Финал, проигранный командой Усачева с разницей в сорок семь очков команде из Новокузнецка, там не менее не принес Егору и его товарищам по команде разочарования.
Цель сезона – попасть в суперфинал школьной лиги КЭС-Баскет – была достигнута.
Впереди Егора Кудрина ждал самый главный финал его жизни....
Но.....
В мире случилась пандемия.
Повсюду, и не только в России, отменялась учеба, работа, соревнования....
Не стал исключением и школьный баскетбол.
После некоторых сомнений суперфинал школьной лиги КЭС-Баскет был отменен.
Организаторы поступили мудро.
Все участники суперфинала были признаны победителями розыгрыша турнира, им вручили медали , грамоты, костюмы, другие ценные призы....
Егор переживал не меньше других.
Но..... Время лечит всё и всех.
"Вылечился" и Егор Кудрин.
Не бросил заниматься баскетболом, начал играть за команду учебного заведения, в который он поступил.
Когда выдавалась свободная минутка – бежал в родную школу – поиграть в баскетбол.
Пятиклассники и семиклассники, завидев Егора, открыв рот от удивления и восхищения, смотрели на живую легенду школьного баскетбола, самого настоящего чемпиона России по баскетболу. Затаив дыхание наблюдали, как атлетичный баскетболист отрабатывает дриблинг, как идет в проход, как мягко и точно бросает в кольцо из-за шестиметровой дуги....
Хитрый Семён Аркадьевич немедленно "приспособил" Кудрина для собственных нужд.
Просил показать упражнения, которые тот узнал у "Сан Саныча", представить необычные способы отработки дриблинга; да и просто поиграть перед малышами в "настоящий", а не школьный баскетбол.
Егор своему школьному наставнику не отказал ни разу.
"Определенно, из Егора мог бы получиться отличный тренер по баскетболу"! – думал Семён, подмечая, с каким удовольствием Кудрин делится секретами своего мастерства и как внимают ему его маленькие "коллеги" по баскетбольному цеху. – "Ничуть не хуже Цоя или Савенко. Ему бы подучиться тренерскому ремеслу, да в хорошую школу преподавателем или тренером. Был бы из парня толк"!
…Но пока ни Егор, ни его мама не были готовы "броситься в пучину" педагогической стези.
– Я хочу еще поиграть в баскетбол! – так пояснил свое решение пойти в неспортивное учебное заведение сам спортсмен. – Чувствую – мне есть еще куда совершенствовать свое мастерство. Вот поиграю несколько лет, а там – посмотрим. Может, и пойду по тренерской тропе, как Вы и Сан Саныч.
…Егор пришел, как обычно, за четверть часа до начала тренировки. Аккуратно переоделся, испросил разрешения взять мяч....
Семён сделал вид, что чем-то занят, а сам исподтишка наблюдал за своим самым успешным пока учеником.
Кудрина он не видел целое лето. Егор от вынужденного безделья заметно прибавил в весе, как показалось Семёну Аркадьевичу – слегка растерял былую подвижность.
"Ничего страшного. – Думал педагог, скрытно наслаждаясь действиями своего воспитанника. – Коль уж начал тренироваться, то и вес уйдет, и подвижность восстановится".
После построения баскетбольной секции и объявления задач на текущую тренировку Семён предложил Егору провести небольшой мастер-класс.
Егор согласился.....
…Сегодняшний визит Егора Кудрина – очередной "разрыв шаблона" для пожилого педагога. С одной стороны Егор – это несомненный успех его работы как учителя, как школьного тренера, наконец. И в то же время – не лишнее напоминание о том, что всё хорошее рано или поздно заканчивается, и с его уходом в школе больше не будет ни новых Кудриных, ни новых Русаковых, как их не было добрых три десятилетия до прихода Семёна Аркадьевича и наверное не будет – после.
Чтобы в школьном спортзале появился и начал свой путь наверх кто-то, кто по своим природным возможностям не уступает Егору, нужен учитель, который каждый школьный урок настроен на поиск таких вот Кудриных, Фурсовых и Русаковых.
Настроен на работу с обычными и одаренными детьми – каждый день, в любое время года. Егор Кудрин не был одаренным или способным баскетболистом в общепринятом понимании этого слова. Его талант смог проявиться только в результате многомесячного труда педагога на каждом из уроков, на которые приходил Кудрин.
На каждом....
А иначе и ничего и не было бы....
....Вечером, после тренировки, уставший и опустошенный грядущими переменами в его жизни, педагог вынул из книжной полки тоненький томик с плотной обложкой зеленого цвета, бережно погладил пальцами по матовой поверхности....
"Несовпавший" – светлели буквы пониже картинки с традиционными тонкими и голыми русскими березами, скупо обрамленными белыми и пушистыми заплатками весеннего снега....
Это была одна из любимых книг Семёна....
Повесть про советского итээровца, сломленного Чубайсами, Гайдарами, рэкетирами, наркотиками и прочими "прелестями" "лихих 90-х" написал известный сибирский писатель Алексей Горшенин.
Семён перечитывал её всякий раз, когда в его душе всплывала чернь и накатывала тоска.
В такие минуты ему не хотелось жить....
И сибирский писатель, словно чувствуя его состояние, через время и пространство накидывал на него тонкую и прочную сеть вязанку своих слов и мягко вытаскивал его наверх, из пучины тяжких размышлений....
"Я ведь тоже – не совпавший. – всякий раз думал Семён, переворачивая очередную страницу повести. – Мне тоже приходилось выживать..... Я тоже не раз становился перед выбором: наступить на свою совесть, обмануть, затоптать окружающих, или остаться самим собой, но – бедным, почти нищим....
Увы, но я не всегда в своих действиях выбирал совесть и то хорошее, что в меня вложили мои тренеры и мои учителя....
От меня также уходила жена в такие же, самые трудные моменты жизни, когда я, как и герой повести, переставал быть опорой и поддержкой, и фундамент наших отношений превратился в весеннюю кашу из грязи и мокрого снега, не способную выдержать даже одинокий кирпичик из прошлых лет.
И я тоже много раз был на грани и за гранью....
Я – такой же несовпавший с этой новой, жуткой капиталистической реальностью.
И все-таки я – не такой.... Я – выжил. Не спился.... Не скололся… Не был застрелен в диких и несуразных "стрелках" и "разборках", когда большинству участвующих не терпится побыстрее нажать на курок… И даже немного преуспел в новых реалиях страны.
Мое главное отличие от книжного "несовпавшего" – то, что супруга ко мне все-таки вернулись и мы вместе, с абсолютного нуля смогли отстроить то, что разрушилось в лихие девяностые; смогли восстановить семью. Вместе мы смогли преодолеть те трудности, которые каждого из нас давно убили бы поодиночке...."
…Отвлекая Семёна от чтения, к колёсикам кресла неслышно подошел кто-то черный, с блестящей шкуркой, перетянутой на шее фиолетовой нитью, осторожно поцарапал когтями боковину дивана....
Семён отложил книгу, снял очки....
– Аа-а! Мурзик! – улыбнулся он. – В гости пришел? Ну, проходи! – он легонько похлопал ладонью по своим коленям. Кот послушно запрыгнул на его ноги.
Устроился поудобнее, свернулся клубком, громко замурлыкал.... "Кота – не обманешь"! – думал Семён, отложив книгу и поглаживая Мурзика. – Животное всегда чувствует, когда у хозяина на душе тошно."
....Мурзика Семён подобрал на улице, два года назад, в примерно такой же холодный и ветреный сентябрьский вечер.
Пошел за продуктами в ближайший магазин; возвращаясь, заметил тощего и голодного котенка, с аппетитом поедавшего кусочки лапши с молоком, брошенные ему невысокой, скромно одетой сердобольной женщиной; совсем не кошачью еду.
– Чей это котенок? – поинтересовался Семён у добросердечной хозяйки кастрюльки, из которой та только что выложила на засохшую траву остатки вчерашнего обеда.
– Да ничей! – грустно ответила женщина. – Давно здесь живет. Я вот подкармливаю его иногда.
– А почему к себе не возьмете?
– А у меня и так их семь. И еще пять приходят кушать – на крыльцо. Даже не знаю, откуда они узнают, что я их подкармливаю. – она грустно улыбнулась.
– А выглядит неплохо....
– Он постоянно голодает. Возьмите его на руки – он почти ничего не весит!
Семён наклонился, поднял котенка, прижал его к себе. Котейка покрутил маленькой черной головой на тонкой шее, слегка напрягся, но царапаться или спрыгивать с рук не спешил.
Семён ощутил пушистую легкость найдёныша, непроизвольно прижал животное к груди.
Котенок был таким же пушистым и легким, как и тот котенок, которого он полвека назад утопил в холодной речке по приказу матери.....
У Семёна закапали слезы....Он внезапно понял, что уже не сможет опустить этого котенка на землю и оставить на улице – умирать.
Мужчина быстро отвернулся, чтобы незнакомая женщина не увидела его совсем не мужских эмоций, быстро зашагал прочь, в сторону дома....
Супруга, увидев заморенного котенка на руках мужа и его покрасневшие глаза, поняла всё и сразу.
– Ну-ка, дай-ка его мне! – деловито распорядилась она, протягивая руки. Забрала котенка, перевернула его....
– О! Мальчик! – произнесла она. – А Муся у нас – девочка! Придется тебя кастрировать, когда подрастешь! – она вопросительно посмотрела на мужа.
Семён кивнул.
– А что это у нас с глазками? – спросила она, более внимательно осмотрев котенка. – Я думаю, теперь, парень, неплохо бы посетить ветеринарку! Семён! Ты завтра сможешь свозить нас с котом в ветеринарную клинику?
Семён снова утвердительно качнул головой....
…Котик оказался весьма чистоплотным. Вопреки опасениям, сразу пошел в кошачий туалет, после – деловито загреб "свои дела" серым гранулированным наполнителем....
В ветклинике местный Айболит – Илья Николаевич Бурцев – долго осматривал нового жильца коттеджа Семёна, покачал головой....
– Что-то не так? – насторожился Семён Аркадьевич.
– Да нет, всё так. Где Вы его взяли?
– На улице. Подобрал, принес домой…
– Котенок очень больной, запущенный. Инфекции… Много и разные… Лечить нужно срочно.
– Ну так лечите!
– Уколов одномоментно ставить нужно много. А это – прямо скажу – удовольствие не из дешевых. Дорогие лекарства нужны. Ему жить осталось – два-три дня....
– А если поставить всё, что нужно?
– Тогда скорее всего, выживет.
– Тогда давайте лечить!
Ветеринары переглянулись между собой, женщина – помощница Ильи Николаевича – вышла из кабинета, вскоре вернулась с целым ворохом разноцветных колбочек с лекарствами....
Мурзик – такое имя дал котенку Семён – выжил. Быстро освоился в коттедже, ловко бегал за Мусей по всем трем этажам дома.
Из всех домочадцев выделял он только Семёна. Видимо, помнил, какую роль в его жизни сыграл этот пожилой человек с большими и теплыми руками…
Вечером, когда Семен возвращался с работы, Мурзик обязательно забирался к нему на колени и очень громко – по-мужски – мурлыкал. Прижимался к его рукам, всем своим видом показывая, как сильно он любит своего хозяина....
....Запиликал сотовый. Семён мельком глянул на экран – кому ж это не терпится пообщаться с ним в такую пору? Звонила… жена. Коттедж они с супругой выстроили немаленький, с веранды, что примостилась сбоку таун-хауса, на первом этаже, до кабинета Семёна – не докричишься.
– Ужинать будешь? – поинтересовалась супруга. – Я рассольник сварила....
– Рассольник? Рассольник – это хорошо! Сейчас спущусь! – Семён встал, убрал со стола книжицу на её "законное" место – среди других любимых книг и авторов, неспешно спустился вниз.
Мурзик задумчиво покрутил головой, но вслед за хозяином не пошел. На лестнице в этот час обычно "дежурил" большой "серый разбойник" – британский найденыш супруги Семёна Аркадьевича, которому его новая хозяйка дала совсем не английское имя Барсик.
"Серый хулиган" и "Серый разбойник", – так называл Барсика Семён, когда думал, что его не слышит жена Ирина, был, мягко говоря, немолод. Как сказал Илья Николаевич, "просветив" на рентгене все косточки лохматого котофея – лет десяти-двенадцати. Иначе говоря, его биологический возраст был даже выше, чем у Семёна Аркадьевича. Позвоночник у породистого кота когда-то был сломан, ребра – тоже. Рентген показал, что за давностью лет позвоночник сросся, а переломанные рёбра начали рассасываться.
Кот жил в своем новом доме уже девять месяцев, полностью освоился и без зазрения кошачьей совести гонял "старожилов" коттеджа беспородных котеек Мусю и Мурзика, черной масти....
Глава 9
Михалыч
…Барсика Ирина нашла в сугробе, перед домом. Кто выбросил старого кота в лютую, промороженную студеным северным ветром январскую ночь на заведомую погибель, так и осталось невыясненным. Семён, после того, как огромный серый кот был подобран и осмотрен, сфотографировал его на телефон и дал объявления с пабликах для розыска пропавших животных.
За девять месяцев никто так и не позвонил....
А "серого разбойника" пришлось долго и сложно лечить.
Лапы у него были основательно обморожены, болели простуженные почки....
Илья Николаевич долго колдовал над Барсиком, не давая никаких гарантий на его исцеление, но в конце концов он вылечил и "серого хулигана".
Супруга, узнав об объявлении, сказала, что если за три месяца хозяева у кота не найдутся, она оставит его себе, ибо кошачьи приюты и передержки – это не то место, где Барсик будет чувствовать себя достаточно комфортно.
Так и получилось....
Старый британец довольно долго привыкал к новой обстановке, много дней вообще ничего не кушал.... Сильно похудел....
Примерно полгода у него ушло на освоение новой для него территории.
После этого у черных старожилов насупили сложные времена.
Барсик по-хозяйски оккупировал оба кошачьих лотка, и если Муся или Мурзик по нужде садились в них, словно ниоткуда возникал "серый разбойник" и беспощадно драл своими длиннющими когтями котов-старожилов его нового обиталища.
Семён или Ирина маленькой диванной подушкой отгоняли ворчавшего и шипевшего на них британца; тот на какое-то время успокаивался, но на следующий день все повторялось сызнова.
Избавляться от Барсика, разумеется, никто не собирался.
Ирина сильно полюбила строптивого котофея, и он из всех жильцов дома в качестве хозяйки признавал только её.
Семёна он тривиально терпел, и если мужчина пытался припугнуть его своим единственным "оружием" – диванной подушкой – грозно шипел на него, иногда даже норовил зацепить его длинной когтистой лапой.
Реакция у пожилого педагога была хуже, чем у старого кота и иногда Семёну "прилетало".
Когти у "серого разбойника" были длинные и острые, глубокие царапины на ногах и на руках заживали долго....
…Семён, стараясь ненароком не задеть Барсика, вольготно расположившегося на ступенях, осторожно спустился по лестнице на первый этаж. Снизу потянуло свежими "делами" британца. По какой-то причине Барсик никогда не закапывал свои экскременты. Мужчина тяжело вздохнул, надел перчатки, направился к лотку....
Ждать утра, чтобы избавить жилище от скверного запаха было не в его правилах.
– Послушай, Барсик! – обратился Семён к коту, равнодушно посматривающему на него сверху, с лестницы. – У меня в последнее время складывается впечатление, что ты думаешь, что я у тебя – твой личный раб. Кормлю тебя. Убираю за тобой. А ты меня еще и когтишь иногда. Кто я после этого, если не раб?
– Мы все у них в рабстве! – подала голос супруга. – Кормим их, лечим, гладим, моем.... А у тебя это еще и карма!
– Да уж.... Это – точно! – согласился Семён, снимая перчатки и тщательно намыливая руки. – Так что там у нас с рассольником?
…За поздним ужином разговор между супругами ожидаемо зашел о дальнейшем трудоустройстве Семёна: кредиты еще ни один банк добровольно не отменял. А кредиты были немаленькие....
С некоторых пор мужчине в России "за пятьдесят" найти работу стало весьма проблематично. На "хлебные" и денежные должности предпенсионеров брали очень неохотно; всё, на что мог рассчитывать Семён, оказавшись "на вольных хлебах" – это пойти куда-нибудь в школу и колледж, устроиться охранником или начать добывать копеечку в такси.
Еще одно место, куда принимали всех без разбору были риэлтерские компании. Окладов здесь не платили, принимали практически всех желающих.... А там – куда кривая выведет.... Будут сделки – будет зарплата; не будет сделок – хоть воздухом питайся – отсутствие в твоем кармане средств никого в агентстве не волнует.
"Недвижимость сразу отпадает" – думал Семён, прихлебывая рассольник. – "До первых денег месяцев шесть, не меньше.... Остается два пенсионерных" варианта – охрана и такси. Если устроиться в охрану сутки – двое, то можно работать каждый день, чередуя пост охраны и руль такси. Многие сейчас так делают. Если здоровье позволит, конечно".
Супруга его не поддержала.
– Такси и охрана – не самый плохой вариант; сидеть дома на одну пенсию – хуже. Но оставь их на самый крайний, последний случай. – Сказала она. – Иди в школу – в другую школу. Образование – высшее. Детей ты любишь, у тебя получается. Все справки и допуски у тебя есть.
– Можно пойти и в другую школу. – Согласился с ней Семён, задумчиво замерев с ложкой в руке. – Я предварительно узнавал, в некоторых учебных заведениях – лицеях, школах, колледжах – во сих пор открыты вакансии учителей физической культуры. С понедельника начну звонить, узнавать условия.... Если повезет – останусь в своем районе.
Надо будет обязательно позвонить Георгию Андреевичу; он как-то говорил, что у них в школе открывается новая вакансия. Ездить недалеко.... Георгий Андреевич наверняка будет рад… Он уже не раз настойчиво приглашал меня к себе.
– А почему – с понедельника? Позвони завтра. Суббота у учителей – рабочий день.
– На субботу у меня уже есть планы.
– Какие?
– К Женьке хочу съездить. Года три у него не был – с похорон отца.
– Четыре.....
– Что – четыре?
– Ты не был у Женьки четыре года. Твой отец умер четыре года назад, а не три....
– Да…? Как же быстро время летит.... Четыре года прошло, а кажется, всё было только вчера....
…Своего родного отца Семён нашел в сорок пять.
Мог бы и раньше сделать это – отыскать кровного родителя, но детская обида, глубоко засевшая в нем, намертво вымарала из его внутренней "биографии" любые упоминания о том, что когда-то был в его пред-жизни человек, который поделился с его матерью собственным генетическим материалом, а потом навсегда исчез из её жизни.
От новорожденного сына он твердо отказался задолго до его рождения, едва бросив взгляд на растущий живот матери Семёна:
– Не мой!
Всю свою сознательную жизнь на вопрос об отце Семён отвечал однотипно и коротко:
– Я – незаконнорожденный. Отца не знаю и не видел. Где он и что с ним – не знаю!
Мать поступила мудро.
Она не стала спорить с деревенскими бабами-сплетниками или подавать в суд на установление отцовства и выплату алиментов – во времена махровой лысенковщины даже в зачатках не было тех возможностей в установлении родства, которые имеет современная медицина; собрала нехитрые пожитки и уехала на родную землю вместе с нерожденным сыном – в деревню Яново, через которую с завидной регулярностью один за другим шли черные облака из радиоактивной пыли и грязи.
Сельчан советские власти о смертельной опасности предупредить, естественно, "забыли".
Разговоры о "родном" отце Семёна не были запретной темой между матерью и её старшим сыном, но как-то само собой сложилось так, что эту тему между собой они старались не затрагивать. Мать так и не простила мужчину, бросившего её, беременную, а Семён, чувствуя неприятие матери бесед на эту тему, старался лишний раз "об отце" у неё не спрашивать.
Он с самого раннего детства ненавидел своего "родного" отца – молча, но сильно. Эта ненависть росла и росла – с каждым синяком, оставленным отчимом, с каждым лоскутом кожи на спине, развалившимся под жгучим ремнем, с каждой палкой, переломанный об его хребет, с каждой словесной угрозой "надеть на голову банку"…
Чем больше "Лёня" бил пасынка, тем сильнее была ненависть Семёна к своему "родному" и "неродному" отцу.
Причем "родного" он ненавидел – больше.
За то, что он беспричинно обидел его мать, за то, что его не было рядом, когда чужой дядя истязал его, за то, что никогда не поддерживал словом или действием в сложные моменты его жизни, за то, что даже в самые суровые времена он ни единой копеечки не выделил на одежду или еду....
Ненависть эта была многолетней, всепоглощающей и неубывающей…
…"Оттаивать " от темы своего бастардства Семён начал только после рождения внука.
Крохотный пищащий комочек из плоти и крови подарил Семёну такую радость в жизни и такое счастье, какое он не испытывал никогда.
Любовь к внуку оказалась так велика и так сильна, что она постепенно практически полностью вытеснила из его души ненависть к бросившему его отцу.
Ненависть сменилась принятием ситуации, принятие – любопытством; желанием хотя бы раз в жизни взглянуть в глаза человека, которого большинство детей видят каждый день и которого он никогда не сможет назвать "папой".
Найти человека в такой маленькой деревне как Быково, в Шипуновском районе – вопрос на пятнадцать минут.
Семён позвонил в администрацию района, попросил телефон сельсовета.
В сельсовете Быково ему подтвердили, что да, действительно, такой человек в деревне живет, но позвонить ему не удастся – нет телефона. Зато телефон есть у его брата, Виталия....
Так Семён узнал, что у него помимо отца, оказывается, есть еще и родной дядя....
…Они созвонились с отцом, которому было уже под семьдесят.
Дедок оказался словоохотливым и весёлым; бодро рассказывал по телефону о себе и о своей семье, и вообще вел себя так, словно не было за ним никаких "косяков", а Семён только пару месяцев назад упорхнул из родного очага…
Это было и странно, и удивительно....
В конце телефонного разговора отец пригласил Семёна в гости.
Семён, пребывая в некотором недоумении, решил посоветоваться с супругой....
После долгих раздумий и перетряхивания всех "скелетов в шкафу" – решили ехать.
Любопытство незначительно перевесило незабытые обиды.
…За десять последующих лет Семён виделся с отцом пять раз. Трижды ездил в нему в село с перерывами в три года; однажды, еще до онкологической операции, едва не утащившей его в могилу, отец приезжал сам.
В пятый, последний раз Семён увидел отца уже в гробу....
И было это, как справедливо заметила супруга – четыре года назад.
Тогда, чтобы хоть как-то унять душевную боль, Семён после похорон поехал к своему другу Женьке Городилову.
Он вообще регулярно ездил в старому товарищу именно за этим – разобраться со своими внутренними "демонами", обрести душевное равновесие.
Помогало.....
– У меня всю последнюю неделю – мозги набекрень! – сказал Семён жене, собирая подарки и забрасывая зубную щетку и бритву в небольшую сумку – свой единственный груз в этом путешествии. – С одной стороны – грызет обида на директора и её заместителей; с другой – очень жалко ребятишек. Столько труда и нервов в них вложено.... А теперь – неясно: что вообще в школе будет в плане развития спорта? Кто придет после меня? Будет ли он или она вообще культивировать спорт так, как это делал я?
– А тренеры? У тебя в школе работал очень хороший тренер по волейболу? Валерий Семёнович, кажется....
– Да..... Работал.... Но по семейным обстоятельствам он перебрался в Бердск. А оттуда на тренировки не наездишься.
– А тренер по легкой атлетике? Который – Саша…
– Умер Александр Сергеевич. Рак его сожрал. Меньше чем за год.
– Я не знала. Извини....
– Да я не стал тебе говорить, чтобы не расстраивать лишний раз.
– Даже не знаю, что тебе посоветовать....
– А и не надо. Каждый день перед глазами дети, которых я оставляю. Поеду в Яново. Поговорю с Женькой. Отвлекусь.... Может, какое-то решение и придёт.
– Поезжай.... А Женька знает, что ты к нему уедешь?
– Нет. Пока не знает. Мы недавно созванивались, он приглашал в гости. Я утром ему позвоню, уточню, может он принять меня в гости, или – нет.....
Утром, после звонка старому другу и подтверждения – да, в гости ждут и даже успели приготовить подарки – Семён двинул в путь.
Прогрел машину, заехал на проверенную заправку.... После нескольких случаев, когда незнакомая заправка в дальнем круизе преподносила такие неприятные сюрпризы, что они вспоминались добрый десяток лет, Семён зарекся заезжать в места, где, по отзывам водителей могли заправить "ослиной мочой", например, на заправки "Беркут".
Решил ехать через центр – так короче. Утро субботы – отличное время, чтобы прокатиться по центру, лишний раз взглянуть на достопримечательности третьего города страны.
Однако на середине главной городской улицы сотрудники полиции направили его в объезд: центр перекрыт, в центре – спортивные состязания.
Полумарафон Раевича.
"Вот же черт! – попенял себе педагог. – Как же я мог забыть о полумарафоне-то? Сегодня же аккурат вторая суббота сентября – традиционная дата, так сказать".
Ни самого Александра Раевича, которого Семён когда-то знал лично и не чтил за высокомерие и снобизм, ни полумарафон его имени Семён Аркадьевич с некоторых пор не любил....
Не то, чтобы он был против легкоатлетических состязаний в центре Новосибирска, скорее наоборот. Бегать ему нравилось. И бегуны – тоже нравились. Ему не нравилась нехорошая канитель вокруг безусловно, доброго и интересного начала: с какого-то момента показуха начала доминировать над спортивной составляющей.
В последние лет десять на полумарафон людей начали сгонять практически "из-под палки". Очень уж хотелось кому-то видеть круглые цифры: пять тысяч участников, десять тысяч участников…
Выглядело это и забавно, и печально одновременно. Забавно – потому что в каждую школу города, в каждый колледж и каждый ВУЗ "сверху" (имя этого "сверху" всегда оставалось секретным) рассылали разнарядку – сколько человек должен поставить на "марафон Раевича" каждая конкретная административная единица, учебное заведение, спортивная школа.... А печально – за мнимой массовостью легкоатлетического пробега было легко прятать отсутствие ежедневной, рутинной работы по развитию легкой атлетике в крупнейшем мегаполисе Зауралья.
Однажды Семён не выдержал и написал в соцсетях об этой притянутой "за уши" массовости всё, что думал. Его мнение заметили, эмоциональный "выплеск" опубликовали на одном из крупнейших порталов местных новостей.
Только акценты поменяли.
Семён писал о надоевшей истерии и показухе, журналисты ухватились за его мнение не подставлять своего непосредственного руководителя – директора школы.
Разразился скандал.
Как это так? – вопрошали чиновники. – Какой-то учитель физкультуры смеет сомневаться в правильности "руководящей и направляющей" роли чиновничества? Ату его!
Однако сделать "Ату!" не получилось. Девяносто шесть процентов читателей сайта, согласились с мнением автора, то есть Семёна.
Не унимался только один....
Руководитель городского спорткомитета.
На рабочем совещании в подразделении мэрии он заявил, что таких специалистов, как Семён, нужно выгонять с работы за такие "суждения".
Когда "разведка" донесла педагогу о высказанном о нем мнении "главного спортсмена" города, педагог только поморщился.....
Даже материться не стал.
Не стоило оно того....
Профессиональную осведомленность главного городского специалиста в области физической культуры и спорта, на момент его назначения на эту должность вполне можно было охарактеризовать двумя словами – "вопиющая некомпетентность".
Никому не приходило в голову назначить его главным архитектором города, или министром образования. Главным медицинским специалистом или "главным сантехником". В этих областях нужны специальные знания и большой опыт работы.
Зато спортом в крупном мегаполисе, как выяснилось, вполне может "рулить" любой из чиновничьей когорты....
"Главспортсмен" – довольно молодой и совершенно неопытный в спортивных делах специалист – попал в самое важное спортивное кресло города самым нелепым образом.
Он не имел ни спортивного образования, ни опыта работы в спорте, ни каких-либо спортивных достижений или заслуг.
Зато он имел "правильную" фамилию, неким случайным образом совпадавшую с фамилией бывшего губернатора региона.
Разумеется, главным специалистом по спорту он назначил себя не сам.
Его в это кресло определил новоизбранный глава города, мэр-коммунист с интересной и запоминающейся фамилией....
Во время избирательной компании человек с фамилией бывшего губернатора региона публично поддержал кандидата от КПРФ, чем прибавил ему немало голосов в победную "копилку".
Новоизбранный мэр, как человек умеющий помнить добро, в свою очередь, не забыл помощи бывшего губернатора; назначил его своим собственным советником. А заодно пристроил и его "сынулю" – главным спортивным специалистом третьего мегаполиса страны.
Вот такая оказалась коммунистическая благодарность за победу – должностями.
В конце концов, не из своего же кармана должен был благодарить мэр помогавшим ему чиновникам? Исключительно "из кармана" тех, кто определил его на эту должность – избирателей.
…После нашумевшей статьи прошел год.
Разнарядок "на полумарафоны" по школам больше никто не присылал, а на площади Ленина состязались только те, кто действительно любил бег и хотел поучаствовать в мероприятии сам, без "разнарядок" и другого сопутствующего околоспортивного "мусора".
Семён живо представил себе, как порадуется его уходу из школы "главспортсмен" города, с трудом отличающий проброс от проноса, зло сплюнул в открытое окно.
Доставлять удовольствие своим увольнением этому чиновнику ему очень не хотелось....
Хотя, видимо, всё же придется....
....Серая лента шоссе то и дело скрывается впереди в серой же пелене густого и холодного дождя. Ориентир остается один – тусклые фонари фуры, маячившей впереди. Огромный грузовик поднимает за собой мощный поток водяной пыли и тумана, неустанно тянет его за собой. Из плотной тёмной завесы выскакивают частые встречные автомобили, с шелестом проносятся мимо.... Пытаться опередить кого-то в таких условиях – чистой воды самоубийство. Хотя находятся и такие....
Семён еще дома посмотрел в смартфоне погодное приложение – полоса осадков простиралась почти до самого Барнаула.
"Все равно поеду"! – решил педагог, посматривая на часы. – "Пилить по такому ливню буду явно дольше чем обычно, но пара лишних часов в пути для такого дела, как моё – вопрос ни о чём.... Да и Женька ждет...."
Ехал Семён медленнее, чем обычно, зато – практически без остановок. На трассе из-за проливного дождя не было традиционных пробок, характерных для этого времени года.
Трассу на Барнаул дорожники ремонтировали ежегодно.
Обновляемые участки были разными; ремонт – постоянным.
Каждый житель Сибири, выруливая из Бердска на Юг, знал – впереди обязательно будут заторы, связанные с ремонтом дорожного полотна.
И они – были....
…Дальняя дорога успокаивает сама по себе. Монотонный шелест шин, негромкая музыка из магнитолы; желтые поля гречихи, медленно проплывающие за окном автомобиля.