Путешествие в Ерундистику

Глава 6. Город вечного праздника

Солнце двигалось к закату. И чем ближе оно опускалось к горизонту, тем голубее становилось небо. «Вечер наоборот, – подумал Санька, – чудеса Ерундистики».

Наши герои шли по зеркальной дороге уже довольно долго. С начала пути они вдоволь наговорились и теперь шагали молча. Вдруг сзади послышался какой-то шум. Саньки, не сговариваясь, обернулись и увидели, как их нагоняет странная штуковина с кем-то, сидящим сверху. Штуковина не ехала, не скакала, а плыла по воздуху в полуметре от дороги. Чем ближе она подлетала, тем отчетливей было видно ездока и сам транспорт. Повозка представляла собой небольшую открытую платформу и напоминала деревянный плот, на котором лежали кучи всякого хлама: тюки, коробки, склянки большие и маленькие. В центре плота располагался возница. Это был смуглый молодой парень лет пятнадцати, одетый в белый балахон.

Ребята отступили, чтобы дать дорогу удивительному транспортному средству. Ездок сделал движение рукой вверх, и парящая платформа остановилась, поравнявшись с путниками. Только теперь Санька обратил внимание на то, что удерживало ее в воздухе: старые знакомые – красные летающие шары. Один из таких шаров прилетал в дом Быструхиных и натворил там дел.

– Вас что, ограбил Ип Тар? – вместо приветствия обратился к путникам незнакомец.

Саньки переглянулись и хором ответили:

– Нет!

– На праздник идете? – улыбаясь, продолжал расспросы незнакомец.

– Да! – нашелся Санька. – На праздник.

– Ну, тогда садитесь, – пригласил незнакомец. – Подвезу.

Он отодвинул один из тюков в сторону, освобождая место для попутчиков. Саньки снова переглянулись, оба одновременно кивнули и запрыгнули на повозку. Возница поднял руку вверх, и повозка плавно скользнула вперед. Она быстро набрала скорость, и Санька впервые с момента появления в этом мире, вместе со страхом неизвестного, испытал восторг. Ничего подобного он еще в жизни не пробовал.

Они летели, обдуваемые теплым ветром, поднимаясь в гору и спускаясь по склону, поворачивая то влево, то вправо. Платформа неслась над землей, не издавая никаких звуков, и только шум встречного воздушного потока сопровождал эту гонку.

– Поищите там, в тюках, одежду для себя, – крикнул незнакомец. – Не стоит в таком виде заявляться на праздник. Меня, кстати, Аху Печ зовут.

– А нас Сашами, – крикнул Санька.

– Сашами! – обернулся Аху Печ. – Интересное имя…

Он пододвинул один из тюков, перепоясанный широким кожаным ремнем, раскрыл его и вытряхнул содержимое на пол:

– Выбирайте!

– Что это? – спросил Санька.

– Это костюмы для праздника, – ответил Аху Печ. – Везу по приказу Верховного. Будем наряжать тех, кто не успел подготовиться.

Санька кивнул, давая понять своему новому другу, что это для него не новость. Он помнил напутствия дяди Феди сохранять бдительность и не выказывать своего происхождения.

Праздничная одежда вовсе таковой не выглядела. Простой льняной серо-белый балахон свободного кроя, без пуговиц, с широкой горловиной и такие же по цвету и составу просторные штаны с завязками на поясе. К «праздничному» комплекту прилагалась пара простой обуви вроде лаптей. Наряд пришелся впору юным путешественникам, и, когда они оделись, Аху продолжил расспросы:

– Вы, как я вижу, братья?

– Да, – посмотрев на отца, ответил Санька-сын.

– А где родители?

– Родители? Дома остались.

– Разве такое возможно? – возмутился Аху Печ. – В праздничную-то неделю?

– Они нездоровы, – нашелся Санька-отец.

– Да! – поддержал его Санька-сын. – Папа нездоров, а мама с ним осталась.

– Это неприятно, – сочувствующе произнес Аху. – Сейчас редко кто болеет.

Так они разговаривали до самого прибытия. Аху Печ оказался довольно говорливым человеком и, сам того не ведая, открыл ребятам много интересного об укладе Ерундистики.

Основная часть жителей страны была сосредоточена в единственном городе, где постоянно проводились какие-то праздники. Причем поводов для них с каждым годом придумывалось все больше и больше. Автором этих торжеств выступал Верховный правитель, как называл его Аху. И Санька понял, что это и есть Ялиф Отсорп. На праздник обязательно собирались все жители Ерундистики. Те, кто жил в городе, приходили семьями на центральную площадь для участия в торжествах. Жители пригорода и отдаленных хуторков прибывали в город своим ходом.

На время праздника приезжих размещали в домах городских жителей. И ребятам предстояло познакомиться с одной из таких семей. Сам Аху был одним из помощников Верховного правителя, имел жилье и в городе, и в деревне, откуда сейчас и направлялся. В государственном аппарате Ерундистики Аху отвечал за обеспечение местного населения праздничной униформой. Его должность так и называлась – заместитель Верховного правителя по праздничной одежде или сокращенно зампразод. Такую важность имели эти мероприятия, раз целый заместитель занимался только одеждой…

К городу стекалось несколько «стальных» ручейков. По ним из разных мест так же двигались летающие повозки с группами людей. Повозки отличались друг от друга по форме. Одни были открытые, как та, на которой летели Аху Печ и его пассажиры. Другие крытые плотной тканью, вроде тента. Третьи по форме напоминали салатницу, какую Санькина мама выставляла на праздничный стол.

Санька обратил внимание, что были чисто «женские» повозки. Их выдавал нежный розовый цвет и обилие цветочных гирлянд. В каждом транспорте сидели шумные компании одинаково одетых людей. Все они были радостными и приветствовали друг друга, когда их повозки сближались.

Санькина повозка поравнялась с женской ладьей, украшенной яркими цветами. В ней сидела девичья бригада человек из двенадцати, все в белых балахонах. Они напевали незатейливую песенку:

Праздник, праздник,

Яркий праздник

Бесконечной радости.

Будем петь и танцевать

До глубокой старости.

Бросай свои дела!

Беги скорей туда!

Там веселье тебя ждет,

Угощений хоровод.

Коль в Ерундистику попал –

Забудь, кем был,

Узнай, кем стал!

Санька почувствовал, как настроение соседней повозки невольно передалось и ему. Он поймал себя на мысли, что улыбается. В то же время и другой Санька ухватил это настроение. Аху Печ оглянулся на своих попутчиков и тоже расплылся в улыбке.

– Прибываем! – торжественно объявил он.

И вот из-за холма появилось что-то невероятное. Под вечерним голубым небом вдоль горизонта раскинулся удивительный город. На первый взгляд, это больше походило на взбитые сливки, которые неведомый повар-великан выдавил из гигантского кондитерского мешка и нарисовал ими узоры на поверхности земли. Большими щедрыми порциями он сформировал сливочные спиральные пирамиды. Каждую из них опоясывала волнистая кремовая дорожка, которая непрерывной нитью соединяла пирамидки друг с другом.

Тут и там рука невидимого мастера посадила кремовые розочки, гвоздики и фиалки. Слева и справа, по краям города, возвышались сооружения из густой кремовой массы, щедро положенной кондитером. Эти башни соединялись сливочными стенами, окаймляя таким образом весь город и превращая его в крепость. В центральной части этого гигантского торта высилась большая пирамида с завитком на вершине.

От увиденного оба Саньки раскрыли рты. На соседних повозках веселые песни умолкли и сменились на вздохи восхищения. Видимо, даже бывалые ерундийцы испытывали трепет от созерцания архитектуры их величественного града.

Когда повозка подлетела к городской стене, Санька увидел, что кремообразные сооружения на самом деле каменные. При этом стены были бесшовные – их словно, действительно, выдавили, как крем из гигантского мешка, а потом заставили затвердеть.

По велению Аху парящий плот сбавил скорость и теперь медленно плыл в плотном транспортном потоке таких же летающих повозок. Большие арочные ворота встречали гостей. Стальные ручейки дорожек стекались здесь в одну широкую ленту, которая образовывала большой проспект – главную улицу города. По обеим сторонам дороги высились такие же «кремовые» строения, украшенные розочками и завитками. Теперь в них можно было разглядеть окна и балконы.

Всюду стояли люди в белых балахонах. Они махали руками, приветствуя въезжающих в город гостей. Тут же группы людей распевали песни и танцевали. Повозки медленно двигались вперед, сопровождаемые уличным гомоном.

Санька смотрел по сторонам, продолжая удивляться увиденному. Ничего похожего с ним в обычной жизни не случалось. Санька даже на какое-то время забыл о своей важной миссии. Новая реальность, больше походившая на сон, обрушила на его сознание столько впечатлений, что Санькина голова шла кругом.

Санька-отец воспринимал происходящее как интересное приключение. Для него этот мир казался своим. Он радовался вместе с окружающими и даже махал руками в ответ на приветствия местных жителей. Пока Санька-сын не замечал этого, но скоро это станет первой из множества задачек, которые ему предстоит решать. Впрочем, не будем забегать вперед.

Транспортный поток разредился, и движение ускорилось. Парящая платформа полетела быстрее и вскоре прибыла на главную площадь города. Это было широкое пространство, в центре которого стояло что-то наподобие сцены.

Площадь была окружена зданиями различной формы. Справа и слева это были спиральные пирамиды цвета слоновой кости, около десяти метров в высоту. Завитки каждой вершины украшали флаги красного и зеленого цветов. Из верхних окон до самой земли были спущены зеленые шевроны, с которых смотрели портреты, по всей видимости, Верховного правителя, о котором упоминал дядя Федя.

Повозка свернула налево и поплыла к зданию, которое выходило прямо на площадь. Это была та самая гигантская пирамида, которую видели наши путешественники еще на подъезде к городу.

– Дворец Верховного правителя Ялифа Отсорпа! – после долгой паузы торжественно объявил Аху. – Наша конечная остановка.

Повозка остановилась у подножия большой лестницы, которая вела к главному входу в пирамиду. Вход представлял собой широкую террасу, которую украшали шесть высоких спиралевидных колонн. Сама терраса была огорожена фигурным ограждением из позолоты, а между колоннами ниспадали зеленые шевроны с портретами Ялифа.

– Прибыли! – сообщил, поворачиваясь к своим спутникам, Аху. – Мне сюда, а вам – на площадь. Вот-вот начнется праздник, так что всем нам нужно поторапливаться.

– А ты куда? – спросил Санька, спрыгнув вместе с отцом с повозки.

– Я кое-что привез Верховному, – ответил Аху. – Нужно это передать, а потом определю вас к кому-нибудь на постой.

Так и договорились.

Аху поднял руку вверх, платформа поплыла вдоль лестницы дальше по улице и через минуту скрылась за поворотом. А Саньки проследовали в другом направлении, на площадь, где уже шумела огромная толпа в белых балахонах, приветствующая на сцене участников праздника.

Путь к сцене лежал через небольшой сквер, в котором росли уже знакомые Саньке черные деревья. На них вдоль дорожки висели большие корзины с пирожными и фруктами. В одной корзине лежали эклеры, облитые шоколадом, в другой – печенье, обсыпанное ореховой крошкой. Третья корзина больше напоминала поднос, только плетеный и с ручкой. И на нем высились бисквитные торты, украшенные кремовыми розочками. В четвертой корзине лежали вафли, скрученные в трубочку. В пятой были яблоки, груши, бананы, манго, ананасы и виноград.

Воздух был сладкий и пах ванилью. Надо сказать, что только теперь Санька и его отец поняли, как сильно они проголодались.

Путников обогнал высокий парень в белом балахоне. Он на миг остановился у корзины с эклерами, взял один и перешел к следующей корзине, где лежали фрукты. Взяв из нее яблоко, парень заторопился дальше по аллее, в сторону сцены. Саньки переглянулись, подбежали к корзинам с едой и начали дегустировать все подряд.

– Вкуснятина! – воскликнул Санька-отец, откусывая кусок от большого бисквитного торта.

– Ага, – поддержал его с набитым ртом Санька-сын. – В жизни ничего вкуснее не ел.

Они ходили от корзины к корзине, не веря в свое счастье. Такого изобилия сладостей и фруктов им никогда не приходилось видеть. При этом никто их не ограничивал: ешь, сколько влезет. Набив животы, ребята двинулись дальше к площади.

Здесь развернулось широкое гулянье. Часть горожан толпилась у сцены, видимо, ожидая предстоящего действа, другие стояли в группах и оживленно разговаривали друг с другом. Откуда-то доносилась музыка, где-то слышны были песни.

И вдруг на сцену поднялись горнисты. Они протрубили в свои длинные горны, дав начало празднику. Толпа забурлила. Все взгляды были устремлены к движущейся со стороны дворца платформе. На ней стоял высокий мужчина, с головы до пят закутанный в длинный малиновый плащ. Его голову покрывал капюшон.

Глава 7. Ялиф Отсорп и его ерундийцы

Саньки влились в толпу зрителей и, неподвластные своей воле, начали вместе со всеми тесниться ближе к действу. Горнисты спустились со сцены, уступая ее человеку в малиновом. Он ступил с платформы на помост, снял капюшон и представил всем свое лицо. Санька не смог его рассмотреть, потому что они с отцом стояли слишком далеко от сцены. Толпа взревела, и гул одобрения прокатился по площади. Человек вскинул руки вверх и заорал во весь голос:

– Приветствую тебя, славный народ Ерундистики!

Толпа вновь ответила дружным ревем.

– Сегодня, как и всегда, – продолжал человек на сцене, – мы будем с вами праздновать, гулять, петь и танцевать. Мы будем радоваться жизни и воспевать наш чудесный город и мир, в котором живем. Мы не знаем, что такое заботы, мы не знаем, что такое печали. Сегодня и всегда я хочу видеть только радость на ваших лицах. Не думайте ни о чем, отриньте все, что тяготит вас. Вы знаете, что я, Ялиф Отсорп, ваш Верховный правитель, даю вам. Каждый день я даю вам возможность не задумываться ни о чем. Это жизнь без забот и проблем. Это прекрасный дом – место, где вы растите своих детей. Это мир, в котором в изобилии еда и питье. Это мир, в котором вашей единственной задачей является просто веселиться. Все остальное само сделается, само случится, само произойдет. Сотни гостей съехались сегодня к нам на праздник, и мы говорим всем: «Добро пожаловать!»

– Да! – хор тысячи голосов прокатился по площади.

– Давайте вместе поприветствуем наших гостей, – обратился к ним человек со сцены. – Дружно крикнем «Привет», три-четыре!

– Привет! – громко вторила толпа.

– Еще дружнее, – не унимался Ялиф Отсорп.

– Привет! – еще громче и объемнее разнеслось по площади приветствие.

– Да начнется праздник! – объявил Верховный правитель и снова вознес руки к небу.

Толпа загудела, засвистела, так же выбросив руки вверх. Из невидимых динамиков зазвучала музыка, которая не была похожа на ту, что слушал Санька у себя дома. Окружающие пустились в пляс. Белые балахоны как по команде подхватили неизвестную Саньке мелодию и ритм. Он огляделся. Вокруг были радостные лица. Площадь напоминала бурное море: то тут, то там поднимались волны счастливых ерундийцев.

– Хватит глазеть по сторонам, – кто-то одернул Саньку за рукав.

Он обернулся и увидел отца в компании двоих молодых счастливых ребят.

– Танцуй! Веселись! Это же здорово!

– Но я не умею, – пробормотал Санька.

– Что? – переспросил Санька-отец. – Не слышно!

– Я не умею танцевать, – попытался перекричать музыку Санька-сын.

– Тут нечего и уметь, – крикнул один из новых друзей Саньки-отца. – Просто двигайся вместе с музыкой.

Санька снова посмотрел по сторонам. Все вокруг ликовали, кто-то подпрыгивал, кто-то извивался змеей. Люди делали то, что умели, а самое главное, что хотели. Не было в них ни смущения, ни боязни чьей-то оценки. Мальчик встретился взглядом с еще одним соседом, который руками призывал его танцевать.

– Ну ладно, – сказал сам себе Санька и тоже пустился в пляс. Какие представления о современном танце были у его сына, Санькин отец не знал до этого дня. Теперь он стал свидетелем какого-то исторического перепляса в стиле диких племен Папуа Новая Гвинея. Движения его были путаны и хаотичны, лицо сосредоточенно. Санька уходил в отрыв.

– Да! – дружно воскликнули Санька-отец и его новые друзья.

Так продолжалось несколько часов. Музыка текла бесконечно, менялись мелодии, но ритм оставался быстрым, не давая окружающим останавливаться.

Верховный давно уже покинул сцену, передав ее своим помощникам, которые то и дело подбадривали толпу одобрительными призывами. Казалось, что этот ураган никогда не закончится, и люди от усталости будут валиться с ног прямо на площади. Но никто не собирался останавливаться или уходить с праздника.

Ерундийцы оказались крепкими ребятами. Их привычка бурно веселиться была выработана годами, натренирована и стала, как говорят в таких случаях, вторым «Я». Без этого они не представляли себе жизни. Их организм требовал постоянного движения – движения в ритме танца.

Но даже самому натренированному спортсмену нужен отдых, и жители Ерундистики не были исключением. К полуночи часть из них начала уставать. Люди группами стали покидать площадь. Толпа редела. Музыка стала чуть тише, а ее темп замедлился.

Оба Саньки, чьи балахоны были насквозь мокрыми (хоть выжимай), уже еле волокли ноги. Их соседи также были истощены праздником и начали собираться по домам. В этот момент к вяло танцующим из толпы вынырнул Аху Печ.

– Вот вы где! Еле вас нашел. Идемте! Нам еще до района Абсурд добираться – устраивать вас на ночлег.

– Ура! – воскликнул Санька-сын. – У меня уже все болит.

– О, нет, – с сожалением выдавил Санька-отец. – Может, еще останемся, ненадолго?

– Давно не танцевали? – спросил Аху Печ и, не дожидаясь ответа, заключил: – Ничего, праздник будет долгим, еще натанцуетесь!

– Надо идти, – шепнул Санька отцу. – Ты что, сюда танцевать приехал?

В нем вдруг заговорило чувство долга. Останься отец в прежнем облике, возможно, Санька так и продолжал бы ждать от него инициативы. Но теперь, когда Александр Иванович превратился в подростка, мальчик чувствовал ответственность за них обоих. Кроме того, им двигало любопытство, хотелось больше узнать об этом городе.

«Танцоры» попрощались со своими новыми друзьями и пошли вслед за Аху. Спустились сумерки. Небо из голубого превратилось в фиолетовое. На выходе с площади, в уже знакомом сквере, новоиспеченные танцоры бросились к питьевым фонтанчикам. Аху не стал торопить их и терпеливо ожидал, когда оба Саньки напьются. Мокрая одежда ребят лучше всяких слов говорила о том, что их организмам требовалось восполнить недостаток воды.

Вскоре все трое на платформе плыли по городу. На улицах стало тихо, от недавнего дневного шума не осталось и следа. Кое-где еще встречались группы людей, которые возвращались с праздника по своим домам. Чем дальше платформа удалялась от площади, тем реже становилась застройка.

Дома ерундийцев, напоминавшие пирамидки из сливочного крема, отличались от больших городских зданий лишь размером. Если в центральной части строения перетекали одно из другого, то здесь, в спальных районах, они стояли на небольшом расстоянии друг от друга. «Все, как у нас, – подумал Санька, – там город, а тут деревня».

– Вот и прибыли! Бредов переулок! – объявил Аху, разбудив дремавшего Саньку-отца. – Милый уголок счастья и тишины: тут и отоспитесь.

Платформа подплыла к одному из домов. Вблизи он оказался довольно большим. На крыльце уже ждали хозяева. Это были юноша и девушка в белых балахонах.

– Знакомьтесь, – обратился к ним Аху. – Это Сашами!

Санька не сразу сообразил, почему Аху так странно их представил. Но потом он вспомнил, как они познакомились на летающей платформе, и решил, что такое имя лучше сгодится для этих мест. Поздоровались.

– Рады знакомству, Сашами! – заулыбались хозяева. – Добро пожаловать в Абсурд! Мы – Ади и Нуре. Проходите в дом. Вы, наверное, голодны? Сейчас будем ужинать.

Аху попрощался со своими спутниками и, передав их в руки гостеприимных хозяев, улетел.

Дом Ади и Нуре внутри казался больше, чем снаружи. Обстановка была необычной и больше напоминала каюту корабля. В каменных стенах располагались ниши разной глубины, в которых лежала хозяйская утварь и принадлежности. Да и сама мебель была встроена в стены, что создавало больше свободного пространства в центре помещения. Через небольшие окна, которые не имели стекол и своей овальной формой еще больше намекали на корабельный характер интерьера, с улицы в дом проникала вечерняя прохлада и приятные запахи неведомых трав.

В центре большой и светлой комнаты уже был накрыт стол. Создавалось впечатление, что хозяева знали о гостях заранее и наготовили еды на целую армию. Здесь была и жареная курица, и отваренная в початках кукуруза, и салаты из свежих овощей, и что-то вроде супа. Саньки набросились на еду и с огромным удовольствием стали уминать все, что лежало на тарелках.

На самом деле, хозяева этого или любого другого дома в Ерундистике рады были гостям, поэтому и столы здесь всегда ломились от еды.

Чуть позже, дорогой читатель, ты узнаешь, откуда эта еда бралась. А пока наши герои ужинали и вели неторопливую беседу в новой компании.

– Так, значит, ваши родители дома? – начал разговор Ади.

– Да, – ответил Санька-сын. – Папа заболел, а мама осталась ему помогать.

– Вы первый раз здесь? – спросила Нуре, подкладывая Саньке-отцу добавки.

– Да, – снова ответил Санька-сын.

– Это здорово, что вы приехали, – продолжал Ади. – Мы сами любим и в гости ходить, и у себя гостей принимать. А то, что родители не смогли быть на празднике – это, конечно, жаль. Такое пропускать не стоит.

– У них же уважительная причина, – вмешалась в разговор Нуре, которая переживала, что Ади своими расспросами не даст ребятам как следует поесть. – В следующий раз и сами приедут, правда?

– Угу, – буркнул Санька-сын, наворачивая суп. Еда казалась ему такой вкусной, что он не особо настроен был поддерживать беседу. Ему хотелось попробовать все, что лежало в тарелках.

– Аху нам рассказал, что подобрал вас на пути в город, – продолжал Ади. – Вы смелые ребята, что вдвоем отправились такую даль, да еще и пешком. Вас могли похитить. Родители что, не рассказывали вам о зловещем Ип Таре?

Ребята переглянулись. Вот почему при их первой встрече Аху Печ упомянул о воровстве. Значит, есть кто-то, кто орудует за городом и нападает на людей; кто-то, кого стоит опасаться; кто-то, возможно, не менее могущественный, чем верховный правитель. И этот Ип Тар наводит страх на местных жителей.

– Слава Верховному правителю, – поддержала его Нуре, – все обошлось, и теперь вы в безопасности. Когда Аху нас попросил приютить вас на время, мы с радостью согласились. Сюда Ип Тар не сунется.

– Завтра погуляете по городу, – решил сменить тему Ади. – Посмотрите, как у нас все устроено. Вам понравится.

Пользуясь моментом, Санька решил сделать попытку выведать у хозяев дома их историю.

– А вы здесь давно живете?

– Мы живем недавно, – ответила Нуре, присаживаясь за стол, – но кажется, что всю жизнь.

Она посмотрела на Ади, как будто спрашивая его разрешения говорить на эту тему. Тот улыбнулся в ответ и, взяв Нуре за руку, продолжил:

– Наша история длинная, и, быть может, мы расскажем ее вам, но в другой раз. Главное, что нам здесь очень нравится, и мы никуда не хотим уезжать.

– А вас что, кто-то заставляет уезжать? – спросил Санька.

– Нет, – ответила Нуре. – Слава Верховному правителю, никто.

– И чем вы тут занимаетесь? – продолжал расспросы Санька.

Супруги снова переглянулись, потом вдруг рассмеялись, и Ади ответил:

– Странный вопрос! Тем же, чем и ваши родители. Тем же, чем и все в Ерундистике. Мы наслаждаемся жизнью и ничегонеделанием. Здесь все так живут.

– Здорово! – вдруг изрек Санька-отец.

Все это время он был увлечен поеданием ужина. Санька-сын зыркнул на него неодобрительно.

– Конечно, здорово! – Нуре удивленно посмотрела на Саньку-отца. – Можно подумать, у вас как-то иначе жизнь протекает.

Санька понял, что разговор заходит не туда, и быстро нашелся:

– Мы думали, что в городе все по-другому устроено.

– Это вряд ли, – ответил Ади. – Единственное, что нас отличает от вас – это более близкое соседство с другими жителями. Мы любим шумные компании, а кто-то, вроде вашей семьи, предпочитает уединение. Поэтому вы там, а мы здесь. И, кстати, никто не запрещает вам перебраться в город. Об этом можно договориться. Тогда не придется ездить через полстраны каждый раз, когда проходят праздники.

– А что в городе еще интересного? – спросил Санька, уводя таким образом хозяина дома от небезопасной темы.

– Сейчас только праздник! – подключилась Нуре. Она ходила в кухню и принесла Саньке-отцу добавки. – Главное место проведения – площадь Безмозглых, вы там были…

Санька-отец даже поперхнулся, до того ему стало смешно от услышанного названия. Санька-сын снова нашелся и постучал того, кого все считали его братом, по спине.

– Извините! – перебил он Нуре. – Подавился.

– Ничего, ничего! – успокоила Саньку хозяйка. – Не торопись, дружок! Ешь спокойно.

– Если хотите активно отдохнуть, – подхватил рассказ жены Ади, – можно пойти в парк «Вздорленд». Там масса интересного: прыгающие шары «Лоботрясбол», «Подводные лыжи», «Рвотная карусель» и «Дребедень-комната»…

– Если устанете гулять, – продолжила рассказ Нуре, – можно пойти в бар «Одна извилина». Это недалеко от площади. Там можно хорошо провести время в приятной компании, попить коктейли и поиграть в «Поймай Ип Тара» или другую веселую игру.

– Но главное украшение «Одной извилины», – снова заговорил Ади, – это наша Тамилаг. Побывать в городе, не услышав ее прекрасного голоса, значит многое потерять.

– Кто она? – спросил Санька.

– Наша знаменитость, – ответила Нуре. – Певица.

– А есть места, куда не стоит ходить? – попытался прощупать почву Санька.

– Что ты имеешь в виду? – спросил Ади.

– Ну, куда нельзя заходить, – уточнил Санька. – Может, где небезопасно…

– А, понял-понял, – перебил его Ади, – внутри города ходите, куда душе угодно, везде вам будут рады. Но за городские стены в одиночку лучше все-таки не выходить. Мало ли что…

Ужин подошел к концу, и хозяйка предложила гостям пойти спать. Ребят долго уговаривать не пришлось – они жутко устали. Нуре проводила их на второй этаж. Там располагались три спальни. Как видно, детей у этой семьи не было, но для ночлега места было предостаточно.

Нуре предложила гостям комнату с двумя кроватями. Кровати, если можно было их так назвать, представляли собой глубокие ниши в стене, уже застеленные постельным бельем. Возле каждой ниши стояло по вазе, из которых торчали обрезанные стебли фиолетового цвета, очень похожие на ту траву-проволоку, которую ребята видели у Сладкого моря.

Спальня напомнила Саньке вагонное купе, в котором они семьей ездили когда-то давно в Крым. И вот теперь снова они, но только уже с отцом, вошли в купе вагона, который идет в неизвестном направлении. Санька забрался в кровать, она оказалась мягкой и в то же время упругой. Он лег и посмотрел на отца. Тот уже лежал и тоже смотрел на Саньку.

– Ты как, пап? – вдруг спросил Санька.

– Отлично! – ответил Санька-отец. – Устал только, а в общем мне тут нравится.

– Да? Ну, тогда отдыхай!

– Спокойной ночи, – уже полусонным голосом пробормотал Санька-отец. – Я тебя люблю, сильно-пресильно.

– Спокойной ночи, пап, – ответил уже спящему отцу Санька-сын.

Он лежал в уютной кровати-капсуле и вдруг вспомнил о маме, которая осталась совсем одна там, далеко-далеко, дома. И хоть разлука была недолгой, Санька понял, как сильно соскучился. В голове промелькнул весь минувший день, такой богатый на события и такой непохожий на всю Санькину жизнь, вместе взятую. И снова мысль – все это ему снится.

Комната наполнилась очень приятным запахом неизвестных цветов. Дурманящий аромат окутал Саньку и тот вскоре уснул крепким и самым реальным сном.