Весенних запахов разлив
Со снежной свежестью морозной,
Со сладким запахом берёзы
И горьким приозёрных ив
Приходит одурью свиданья,
Лишь только двери приоткрой.
И счастья миг не за горой,
И сокровенным обладанье.
В. Стрижаку
1.
Не живём – агонизируем.
На дворе трава,
На траве дрова.
До чего же поразительны
Детские слова -
Правды острова.
И на грани сумасшествия,
Где все трын-трава
Или дрын-дрова,
Ждём повторного пришествия,
Чтоб в костер дрова,
Чтоб росла трава.
А сгорят дрова – не пленница
На дворе трава.
Ну а где дрова?
Носят новые поленницы
На травы права.
Знать, права – дрова.
Ах ты, двор мой, жизнь шутейная -
На дворе трава,
На траве дрова -
Жизнь разгульная, питейная:
Пляшет голова,
А и сам – дрова.
На дворе трава,
На траве дрова…
2.
Еще стакан – и трын-трава. И слово
Уже не жжёт меня, не веселит
Бессмысленной до пошлости основой,
Куражится, незрелой сутью злит.
И нить беседы непрестанно рвётся
И вяжется в спонтанные узлы.
Вот истинно "чем слово… отзовётся",
И что обрящете от брошенной хулы.
Так происходит истины глумленье:
Безумства бес, стенающий в ночи
Меж голых стен, ждет неизбежность плена,
Непонятый и загнанный рычит.
И потому еще стакан вдогонку -
Прочь, божество, сидящее во мне!
С тобой так трудно – словно с камнем в гору.
Дай утонуть, хоть на часок, в вине.
3.
Приходи ко мне сегодня,
Может, я не буду пьяным:
Поболтаем, выпьем водки,
Чтоб свои забыть изъяны.
Чтобы стать мерилом мира -
На одной ноге с богами:
Им нектара или мирра -
Нам же розог с батогами.
Но покуда вечер длится
И в руках поют стаканы,
Дай мне, горькая, забыться
В этом сладостном канкане:
В этой дикой пляске мысли,
В грубой смене настроений,
От приличий дай отмыться,
Отряхнуть пределов звенья.
Приходи, мой друг, сегодня,
Приноси венок из лавра,
Мы с тобою выпьем водки
И поговорим на славу.
Я почувствовал силу познания
И твою правоту между слов.
Заметалась не фраза под знаками,
Заструилось метафор тепло.
Осязаю пласты и столетия,
И ещё не родившийся смысл,
Как бесформенный хаос.
И следствие
Спеет формой, что сбросила мысль.
И пульсация форм-содержаний,
Как Господь, обретённый не вдруг,
Отнимает меня у державы,
Заронив откровенья искру.
И вчера непонятное прошлое,
Заметавшись под знаками слов,
Заполняет в сознании прочерки,
И вбирает метафор тепло.
А эта встреча – ностальгии взрыв,
Случайный бунт обыденности черствой,
Мне в занавеси щёлку приоткрыв,
Уверила, что виноват я в чём-то.
И это чувство стыдное вины,
И эта радость – прошлого подарок,
И лет пометки, что у глаз видны -
Всё просит искушению поддаться.
Но все слова банальности пустой
Обвили паутиной эту встречу.
А десять лет – как будто целых сто,
И вечность управляет нашей речью.
Всё брошу однажды
и просто побуду собою,
Впадая, как отрок,
в безгрешную крайность души.
И в рай перепрыгну,
который всегда за забором,
Как яблоки детства
в моей Богом данной глуши.
Как яблоки детства,
безликую женщину вспомню,
Что страсти учила
в замызганном страстью мирке.
Как поздно прозрел я,
коль поздно все это я понял:
Ведь счастье – журавль,
совсем не синица в руке.
Синица в руке -
это рваная нить ностальгии,
Попытка удерживать -
то, что нельзя удержать.
Синица в руке -
это только укол анальгина,
Иллюзия истины,
что в рукоятке ножа.
Журавль же пойманный -
оборотень – превратится,
Пройдя деградации
вскользь обусловленный путь,
Как путь эмбриона обратный,
лишь только в синицу.
Синица – в открытку,
где росчерк пера – "Не забудь".
Незабудка, незабудочка,
Зацвети по берегам,
Расцвети денечки будние.
Вспыхни в сердце ураган.
Незабудка к незабудочке -
Соберу большой букет…
Что счастливым было в будущем,
В настоящем уже нет.