4) С‹оловье›в как критик и публицист. «Национ‹альный› вопрос», наименее симпатичное и ныне изрекаемое, но именно ныне наиболее нужное. Борьба С‹оловье›ва с национ‹альным› самодовольством и фарисейством и его предвидение национ‹альной› катастрофы. Путь творческого покаяния и самопознания. ‹1 нрзбр.› духовный и национальный ревизионизм. Разница между Россией и эмиграцией. Там Гефсим‹анская› ночь, здесь – ксенофобия, хвастливость, барабанное «гром победы раздавайся», именно то, с чем боролся С‹оловье›в, к‹ото›рый был не услышан по-настоящему тогда и теперь. По-прежнему стоит вопрос о деле Петровом, вопрос пушкинский. Единая Европа, единая судьба христианского ч‹еловече›ства или же единство давно разрушено, но тогда и безнадежно и окончательно связанная с Европой Россия также не м‹ожет› б‹ыть› истинным Востоком без истинного Запада. Вызов и презрение К. Леонтьева, но к Востоку не меньший, чем к Западу. Можно ли согласиться быть без России во имя всел‹енского› православия? Таков с‹оловье›вский вопрос.
5) С‹оловье›в как поэт. Важность и значение его худож‹ественной› критики. Несовершенство его формы, но особая ми-стич‹еская› музыка его поэзии. Важность соединения поэтич‹еского› и филос‹офского› дела. Его поэзия есть больше чем «веселое ремесло» и в этом все дело. Ему не дано было просто петь как птица, но лишь повествовать о событиях. Платон. «Пророк?» как бич и кантианства, и нашего русского быта, вследствие чего получилось такое падение вкуса и вдохновения. Мотивы поэзии С‹оловьев›ва: его мистич‹еская› эротика и гностика, мать-земля, мистическая дружба, ясновидение души. Лазурь. Белые колокольчики[7]. С‹оловье›в был не чрезмерно, но недостаточно поэтом в своем философствовании и богословствовании: его католичество и публицистика нередко схоластичны и сухи.