстрым шагом уходят к южным воротам.

– Нас не должны потревожить. Это здание давно заброшено, – говорит Садрос и поворачивается к парню.

– Выдвигаемся сейчас? – шепчет Найенаар. Находясь в кромешной темноте, почти ничего не видит. Старик же, занавешивает окно тряпкой. После, сев назад, зажигает свечу, опустив её к полу. Комната преображается тусклым светом, позволяющий Найенаару видеть хоть что-то.

– Ты чувствуешь? – отвечает вопросом на вопрос.

– Он готов… уже давно… – опустив руки, печально произносит парень. – Думаю, сейчас он наблюдает.

– Я знаю, – указательный палец стучит по коленке, будто набивает шифр. – Я знаю всё.

– Да, Каис, – накидывает шарф и, стянув тряпку с кровати, замирает. – Я иногда сомневаюсь в верности всех испытанных страданий, – он подносит пальцы к своим губам и, приоткрыв их, уносится в глубины собственных грёз. – Я знаю, он… Мы слишком много времени дали ему…

– Не сомневайся, путь проделан непростой, – поднимается, поправляет воронье одеяние и, накинув капюшон, подходит к парню. – Мы не закончим без него, – положив руку ему на плечо, – сколько вы не виделись?

– Боюсь, что я сбился со счёта. С месяц, наверное, – грустно. Ошеломлённый, он приходит в чувство, продолжая делать то, что должен. Сняв деревянную доску и аккуратно поставив рядом, притрагивается к спрятанному ящику. Открыв, перед лицом, в сене, лежит семисотый. Рядом мешочек с патронами. Потянувшись к нему, в некоторой степени боится.

– Бери его, – выходит из помещения старик. Найенаар касается холодного металла и, приподняв оружие, чувствует исходящую от него смерть. На семисотом лежит тяжелейший груз из смерти, страданий и отчаяния убийцы. Как свет касается отполированного револьвера, парень хмурится. Всё же, он убирает его в кобуру, хватает мешок с патронами и кладёт в карман, а после, взяв свечу, направляется к двери. Зрачки бегают от страха. Зная, что миссия наконец начинается, нервничает. И в больше степени тревожит само присутствие револьвера. Необыкновенная аура леденящей смерти окутывает оружие, а исходящая тяжесть давит на сердце миловидного парня. Тот догоняет старика.

– Где Келемдар? – сразу спрашивает Слепец.

– Келемдар? – отстранённо переспрашивает Найенаар. – Келемдар…– тонет в раздумьях.

– Соберись! – гневно молвит старик. – Времени осталось мало! Мы не можем проиграть! Ты слышишь?

– Он должен был быть в здании… – теряется, – он должен быть… Кольцо… я чувствую, что он внутри, но что-то не так…

– Приступаем. Нет времени. И так уже потеряли слишком много.

– Идём, – задув огонёк. Дверь на теневые улицы открывается. Двое спешно выбираются и двигаются в темноте. Луна показывается из облаков. Тускло освещая снег, заставляет кристаллики поблёскивать. Им видна дорога, хоть и идти совсем недолго, тем не менее, ведут себя очень осмотрительно. Не желая ни с кем столкнуться, останавливаются от каждого крика неподалёку. В городе происходит настоящий хаос. Смесь звуков немного пугает парня, но тот держится Садроса. Как бы он ни старался молчать, из-за напряжения тот всё же решает сказать хоть что-то:

– Садрос… А что если… – не успев закончить, старик перебивает:

– Ролаф должен быть на месте. Я уверен в нём, – хрустят снежинки под ногами, они двигаются по скрытым улицам всё ближе к месту назначения. Хладнокровный слепец прокладывает путь, не замечая преград. Одеяние волочится по небольшим нетронутым сугробам.

Найенаар ступает осторожно, выбирая каждый шаг, часто поправляет волосы и чешет голову, кусает губы, пальцы – нервничает так, будто должен столкнуться со страхом лицом к лицу. Места себе не находит, паникует, чувствуя массивный револьвер у себя на поясе. Он оборачивается, ощущая преследование. Луна уходит. Тьма окутывает их. Только парень, смотря назад, боится, что из ночи могут выскочить чудовища или же сама сущность Винита. Собравшись с мыслями, оборачивается к своему компаньону, догоняет. Паранойя трогает мысли. Завидев следы, чувствует, что что-то идёт не так, но пока не знает что.

Пройдя по проложенной тропке на снегу, они сталкиваются с Ролафом, уже держащим лук натянутым. Ослабив тетиву, говорит:

– А, это вы, – с облегчением, дружелюбно произносит. – Я вас заждался.

– А мы заждались Старшторма, – задумчиво произносит Слепец. – Карвер?

– Ждёт уже почти сутки. Как бы с ума ему не сойти.

– Всё не так, как я предвидел… – Найенаар прячет лицо в ладонях, – всё не так, Садрос! Я чувствую угрозу…

– Прислушайся к нему, – произносит Искатель.

– Тихо! – возражает Садрос. – Всё с ним в порядке. Найенаар же не сошёл с ума, Карвер – тоже, – лазутчик молча отпирает дверь.

– Если всё будет идти, как задумано, то встретимся у Келемдара, или же мы придём к Карверу вместе с ним. Если же нет, то постараюсь добраться до вас, как можно скорее, – хлопнув по плечу Найенаара, высказывается Ролаф. После, он уходит, скрывшись в ночи.

Оставшись вдвоём, они проходят в дверь. Медленно спускаясь по лестнице, потихоньку уходят от звуков, доносящихся с улиц. В туннеле, сделанном так, что стены и потолок, уже начали сыпаться, идут в кромешной тьме. Садрос, ступая впереди, уверенно пробирается в тени, а Найенаар, выбирает каждый шаг, боится свалиться и поломаться. Выйдя уже к следующей двери, Каис осматривается. У следующего проёма их ждал испорченный восковыми подтёками подсвечник. Рядом же, около подставки, лежат старые, длинные спички. Старик зажёг одну. Пространство озарилось светом. Светловолосый парень добирается до своего напарника. Он немного напуган темнотой, что видно по его широко раскрытым глазам и нервному дыханию. Положив руку в область груди, испуганный что-то шепчет, что не замечает Садрос, тем не менее, слепому кажется, будто тот в очередной раз бредит.

– Вот и ключ. Да, если бы не Ролаф, то ничего бы не получилось, – Каис берёт ключ, висящий на верёвочке прямо на подставке, где стоял подсвечник.

– Да… Но, всё же, запланированное тобой дело… Хочется верить, что твой долгий план обернётся успехом, и всё же, получилось ли? Я бы хотел взглянуть сначала на Карвера, – произносит Найенаар и сразу чего-то шугается. Обернувшись, замирает, как только рука слепца касается двери, он, дрогнув, смотрит в кромешную тьму. В ней тени становится гуще, и сама она будто несёт с собой угрозу. Ключ медленно проворачивается в замочной скважине. Механизмы скрипят, лучи света медленно бредут по стенам и наконец освещают туннель. Внутри никого, только зажжённый фонарь на потолке.

– Оно здесь… – шепчет Найер. Не обращая на это внимания, старик затягивает своего товарища в помещение. Они попадают в административный кабинет. По правую сторону стоит массивная деревянная стойка, за которой крупная полупустая ключница. По левую сторону лишь сидение, как лавочка, над которой висит огромные герб ордена и флаг Фортуито. Как бы интересно не выглядело помещение, они сталкиваются с местом, где происходит полная разруха. Бумаги разбросаны, а вход в следующее помещение слегка приоткрыт. На грязном каменном полу видятся лужи, грязь и в некоторых местах даже кровавые капельки. По всей видимости, здесь была не только суматоха, но и потасовка.

Найенаар осматривается и, подбежав к приоткрытой двери, закрывает её. Садрос же тушит свечу. В свете тусклого фонаря, которого в целом достаточно для того, чтобы видеть всё окружение, те переглядываются. Ничего не говоря, действуют. Парень забегает за стойку и, осмотрев ключи, поворачивается к стойке. На ней разбросаны бумаги, перепачканные пролившимися чернилами. Стараясь как-то не вляпаться, хватается за ручку встроенного в стойку шкафчика и, прикрыв глаза, боится увидеть, что там.

– Садрос, знаешь, – держа руку на выдвижном ящике, – а если он уже?..

– Всё с ним в порядке. Хватит предаваться панике. Найди дело под номером тридцать три. Ролаф говорил, там вся нужная информация.

– Ты прав, – твёрдо высказав, выдвигает ящик и достаёт оттуда всё. Перебирая их, на каждом видит печать ордена с изображением капельки, окружённой семью линиями, расположенных на равном расстоянии друг от друга. Рядом же с печатью подпись не только Старшторма, но и подпись главы отдела Фортуитской безопасности. Только, добравшись до дела "тридцать три", Найенаар замечает, что подписи главы отдела безопасности нет. Задерживает там взгляд и, мельком взглянув на Каиса, открывает пакет документов. Медленно перевернув страницу, всё же, страшится этой цифры, которую может увидеть, и от которой зависит психическое состояние Карвера.

– Значит… Стихии! – выкрикнув.

– Что такое? – спрашивает Садрос. Парень же хватает подвешенные ключи и подбегает к слепому. Пробежавшись по странице, напуганный проговаривает.

– Почти тридцатый час!

– Сколько ецэра у него осталось? – интересуется старик. Уставший парень не отвечает, пока не открывает глаза.

– Я не знаю! Хотя… Судя по тому, что мы знаем, Карвер, наверное, должен быть уже почти на исходе. Оно придёт за ним вот-вот… – Найенаар бросает пачку на стойку и, выйдя в коридор с тюремными помещениями, где по стенам висят пару горящих факелов и несколько потухших, спешно идёт к двери, за которой Стрелок.

– Его ецэра восстановится, он не простой человек, как ты, – стоя у комнаты пыток. Массивные крупные двери без решёток стоят по обе стороны коридора. Зона, где должны сохранять одних из самых опасных преступников, остаётся без защиты. Обнажённые коридоры молчат, только у помещения слышится шорох.

Найенаар достаёт ключ. Вставляет в замочную скважину и замирает. Понимая, что сначала необходимо потянуть за рычаг, чтобы открылась решётка для крыс. Отпускает ключ и кладёт руку на рукоятку. Будто прислушиваясь в глубины вапора, пытается понять, стоит ли нужный человек в другой комнате, находящейся прямо позади этой. Механизм проще, чем кажется на первый взгляд. В основном, эмлаглаб'биларисы – охотники за глазами, поэтому отвлечь их внимание можно присутствием любого, обладающим органом зрения. Человек же, способный само исцеляться, теряет сами глаза и восстанавливает вновь, но пока он регенерирует, этот промежуток времени используется для вытеснения существ в их специальную клетку. И привлекает их, конечно же, зрячий человек, стоящий за стеклом около клетки. Парень опускает рычаг, и шум цепей и шестерёнок разносится по помещению. Как звуки прекращаются, двое прислушиваются. Механизм вновь включается, по всей видимости, уже для следующей двери туннеля между заключённым и клеткой для крыс.

– Получилось! – говорит Найер, и сразу распахивается дверь в конце коридора, за которой стоит Стиллиан с направленным пистолетом на двоих. Они, увидев это, поступают следующем образом: Каис, выхватив короткий меч, направляется навстречу Триксту, прикрывая Найенаара, который, пригнувшись, уходит в противоположную сторону к комнате с ключами. Гость в лазурном одеянии стреляет, высаживая полный барабан. Каждая пуля попадает в Садроса, но тот продолжает стойко держаться на ногах, угрожающе подступая ближе и ближе с клинком. Последний патрон простреливает голову старику, и он падает у ног афоантропоса. Оставшись в относительной безопасности, Найенаар с дрожащими руками вытаскивает "семисотый". Посмотрев на него, понимает: либо победа, либо поражение.

Сжав пальцы на рукоятке, делает выдох и, открыв дверь, стреляет в противника и попадает в ногу. Найенаар, сам не ожидав такой отдачи, чуть ли не валится с ног. Эта мощь поражает его. Он сразу захлопывает дверь, переводя дух. Стиллиан, упав, роняет уже заряженный кольт, который отлетает на несколько метров из-за того, что всё произошло в движении. Медленно ползёт к нему, игнорируя всю боль.

Приоткрыв дверь и выглянув, слышит шум механизмов, по всей видимости, все крысы уже оказались в клетке, поэтому пора доставать и Карвера. Направив семисотый на Стиллиана, замечает, что из двери на противоположной стороне выскакивают два волка, которые, перепрыгнув через Садроса, молнией несутся к Стрелку. Тот вновь прячется с револьвером, захлопнув проход. Его одолевает неимоверный страх, только он пытается побороть его, зная, что поражение ближе, чем кажется.

Садрос воскресает. Поднявшись, спешно с клинком в руках подходит к Триксту. Волки, заметив происходящее, разворачиваются. Лежащий афоантропос, почти добравшись до кольта, переворачивается, пытаясь хоть как-то защититься, поэтому поднимает ладони. Садрос же быстрым ударом пронзает и руку, и шею монстра. В этот момент старик отходит назад, прокричав: "За Карвером! Живо!" Найенаар, выбежав из кабинета администрации, направляет револьвер и стреляет, попав в волка, сразу повалил его. Вскоре, подбегает к комнате с Карвером и, открыв дверь, сталкивается с сидящим окровавленным Майнбластом. Посмотрев на старика, видит, как волк наскочил на него. Они борются, и Каис, достав нож, делает быстрые удары, но животное оказывается мощнее, поэтому те валятся на пол, а клинок отлетает в сторону. Зверь, схватив того за руку, разрывает своего противника. Найенаар поднимает револьвер на врага, прицеливается. В коридоре появляется Ролаф, который пускает стрелу в навалившееся животное и выкрикивает: "Разберись уже с Майнбластом!" Светловолосый парень, вооружённый револьвером, молча входит в комнату пыток.

Карвер не двигается. Глаза его распахнуты. Чувствуя потасовку, полумёртвый не хочет обращать внимания на них, поэтому продолжает смотреть на серый узор, представляя момент, когда тот пережил взрыв. Перед взором лазурное небо, пыль, поднимающаяся над зданием. Дымно-пылевые фантомы играют на ветру. Безмятежный момент жизни. Где-то в иллюзии он потерял способность чувствовать сущее, как будто отказался от реального. Само бытие видится уже в совершенно других красках, ведь само существование – не более чем горечь, боль, агония смерти. И ведь тот, действительно, растеряв нечто человеческое внутри, может уже не быть частью реалистичного – материального, он полагается лишь на духовное, на что-то нереальное, вообразимое. Его способность видеть будущее уже показало себя в самых ярких красках, а сама мысль, как бы ни старалась, не успевает за скоротечными потоками сознания, неспособного ощущать нечто сверхъестественное, ведь это обычный человеческий мозг.

Делая неспешные шаги, растерянный парень шагает по лужи крови. Поправляет волосы и говорит:

– Ты… – замер, втянувшись в утопший взор Карвера, едва заметный в темноте. – Ты помнишь меня? – подобравшись ближе. Ничего не говоря, заключённый отвлекается на потолок. Крадясь ещё ближе, гость обращает внимание на отверстие у пола, оттуда доносится едва уловимый шёпот. Женоподобный голос притягивает и бросает свои ловушки:

– Ты жалок. Ты ошибка, – доносится эхом. Речь, словно туман на реке ранним утром, мистически захватывающе пленяет сознание. – Старания ваши безуспешны. Придёт вселенский дар. Обратятся люди к нам, – в отверстии появляется свет. Алый, едва заметный, он освещает выходящий чёрный дым, неспешно покрывающий воздух, будто холод в жару. С каждой секундой свет становится ярче, а голос тьмы агрессивнее. – Ты часть! – Найенаар пугается, его мысли пробуждаются, вырвавшись из хвата ночи. Тянется к ключам, а голос всё продолжает наседать: – Пусти его! Отдай его нам! Узри всю ложь и гнев стихий! – свет на секунду померк, и из отверстия выходит сфера, поглощающая пространство. Она, словно чёрная дыра, не впускает в себя ничего, как и не выпускает, оставляя где-то внутри всё реальное и нереальное одновременно. Существо становится опасней. Следом за ней выходит первый, после и второй огонёк. Уподобившись звездам, они сияют, словно кристаллы в свете солнца, и освещают помещение кровавым светом. – Настанет час ярости! Разразят стихии вас! Вы – их часть! Контроль над вами безусловен! И только Садрос, кто ослеп, зрение обрёл! От кого он принял дар? Стихий? Нет! Меня – Эвиниду! – поднимается наверх созвездие, сфера в середине разрывает атмосферу, она растёт и поглощает всё вокруг. Позади же слышны звуки битвы, рычание волков и крики. Только всё смешивается, превращаясь в шум. – Карвер уже мёртв, он мёртв внутри, снаружи! Бессмертные знамёна поднялись! И Гриф свою жизнь отдаст уж скоро, как Майнбласт-младший скоро будет в вечности! Пади же на колени! Из ошибки обернись в величие собственного существа!

Оцепенев, слеза Найенаара скатилась по щеке. Кажется, что перед глазами тот видит тысячи смертей, как гибнут в огне и Карвер, и Ролаф, и Садрос, как тьма окутывает человечество. Только собравшись с силами, он вздрагивает, отвернув взор, кладёт руку в карман и достаёт ключ от кандалов. Кричит в ответ Виниту: