День первый
Я проснулся, вернее очнулся, от крика мамы. Мама страдала тяжёлым заболеванием ноги, сильно прихрамывала и подчас ей трудно было вставать с кровати. На будильник посмотрел– 5:30, мне ещё полчаса спать можно. Слышу, собаки воют, гул стоит непонятный. В окно глянул, небо аж красное, будто отблеск пожара. Я к матери. Только с койки соскочил, вдруг, будто кто правой в корпус со всего маху саданул. Меня обратно на постель бросило. Ничего себе думаю, вчера на Анхоре поднабрались. А мама истошно кричит, зовёт меня. Подбежал. Спрашиваю, шутить пытаюсь: „Что случилось, войну Швеции правительство объявить решило? Пока спал, по радио что ли объявление было? Додумались наконец, как Америку, по надоям молока на душу населения перегнать? Теперь, на работу не пойдём и дружно сдаваться будем. Так это, говорю, не страшно, за то сыр и колбаса в продовольственном без очереди и рубашки нейлоновые без переплаты. Опять же, и аванс вчера выдали. При деньгах теперь. Вот жисть то будет“.
Мама говорит: „кончай языком молоть лучше помоги мне быстро встать и быстрей из дому. Это на землетрясение похоже“. Вышли на улицу. Гул идёт по нарастающей, словно громовой раскат разродиться не может и следом удар, будто кто за спиной мешок цемента уронил. Дома, словно народ похмельный, раскачиваются и скрипят как несмазанная половица. Ощущение, надо сказать ниже среднего. Тяжесть в голове после вчерашней самсы образовавшаяся враз прошла. Картина конечно на улице живописная. Соседи, кто в чём повыскакивали и все жмутся возле калиток под стенами и на манер эрмитажных титанов стены своих жилищ от трясучки удержать норовят, в последствии мифических героев заменили на кирпичные подкосы с произаическим названием“контрофорс“. Оно понятно конечно, добро жилищное большими трудами нажито, но не дай бог тряхнуло бы как первый раз и.... подумать страшно. Стоим с роднёй, события обсуждаем. Напротив семья моего дружка кучкуется. Глянул, вроде все на месте. Вон дед с бабушкой и мать с отцом рядом. Девица какая-то длинноногая в шёлковом халате с ними тусуется, а его самого нет. Куда думаю задевался, спросить бы надо. Подхожу ближе и хохот раздирает. Стоит дружбан в мамашином халате и ножками волосатыми сучит. Когда на улицу бегать стали, бабушка подсуетилась и первую попавшуюся тряпку схватила-внучика от холода спасать.
Постояли с полчаса. Мужики подымили и давай по одному в дома заныривать, ценности спасать. Мама говорит, ты бы по-быстрому тоже смотался, документы и деньги какие есть прихватить. Неровен час, грохнется всё, по милициям бегать дольше будем, чем дом восстанавливать, да и на себя чего-нибудь накинуть не помешает. Выскочил я в одних трусах, а время по утру ещё прохладное, места некоторые уже колокольчиками позванивать стали. Ринулся борзовым скоком в дом. Только к нашему старенькому письменному столу подбежал, опять гул пошёл и вибрация предвестница очередного толчка наметилась. Рванул на себя ящик стола, а трясёт уже капитально. Ящик документами завален. Схватил первое, что в глаза бросилось-зачётка, стал копаться студбилет до комплекта искать, перевернул всё, а билета нет.Тут стены ходуном заходили. Штаны и рубашку стянул со спинки стула и на выход. Выпрыгиваю тройным на улицу. Штаны и рубашку на себя пялю. Мама спрашивает: «документы и деньги взял?»
Взял говорю, самое ценное и зачёткой трясу. Мама снова : „А паспорта, деньги, документы пенсионные где?“-“Не до них, отвечаю было, студбилет и тот не нашёл „ Оделся, стал марафет наводить. На ту пору, теперь никто не поверит, сколько старой карточкой не маши, носил я роскошную кучерявую шевелюру, которую холил и лелеял многорядной капроновой расчёской. Полез в задний карман штанов, чувствую корочки твёрдые. Достаю студбилет. Ну вот говорю, полный комплект документов.
Мама, смеётся, тоже мне подвижник науки. Я рад. Постояли под стенками ещё полчаса. На работу надо идти. На заводе с опозданиями очень строго было. Опаздываю на час. Случай небывалый. За такое не только премии лишить, но и выпереть могут. Предприятие наше было очень большим и имело несколько территорий в разных концах города. Я работал на площадке расположенной, как потом выяснилось, в самом эпицентре землятресения. Не догадываясь на тот момент о географии тектонических сдвигов ехал в трамвае, даже по сторонам не глядел, с поганым предчуствием предстоящих разборок и трудодисциплинарных взысканий лихорадочно муссируя в голове различные схемы закоса: от классической-будильник не сработал и до сложной: был вызван в милицию свидетелем семейного скандала соседей, бумагу мол дадут завтра. В соседнем парчке был сержант, с которым я когда-то ходил в одну секцию бокса, у него вечером я и надеялся выклянчить справку.