Собрав всю волю в кулак и крепче сжав ягодицы, девушка решила дойти до места встречи одна, потому что дойти дотуда быстрее, чем возвращаться назад: бо́льшая половина пути уже пройдена. А там сообщить женишку о случившемся. Дальше пусть они сами уже ищут своего сертифицированного специалиста.
Вперившись глазами в проглядывавшую через заросли травы тропинку, время от времени спотыкаясь и хватаясь незащищёнными ладонями за колючую, шершавую кору деревьев, цепляясь одеждой за кривые, порой сухие и острые ветви кустарников, она шла вперёд. Шла вперёд, напевая себе детские песенки под нос. Так она храбрилась, пыталась отвлечься от тревожных мыслей и чувства, будто за ней следят. Следят монстры, маньяки, дикие звери, которые жаждут, когда трудяжка совершит ошибку – собьётся с тропинки или упадёт; и тогда они нападут, нападут всей своей оголодавшей стаей, всей гурьбой охочей до свежего, в смерть перепуганного мяса.
Кто-то стремглав пронёсся между её ног, тихонько толкнув мягким бочком, но этого вполне хватило, чтобы последняя трезвая нервная клетка нажала на красную кнопку режима «СОС. Включаем аварийное питание и бежим, бежим, бежи-и-им, пока есть что спаса-а-ать!!!!!»
Уже не следя за лентой узкой тропинки, перепрыгивая через препятствия в виде валежника, палок, кочек и камней, девушка неслась вперёд. Сердце бешено стучало в груди, на висках пульсировали вены, уши заложило так, будто дождь отбивал в голове свой монотонный ритм. Вспотевшая спина не успевала покрываться мурашками. От бега и рассекаемого воздуха, под свитер задувал ветерок, холодя и подгоняя.
Вперёд, вперёд, туда, где тепло, туда, где есть люди. Очередной камень – коварный посол ночи, и менеджер пропахивает своим телом твёрдую землю. Секунды на осознание случившегося и обработку информации. Шум в ушах стих, учащённое дыхание обогащает кровь кислородом, в боку колет – кровь из резервов начала поступать к трудящимся мышцам. Фёкла медленно встала, проверяя целостность костей и мышечного покрова. Кажется, всё на месте.
Глубоко вдохнула, максимально наполнив лёгкие вкусным воздухом, напитанным землёй, сочной листвой, прохладой, водой, тишиной, свежестью и цветами. Вдохнула так сильно, что голову повело, пришлось схватиться за близстоящее дерево. Кора впилась в нежную щеку, успокаивая и приводя в чувства. Крепко обняв дерево, Бумажка немного постояла на месте, уговаривая себя идти дальше. Неохотно оторвавшись от дерева – соломинки утопающего, склонив голову к тропе, она побрела дальше.
Шаг, шаг, шаг. Смахивая ночных насекомых с травы, девушка перебирала ногами. Не обращая внимания на шум ночного леса, она сконцентрировалась на своём дыхании и ощущениях тела. Мышцы выполняли свою работу, напрягались и расслаблялись где надо. Свитер лип к мокрой спине, неприятно покалывая кожу.
Шаг, шаг, шаг. Фёкла, не поднимая головы, врезалась во что-то непонятное. Это что-то покачнулось и сбило её с ног. Сидя на попе, Бумажка подняла очи и обомлела: в лживом свете луны мерно раскачивалось на верёвке тело. Чёрная фигура с перекошенной, будто сломанной шеей. С ужасом девушка поняла кто перед ней висит…
Родион собственной персоной. Красные мокасины, офисные штаны и дурацкая серая футболка. Бледные плети рук отпечатывались на сетчатке глаза белыми размытыми образами. Тело, всё так же мерно покачиваясь со скрипом натруженной ветки плакучей ивы, повернуло к Фёкле лицо мертвеца: синее, с выпученными глазами и вывалившемся фиолетовым распухшим языком.
Душа ушла в пятки? Слабо сказано. Будто пол, державший кровь и органы внутри тела обвалился, бросив к ногам потроха. Мышцы ощутили нестерпимый холод, пустота в животе закручивалась миазмами ужаса и панического страха.
Забыв, как издавать звуки и картавить, Фёкла проползла по земле и пахучей траве назад, подобно змее, не отрываясь от почвы. Глаза словно отказываясь отводить от тела взгляд, судорожно цеплялись за находку, продолжая мучить одинокого ночного пешехода.
Что-то щёлкнуло в мозгу, героиня развернулась и понеслась обратно к костру. Уже абсолютно не замечая ничего вокруг, чувствуя лишь твёрдость земли, полёта от стремительного бега, свиста ветра в ушах, хлёсткие пощёчины от веток, царапины, которые не удостаивались внимания. Сердце и лёгкие как будто не чувствовали тревожности хозяйки, работали на совесть, не усложняя бедолаге жизнь. Тело необычайно лёгкое, испытывая мнимую эйфорию бега, вызванную штормовым выбросом адреналина, несло её вперёд.
Кто-то вышел на тропу Фёкле наперерез. Ну уж нет! До цели оставались считанные метры, не собираясь останавливаться, девушка резко свернула в кусты. Тень дёрнулась следом. Крепкие руки схватили бьющееся в лихорадке страха тело Бумажки, прижали её к своей широкой груди, сжали в объятиях поглаживая. Знакомый голос, приятный феромон и щекочущий нос дым кострища, обволок успокаивая.
– Тише. Т-т-т-ш-ш-ш… малыш, посмотри на меня. – Горячие ладони приподняли за щёки голову менеджера. – Это я. Денис. Видишь меня?
– Там, ты, труп…
– Там? Ты? Труп? – смотря глаза в глаза, спросил жених. Невеста моргнула, смахивая с сетчатки бледные плети рук. Кивнула раз, другой, на третий её голову опять схватили в тепло чужих ладоней. – Успокаивайся. Это была шутка.
– Что? – слова сразу проникли в чистое из-за стресса сознание, эхом отражаясь от отделов мозга. Казалось, даже агрессия и гнев взяли перерыв, офигев от услышанного.
– Понима-а-а-ешь… у нас с друзьями есть давняя традиция: встречать новоприбывших в наши дружные ряды испытанием на храбрость. Когда я присоединялся к ним, так меня напугали утонувшим в бассейне Адом. Я тогда та-а-ак испугался. Поэтому понимаю, что ты сейчас чувствуешь. Но, не правда ли, классно понимать, что это всего лишь розыгрыш, а не суровая правда? – директор держал менеджера за плечи, нагнувшись, смотрел прямо ей в глаза, глупо улыбался и щурился. Фёкла молчала. Молчание напрягало Дениса. Он виновато скорчил лицо, – ну чего ты? Малы-ы-ыш, очнись. Вот сейчас твой взгляд дохлой рыбы меня правда угнетает. Лучше злись, кричи, бей меня, изобрази презрение – это у тебя всегда великолепно получается.
Бумажка сбросила руки Втулкина со своих плеч, обогнула шутника и пошла к огню.
– А чем это пахнет? – мужчина повёл носом. – Ты… неужели… – девушка, не разворачиваясь и не останавливаясь, бросила:
– Да. – Развернулась и продолжила, с полыхающей злостью и негодованием в глазах: – Только прокомментируй это как-нибудь, и клянусь, я вышибу мозги из твоей черепной коробки. И никакие деньги, договор и тем более тюрьма меня сейчас не остановят. – Отвернувшись, продолжив идти, припечатала: – Сплю одна. В комнате я сплю одна. Одина-одинёшенька. Если сунешься ко мне… – Фёкла опять развернулась и провела большим пальцем по своей шее. Мужчина поднял лапки вверх, отступая на шаг обратно в лес.
Разговоры сейчас никому не нужны. Денис, потирая шею, пнул ни в чём не повинный камешек в кусты и сплюнул. Сплюнул всю горечь дня. М-да, этому шуту и правда немного надо, чтобы откреститься и сбросить негатив, во избежание мук совести и во благо здорового сна.
– Зато, кажется, у неё приступы агрессии пропали. – Денис нашёл за что себя похвалить.
* * *
У Фёклы не было сил чтобы злиться, ворчать и тому подобное. У неё не было сил вообще ни на что. Девушка не спеша прошла в ванную, сняла штаны и остальную одежду, шагнула на кафельный холодный пол небольшого угла, выделенного под душ. Вода текла бурным водопадом, брызги летели во все стороны, лужа расплывалась по всему полу до самого унитаза. Розовые шторы душевой колыхалась от бешеного напора воды.
Мерная спокойная мелодия ненавязчиво вертелась в голове. Напевая себе под нос, героиня ласкала себя руками. Последние нервные клетки сдались без боя: сложили музыкальные инструменты на пол, включили проигрыватель, разлили по гранёным стаканам виски, сели на барные стулья, с улыбочкой пригубили горячительного.
Снаружи что-то потрескивало. Кто-то кричал. Нервные клетки включили музыку погромче. Фёкла почти довела себя до разрядки. В дверь стали долбиться. Нервные клетки прибавили громкость на проигрывателе. Трудяжка качала песне в такт головой. Дверь с грохотом ввалилась в ванную, ударившись об унитаз, по древесине прошла широкая сквозная трещина. Музыка в голове набрала обороты, мышцы сладостно обмякли, ей пришлось спиной опереться о холодную стену душевой.
Розовая шторка с щелчком прицепок с размаху отодвинулась в сторону. Под струи душа вошёл серьёзный, злой Денис, выключил воду. Без слов быстро обтёр невесту полотенцем, натянул на неё свою пижаму: серые штаны и кофту с длинными рукавами, на ткани резвились запечатлённые в танце маленькие шуты в забавных колпаках.
Денис наскоро вывел менеджера из ванны, на ходу её обувая в леопардовые кеды.
В коридоре над потолком клубился тёмно-серый дым. На втором этаже что-то громко трещало. Бумажка бы так и стояла, рассматривая холл, но жених нерасторопности не позволил: волоком вытащил невесту из дома.
Машины у дома не было: Евдоким с Родионом на ней уехали до ближайшего магазина, потому что Денис захотел посреди ночи кое-что захомячить.
Неформал усадил Фёклу в лодку, в которой уже сидел Ад со спящей на его груди Марго. Денис отвязал лодку от причала, притянул Холодную к себе поближе, и порно-актёр усердно заработал вёслами, отчаливая от берега.
Девушка подняла взгляд к дому. Из-под черепицы и досок клубами пыхтел, вываливаясь в маленькие окошечки на крыше дым. Секунду спустя раздался оглушительный хлопок – взорвался баллон бытового газа. Полетели в ночь стёкла, щепки.
Огонь стремительно распространялся, минута и он уже завладел всем внутренним помещением, охочими красными языками пробуя на вкус внешнюю кровлю. Жёлтые цветы пламени мерцали в чёрной безмятежной воде, лишь волны от вёсел тревожили его гладь. Близрастущие от дома ели подсвечивались горячим, ярким заревом пожара, интересно выделяясь на фоне своих тёмных, грустных подруг, стоящих в беспросветной тьме.
Благодаря усиленной работе рук Ада, четвёрка в скором времени перебралась на другой, безопасный берег озера. Картина праздно горящего, восхитительного в своём разрушении дома пленила трудяжку. Она, не отрываясь созерцала голодный, жадный танец бога огня и поглощения. Неожиданно в её мозгу всплыла на поверхность мысль, спросила:
– А где Эдуалд? – мужчины уже было расслабившиеся, напряжённо переглянулись. Девушка стояла к ним спиной и игры в гляделки не видела. – Вы пло него забыли, я плава? – Фёкла попала в точку: друзья схватились за свои головы.
– Я думаю, он успел убежать. – Сказал Ад.
– Да. Должен был успеть. – Совсем уж неуверенно произнёс Денис. – Ну ничего страшного не произошло, так ведь? Он же не мог так крепко спать, чтобы не почувствовать жар и запах угарного газа?
Все посмотрели на спящую Марго.
– Хе. – Бумажка издала немного злобный звук. – Да вон он. – Указала пальцем на озеро. Там, не щадя сил своих, грёб брасом Эдик. – Как говолится: и в огне не голит и в воде не тонет…
– Говно? – предположил Ад.
– Хе. Оно самое. Ну и ваш новоплиоблетённый длуг.
Мужчины помогли вылезти пловцу из воды, того била крупная дрожь, и недаром: заплыв выдался довольно прохладным.
Молодые люди уселись попами на траву в ожидании Евдокима, только у него был телефон. Оказалось, что все впопыхах оставили свои вещи в доме, самим ни пожарных вызвать, ни полицию. Оно, может, и к лучшему – Фёкла ничего не знала и у неё не было причин паниковать: во всех возможных журналах, сайтах, новостях выложили фоторобот разыскиваемого преступника – лицо с картинки идентично лицу Эдуарда.
Пожар всё не утихал, угрожая перебраться на деревья. Зарница огня танцевала в озере, плясала над крышей в небе.
* * *
Приехал Евдоким с другом. Немного погодя приехали пожарные и полицейские. Одни споро локализовали огонь, другие без возни и сопротивления скрутили Эдуарда. Тот с радостью прошёл в служебный автомобиль: порядком продрог, к тому же устал прятаться и сбегать.
Бумажка лениво проводила маньяка взглядом. Нервные клетки не тряслись в страхе и осознании что она находилась в возможной опасности, которая буквально ходила с ней рядом полдня, – они спокохонько расстелили себе постель и уснули. Спящего менеджера положили на заднее сидение красной машины, накрыли пледом, голову её положили к Денису на колени, ноги сложили на Родиона. Марго спала на плече креативщика.
Друзья оперативно устроились в салоне и поехали обратно в город. Мысль о продолжении веселья никому не приходила в голову, даже Денису. Тот нервно кусал губу, о чём-то размышляя.
День, когда всё более-менее успокоилось, но не тут-то было
Красная машина с рассветом въехала в город. В салоне по-прежнему царила тишина, ну… почти тишина: Марго похрапывала, а Фёкла иногда скала ножкой, мычала и хихикала, что ей снилось, оставалось загадкой.
За стеклом просыпался город: на остановках стояли сонные хмурые люди, спешащие на работу, они ёжились от утренней прохлады; работники кафе/ресторанов/забегаловок открывали двери, но таблички на «Открыто» пока не переворачивали. Солнце набирало силу, прогревало воздух, отражалось слепящими лучами в стекле высотных зданий. Птицы собирались в стайки, чтобы шмонать по пляжу в поисках пищевого мусора.
На одном из светофоров девушка громко хрюкнула и разлепила покрасневшие веки – снять линзы никто не посчитал нужным. Во рту царила песчаная буря, сметая за собой всю имевшуюся в запасе слюну, ощущение не из приятных.
– Пи-и-ить…
– Ад, передай незамерзайку из бардачка. – Порно-актёр удивился, но бутылку с бирюзовой жидкостью передал.
Фёкла торопясь открутила крышечку, приподняла голову, воткнув локоть в ляжку Дениса. Креативщик поморщился, но промолчал, подождал, пока менеджер удовлетворит свои желания.
– Э-эх… жить можно. Влемя? – трудяжка вручила бутылку Родиону, не убирая с его колен ноги. Нагло? Возможно, и совсем несвойственно Бумажке, но почему-то не было у неё сил, чтобы преодолеть свою наглость и лень лишний раз двигаться.
– Пять утра, малыш. – Девушка издала нечленораздельное бормотание. С кряхтением приняла сидячее положение, освободив ноги актёра и креативщика.
Потирая ладонью лоб, трудяжка хныкая произнесла:
– Кушать хочу. Долго ещё нам? – усталое в данный момент, исцарапанное лицо не спасало от грусти ни макияж, ни «новый» разрез глаз, ни парик, который после всех треволнений спутался и подлежал качественной стирке и расчёсыванию.
Жалобный, просящий тон от Бумажки никто не ожидал. Друзья были предупреждены о взрывном характере невесты и приступах агрессии, но к запредельной мимимишности и мягкости пассажиры оказались не готовы. Начальники и сами порядком удивились, повернулись к менеджеру, пристально её разглядывая: их Фёкла, оказывается, может быть душкой! Приятная неожиданность. В порыве чувств неформал прижал в объятии невесту приговаривая:
– Скоро приедем, малыш, скоро.
Фёкла не дёргалась и её, казалось, опять укачало в сон, как вдруг она увидела на тротуаре у светофора драку: крупные мужчины нападали на кого-то хрупкого и отдалённо знакомого.
– Кто это? – обратила внимание друзей на толпу у светофора.
– Кажется, это Мария? Евдоким, а ты как думаешь? – гендиректор утвердительно хмыкнул брату и остановил автомобиль у обочины.
Молодые люди вышли из машины. Евдоким выловил из толпы Марию и затолкал её за спины своих друзей.
Денис же взял на себя роль медиатора:
– Что происходит? Есть ли мирная возможность уладить конфликт, господа?
Выступил вперёд главарь: высокий, крепкий мужичок с квадратной челюстью. Указывая пальцем на Втулкину и непроизвольно брызжа слюной, он поведал причину столкновения:
– Эта фифа рыскала на нашей территории.
– Да с какого хрена она твоя? Мои ребята её застолбили ещё в том году! – громко вякнула за спинами Мария.
Фёкла спросила шёпотом Марго:
– О чём речь? Что они не поделили?
– Помойку. – На недоумённый взгляд Холодная добавила: – Мария представитель фриганов в этом городе.
– Она вообще во всех сомнительных движениях города участвует?
– Мы можем принести за нашу сестру извинения. – Денис поклонился. – Сколько вас устроит в качестве компенсации?
– Почему он извиняется? Это же они на Марию напали? Или она виновата? – всё так же шёпотом осведомлялась трудяжка.
– Это территория её группы, но мы сейчас в меньшинстве, поэтому не стоит включать правосудие. – Объяснил стоящий рядом Евдоким.
– О, так вы у нас оказывается ссыкло? А ещё гендиректором называетесь.
Черноглазый красавец пояснил:
– Вступать в ещё один конфликт сейчас совсем неуместно.
– А лебезить уместно?
– А ты разве перед начальником филиала норов проявляла? Мы наслышаны о твоей безотказности.
– То была работа, и мне за неё платили. А это грабёж чистой воды.
– Что они там шепчутся? – главарь фриганов перевёл своё внимание с синеволосого на пару гендиректора и менеджера.
Денис махнул на своих коллег рукой приговаривая:
– Да так, о своём, супружеском. Ну так что? Вас устраивает та сумма, которую мы предлагаем в качестве исчерпания конфликта? – засуетился неформал.
– Не зуди, Мальвина. Мне интересно, что это там так яростно обсуждают твои приспешники. Эй, блондинка, да, ты, голубоглазая. А почему это ты так презрительно на нас смотришь?
– Ой, да что вы, вам наверняка показалось! У неё просто близорукость! – затараторил Денис, преграждая фриганам путь.
– Не с тобой говорят, блаженный. – Мужичок, который стоял справа от своего главаря, ударил Дениса кулаком под рёбра. Быстрым движением, креативщика согнуло пополам.
– Ха, да вы плямо джентльмены. – Фёкла скрестила руки на груди и вышла вперёд к главарю. Фриган-бандит был выше всех в этой толпе, девушке пришлось задрать голову, чтобы кинуть на мужчинку презрительно оценивающий взгляд.
– Всё нормально, малыш. Я… кха, мазохист. Мне даже приятно…
– Я вижу. – Бумажка бросила на Дениса такой же презрительный взгляд. Креативщик корчился на брусчатке, выравнивая дыхание.
– Слушай сюда, бандит из давно забытых влемён. Эти люди мои. Значит и их деньги тоже мои. Ты завыпендливался, значит вообще ничего не получишь. Катитесь отсюда по-хорошему.
– А-ха-ха-ха-ха, так вот кто в вашей компашке яйца в кулаке держит! – банда фриганов заржала над глупой шуткой своего главаря. – Шлюшка, а не слишком ли ты борзая для такого росточка?
– Так такую каланчу как ты ещё надо умудлиться пелеласти. Бедолага, головой пловода не задеваешь? А то током, навелное, сильно плиложило, лаз у тебя мозги сжались до лазмела кулиного помёта.
Мужчинка, сощурившись, оглядел толпу позади Бумажки, цыкнул приговаривая:
– Что ж тебя одну столько сутенёров не смогли воспитать? Ладно, тогда мы твоим воспитанием займёмся. – Улыбка слетела с лица главаря, тучи набежали на лоб. Бугай дёрнулся вперёд на Фёклу. Начальство и их друзья замерли. Мария под шумок смылась.
Бумажка перехватила летящий в неё исполинский кулак двумя руками, и проскакивая подмышкой, извернулась, подогнула свою ногу, ударив под коленную чашечку, ловко дёрнула руку противника. Звук хрустящих суставов и крико-мат мужчинки пробежался эхом по пустой улице.
– Малыш, что это? Йога или пилатес? – Денис спрятался за Евдокимом.
– Иглы во дволе с длузьями и частая плактика.
– Во что же вы играли? – благоговейно спросил неформал.
– В зеков. – Фёкла сплюнула. Посмотрела на противников звериным взглядом. В этот момент от неё исходила видимая аура угрозы и жажды крови. – Кто следующий?
– Кричит заведующий. – Продолжил за менеджера Ад.
– Подпевала. – Не сказала, а процедила трудяжка.
– Ах, ты шмар… – договорить пострадавший не успел, так как Фёкла резко наступила ему на голову. Послышался очередной хруст – нос сломался при ударе о брусчатку.
– Уф, как жестоко… – Денис скорчился в сочувствии.
– Значит лучше было деньги отдать? – недовольно спросила девушка, повернувшись к Втулкиным. Минутной заминкой решили воспользоваться двое мужчинок из команды фриганов-бандитов. Но как выяснилось не на ту напали: зоркое око быстро показала кто здесь главный, утыкая противников мордой в пол.
– Как утомительно. Я голодненькая. – Девушка произнесла это с такой печалью в голосе, будто вот-вот и заплачет. Контраст выходил изумительный, вовсе не она сейчас дерётся с выплывшими за берега дозволенного мужчинками, а Евдоким, его злобно-мёртвое выражение лица как нельзя кстати подходило для уличных переделок.
– Размажьте эту мра… – крикнул, распластанный главарь. Фёкла перебила его, ногой выбив из похабного рта острый клык.
– Тц, как не культулно. Бланные слова лежут слух и полтят калму.
– Это мы тебе сейчас подпортим… личико. – Очередной недалёкий борец за «справедливость» ринулся вперёд, на кулаке его красовался кастет.
– Да в рот вам всем компот! Вы с первого раза не поняли?! Я голодная!!! – наплевав на немецкий, по мнению Бумажки, акцент, она нахмурила брови и бросилась в кучу-малу. Втулкины и их друзья стояли в сторонке и тихо недоумевали.
– Вы об этих приступах агрессии говорили? – спросил Родион.
– Не совсем. – Денис почёсывал затылок.
– Таблетками тут проблему не решить. Необходимо качественное обследование. – Рассуждал вслух психиатр.
– Ребят, а ничего что мы ей не помогаем? – поинтересовался Ад. Друзья синхронно взглянули на него с немым вопросом: «Где ты в нас качков-бойцов разглядел?»
Из толпы временами выползали раненые фриганы, раздавались хрусты и вопли боли. Когда целых противников, желающих помериться силами, ловкостью и свирепостью не осталось, почти невредимая Фёкла подошла к группе поддержки спрашивая:
– Чего стоим? Кушать идём? А где машина?
Зрители уличного боя заозирались по сторонам. Автомобиль пропал. Только дорожный знак «Остановка запрещена» и эвакуатор вдалеке наглядно показывали, что произошло. И как вишенка на торте: из-за поворота выехали две патрульных машины с мигалками без сирены. Вышел управомоченный и попросил всех проехать в участок.
– Документы. – Сказал вслух сам себе Евдоким.
– М? – лениво спросила уставшая Бумажка.
Марго ответила:
– Наши документы остались в машине.
Немая сцена: друзья проходят в патрульную машину, на лице трудяжки сияет бегущей строкой матерные выражения, губёшки поджаты, дыхание нервное.
* * *
– Серьёзно? Всех избила ваша невестка? – участковый сидел, заполнял протокол, по очереди всех подзывая на допрос. Сейчас он пытал Евдокима. Остальные сидели рядом, за решёткой.
– Понимаете у неё нервы, гормоны, скоро свадьба…
– И поэтому она избила группу здоровенных мужчин? – явный скептицизм и усмешка сквозили в голосе молодого полицейского.
Денис вцепился лапками в прутья клетки, надрывая криком голосовые связки:
– А какого собственно хрена нас задержали?! Мы пострадавшие! Да вы знаете вообще кого задержали?! Да мы вас без скидки хлором помоем! Мы монополисты! В нашем распоряжении все химические заводы континента!
В углу, скорчившись, поджав ноги к животу, на лавке сидела Фёкла. Она устало наклонила голову к серой стене, вздохнула и прикрыла глаза говоря:
– Раньше выёживаться надо было. Чего это ты язык в анус засунул, когда на нас те фриганы набычились?
Участковый долго ещё всех по очереди мурыжил. Бумажку за столом переговоров держали дольше всех. У девушки почти не осталось ни раздражения, ни агрессии, довлели вялость, желание покушать и уснуть.
Денис буйствовал в клетке. Его гомон так надоел правоохранителям, что они отсадили его и друзей в другой изолятор, дабы не слышать шума. Проделав задуманное, работники ушли на перекур. Живот Фёклы проурчал им вслед.
В изоляторе вместе с Фёклой сидели поколоченные ею ребята и Евдоким. Внезапная грусть и чувство одиночества заставили девушку подползти к гендиректору вплотную и заговорить с ним.
– Поговорим? – Фёкла положила голову Евдокиму на плечо. Неизъяснимые причины двигали ею быстрее, чем она успевала рационально всё обдумать.
– Я тебя слушаю. – Их приглушённые голоса растворялись в душной камере.
– Почему вы с Денисом против настоящего брака? Неужели вам не хочется оставить своё наследство родной крови?
– В пару слов это не объяснить.
– Тогда расскажи в тысяче слов. Времени у нас как я поняла навалом. Ваш подручный не скоро ведь документы привезёт?
– Не скоро.
– Тогда рассказывай. Или я лезу в личное? – трудяжка приподняла голову, заглядывая в безмятежные, тусклые глаза гендиректора.
– Мы… всегда были одни. Родители сутками пропадали на работе, считай, что почти их и не видели. А когда видели, то… ты сама наблюдала. Образцом для подражания их не назовёшь. Поначалу мы с братом думали, что все их забавы есть правильно, и только когда подросли, уехали из дома, стало понятно, как заблуждались. В здоровом мире не принято быть такими… как они. Мы с Денисом не далеко от родителей ушли. Тараканы наши кого угодно с ума сведут. Суди сама: какой пример мы и наши родители сможем подать детям? – Евдоким сам задал вопрос и сам же на него ответил: – Никакой. Вырастят такие же неформаты.
Во-вторых, детям нужны внимание и забота, чего ни я ни Денис дать не сможем. Мы постоянно на работе, только этот договор дал нам возможность отдохнуть, а так нормальный отпуск у нас был три года назад. Детям мы сможем дать лишь деньги и дурной пример преподать. Как это называется: откупиться от детей? Или полностью предоставить воспитание наследников жёнам? Ха, хороши тогда мы будем.
В-третьих, мы надеемся, что наследников родят наши сёстры. Хотя бы одна из них должна стать нормальным человеком. Племянники станут отличными приемниками.
И последняя причина: мы поклялись не жениться, не заводить детей, не ломать хорошим людям жизнь. – Евдоким щупал взглядом пол, сцепил ладони, большие пальцы вертелись вокруг друг друга, выписывая вращение пропеллера.
– Хм. С чего вы так твёрдо уверены, что будете плохими родителями и мужьями? Не пробовали ведь даже. Может в этом мире найдутся такие женщины, которых не спугнёт ваш образ жизни и культура общения?
– Это дело уже решённое. Тем более я просто не хочу детей. Денис того же мнения.
– О. Так с этого и надо начинать, а то давишь тут на жалость, как вам не повезло родиться с золотой ложкой во рту.
– А ты?
– М?
– Детей хочешь?
– Безумно. До дрожи и мокрой по ночам подушки. Но из детдома одинокой женщине, то есть незамужней, детей не дают, пробовала уже. Сама родить, к сожалению, не в состоянии.
– А пробовала? – Фёкла повернула голову, собеседники встретились глазами. – Лечиться пробовала? В нормальной больнице, а не в районной поликлинике? Часто проблема вполне решаема за деньги. Последние у тебя будут в достаточном количестве, чтобы пройти качественное лечение.
– Думаешь, это возможно? – в голубых глазах мелькнул огонёк надежды.
– Более чем ты предполагала ранее.
– Я… спасибо. – Бумажка опять положила голову к Евдокиму на плечо.
– За что? – гендиректор всё так же безмятежно смотрел в противоположную стену.
– За возможность подзаработать. Эти деньги… и правда изменят мою жизнь к лучшему. А если… – девушка подавила ком непрошенных слёз в горле, – если я и в правду смогу… вылечиться и родить… буду счастлива. По-настоящему счастлива. – Трудяжку немного затрясло, пара слезинок против воли хозяйки выкатились, смачивая пыльные щёки.
– Т-тш-ш… – Евдоким обнял менеджера одной рукой, большой ладонью прислоняя её лицо к своей груди, мягко поглаживая по спутанным волосам парика.
Фёкла не ожидала такой эмоциональной поддержки от гендиректора, что даже притихла, успокоившись; слёзы, грозящие пролиться дождём, мгновенно высохли и оставили в покое глаза. Бумажка не удержалась и положила руку на грудь черноглазому. Биение сердца мужчины набатом отзывалось в её ладони. Жар чужого тела проникал сквозь тонкую рубашку, согревая замёрзшие от стресса и прохладной камеры пальцы. И всё идеально в этом моменте, и даже немного романтично, как позволила себе подумать героиня, если бы не дальнейшие слова Евдокима:
– Пожалуйста не влюбляйся.
– Что? – она нехотя отодвинулась от широкой груди, поднимая взгляд к бесстрастным глазам брюнета.
– Не влюбляйся в Дениса.
– Разумеется. – Девушка окончательно отстранилась, принимая более сдержанную позу. – Я о таком и не помышляла ни разу. Ты чего это? – Фёкла широко улыбнулась, как будто начальник рассказал какую-то забавную шутку, но на самом деле, под рёбрами что-то противно защемило.
– Не пойми превратно. Просто наша совместная история скоро закончится и какие-либо чувства затруднят расставание.
– Стоп! А вот сейчас мне конкретно неприятно! – Бумажка подскочила со скамьи, встала напротив, вытянула руку вперёд и стала качать указательным пальцем, как если бы отчитывала первоклассника: – Ты понимаешь, что сейчас сделал? – Евдоким приподнял брови и плечи. – Ты обвинил меня в непрофессионализме! Хоть я и не настоящая актриса, но я специалист своего дела и… и… ответственная, порядочная, адекватная, прошу это заметить, адекватная сотрудница! У меня с вами чисто деловые отношения! И ни о каких чувствах и речи быть не может! – менеджер хотела продолжить свою гневную тираду, но директор, сидя на скамье, обхватил девушку руками за талию, приподняв голову и утыкаясь подбородком в её живот.
– Прости, прости. Я не хотел тебя обидеть. Просто атмосфера как-то натолкнула на такие мысли. И я же не против чувств, например, дружеских. Ты очень нравишься Денису, Марго. И нравишься мне. Тем более прошла наш обряд инициации… – менеджер притворно нахмурилась и начала легонько бить собеседника, тот подыгрывал, ойкая и сгруппировавшись.
На пост вернулись участковые. Один из них держал в руках пакетик с чем-то съестным.
– А ну-ка прекратить! Ишь чего удумала! Нам новый протокол заполнять?! Какая чересчур активная невеста. – Сказал пробасив начальник отделения. Молоденькие стажёры посмеялись над шуткой старшего по званию.
Один из молодых людей подал девушке через прутья решётки полиэтиленовый мешочек. Присмиревшая Фёкла удивилась, но подачку приняла. В пакете лежало два бутерброда с хрустящим нарезанным огурчиком и розовой колбаской. Менеджер вопросительно посмотрела на молодого участкового, тот зарделся, умильно сконфузился, пробормотал: «Это Вам», и скрылся в одном из кабинетов.
– Ах, какая неверная невестка, уже обзавелась молоденьким кумиром? – сказал Евдоким ухмыльнувшись. Менеджер игриво улыбнулась в ответ.
– Да что Вы, господин. Мой дорогой супруг срок мотает, а у меня от горя глаза не просыхают. – Бумажка скорчила страдающую рожицу, Евдоким состроил гримасу в ответ. Оба после сценки громко рассмеялись.
Сидящие, покалеченные Бумажкой мужчинки, молча наблюдали, стараясь не отсвечивать. Все пришли к выводу, что у блондинки не все дома. Просмеявшись, менеджер опять присела рядом к «деверю».