Раздались скрежещущие звуки, а затем звон разбитого стекла, за которым немедленно последовал звон сигнализации. Молодчики поддели ломами жалюзи, подняли и разбили витрину. Теперь толпа начала вламываться в магазин. Из ближайших домов побежали одинокие фигуры с сумками.

Иван задумчиво глядел на это и жевал губу:

– Нет никаких продуктов на подходе. Есть только бензин. Сотни тонн бензина.

– Что?

Иван выглядел как-то нелепо, будто не из этого мира.

Тут из подъезда вышли Марина и Кирилл. А Леха снова закричал:

– Командир! Надо ехать!

Марина увидела Ивана и радостно поприветствовала его, улыбаясь в маску и светясь только глазами:

– Привет! Куда пропал, Вань? Не заходишь совсем…

– Привет, Марин. Да как-то все дела да дела, – то ли пожал плечами, то ли поежился Иван.

– Пливет, дядя Ваня! – прозвенел Кирилл.

– Привет, Кирилл Юрьевич. Как дела? – серьезно ответил тот.

– Холошо.

Алексей уже сам выскочил из автобуса и подошел забрать сумки у Марины. Остальные бойцы все стояли у транспорта.

– Командир, щас сюда ГБР подлетит, неизвестно, чем обернется. Вчера в нашем районе постреляли.

– Да-да, Леш, едем. Марина, идите в автобус.

– Рада тебя была видеть, Ваня! – Марина подхватила под руку Кирилла и заторопилась к распахнутым дверям пазика.

– И я вас! Не хворайте, – махнул им вслед Иван.

Юрий подошел чуть ближе. Откуда Иван знает, что продукты не на подходе? И что там про бензин?

Но Иван вдруг спросил, глядя вслед Марине:

– А когда вакцинировали Марину? В день обращения или раньше?

Во двор вдруг с улицы влетел газон – фургон с мигалками и сиреной. Он, подпрыгнув на бордюрах, подъехал к магазину, заставив некоторых бежать от него прочь, и остановился, выпустив из кунга десять омоновцев в бронежилетах, касках и с автоматами.

– За день до всеобщей вакцинации. Я с ней сам ходил. А что? – Ситуация накалялась; Юрий то и дело поглядывал на подъехавших коллег.

Иван с тревогой посмотрел в глаза Юрию и хотел что-то сказать, но тут раздался выстрел их охотничьего ружья, и сразу в ответ по ушам ударили плетки калашей.

Юрий инстинктивно подобрался и огляделся: Леша уже завел мотор и смотрел на него через открытую дверь. Юрий снова спросил Ивана:

– Так ты с нами?

– Нет, езжайте. Удачи! Как-нибудь свидимся. – Иван поднял обе руки и попятился к подъезду, вытер мокрое от дождя лицо.

Юрий махнул рукой:

– Ну, бывай!

В два шага добежал до автобуса и запрыгнул внутрь. Леха выжал сцепление и дал газу. Юрий, приземлившись на сидение рядом с напряженной Мариной и притихшим Кириллом, оглянулся в окно, чтобы проследить, как Иван заходит в подъезд и закрывает металлическую дверь.

За их спинами ритмично работали спусковые механизмы автоматов, и Юрий пригнул к коленям головы жены и сына.

Их высоко подбрасывало, когда Леха вел пазик прямиком через клумбы, чтобы срезать путь.

В голове все еще звучала фраза Ивана: «Нет никаких продуктов на подходе». Вроде просто слова, но то, что за ними стояло, меняло все.

Если это правда.

Юрий поймал испуганный взгляд Марины. Ей об этом лучше не знать при любом раскладе. Еще и это в дополнение к тому, что за комнату они получили в общаге…

Они выскочили на пустую центральную улицу, и им навстречу пронесся еще один омоновский газон. Юрий обратил внимание на припаркованные вдоль дорог автоцистерны. Неестественно много цистерн…

И что еще там сказал Иван? «Есть только бензин. Сотни тонн бензина».

При чем тут бензин?

Нофрин, сидящий на соседнем сидении, снова забормотал, глядя вперед через лобовое:

– Не понимаю… Что они творят? Ведь люди же тоже… Как со скотом.

Сержант осуждающе качал головой, и Юрий понял, что тот имел в виду не мародеров, а тех, кто их до этого довел.

Юрий тоже посмотрел вперед и через ветровое стекло – на Башню, маячившую размытой дождем акварелью вдалеке над крышами домов так же безучастно, как и всегда.

Он обнимал севших наконец ровно Марину и Кирилла, но его самого уже определенно не радовал переезд, который все явственнее представлялся лишь отсрочкой. Юрий зло сощурился на Башню и отвернулся.

Автобус мчал по опустевшему городу.

Две недели спустя.

Откуда-то прилетевшее перышко опустилось в красноватый поток воды и тоже окрасилось в багрец, поплыло…

Юрий окунул губку в таз с мыльной водой и продолжил вытирать засохшие коричневые разводы на кевларовом щите, с которым стоял сегодня в оцеплении. Четвертый раз за неделю, каждый день.

Еще свежая кровь смывалась легко, и штурмовой щит вновь начинал блестеть. Кевлар отмывался так же хорошо, как и прозрачный пластик легких щитов, которые они оставили в оружейной еще неделю назад, когда народ начал постреливать… На поверхности щита уже красовалась пара небольших круглых вмятин. Походу, от охотничьего ружья калибра этак двадцатого.

На этот раз оцепление было выставлено вокруг сцены на концерте – очередном сюрреалистичном концерте на фоне голодных бунтов. Юрий вспомнил злые лица бойцов, когда он объявлял, куда они едут. Сначала просто никого не было, но потом народ все-таки не выдержал этой насмешки, набежал, скучковался, а затем голодная толпа пошла на них волной…

Слишком давно у людей уже не было хлеба, чтобы хотеть зрелищ.

Юрий поставил щит обтекать и взялся за резиновую дубину. Его чуть качнуло; волна тошноты сделала горькой слюну. На головную боль он старался не обращать внимания все последние дни. Но вот тремор в руках в дополнение к немеющим пальцам появился только сегодня. Интересно, он один такой нежный, или у всех побочные эффекты вакцины так проявляются?

Юрий оглянулся еще на троих бойцов отряда, как и он, устало и хмуро чистящих личную экипировку возле хозчасти там, где одна стена здания снаружи была выложена легкомысленно-розовым кафелем и стояли железные мойки.

Он присел над канавой, идущей от моек к стоку, в которой перемешивались струйки алой воды от всех троих бойцов. Периодически вода становилась прямо багровой.

Если посмотреть дальше, на асфальтовую подъездную дорогу, идущую между казармами к плацу их части, то за ним, над колючей проволокой забора, торчала Башня – Юрий это знал. Все время он избегал смотреть в ее сторону. На фоне тошноты мысли лезли в голову еще настырнее. Неприятная усиливающаяся уверенность, что за фасадом совсем не то, что он думал.

Протирая тряпкой всю в «шрамах» резину, Юрий наконец взглянул на чугунные низкие облака, скрывающие золотой шпиль.

Голову чуть отпустило.

Постоянно возвращались слова Ивана, сказанные в последний вечер в страховой: «Тебя эта работа опустошит, а потом переломит хребет, внутренний стержень. Но, главное, это все равно ничего не изменит». Тогда Юрий был уверен, что справится. Сейчас уверенности стало на порядок меньше. Но выбора все равно не было.

Капитан бросил угольно чернеющую отмытую дубинку возле щита на сухую плитку и взял каску. Почти прошептал, как мантру: «Лишь бы не коснулось моих».

А уж он переживет. Именно ради этой гарантии он и здесь. Как многие другие в отряде.

Продать душу ради безопасности тех, кто дороже всего. Это равнозначный обмен. Потому что зачем ему душа, если вдруг где-то в такой же ручеек вольется кровь Кирилла, Марины?..

Он справится. Лишь бы все это имело смысл!

Юрий с силой давил, водя тряпкой по зеркальной черноте сферы каски. От бессилия что-либо изменить сводило скулы.

Что же происходит? Почему они там ничего не делают? Ну должен же у них быть какой-то план! Не могут они не видеть, куда все идет.

Или план есть?

Из темного закоулка памяти опять выползли слова Ивана, теперь уже когда тот провожал их при переезде. Что продуктов нет, а есть много бензина. К бензовозам на улицах города добавились какие-то контейнеры, установленные прямо на проезжей части у бордюров. Что в них?

Усталый мозг снова стал прокручивать утренний разговор с полковником Агаровым. Еще до концерта тот вызвал его к себе и приказал готовить людей к завтрашнему, как он выразился, мероприятию.

Юрий тогда ответил, грустно усмехнувшись:

– Да давно уж готовы. Хуже-то все равно уже не будет.

Чего им бояться после череды последних дней?

Полковник почесал коротко стриженный и лысеющий затылок, читая документ у себя на столе. Поиграл желваками на широких скулах.

– Командование так не думает. Приказано довести приказ и разъяснить всем офицерам персонально. – Агаров подержался за плоскую перебитую переносицу, будто собирался чихнуть, и подытожил: – Короче, готовь людей стрелять на поражение. Приказ стрелять без предупреждения. – И внимательно посмотрел на капитана.

Юрий, глядя еще более внимательно и настороженно, уточнил:

– В кого?

Полковник выдержал и вопрос, и взгляд, и снова опустил глаза:

– В провокаторов.

Юрий тщетно подождал продолжения и продолжил сам:

– А нет информации, чего ждать? Сколько гражданских будет?

Агаров медленно и раздельно повторил, снова сверля Юрия жестким взглядом:

– Неважно сколько. Запомни главное: огонь на поражение. Никаких предупреждений.

Юрий с усилием проглотил слюну. Видать, не очень они рассчитывают на лояльность граждан.

– Это вызовет вопросы у бойцов, товарищ полковник.

Агаров выдохнул и раздраженно бросил ручку на стол:

– У меня у самого такие же вопросы, капитан. И еще много других, и не только по этому приказу.

Командир, сощурившись, посмотрел на стену мимо Юрия и спросил:

– Ты ничего странного не замечал в последнее время?

– Ну… Звереет народ. А они, – Юрий кивнул на окно, из которого и тут видна была Башня, – и в ус не дуют.

– Я о другом… Вообще ничего необычного не происходит?

– Да нет вроде. А что?

– Да так…

Сейчас, уже вечером, Юрий обратил внимание на этот вопрос, но тогда думал, что тот касается поведения жителей, толпы. И не вспомнил про бензовозы и контейнеры…

Тогда были другие насущные заботы, и он продолжил исполнять свои рутинные обязанности. Нужно было обеспечивать быт.

– Товарищ полковник, а что с довольствием? Бойцы спрашивают.

Агаров задумчиво откинулся на спинку кресла:

– Да непонятка тут одна. Разнарядка на следующий месяц пришла, но в ней ошибка, походу. Количество личного состава на три четверти меньше указано. Так что не знаю пока, что кому выдавать. Потерпите пару дней, разберусь – и сразу все решим. А пока иди, доводи приказ.

–-Есть! Разрешите идти?

Агаров все так же задумчиво добавил, не глядя на капитана:

– Кстати, подразделения Минобороны тоже его получили. Такой же. Иди.

Юрий наконец закончил и отнес экипировку в специальную комнату рядом с оружейкой, куда раньше уже сдал почищенный пистолет-пулемет СР-2МП.

Тяжелым шагом направился к душевым возле казарм, ощущая все наваливающуюся усталость и пустоту в кружащейся голове. Дежурство закончено. На сегодня.

Он, прищурившись и закусив губу, снова посмотрел на высившуюся над колючей проволокой Башню правительства. Закатное солнце, пробившее к вечеру облака, золотило окна, словно драгоценными камнями рассыпанные по стенам монументального строения.

Многотонная плита осознания неизбежности, словно застывающий лед, легла на грудь.

Что должно случиться завтра?

Что бы ни случилось, они там решили сделать ставку на грубую силу, жесткий прессинг и слом воли недовольных. Как всегда.

И никаких планов по изменению ситуации, эти варианты не рассматриваются. Только усиление репрессий.

Огромный котел, возникший перед глазами, будто увеличивался в размерах, краснел и пунцовел…

Юрий тряхнул головой: «Да ну нах!»

Еще пара шагов, еще, и с каждым метром будто последние секунды до взрыва. До взрыва им в лицо…

Юрий вошел в раздевалку. Посмотрел в зеркальную вставку на дверце своего шкафчика: он так и не умылся, и на лице все оставались следы копоти и крови.

Значит, уже завтра…

Приказ стрелять на поражение – это последнее полено, подброшенное в огонь под кипящим котлом.

Все случится завтра.

Резко зазвонил сотовый на полочке шкафчика: номер Марины. Юрий дрожащей рукой медленно поднес аппарат к уху:

– Да, солнце.

– Папа! Маму заблали!

В трубку кричал Кирилл, и сердце Юрия вдруг замерло в груди, а в ушах струей огнемета зашумела кровь. Холодный пот прошиб от паха до затылка.

Воздух с хрипом вышел из легких, а телефон в руке заскрипел пластиком:

– Кто?! Когда?.. Ты где?..

– Дяди! В белой фолме доктолов и как у тебя. Она сказала позвонить тебе. Мне стлашно, па!

Что за… В белых халатах… Врачи? Может, ей совсем плохо от побочных эффектов от вакцины стало и скорую вызвала? Нет, она же знает… Значит, кто-то вызвал?

– Я сейчас буду! Ты дома?

– Да!

– Ничего не бойся! Ты же у меня мужик? Да?

– Мужик… – Ответил не очень уверенно, но без слез.

– А я скоро. Только оставайся дома и ничего не бойся! Хорошо?

– Холошо. – Кирилл чуть успокоился.

– Все, давай, я еду!

Юрий отключил связь и на секунду замер, как охотничья борзая в стойке.

Так, если ее забрали в больницу, первым делом выяснить в какую. Как?

Юрий, не думая, набрал номер и дождался ответа:

– Вань, помощь твоя нужна. Марину забрали в больницу. Надо выяснить в какую.

Иван спросил немного растерянно:

– Когда это случилось?

– Только что позвонил Кирилл, сказал, в белой форме были.

– Она что, скорую вызвала?

– Не знаю, Вань, но надо узнать, где она сейчас. Сможешь?

– Жди. Я перезвоню.

Связь прервалась.

Нужно бежать в общежитие. А потом?

Если она в больнице, нужно ее забирать оттуда…

Юрий начал снова надевать камуфляж.

Как же так? Они же не должны были. У его семьи иммунитет!

Вместо страховки…

Зашнуровал берцы и выскочил из раздевалки. Нофрин как раз только собирался переодеваться.

– Серег, погоди с душем. Давай в общагу сгоняем. – Юрий на ходу затягивал ремень.

– Че случилось?

– Сын позвонил, говорит, Марину забрали.

– Да ладно, ни фига себе… – Он обернулся. – Колян, дуй сюда. Эх, я оружие уже сдал…

– Я тоже. Ничего, думаю, оно сейчас не понадобится.

Они бегом пустились к проходной. До общежития десять минут. Они добежали за четыре.

В холле за столиком вахтера никого не было. Даже спросить не у кого, что случилось.

Юрий первым помчался по лестнице на четвертый этаж, наступив на сорванное и уже затоптанное объявление о раздаче продуктов, которое уже больше недели было только насмешкой.

Дверь была прикрыта, но не заперта. Юрий влетел в комнату и увидел сына, сидящего на кровати с игрушечным автоматом.

– Кирилл! – Внутри немного расслабилось.

– Папа! – Сын бросил свое оружие, вскочил и подбежал.

Юрий поднял его и крепко прижал к себе.

– Папа, я не боялся! Честное слово! Я не боялся! – Мальчик показал руку с плетеным браслетом. – Я его не снимал, папа!

Юрий прижался губами к волосам на темени сына:

– Ты у меня молодец.

– И мама не снимала. Нас же ничего не касается, да? Мама велнется, па?

– Мама вернется, сынок, все будет хорошо. Мы ее скоро заберем.

Сзади заговорил Нофрин:

– Юр, дверь взломана. Группа работала. Скорая так не заходит…

Юрия самого точил червь сомнений, но он не хотел делать выводов, пока не позвонит Иван. Или пока сам не поговорит с командиром.

Послышались шарканье и причитание. Юрий обернулся и увидел вахтершу, кажется Марью Матвеевну.

Она испуганно запричитала:

– Вы уже тут, Юрий Анатольевич? А мне говорят, кто-то дверь вашу сломал и Марину Васильевну увел. А я думаю, а как же Кирюша? Вот иду посмотреть, а вы уже здесь…

Заиграла мелодия звонка. Юрий, не опуская Кирилла, достал из кармана смартфон – звонил Иван – и приложил к уху:

– Да.

Голос у Ивана был серьезный:

– Короче, так, Юр. У нас проблемы. Я нашел данные о Марине, пришлось попотеть… но об этом потом. Слушай главное: по базе Марина проходит как объект замены… Это была не скорая. Ее забрала страховая группа в исполнение контракта.

Юрий опустил Кирилла на пол и растерянно обернулся к бойцам и вахтерше. Что за бред?..

Спросил с поднимающимся возмущением и раздражением:

– Как такое возможно? Ты же понимаешь, что это чушь?!

– Я знаю. Но в системе стоит ее цифровая подпись. Все официально.

Искра раздражения погасла в вышибающем пол под ногами осознании, что все серьезно. Бойцы с тревогой смотрели на Юрия.

Иван продолжал:

– Я сказал, что пришлось попотеть, чтобы отыскать данные о ней. Так вот, все говорит о том, что с базой работали профессионалы. Это точно не мошенники. Тут замешан кто-то сверху. Боюсь, кому-то понадобилась именно Марина с ее… медкартой. Короче, времени мало, давай подъезжай ко мне в контору, у меня есть вариант. А я пока выясню, в какую больницу ее увезли. Ее файлы уже под грифом «секретно». Заодно кое-что еще тебе расскажу… Все, до связи!

Юрий опустил трубку в ослабевшей руке. Живот неприятно опустел, а к горлу подступил ком.

Он молча, чуть заторможено, действуя будто в тумане, взял свою сумку.

Надо было куда-то деть Кирилла. С ним куда? Пока в части в дежурке с ребятами посидит, а потом видно будет… Вывалил все из сумки на пол и начал складывать вещи для сына. Что первое приходило на ум: белье, свитер, зубную щетку, пачку геркулеса…

– Так куда же вы? – назойливо приговаривала Марья Матвевна. – У вас тут и дверь надо ремонтировать. Как же вы?

Юрий взял на согнутую левую руку Кирилла, а в правую – сумку, остановился перед женщиной:

– Ну вы посмотрите тут пока, Марья Матвеевна. Мне сейчас идти нужно. Хорошо?

Женщина как-то даже шарахнулась, по-куриному махнув руками, как крыльями, от его взгляда, в котором, наверное, выразилось все, что он думал о ней как о вахтерше, которая как минимум должна быть в курсе всего, а не приходить уже к шапочному разбору.

– Конечно, конечно, Юрий Анатольевич, не беспокойтесь, я за всем прослежу.

Юрий вышел и широкими шагами повел бойцов на выход.

Старуха продолжала причитать вслед:

– Ох батюшки мои, несчастливая комната, ах беда…

На улице Юрий остановился и опустил сумку на землю. Освободившейся рукой погладил по голове сына, обнявшего его за шею и, кажется, начавшего засыпать. Развернулся к застывшим Нофрину и Коляну:

– Ее забрали как объект обмена страховой процедуры.

Секунда молчания, затем они переглянулись.

– Чего, чего? – не понял Колян. – Какого хрена?

– Она что-то подписывала? – спросил Нофрин.

Юрий выразительно посмотрел в ответ, и глупый вопрос растворился в воздухе.

Колян возмущенно сказал:

– Но у нас же вообще иммунитет! У гвардии правопорядка и членов их семей иммунитет от донорства!

Нофрин посоветовал:

– Пошли к командиру.

Раз их контора обеспечивает им иммунитет, то самое время ей вмешаться.

Колян забрал сумку у Юрия, который снова взял сына на руки, и они бойцы перешли на рысь.

Юрий попросил Николая побыть со спящим Кириллом в дежурке, а сам вдвоем с Нофриным побежал в административный корпус.

По дороге на них удивленно смотрели сослуживцы, кто-то пытался задавать вопросы:

– Ребят, что, довольствие раньше выдавать начали?

Но, вглядевшись в их лица, переставали шутить.

– Что случилось, Юрец?

– Командир у себя?

– Да, был у себя…

Юрий за две минуты преодолел расстояние до кабинета полковника Агарова и сильно постучал в дверь.

– Ну, кто там ломится? – возмущенно донеслось изнутри.

Юрий распахнул дверь и влетел в кабинет к полковнику, чей силуэт чернел на фоне яркого окна.

Силуэт спросил удивленно:

– Капитан? – Затем увидел позади Юрия еще и Нофрина и поднялся из-за стола, повышая голос до ора: – Вы че, блин, совсем оборзели?!

– Товарищ полковник, – Юрий начал различать скуластое лицо Агарова, налившееся красным, – у меня жену в больницу забрали!

– Жену?.. Когда? – Агаров сбавил тон, сощурился и весь подобрался.

– Где-то полчаса назад. Я из дома… Сын позвонил. Я выяснил, что она проходит как объект обмена по страховому контракту.

– Так. – Агаров оперся руками о стол. – Я так понимаю, это все, мягко говоря, не соответствует действительности?

Юрий отрицательно покачал головой.

– И в какую больницу, я так понимаю, неизвестно?

– Юрий снова мотнул головой.

– Ладно, напомни полное имя. – Агаров взял ручку и нагнулся над столом, приготовился записывать.

– Ковригина Марина Васильевна, 2000-го года рождения. Виктор Семенович, у меня друг – айтишник с прошлой работы, из страховой. Это он первые данные нашел по ней. Мне бы к нему смотаться. Он говорит, у него какой-то вариант есть, но надо к нему в офис подъехать.

Агаров опустился в кресло, все так же сощурившись, медленно переводя взгляд с Юрия на Нофрина и Николая, а потом куда-то за их спины.

– Значит, так. – Полковник накрыл ладонями крышку стола. – Я сейчас узнаю, что смогу, а ты езжай пока к своему айтишнику. Возьми Леху на автобусе и людей, кто еще тут из твоей роты, но в пределах взвода. На всякий случай. Дальше по ситуации. Позвоню, скажу, куда ехать, что делать. Ясно?

– Так точно, товарищ полковник!

– Ну давай, на связи.

Агаров начал искать номер в телефоне, и Юрий развернулся и двинулся за вышедшими бойцами. Уже вслед Ашеев успокоил:

– Не ссы, капитан, разберемся.

Они втроем побежали на улицу. Юрий вызванивал на ходу своих бойцов. Набралось еще четверо.

Автобус с мигалкой мчал по встречке и на красный. Гаишников не было. Водители в редком потоке, видя номера МВД, уступали дорогу.

Однако, несмотря на малое количество машин, движение затрудняли натыканные повсюду контейнеры и стоящие бензовозы. Что за дичь? Зачем этого столько?

Юрий, раскачиваясь от резких ускорений и торможений автобуса, продирающегося сквозь лабиринты посторонних для улицы объектов, смотрел на странно выглядящий город, чем-то напоминающий кадры исторического документального фильма об эвакуации в Великую отечественную сорок первого года. Тоже переполох, все перемещается, брошено где попало. Куда же мы собрались?

То и дело рядом с контейнерами попадались шатры, возле которых стояли плакаты: пункт первой медпомощи при побочных эффектах. По радио уже который день крутили инструкции: «При усилении побочных эффектов направляйтесь к развернутым в вашем районе пунктам первой медпомощи. В ожидании своей очереди и после введения препаратов нужно принять положение лежа на предусмотренных ковриках или подстелив что-нибудь».

Телефон снова зазвонил, и Юрий тут же вернулся в реальность:

– Да товарищ полковник!

– У меня плохие новости, капитан. Твой айтишник все верно сказал. Твою жену забрала страховая. И действительно как объект обмена. А понадобилась она кое-кому очень непростому. – Агаров секунду помолчал. – Генерал министерства обороны Роевский. Знаешь такую фамилию? Я в нашей конторе поднял всех на уши, капитан. Дошел до замминистра. Все понимают, что это значит. Не только для тебя, но и вообще… Так что пока ждем…

В голове Юрия несколько раз, словно зацикленный ролик, прозвучала фамилия Роевский, на которую он упрямо не обращал внимания. Нет его. Ни Роевского, ни министра обороны, ни Лидера! Есть только место назначения. Юрий терпеливо спросил:

– Товарищ полковник, вы не узнали, в какой она больнице или клинике?

– Скоро узнаю, Ковригин, – постарался успокоить Агаров. – Можешь не сомневаться. И будь уверен, тебя никто не бросит, понял?

– Так точно, товарищ полковник!

Юрий чуть убрал трубку от уха и следующие слова полковника слышал уже смутно.

– Как закончишь со своим айтишником, звони, думаю, уже буду знать, куда ехать и какой план. Я собираю людей.

– Так точно, товарищ полковник! – ответил Юрий почти автоматически. – Спасибо.

– Отбой!

Юрий отключил вызов и ответил повернувшимся бойцам:

– Говорит, для генерала Роевского забрали. Говорит, смотрит, что можно сделать.

Ребята ничего не сказали: переглянулись молча.

Наконец автобус остановился на проходной страховой компании.

– Парни, тут по пропускам, подождете? Я быстро.

Юрий быстро зашагал через проходную, приветствуя охрану; Иван оформил для него пропуск, но его и так еще не успели забыть.

Иван сам открыл дверь кабинета, поджидая друга:

– Проходи. Как Кирилл?

Юрий присел на привычное кресло у стола Ивана, лицом к нему. Иван сел за свой рабочий стол. Он осунулся с последней их встречи, выглядел еще более взлохмаченным, с нестриженными волосами и небритой щетиной. Наверное, побочные эффекты выматывают его сильнее. Или в страховой перестали следить за дресс-кодом.

Мыслями Иван как будто был в другом месте. Юрий ответил:

– Нормально. В части с ребятами оставил.

При этом капитан отметил, что даже короткой паузы между заданным вопросом и ответом было достаточно, чтобы на лице Ивана на секунду появилось непонимание.

– Ясно… – Он не слушал Юрия. – Значит, вот что я нарыл… – Иван снова заглянул в монитор. – Короче, есть такой Роевский, из министерства обороны, наверняка слышал, хоть вы и конкурирующие конторы.

– Знаю уже, – сурово подтвердил Юрий, словно громкое имя было направленным на него стволом автомата.

– Так вот, – все так же глядя в монитор и немного отстраненно продолжил Иван, – его жене срочно потребовался донор печени. У нее редкая группа крови и проблемы совместимости органов. Нигде не могли найти платных вариантов. А вчера у нее случился криз. Они провели поиск по всем базам медкарт области, что сейчас, как ты понимаешь, не проблема с Единым регистром данных. И единственным вариантом для них оказалась твоя Марина… И, чтобы забрать ее как донора, они, недолго думая, оформили ее объектом замены по страховому контракту, потому что их можно забирать принудительно. Подделка цифровых подписей вообще не редкость. Но для такого контракта необходимо было нотариально заверенное согласие. И тут им на руку сыграл недавно принятый закон об электронном заверении. Все стало проще простого. У кого есть доступ и ресурсы, могут подписать тебя на все что угодно.

По мере того, как Иван говорил, у Юрия твердело понимание, что командир с генералом не помогут. Слишком высоко сидели затеявшие эту игру. Да еще учитывая терки между МВД и Минобороны в последнее время. Если только сам министр внутренних дел подключится… Нереально.

Юрий понял, что смотрит на носки своих берцев, а Иван так и продолжает свой монолог.

– Случаев подделки цифровой подписи все больше. Но все, как всегда, молчат. Пока не коснется лично…

Юрий вдруг с болью понял, что Иван, говоря эти слова, уже думает совсем не о Марине. Что он вообще думает о чем-то другом.

Красные глаза друга с темными кругами подернулись поволокой, отгородив Юрия со всеми его проблема туманом. Он был в каком-то своем мире, в котором уже не было места Юрию. Зря он обратился к Ивану за помощью и тем более примчался сюда, сидит и слушает. Но прежде, чем уйти, все-таки надо хоть спросить:

– Так что у тебя был за вариант?

Иван словно очнулся и оторвался от монитора. Посмотрел на Юрия:

– Какие у тебя ресурсы?

Юрий почувствовал, как губы дернулись в ухмылке, предчувствуя банальность и невыполнимость того, что предложит Иван. Похоже, только зря время потерял. Хотя полковник пока не звонил, значит, не выяснил, где Марина.

– Не знаю, Вань. Ты сам видишь, откуда ноги растут. – Юрий повернулся в кресле и посмотрел на Башню через окно, представляя ее в прицеле. – Не знаю, на что пойдет командование. Думаю, совсем смолчать они не смогут. На меня сейчас все Управление смотрит. Кто завтра из гвардии автомат возьмет, если они это пропустят. Но и впрягаться за какого-то капитана…

Юрий прикусил губу, и боль будто прогнала радужную дымку надежд и оставила четкое понимание, что все будет как всегда, что надеяться придется только на себя самого и на тех, с кем он стоял плечом к плечу. Он встал, собираясь уходить, сказал уже скорее себе самому:

– Штурм. Ребята, думаю, не откажут. А если нет, тогда сам… Ладно…

Юрий поправил фуражку. Но Иван не дал ему попрощаться:

– Она во второй городской.

Юрий резко повернулся и уставился на Ивана, такого ничтожного в своем большом черном кресле:

– Так ты знал?! Что ж по телефону не сказал?!

– Не кипятись. Я тебя позвал, потому что тебе нужно было сюда приехать. Сядь.

Юрий вгляделся в лицо Ивана. Не похоже, чтобы тот не понимал серьезности и говорил просто так. Капитан снова опустился в кресло. Иван продолжил глядя прямо в глаза:

– Штурмовать ее хлопотно, ты это знаешь не хуже меня. Да и гарантий никаких.

За окном снова ехал автобус с безумной музыкой.

Юрий кивнул:

– И что ты предлагаешь?

Иван чуть заметно улыбнулся:

– Есть одна идея. – Он опустил глаза. – Ты удивишься, но наши медкарты с Мариной очень похожи по ключевым параметрам. Есть нюансы, но их я уже поправил во всех базах данных. Короче, теперь получается, что я более предпочтительный донор с более высокой вероятностью благоприятного исхода операции, чем Марина. На этом и сыграем.

Обычный хохолок на макушке Ивана среди разросшейся шевелюры уже не казался одиноким и дерзким. Он будто поднимался на носочки, чтобы его заметили…

Опять айтишные схематозы с данными. Юрий покачал головой:

– Не понял. И чем это хакерство поможет?

Иван вскинулся и встал из-за стола:

– Что ты не понял? Едем на стандартную страховую операцию обмена!

Иван поднял с пола сумку и поставил на стол. Начал в нее складывать какие-то свои железяки и девайсы. С какой-то преувеличенной деловитостью.

Стандартная страховая операция подразумевала обмен. Реальный, настоящий обмен объекта, а не взлом системы.

– Ты что, себя предлагаешь вместо нее?! – Юрий медленно поднялся со своего кресла.

Он же не шутит. Да и не шутят с таким. Он всерьез собирается ехать…

Иван заглянул в сумку и пробормотал:

– Так, вроде ничего не забыл. – Застегнул змейку, положил ладони на коричневую кожу сумки и начал быстро и четко объяснять: – Приезжаем и делаем им такое предложение. Напрямую. Так, мол, и так, есть кандидат на замену, вот данные карты. Они, конечно, проверят. Сразу фальшивки не заметят, доложат наверх, а тот Роевский – я уверен – не упустит лишний шанс для своей жены.

Из глаз Ивана наконец ушла эта отстраненность, и в них даже появился азарт. Он не шутил. Он собирался приехать прямо в больничку в качестве объекта и стать донором.

– Ну ты псих, Вань. – Юрий смотрел на друга, пытаясь понять, как это он не замечал раньше, что у того клинический диагноз. А ведь Юрий было подумал, что и не друг он больше. В глазах защипало.

Иван беззаботно пожал плечами. Но надо все-таки расставить все точки над i, и Юрий спросил:

– А что потом?

Иван снова пожал плечами и улыбнулся:

– А потом очень надеюсь на твоих бойцов, Юр.

Юрий подыграл этому безумству и улыбнулся в ответ:

– А если что-то пойдет не так?

Иван все так же улыбался, но уже одними губами, из глаз улыбка ушла:

– Значит, не судьба.

Время шло, но легкий бег секунд не передавал всей тяжести отлитого только что в бетоне решения, на которое улыбки и пожимания плечами были натянуты, как нежный шелк на ядерную ракету на стартовой площадке, как цветастые бабочки, шевелящие крылышками на лезвии гильотины за секунду до ее падения на шею. Ивана шею.