Наследник императора

Наконец, через несколько минут тщетных поисков, Аристон всё-таки нашёл какой-то камень. Но он был перевёрнут, а подле него вырыта небольшая ямка. Неужели кто-то узнал о кладе?

Он обошёл дом и открыл дверь. Хотел найти светильник, но когда зашёл – удивился. Рабов не было. Никого, кроме…

– Куда все делись? – Спросил Аристон сидящего на полу мальчика-кельта, который помог ему.

Кельт спокойно посмотрел на Аристона и поднялся на ноги.

– Они нашли твои деньги и сбежали, – ответил просто кельт и вздохнул, выражая сочувствие Аристону.

Аристон повернулся к кельту спиной и схватился за волосы.

– Прости меня, – сказал кельт. – Я не мог их остановить.

– Но почему ты не ушёл вместе с ними? – Удивился Аристон, впрочем, всё ещё не веря, что всё происходит наяву.

– Ты спас меня от рабства, – сказал кельт. – Я у тебя в долгу.

Аристон не стал ничего отвечать. Он вышел на улицу и посмотрел в сторону порта, где находился корабль с Антиохом. Что делать, он не знал. Придётся возвращаться на корабль и объяснять всё Геннадайосу. Но послушает ли он его?

– Я иду с тобой, – сказал кельт.

Вместо ответа Аристон кивнул головой и усталой походкой зашагал вперёд. Он всё ещё был босым и не мог позволить себе обувь. Впрочем, кожа на ступнях так огрубела, что сама по себе напоминала подошву.

Дойдя до порта, Аристон остановился. Корабль находился дальше берега, чтобы до него добраться, нужна была лодка. Геннадайос расположился вместе со своей командой на берегу. Но Антиоха держали на триере.

– Геннадайос, – стал звать пирата Аристон. Он знал, что он где-то здесь.

И вскоре пират в сопровождении небольшой свиты подошёл к нему.

– Я вижу, ты привёл с собой своего дружка, – проговорил Геннадайос и улыбнулся змеиной улыбкой. – Где деньги?

– Геннадайос, – начал отвечать Аристон, но замолчал.

Навстречу шли какие-то люди. В руках они держали дубинки и мечи. Явно не воины. Неужели разбойники? Но что им надо?

– Это твои люди? – Спросил Аристон, указывая пальцем на приближающуюся тьму.

Геннадайос сначала не понял, что хотел от него Аристон. Но когда сообразил, было уже слишком поздно. Две дюжины вооружённых разбойников напали на лагерь Геннадайоса и схватили их. В том числе и самого Аристона. Только кельту удалось сбежать и раствориться во тьме. Воистину, удивительная ночь, полная неожиданностей.

***

Эта была самая долгая ночь, которую Аристон только видел. Сначала их похитили люди Геннадайоса, теперь шайка разбойников. Но для разбойников их было слишком много. И вопрос стоял в том – кто им был нужен: Геннадайос или Аристон?

Мешок не стали надевать на головы пленников, поэтому Аристон видел куда их ведут. Но шли они не долго. Разбойники остановились. Аристон встал на цыпочки, чтобы посмотреть, что происходит впереди. Но ничего не было видно.

Впрочем, вскоре всё стало ясно, как день.

– Кто вас послал за нами? – Возмущался Геннадайос. – Кто вы такие?!

– Замолчи, пока я не отрезал тебе язык, – пробурчал один из разбойников вместо ответа.

Люди расступились и открыли пространство для человека, который шёл навстречу. Он был в плаще. За ним шли ещё двое. По росту они были одинаковы, впрочем, по телосложению тоже.

– Господин, мы поймали их, – отрапортовал один из разбойников, подошедшему к ним человеку.

Человек в капюшоне кивнул и что-то тихо произнёс. Вскоре его перебил чей-то знакомый голос.

– Я же сказал, что ты пожалеешь, – сказал человек.

Затем он подошёл ближе и снял капюшон. Это был торговец Лукас…

– Какой же ты жалкий, Лукас, – проговорил Аристон и рассмеялся, чем только сильнее разозлил торговца.

Лукас вынул меч из ножен рядом стоящего товарища и быстрым шагом направился к Аристону.

– Я убью тебя!

– Стой! – Остановил его голос сзади.

Это был тот самый человек, которого здесь называли господином.

– А причём тут я? – Наконец произнёс Геннадайос. – Может, отпустите меня уже?

Вместо ответа его ударили в живот, и он больше не говорил.

– Но господин, позвольте я убью его? – Просил Лукас тёмного мужчину в плаще. – Он нанёс удар моему достоинству и запятнал репутацию. Очистить её можно только кровью.

Человек не стал ничего отвечать. Он медленным шагом направился навстречу, но, впрочем, не к Аристону, а на удивление Лукаса к Геннадайосу. Сняв капюшон, он схватил Геннадайоса за волосы и заговорил:

– Я знаю о твоих планах, Геннадайос, – сказал он. – Идума мне всё рассказал.

Третьим человеком оказался человек из команды Геннадайоса – Идума. Он тоже снял своё капюшон и показал своё предательское лицо.

– Как ты мог, Идума! Я тебе доверял.

– И кого же ты нанял, грязный пёс? – Спросил «господин». – Неужели этого бродягу?

Он указал пальцем на Аристона и рассмеялся. В последнее время его слишком часто называют безларником. Возможно, его внешний вид и правда ужасен. От былого Аристона не осталось ничего.

Человек подошёл ближе. Аристон сначала не хотел смотреть на него, но когда поднял глаза то сильно пожалел об этом…

В последнее время его окружают одни лишь воспоминания. Люди из прошлого один за другим возвращаются в его жизнь. Одни, чтобы сделать счастливее, другие – чтобы сделать ещё больнее.

– Ты – ублюдок, Дэрэявэхуш. Дайдорос тебе доверился, а ты его предал.

– Наивный, – ответил Дэрэявэхуш. – Мы с Дайдоросом уже давно заключили сделку. Он продал тебя, как последнюю шлюху…

– От тебя смердит, как от дохлой собаки, – сказал Дайдорос и рассмеялся своим предательским смехом.

– Ты убьёшь нас? – Спросил Геннадайос.

– Нет, зачем мне пачкать руки? – Изумился Дайдорос и ответил: – пусть закон решит ваши судьбы. Не хочу портить себе авторитет. Прокуратор мой давний друг и знает меня, как благородного человека. Пусть так и остаётся. Уведите их.

Дайдорос надел капюшон и зашагал прочь.

Аристон всё ещё не мог поверить, что всё это не сон. Что это действительность, реальность. Что всё происходит наяву. Как это может быть? Быть может, это человек просто очень похож на Дайдороса? Ведь Дайдорос должен был погибнуть тогда на Кифере…Но если Дайдорос жив, быть может, и его родители живы? Почему боги решили оставить в живых таких негодяев, вроде Дайдороса или…того же Креона – людей, которые сделали Аристону больно, которые разбили сердце. Но хороших людей…подвергли смерти. Зачем? Разве в этом есть какой-то смысл? Или смысл заключается в возмездии? С какой целью боги решили послать его на Ахайю? Он нашёл здесь не только друга, но и врага. Чтобы убить его за все его грехи и преступления? Но Аристон не убийца…Вернее сказать, он не воин на поле боя и не может убить Дайдороса сейчас. Он безусловно должен быть наказан, но не таким бесчестным образом.

Значит Геннадайос тоже ненавидит его. Интересно, какое зло причинил работорговец работорговцу? Ну здесь всё слишком очевидно. Выходит, Аристона и Геннайдаоса объединяет общий враг. И снова превратности судьбы.

Сначала Аристона и Геннадайоса держали в карцере. Вместе с Аристоном. Аристон был спокоен в отличие от пирата и не стал тратить время зря на тщетные попытки сбежать отсюда.

– Это ты во всём виноват! – Сказал Геннадайос и упал в беспомощности на землю. – Из-за тебя нас казнят.

– Если тебе легче от этой мысли, то я не стану спорить с тобой, – ответил Аристон и стал готовиться ко сну. Впрочем, солнце уже поднималось из-под горизонта.

– Почему ты так спокоен? Завтра нас казнят, а тебя волнует твой сон?

– Я устал, Геннадайаос, и хотел бы выспаться хотя бы перед смертью.

На самом деле Аристон не был спокоен. Мысленно он обдумывал, как сбежит отсюда или сможет убедить прокуратора, что он приёмный сын императора. Но последнему вряд ли кто-то поверит. Он почему-то был уверен, что его не убьют. Ведь пророчество сбылось. Но что должно было произойти дальше? Друид сказал, что если Аристон не послушает его, то будет несчастен. Неужели всё этим и закончится? После всего, что он пережил? Нет. Отнюдь нет. Аристон не верил в это. Он чувствовал, что уже совсем скоро встретится с Эмилием.

Однако только к вечеру о них вспомнили. Возможно, прокуратор весь день был занят новорождённым сыном и праздником, который длился уже второй день. Он не хотел портить себе настроение заботами о решении правосудия над преступниками. Возможно, сейчас Дайдорос веселится вместе со своим «другом». Но Аристон не верил, что Дайдорос сказал правду. Возможно, прокуратор его жаловал, но не настолько.

– Геннадайос, – сказал Аристон, видя, как пират страдает и мучается в ожидании казни.

Геннадайос сидел на холодном полу. Он поднял голову и посмотрел на Аристона.

– Геннадайос, – повторил Аристон. – А почему ты так ненавидишь Дайдороса?

От неожиданности пират поперхнулся пылью.

– Откуда ты знаешь, как его зовут? – Изумился Геннайдаос.

– Неважно, – ответил Аристон. – Возможно, ответ очевиден. Ведь он твой конкурент и ты просто хотел избавиться от него…

– Нет! – Ответил Геннадайос и поднялся на ноги. Он сжал кулаки и заходил по камере. Кажется, как и Аристона, его терзали воспоминания. – Дайдорос причинил мне боль. Он нанёс удар в самое сердце. И я хочу убить его. Не убью в этой жизни, убью в другой.

– Что он тебе сделал?

– Он? – спросил Геннадайос и замолчал, почёсывая свою бороду. – Он похитил мою дочь. Ей было всего 10. Когда я вернулся домой, её нигде не было. Я сразу понял, что это сделал Дайдорос. Он продал её в рабство. Продал мою дочь в рабство!

Геннадайос упал на землю и заплакал. Сейчас Аристон не злился на пирата. Смотря на него, он видел в нём прежде всего любящего отца, который не может смириться с утратой. Аристон понимал его.

– Если бы я мог помочь тебе найти её, я бы непременно сделал это…

– Ей уже никто не поможет. Я искал её несколько лет. Но всё тщетно. Отец уже не сможет помочь своему ребенку. Слишком поздно…

Аристон поднялся с полу и подошёл к пирату. Присев на корточки, он похлопал его по плечу. Геннадайос удивлённо посмотрел на него.

– А откуда ты его знаешь? – Спросил пират.

– Дайдорос был моим учителем, когда я был свободным. Но он предал меня и продал в рабство, точно так же, как и твою дочь. Кажется, боги забавляются нами.

– Неужели эта старая крыса останется безнаказанной?! – Возмутился Геннадайос и поднялся на ноги.

– Жизнь порой подбрасывает нам палки в колёса и сбивает с пути. Мы падаем с колесницы, а лошади продолжают нестись вперёд, оставляя нас сзади. Я знаю, что боги бывают порой жестоки. Они играют нашими судьбами, как дети в игрушки. Никто не знает их замысел. Но я знаю точно, что всё происходит не просто так. Во всём есть связь, всё пребывает во взаимодействии и равновесии. Все беды, которые происходят с нами закаляют наши души, делают нас сильнее. Возможно, боги готовят нас к чему-то важному, большому и поэтому посылают испытания. Вся наша жизнь – это поле боя. Мы сражаемся ради победы. Ради своего счастья. Каждый бой заканчивается чем-то одним – либо победой, либо поражением. Чтобы победить, нужно стараться и идти к своей цели, не сдаваясь ни смотря ни на что. И ты не должен сдаваться. Я кое-что понял за это время…Одну важную истину. Если не сдаваться, если всё время идти к своей цели, отдавая при этом все свои силы и чем-то жертвуя, то в конце ты обязательно получишь подарок судьбы. Свой десерт. Свою победу. Просто нельзя останавливаться. Нужно быть сильным и не показывать свою слабость.

«Но и людям тоже нужно помогать. Делать других счастливее. Эмилий всегда так говорил. Что любить нужно абсолютно всех, даже врагов, ведь в каждом человеке кроется что-то хорошее. Когда ты помогаешь людям, боги помогают и тебе. Нельзя забывать о добре. Нужно жить с ним. И верить в него.»

Когда Аристон закончил свои размышления, к ним в камеру вошли люди.

– Прощай, Аристон, – сказал Геннадайос. – И спасибо тебе за всё.

Их руки связали за спиной и повели наверх. Аристону, впрочем, знакомы те чувства, которые ощущает приговорённый к смертной казни. Но он не боялся.

Однако их вели отнюдь не на плаху, а к прокуратору. Ждал он их в небольшой приёмной на улице. Чем-то всё это напоминало исторический случай, когда Иешуа стоял напротив прокуратора и объяснялся.

Точно так же сейчас стояли и «преступники». Напротив, сидел молодой мужчина, лет двадцати пяти. Чуть младше Эмилия. Он был крупного телосложения, круглый, толстый. Кое-как умещался в своё кресло. Рядом стояла охрана и Дайдорос. Увидев Аристона, он не узнал его. Хоть и при свете уходящего солнца. Находились они на какой-то летней веранде. Кругом стояли цветы в горшках и пахло свежестью. Совсем, как во дворце в Риме.

– Давайте побыстрее закончим с этим, – нетерпеливо проговорил прокуратор, явно спешивший на ужин с гостями.

– Господин, – начал говорить Геннадайос. – Мы не виновны. Этот ужасный человек оклеветал меня и моего друга. Просим немедленно отпустить нас.

«Моего друга? Я не ослышался?»

– А, раз так? Конечно, конечно. Сейчас отпущу вас.

– Что? – Не понял Дайдорос и посмотрел на прокуратора, как на идиота.

– Ну он же сказал, что они не виновны, значит нужно отпустить их и наконец вернуться к моим гостям. Наверное, уже подали мой любимый торт.

Прокуратор начал поднимать свою огромную тушу с ложа, но Дайдорос остановил его.

– Подождите, доминус, – сказал Дайдорос. – Этот человек лжёт. Он подослал убийцу ко мне в дом, чтобы убить меня. Разве он не должен быть казнён?

– Это правда? – Спросил неохотно прокуратор и сел обратно, подложил руку под второй подбородок. – Ты покусился на его жизнь?

– Ложь, я никого не нанимал, – ответил Геннадайос. – Да если бы и убил его, я бы не жалел об этом. Потому что этот предатель похитил мою дочь!

– Как утомительно слушать это, – вздохнул прокуратор. – Казнить их.

Прокуратор начал подниматься со своего места, а стражники схватили обвиняемых и хотели увести их, но тут на веранду вошла женская фигура.

– Милый племянник, – сказал женский голос. – Мы все тебя уже заждались.

– Тётя, я так устал, – посетовал прокуратор. – Всё время нужно решать чьи-то судьбы. Казнить того, казнить этого. Ах, это так скучно…

– Бедный, – пожалела его женщина.

– Стойте! Вы не имеете права! – Кричал Геннадайос.

Дайдорос молча праздновал свою победу и самодовольно улыбался, смотря как уводят заключённых. Аристон молчал. Он внимательно наблюдал за женщиной, которую прокуратор назвал тётей. Наконец, женщина повернулась к нему лицом.

– Замолчите! – Сказала она, разозлившись.

Агриппина? Мать Эмилия? Но что она здесь делает?

– Госпожа! – Крикнул Аристон в надежде, что она его узнает. – Госпожа, это я – Аристон! Послушайте меня!

Женщина остановилась. Прокуратор повернулся назад и посмотрел на Аристона.

– Как ты смеешь с ней разговаривать? – Спросил Дайдорос, подойдя ближе. – Она Августа – мать самого могущественного человека в мире. Госпожа, позвольте я его убью прямо сейчас?

Женщина молча подошла ближе и стала внимательно вглядываться в лицо «бродяги». Аристон посмотрел на неё и надеялся, что она его узнает.

– Госпожа, я знаю, что я не похож на прежнего Аристона. Но это я. Я.

Дайдорос в ужасе отошёл от Аристона, как от чумного. Он схватился за голову и забормотал что-то.

– Аристон, это ты? – Тихо проговорила Агриппина. – Но ты ведь погиб.

– Все считают меня мёртвым, но это не так, – ответил Аристон. – Там, в Британии, меня ранили во время сражения. Когда я очнулся, я никого не нашёл. Из-за метели я сбился с пути и заблудился. Но после меня схватили варвары и я пребывал в плену несколько месяцев. Затем я сбежал и хотел вернуться в Рим, но…

Геннадайос виновато посмотрел на Аристона.

– …Но попал под шторм и оказался здесь – в Ахайи.

– Не может быть…– прошептала Агриппина. – Мой сын думает, что ты мёртв. Из-за тебя он обезумел и вернул этих предателей. Тебе нужно скорее возвращаться в Рим, иначе эти змеи убьют его.

– Но почему вы оставили его? – Спросил Аристон. – Ведь он нуждается в поддержке.

– Я не могла смотреть, как он уничтожает себя, – ответила Агриппина и отвернулась. Видимо, скрывая слёзы. – Я понимала, что скоро он окончательно погубит себя своей скорбью. Я не хотела это видеть.

Стражники отпустили их.

– Господин, извините, но мне пора идти, – неожиданно сказал Дайдорос.

– А почему ты такой бледный? – Спросил прокуратор и рассмеялся.

– Мне что-то нехорошо, – ответил он.

– Может, лекаря вызвать? – Спросил язвительно Геннадайос.

– Госпожа, – начал говорить Аристон. – Этот человек на протяжении многих лет похищает детей и продаёт их посредникам. Он похитил дочь Геннадайоса и продал её в рабство. Я прошу вас наказать его. Дайдорос, скажи, где его дочь?

Дайдорос несколько секунд молчал и вытирал пот со лба. Затем он медленно начал отходить назад и повернувшись, ринулся прочь.

– Далеко он не сбежит, – сказал прокуратор. – Не волнуйся, мы найдём твою дочь.

– Спасибо, – ответил Геннадайос.

– Ты ужасно выглядишь, Аристон, – проговорила ласково Агриппина. – Не хочу, чтобы мой дорогой сын видел тебя таким.

Аристон улыбнулся и последовал за госпожой. Геннадайоса также пригласили на ужин. Всё позади. Всё будет хорошо.

***

Эмилий стоял возле окна и молчал. Погода была облачной, слегка моросил дождь. Аристон подошёл к императору и увидел, как на улице, возле дворца бушует разъярённая толпа. В руках они держали оружие – кто палки, кто вилы, кто мечи. Все они пришли сюда, чтобы свергнуть императора с престола. Императора ли? Или быть может, всё же Адриана?

– Зачем ты вернул их? – Спросил Аристон.

– Они мои друзья, – ответил император. – Конечно, они отступились, но мне кажется на то были веские причины. Я полагаю, они исправились.

– Эмилий, – сказал Аристон и посмотрел императору в глаза. Его карие глаза. – Люди не меняются. Посмотри, что ты наделал.

Аристон указал пальцем на смутьянов.

– Они думают, что это ты во всём виноват.

Эмилий отошёл от окна и вздохнул.

– Возможно, так и есть, Аристон, – сказал император и медленным шагом направился прочь из зала. – Ведь я даже не смог защитить своего друга…

– Но Эмилий, я тут! Я жив!

Но император исчез. Аристон посмотрел в окно и увидел, как август открывает двери и выходит к народу. Заметив августа, озлобленный народ ринулся на беззащитного императора и просто уничтожили. Он растворился в толпе. Ни тела, ни одежды – ничего не осталось. Только одна-единственная золотая диадема лежала на мощённой дороге и блестела, словно солнечный свет.

Аристон проснулся в холодном поту.

– В чём дело, господин? – Спросил Антиох, который лежал рядом.

В ту ночь Антиоха спас тот самый мальчик-кельт. Впрочем, это не понадобилось бы. Геннадайос попросил прощения у друзей и вернул им деньги. Дайдорос сразу же во всём признался, не только в своих преступлениях, но и в том, где сейчас дочь Геннадайоса. Даже до пыток не дошло, хотя Аристон так надеялся. Впрочем, он получил по заслугам. За все его злодеяния прокуратор приговорил его к смертной казни. К сожалению, или счастью, Аристон на ней не присутствовал. Он, безусловно, жаждал мести, но не такой. Скорее даже не мести, а справедливости. Плохие люди должны быть наказаны.

Самого кельта Аристон отпустил, и мальчик с радостью отправился назад на Родину, хотя и предлагал остаться и в знак благодарности служить Аристону. Но Аристон знал, что этот народ не привык служить, тем более – врагам.

Мать Эмилия Агриппина Августа снабдила Аристона транспортом и охраной, чтобы он смог благополучно добраться до Рима. Сама же она не поехала вместе с ним. Хотя бы по той причине, что Урсула и Адриан сослали её на этот остров.

И возможно, самое сложное сейчас, это найти Эмилия и не попасться Адриану на глаза. Иначе, в этот раз Аристона точно убьют.

Аристон убрал с себя одеяло и сел на ложе. Корабль слегка покачивало на волнах, но это даже как-то успокаивало.

– Я беспокоюсь об императоре, – проговорил наконец Аристон и почесал короткие волосы.

Чтобы избавиться от вшей, пришлось полностью обстричь золотые локоны. Впрочем, Аристону стало даже легче. Словно, он избавился от прошлого и воспоминаний и сейчас был новым человеком. Казалось, что стало легче не только физически, но и духовно.

Антиох сел рядом и обнял друга за плечи.

– Не переживай, – сказал Антиох. – Скоро ты увидишь его.

– Надеюсь…

– Интересно, какой он, – проговорил мечтательно Антиох и лёг обратно на постель, положив руки под голову.

– Ну…– протянул Аристон и улыбнулся. Этот разговор был приятен ему. Он лёг рядом и начал рассказывать. – Сначала он кажется довольно странным чудиком. Даже раздражает своим ребячеством и жизнерадостностью. Но когда он уходит, ты понимаешь, что тебе его не хватает. Да, возможно, он и раздражает меня и хочется каждый раз его послать, но вскоре осознаешь, что без него твоя жизнь намного скучнее. Он такой человек, который приносит свет, радость, счастье…Я не знаю. Когда я его вижу, я улыбаюсь. Эмилий – чудесный человек. И я его безумно люблю. И мне стыдно это признавать, но мои чувства к императору намного сильнее, чем к своей жене…

– Ты не говорил, что у тебя есть жена, – заметил Антиох.

– Я многого тебе ещё не сказал, друг мой. Но постепенно, ты всё обо мне узнаешь.

– Ну хорошо, ваше августейшество, – ответил Антиох и рассмеялся. Он всё ещё не мог поверить, что его лучший друг стал наследником престола.

Тем временем Рим утонул во тьме. Тьме Адриана и Урсулы. Конечно же, все понимали, что император не может править империей и всем заправляют предатели. Причём, правление их стало намного жёстче. К тому же, после войны бюджету государства был нанесён существенный ущерб. Несмотря на победу в британских войнах.

Триумфа как такого не было. Император запретил праздновать победу над кельтами и принудил всех носить траур. Он не мог смотреть, как все радуются, как все счастливы и смеются. Он даже издал указ, по которому жителям запрещалось смеяться в дневное время. Кто не подчинялся, тому штраф. Хороший способ пополнить казну.

Все уже давно поняли, что император сошёл с ума. Первое время, они соболезновали ему и жалели, но после народ понял, что императору уже не помочь. Однако империю всё ещё можно было спасти. Готовился очередной заговор в Сенате. Но большая часть чиновников были верными псами Урсулы, поэтому предпочтение все отдавали Адриану.

Креон хотел поскорее вернуться в Рим и рассказать обо всём августу. Первое время…Но после того, как Аристон сбежал, из порта он узнал о нападении и о шторме. По данным, Аристон также погиб. Креон не был уверен в этой информации и пытался всё разузнать, но возвращаться в Рим он пока не мог. Хороших вестей у него пока не было. Да и стыдно было, что он снова потерял Аристона. Но остальные военачальники вернулись домой.

Народ уже не считал своего императора своим монархом. Даже когда он проходил по улице в сопровождении своей охраны, к нему обращались как к простому человеку. Не поклонялись, не обращали внимание, не называли по титулу. В народе ему даже дали прозвище – Гай Тиберий Эмилий Цезарь – Скорбящий. Впрочем, Эмилию не было до этого никакого дела. Он слишком был озабочен своим горем.

– Ваше августейшество, – сказал однажды Катон. Верный и неизменный вольноотпущенник императора. – Прошу вас, поешьте хоть немного.

Эмилий лежал в постели, закрывшись с ног до головы одеялом.

– Август, – продолжил уговаривать Катон. – Помните, вы однажды сказали мне, что для вас единственный смысл жизни – это делать других счастливее? Прежде всего, свой народ. Вы сказали тогда, что несмотря ни на что, вы будете стремиться к своей цели. Что вы будете сильным, даже если весь мир ополчится против вас, вы будете оставаться прежним августом, которого так все любят.

Эмилий убрал с головы одеяло и посмотрел на Катона. Его волнистые волосы были мокрыми от пота, а борода – от слёз.

– Говорил, – ответил Эмилий серьёзным тоном. В последнее время голос его огрубел и стал холодным, словно металлическим. – Но я сломлен, Катон. Сломлен! И никакой стоицизм мне не поможет. Первое время я верил, что Аристонушка жив, но потом Урсула и Адриан сказали мне, что в Британии нашли его мёртвое тело. И там же похоронили.

– Эти змеи нарочито сказали это вам, август, чтобы сделать больно. Раскройте глаза, эти предатели хотят, чтобы вас не стало. И это у них почти получилось. Вас и нет. Есть только ваша тень.

– Пусть празднуют тогда и ликуют, – сказал Эмилий и встал с постели. Его тело было худым и бледным, как у мертвеца. – Пусть все празднуют. Пусть смеются. Пусть празднуют триумф. Ты прав, Катон. Я – эгоист.

Катон улыбнулся и заплясал от радости. Неужели август вернулся?

– Как отрадно это слышать от вас, мой господин, – сказал старик. – Но куда вы собираетесь? Хотите выйти к народу?

Эмилий сел на кровать и начал зашнуровывать сапоги.

– Нет, Катон, – ответил Эмилий. – Я уезжаю.

– Но куда? – Удивился Катон.

– На Капри. Ты сам сказал, что от императора осталась лишь тень. Так пусть моя тень хотя бы будет подальше от Рима.

– Как пожелаете, доминус, – уныло ответил Катон и опустил голову вниз.

– Только ты останешься здесь, Катон, – сказал император и не дал старику ничего сказать в ответ.

***

По прибытии в Рим, Аристон испугался. Он не знал, как отреагирует август или Кисса… Что он им скажет. «Всем привет из загробного мира?» Он даже не представлял сколько горя он принёс этим людям.

Когда он прибыл в порт, ему казалось, что всё будет во мраке. Как и говорила ему Агриппина. Но на его удивление в городе был праздник. По всем виа были развешены гирлянды из цветов, всюду пели и танцевали. Играли музыканты. Доносилась чудесная музыка, о которой Аристон уже успел забыть.

– Мне уже нравится этот город! – Воскликнул Антиох.

Но всё было как-то подозрительно. Неужели Эмилий стал прежним и решил устроить праздник своему народу? Это было бы просто чудесно, да только Аристон знал Эмилия. Он всегда скрывал свою печаль под маской веселья. Точно так же и сейчас. Возможно, он решил что-то скрыть ото всех.

«Эмилий, надеюсь, ты не наделаешь глупостей.»

Антиох прыгал и бегал по улицам, веселясь вместе с народом. Квириты обнимали Антиоха и бросали лепестки цветов на дорогу.

– Что происходит? – Спросил Аристон у одного из квиритов.

– Триумф, – ответил мужчина. – Император наконец вспомнил о своём народе и устроил этот прекрасный праздник. Ура!

«Значит, император должен быть сейчас на площади.»

В сопровождении небольшого эскорта вооружённых воинов, Аристон и Антиох вскоре добрались до центра Рима. Людей становилось всё больше и больше, и вскоре их стало так много, что казалось, если попытаться протиснуться вперёд, то тебя непременно затопчут. Народ встречал вереницу героев, благодаря которым была одержана победа в войне.

– Адриан! Адриан! – Кричал народ.

– Адриан? – Удивился Аристон. – А где император?

– Император давно на острове Капри, – ответил мальчик, который стоял рядом. Хотя вопрос адресован был и не ему. Но Аристон был благодарен ответу.

– На Капри? Но почему он уехал, если должен быть здесь?

Мальчик пожал плечами и побежал за финиками, которые бесплатно раздавали народу.

– О, халява, – сказал Антиох и тоже хотел побежать, но Аристон остановил его.

– Уходим отсюда, – сказал Аристон и быстрым шагом направился прочь с площади.

– Куда? – Возмутился Антиох. – Мы только пришли! Давай повеселимся, Аристон.

– Не сейчас, Антиох! – Грубо ответил Аристон и ускорил свой шаг.

Он чувствовал, что что-то скоро должно произойти. Что-то плохое. Непоправимое. Разумеется, он мог бы сначала поехать к Киссе и своему ребёнку, наконец увидев его. Но он этого не сделал. Возможно, Кисса сейчас на триумфе, – думал он. И отчего-то он знал, что с ней всё сейчас хорошо. Что нельзя сказать об императоре. Недавние сны заставляли невольно беспокоиться.

Эмилий не взял с собой преторианцев. Только Квинт поехал с ним. Хоть август и запретил ему. Квинт должен был присутствовать на триумфе, это и его победа тоже. Но он не мог оставить августа одного. Это было по своей природе настоящим предательством.

В старом дворце тирана Тиберия, было очень мало прислуги. Один повар и несколько рабов. Из охраны был всего лишь центурион. Квинт подозревал, что Эмилий что-то задумал, поэтому не покидал императора ни на секунду.

Однажды, император проснулся к полудню и задумался. Он сидел на ложе и смотрел в окно.

– Какая прекрасная сегодня погода, – сказал император и улыбнулся за столь длительное время. – Птицы поют, солнце светит, деревья шумят. А там, внизу, жужжат пчёлы, стрекочут цикады…летают бабочки. Все давно проснулись и начали новый день. Они живут и не думают о будущем. Живут настоящим. И они счастливы. Все счастливы.

Эмилий накинул одну-единственную белоснежную тонкую тунику и свои неизменные сапоги. Затем вышел в коридор. На стороже стоял бессменный Квинт.

Император замер.

– Август? – Осторожно спросил Квинт.

– Слышишь? – Вопросом на вопрос ответил Эмилий и улыбнулся. Молодые рабыни бегали и смеялись в атриуме. – Это звуки счастья.

– Я рад, что переезд на Капри пошёл вам на пользу, – сказал центурион Квинт. – За столь длительное время, вы снова улыбаетесь.

– Потому что сегодня самый лучший день в моей жизни, Квинт, – ответил император.

Квинт вопросительно посмотрел на своего повелителя.

– Мне снился чудесный сон, – пояснил император, а затем шёпотом добавил: – там был Аристон.

Эмилий рассмеялся и побежал вниз играть с рабами.

Ценутрион умилённо улыбнулся и вздохнул. Наконец-то император излечился от скорби и снова счастлив. Для него Эмилий был как сын. И он точно так же, как и мать Эмилия, заботился о нём и радел о его счастье.

После плотного обеда, Эмилий долго ещё гулял по саду. Квинт был всё время рядом.

– Знаешь, Квинт, – сказал Эмилий, остановившись. Он поднял голову вверх и зажмурился от солнца. – Мы редко смотрим на небо. Не замечаем, какое оно красивое, волшебное…Бесконечное. Мне иногда кажется, что небо – это огромный океан. Если улететь наверх, ты утонишь. А из-за сильного ветра вода не затопляет нас. Потому что наверху, мне кажется, ветер намного сильнее, чем внизу. Глянь, Квинт. Видишь, как ветер гонит облачные корабли по небу? Ещё хочу кое-что узнать, а облака тяжёлые? Вдруг, это и вправду корабли? А мы видим лишь их дно? А может, это зеркальное отражение нашего мира? Или всё же…наш мир представляет не шар, а обруч?

– Принцепс, – сказал Квинт. – Мне кажется, небо – это пелена, которая закрывает от нас дворец Юпитера. Не думаю, что всё так сложно, как вы полагаете.

– А что тогда представляют собой звёзды? Быть может, это души умерших? Смотрят на нас…Аристон тоже смотрит на меня?

Квинт помрачнел от напоминания о наследнике престола.

– Разумеется, – ответил Квинт. – И он хочет, чтобы вы были счастливы.

Эмилий смущённо улыбнулся и покраснел, словно подросток. Он ещё раз посмотрел на небо и помахал рукой.