Монотонное семяизвержение
Тихий прибрежный штиль запутался в волосах моих яиц. Продувает, только в путь. Какая-то мексиканка щекочет волоски язычком – видать знает, как мне угодить. Стопроцентное попадание! думаю я про себя, когда та встает на четвереньки и принюхивается к моему приятелю, который уже шурует во всю прыть у неё во рту. Вздрагивая от радости. Кто-то переключил канал по радио. Стакан с пивом свалился на прибрежный песок, засасывающий меня в своё монотонное семяизвержение.
− Ну что, ты уже собрал вещички? Да, говорю, всё, говорю, в полном боекомплекте. Стелла ходит взад-перед, мозоля глаза, капая на мозги вопросом: эй, ну что, собрал вещички? Ну что, вещички собрал-то? На пике нервных окончаний голос её звучит угрожающе… Нет, всё, хватит! Не бывать больше этому! Колян тут как тут подоспел как всегда вовремя. Не хочешь? протягивает мне своё пойло. Это уже пятый, говорю, мне ещё в метро ехать. Так может тебе и не стоит, братишка? Я имею в виду, что тебе всё равно такое не осилить… вернешься, рано или поздно вернешься. Одним днем меньше, больше… какая к черту разница? Какое к черту твоё дело, говорю, правильно? Правильно, говорит Стелла. А сама причмокивает в поисках лаве, которые по сей день сами опускались ей на распростертую ладонь и смывались в большинстве случаев благополучно в канализацию. Нет, говорю, на этот раз всё очень серьезно. Больше вы меня навряд ли увидите!
Когда-нибудь всё возвращается к отправной точке, в то место, откуда берет начало. В ванной я обнаружил грязные ботинки. И не смытое дерьмо в толчке. Колян – весь в ссадинах и синяках, грязный и неряшливый − валялся на коврике подле умывальника. На коповском мандраже он тут же вскочил, как услышал щелчок дверного замка. Моему удивлению не было бы предела, если бы Колян, как ни в чём ни бывало, затянул старую песню «о том, о сем»… ну нет же, он тут же присел на карачки и стал обнюхивать меня с ног до головы. В мозг Коляну вмонтировали мини-передатчик, глаза же – служат объективами. Он записывает информацию на пленку, которую напрямую качают свиньи, сидя у себя в потных офисах, очкарики во фраках пентакля, наркоторговцы и правительственные манипуляторы. Транслирует на миллиард маленьких экранчиков, стереодинамиков, подключенных к всемирному подсматривающему оку. Нет ли за мной хвоста? спросил он, не на шутку остерегаясь копов.
За дверью послышался свинячий писк,
он становился всё непереносимее с каждой секундой, пока не зациклился.
Стелла подошла открыть.
Ставлю холодную бутылку пива на раскаленный асфальт, коп подходит незаметно, не снимая очков… он мочится прямо на пол моей ванной комнаты.
− Смотрел мультфильм про Микки-Мауса? спрашивает незнакомый голос. Знаешь какой сегодня день? спрашивает голос где-то на задворках моей черепной коробки. Среда, говорит, а в среду может случиться всё что угодно!
Коридорный тронул меня за плечо. В метро в час-пик не продохнуть, говорит. Особенно после взрыва чертовой бомбы. Чего стоит взять и расслабиться, отдаться захватившему тебя потоку и поплыть в страну грез. Примешь красную таблетку – телепортнешься в новое измерение, синюю – очнешься в метро в час-пик с замиранием сердца. Растоптанный толпой китаезов в собственной ванной комнате. Тебе чего, спрашиваю я. Мальчишка тянет мне трубу. Вас к телефону, говорит. А сам лыбится как заведенный зверёк; рыщет в ногах залетных пассажиров и собирает мелочь, ползая на четвереньках.
− Вас к телефону, мистер Арчер. Спасибо, киса. Сделай два американо, киса.
В кабинет завалилась шлюха и плюхнулась в кресло для посетителей. Мой Лешенька пропал, будто сквозь землю провалился. А я-то чем могу вам помочь, мисс…? Для вас просто Стелла, говорит, потирая нос кокосом. Лешенька пропал, будто сквозь землю провалился, растворился, словно пердёж в воздухе, понимаете, о чем я? Детектив доверительно кивнул и взялся за калькулятор. Лешенька был местным шалопаем; копы называют подобного рода контингент бродячими псами, что спят ночью на улицах, в парке или на привокзальной площади. Несколько дней назад откинулся с психушки для особо буйных. Имел связь с некоторым мистером Макмёри или Макмёрфи (следствие пока не установило), который проходил по делу о карибской контрабанде. Ничего противозаконного он не совершал, кроме того, что подпизживал бухло в магазине через дорогу. За что и загремел.
В дверь постучали. Детектив схватился за револьвер и сделал предупредительный выстрел. Шлюха не промах, тоже встрепенулась и сныкалась под стол. Войдите. А, это ты, Чарли. Мисс Стелла, познакомьтесь, это Чарли Дэвис, мой ассистент – он будет заниматься лично вами. Может быть у вас есть ещё что нам сообщить? Шлюха уже вовсю делала Арчеру минет. Сбегай в ларек за сигаретами, Чарли, приказал он. Чарли парень не промах, пристроился сзади. Когда телефон зазвонил, Арчер успел кончить и тут же схватился за нейлоновую трубку дрожащей рукой, чудом успев на последнем гудке. Привет, а ты когда-нибудь смотрел мультфильм про Микки-Мауса? Знаешь, какой сегодня день? Да, сказал детектив, знаю. Сегодня среда, а в среду может случиться всё что угодно!
Безудержное веселье
− Когда ты напиваешься, то становишься похож на женоненавистника!
Стю с яростной жестокостью пиздил какую-то карлицу, которая привязалась к нам на углу Сто двадцатой и хотела всего лишь сделать кому-нибудь минет за пять баксов.
− Черт, блядь! Большого Стэна в сию же секунду вывернуло на испещренную сигаретными ожогами рубашку.
− Эй, братан, остынь, ты всю печенку ей отобьешь. Стю же не слушал; его раздирало на части. Он схватил её сумочку и стал вытряхивать всё содержимое, трясясь в конвульсиях, как ненормальный. Ей богу, остынь. Остынь, братишка.
− Эта шлюха полюбас стравит нас свинопасам… у неё тут целая горсть этих маленьких жучков, целая горсть этой хуйни, вы только гляньте! Ебанная сука! Мы в полной жопе теперь из-за этой потаскухи. Черт бы вас всех подрал!… Пора сматываться. Стэна рвало в классический аквариум, стоявший возле телефонной будки. Я вызову такси. Да, давай вызывай это гребанное такси! А что? Что в этом плохого, дружище? Что плохого в этом гребанном такси, а? Стю видимо не на шутку разозлился, когда я спросил про гребанное такси. Этот сукин сын, как пить дать, попросит у тебя чаевые − это раз. Все, включая меня, дружно закивали. И Стю продолжал. Он полюбас повезет тебя через весь город, чтобы ненароком угодить в гребанную пробку, чтобы на счетчике накапало побольше лаве. Это два. Ага. Ага. Братишка. И молись, чтобы он не оказался гребанным копом, когда ты будешь просовывать ему меченные баксы. Это три.
Шлюха вскочила под шумок и
помчалась,
постепенно стираясь из виду,
из нашей памяти,
не имеющей ничего общего с этим местом,
с этой улицей и этим миром,
поселившимся в наших черепных коробках и
не в силах оттуда выбраться.
Бескрайний импотент
Милый, можешь пока посмотреть телек или косячок скрутить. Нет, говорю, может позже. Я был так взволнован, что не смог бы и задницу подтереть как следует. Завернуть косячок было для меня чем-то сверхсложным, как, например, пройтись по канату с завязанными глазами. Я чувствовал себя циркачом, не в силах выполнить самый простой трюк. Так я был напуган.
Шлюха − её звали Стелла − что-то добавила в кофе и зачесала языком «о том, о сём». У меня, знаешь ли, большие проблемы, крошка, у меня хуй не стоит, говорю. Это ничего страшного, говорит она, и сама пялится на «лежака», что исподволь заглядывается и на неё тоже и чуть ли дар речи не теряет, как её начинает разносить на «ха-ха». Давай посмотрим другую передачу, предлагет она. Не дождавшись моей реакции, переключает. Обвал снега в Гватемале продолжает набирать новые жертвы. Один человек погиб в результате природных катаклизмов. Кто следующий − делаете ставки на сайте три даблъю дефис даблъю точка дефис точка су. Или звоните нам на мобильный… Стелла тянется к телефону и тут же набирает номер… тебе, надеюсь, не надо рано вставать, спрашивает она в трубку, а сама пялится на моего приятеля, болтающегося беспомощно между ног. Нет, говорю, не надо. Я просто спросила, говорит, потому что мне кажется, что ты именно тот, с кем я действительно могу поговорить… а то, говорит, сегодня вечером я чувствую… я чувствую, что могу сорваться, я чувствую, что здесь произойдет что-то невероятное… я чувствую себя такой возбужденной, вууух! Ты молодец, что пришел, говорит и не верит в свои слова, будто не ей самой они были только что произнесены. Я пока пойду приму душ, а ты не скучай и скури всё-таки косячок, я настаиваю, говорит она и заговорщически подмигивает. Конечно, да, говорю, душ, вероятно, пойдет на пользу, если у тебя был трудный день. Она пощекотала мне подбородок, пожамкала моего приятеля, как бы на прощанье. Ты молодец, всё понимаешь, говорит и удаляется. С ней удалилась и комната, в которой я находился, кровать, на которой я сидел, телек, который я смотрел, и шахматная доска с разбросанными на ней резинками и стимуляторами реакции. Всё исчезло, будто бы и не бывало вовсе. Будто бы и не снилось никогда.
Сучий сок
− Давайте-ка, ребята, поднажмём! Давайте! У нас мало времени! Стю ждал, пока мы начнём грузить ящики с пивом и соски в его мега-габаритный фургончик. Смотри, не пророни вот этот экземпляр! приговаривал он, когда очередь дошла до его суперпрофессионального спиннинга. Осторожней, осторожней, мать вашу, это ж, блядь, трофей, а не бутафория! Оленьи рога мы погрузили в самую последнюю очередь, чтобы повесить над входом в лагерь как устрашающий реквизит; точно пулемет, Стю выдавал сверхценные идеи одну за другой, очевидно считая себя нашим духовным лидером. Бьюсь об заклад, при нем всегда был его Ремингтон с оптическим прицелом. С ним в обнимку он спал, ел, держа палец у курка, а когда принимал душ, то ставил его рядом со шторкой.
− На всё про всё у нас три минуты, взбудоражился он, когда понял, что в жизни мало прикола, эй бля, какого черта, где мои сигариллы? Ричмонд Вирджиния. Кто мне скажет на милость? Нам оставалось только пожать плечами. Не знаю, братишка, может выпали где по дороге? Стэн тихонько постанывал, и его потряхивало, точно в судороге. Стю был явно не доволен таким исходом событий. Этот ублюдок что, нажрался ещё до того как мы успели тронуться?
Черный кот перебежал дорогу
и я увидел её
она шла мне навстречу
в облегающем платье
волосы её лоснились в солнечных лучах
то было явление
лишь отчасти сопряженное с действительностью
Стелла приперлась со спиногрызом в котомке, тем самым застав нас врасплох. А это ещё кто? спросил Стю. Я бы быстренько притерся к соске, время от времени кровоточащей агушей, и заливаясь от смеха, как самый обыкновенный младенец, заснул у неё на руках.
− И где же канарейка? Откуда ты знаешь? Знаю что? Так ты не знаешь, говорит Колян. Тогда идем.... Я покажу тебе канарейку. Сюрприз услышать, что в моём доме поет женщина, да? Ага. Настоящий сюрприз. Стелла, ты в приличном виде? Я? Стелла встала на четвереньки лицом к стене. Колян подошел и начал обнюхивать, засовывая нос прямо в её растопыренную мокрощелку.
Я присосался к невредимой шее, как вампир из готического романа. Её губы, словно рыбьи, раскрылись и, удивленно глядя на меня, задвигались, внимая всем моим ласкам. Но потом в один момент губы эти похолодели, словно стальные; ручонки, до того нежно поглаживающие моего приятеля по головке, сжались со страшной силой, будто тиски. С этого момента я понял, что попался на крючок. Ещё через какое-то мгновение она ни с того ни с сего разрыдалась, впрыгнула мне на плечи и, устроившись там поудобнее, свесила ножки как маленькая девочка, в такт ими побалтывая из стороны в сторону. Прячась от всего мира за промокшей тканью мужского трико.
Я знал, что все его планы и мечты погибнут из-за неё. Я знал, что Колян ничего не сможет с ней сделать, я знал, что ему не хватит сил вышвырнуть её. Я знал, что должен избавиться от неё раньше, чем она начнет выуживать.
Стелла, позвал я, тихонько поднимаясь по лестнице, ты в приличном виде? Я? Стелла стояла спиной ко мне перед зеркалом, наводила марафет и поглаживала изредка свою киску. Когда же она увидела, что вошел я, у неё там что-то так зачесалось. Я хочу, чтобы ты сейчас же собирала вещички… мы сваливаем! Она будто бы и не обратила на мои слова никакого внимания; стоит и поглаживает свою пизденку, поглядывая на меня через зеркало. Точнее ты сваливаешь. Правда? Да, говорю, это так. Ты со мной так не сделаешь… лишь проговорила она, отдаваясь моему страстному поцелую. Ещё как сделаю, приговаривал я, пока она стонала, а я тужился изо всех сил, чтобы кончить. Кишка тонка, приговаривала она. Кишка, бля, у тебя слишком тонка. Словно в кошмарном сне, я схватил пульт от телевизора и ударил её по голове. Не ожидав подобного развития событий, она вскочила, словно гиена, и впала в позу, готовая в любой момент на меня наброситься. Мне пришлось действовать быстро и наугад. Пульт от телевизора, который я сжимал всё это время с яростной силой, отрикошетив от стены, распался на микромолекулы и взмыл в воздух. Так что я уже не мог его контролировать.
Калейдоскопический выкидыш
− Скучный мир, что в нем хорошего? Колян всегда был из тех самых защитников мирских благ. Он считал, что этот мир стоит того чтобы в нем жить, жить по-настоящему, без оглядки на будущее и прошлое, проходящее и постоянное, без оглядки на себя и других… моему удивлению не было бы предела, если бы Колян, как ни в чём ни бывало, затянул старую песню «о том, о сем»… или же присел на карачки на коповском мандраже и стал обнюхивать меня с ног до головы… Теперь он лежал мертвым грузом там – в ванне, до краёв затопленной собачьим жиром. Типичное самоубийство, задвинутое под несчастный случай, − любимое лакомство копов, которые уже на подходе. Я перекрыл воду и слил остатки в канализацию вместе с электробритвой, которая будто бы растаяла от напряжения. Его труп очень скоро начнёт разлагаться, подумалось мне. Пойду, поищу его парадный костюм.
*******
Это же надо было так облажаться! Не заметив того, я оказался в лужице блевотины. Сорок новеньких блестящих лавочек, не изгаженных и даже уже успевших высохнуть после дождя. Даже смешно! А я-то решил, что мне начало везти по-крупному. Я был уверен в том, что ухватил удачу за хвост, что я на чертовом гребне волны, я был уверен в том, что всё, что я делаю или сделаю, − божественный промысел. Я был уверен в том, что ангелы позаботятся обо мне, что бы ни случилось… что я неприкосновенен. Я был уверен…
Стая ворон, взмывшая в небо, оскорбляла меня самыми блядскими словами, пока не скрылась из виду. Прохожие в парке хмуро косились на меня так, будто каждому из них я проиграл в карты кругленькую сумму. Я встал и начал кланяться каждому. Приговаривая: чего изволите, мадам? Женщинам особенно нравилось. Может куннилингус? А, мисс? С теми, кто с кавалерами, я заигрывал и давал прикурить, или как фокусник выхватывал из тайного кармана по леденцу. Возвращаться никак не хотелось. В ванной по-прежнему остывал жмур, требующий особого внимания. Стелла спала очень крепко, почти не дыша. У неё жар. Рано или поздно Колян начнет распадаться. От вони соседи повыпрыгивают из окон. Они будут долго и настойчиво тарабанить в дверь, и тогда Стелла проснется. Ей придется подойти открыть. Тут-то они и заметят её болезненный вид и станут настаивать на том, чтобы немедленно её осмотреть. Потом же, когда одному из них приспичит срочно помочиться, он обнаружит Коляна, принимающего душ в парадном костюме. Копу сообщат по внутренней связи, что в доме таком-то таком-то произошло жестокое блядское убийство. А тут я, тут как тут, с вывернутыми наружу карманами; копы начнут меня обхаживать и выуживать информацию − то самое, что они любят больше всего.