Глава 15. Прибытие Ти Ворги. Колька с Петей подговаривают первобытчиков поднять восстание
Было ветрено. Надувной чёрный шар на вершине пирамиды трепыхался от ветра и почти как шар в Колькином сне собирался улетать. Большая часть поверхности песчаного поля рядом с пирамидой занимали плоские надувные маты. Колька считал, что это его идея, правда, присвоенная Петром, но всё равно его.
Он стоял на деревянных подмостках и вместе с Петей укреплял раствором каменную стену нового здания, примыкающего к пирамиде. Ребята вооружились плоскими деревяшками – шпателями и ждали, когда Зумс принесет вёдра с раствором. Но рядовой куда-то исчез. Мальчики вскоре услышали шум и увидели, как дюжина зиккурийских солдат притащила к пирамиде огромный оранжевый ковёр и деловито принялась расстилать его на земле.
– Что это они делают? – удивился Колька.
– Не знаю, давай посмотрим, – предложил Петя, и ребята поспешили к солдатам.
По дороге они встретили Уба.
– Пе-Пе, Кля-Кля, чоп-чоп? – вождь стучал кулаком в ладошку и вопросительно смотрел на друзей.
– Ня чоп-чоп, батан-батан26! – Петя показал рукой в сторону пещеры.
– Тумба? – смутился Уб, но мальчики, посмеиваясь, уже скрылись за углом пирамиды.
Края ковра срывал ветер, поэтому солдатам приходилось класть крупные камни по периметру. Делали они это быстро, громко щебетали на птичьем языке и посматривали на небо. Один из них упал, запутавшись в ткани и на него налетел другой солдат.
– Цирк! – засмеялся Коля, показывая пальцем на зиккурийских солдат. – Мартышки спотыкаются.
Прозвучал пронзительный звук трубы и у Кольки чуть уши не заложило. На оранжевом ковре появился главный военный, на желтой комбинезоне которого красовалась синяя звезда – это был начальник гарнизона Зумр Зиккур.
– Смотри! – воскликнул Петя и показал рукой на небо.
Стремительно превращаясь из крошечной точки в блестящий эллипс, с небес спускался инопланетный корабль.
– Дддлинноносые пприлетели? – от любопытства Колька опять начал заикаться.
– Посмотрим, – глубокомысленно произнёс Петя. – Обычно они прыгают с маленьких аппаратов, которые на землю не опускаются, а такой корабль я ещё ни разу не видел.
– Откуда корабль?
– Не знаю…
Из днища летательного аппарата выехала лестница с поручнями. Двое зиккурийских пилотов спустились из корабля на землю и обернулись к люку, чтобы помочь высокому существу в серебристом скафандре. Судя по рыжим вьющимся волосам, стянутых на лбу яркой диадемой, это была женщина.
– Ничего себе, кто она? – удивился Коля.
– Сейчас посмотрим, – сказал Петя и ребята подошли ближе.
Рост женщины составлял более двух метров. У неё было удлиненное лицо и миндалевидные раскосые глаза, одета в чёрный балахон наподобие мантии, на ногах массивные ботинки на высокой платформе. Но главной особенностью внешности пассажирки был огромный нос с горбинкой, нагло высунутый из-под рыжей прически.
– Тоже длинноносая, но скорей всего какая-то начальница, – прошептал Петька.
«Длинноносая» пошатнулась от порыва ветра и едва не упала, но её успели взять под руки зиккурийцы.
– Зырь, она на ногах еле держится, – заметил Коля.
Когда инопланетянка проходила мимо ребят, она посмотрела на Кольку, застыв на миг, затем произнесла странные звуки, похожие на бульканье. Обезьяноид справа от неё ответил таким же бульканьем.
– Они, типа, так разговаривают? – шепнул Колька, а потом задумался. – Слушай, Петя, я такое бульканье уже слышал, – он вдруг вспомнил двух высокорослых девчонок, которые догоняли чернокожего карлика, но решил рассказать об этом товарищу позже.
– Зиккурийцы тоже как птицы щебечут, только они на всех языках разговаривают, даже на русском.
– Я это уже заметил, – заметил Колька рассеянно.
Начальник гарнизона подошел к гостье, вскинул руку и тоже булькнул. Процессия, возглавляемая начальником, шедшим рядом с высокой гостьей, направилась в лагерь. Ребята пристроились к хвосту колонны. В лагерь не разрешалось заходить ни первобытчикам, ни Кольке с Петей, но никто не заметил, как мальчики прошли каменную ограду лагеря и спрятались за угол дозорной башни. «Длинноносую» завели в один из куполов, ей даже пришлось нагнуться, так как вход был рассчитан на низкорослых обезьяноидов. Рядом с дверью поставили двух караульных.
– Давай понаблюдаем, – предложил Колька шёпотом.
Петя в знак согласия кивнул.
Ребята ждали полчаса, затем Петя предложил пойти в пещеру:
– У меня уже ноги болят и есть хочется.
– Давай ещё пару минуток понаблюдаем, – Коле не терпелось выяснить, откуда эта длинная тетка прилетела, и зачем.
Возле дома с куполом появился начальник лагеря. Обезьяноиды-караульные расступились, Зумр подошёл к двери и вежливо постучался.
– Гоу посмотрим, что они там делают, – предложил Колька.
– Куда?
– Видишь окно возле стены? – Колька показал рукой на окно с противоположной от двери стороне куполообразного дома. Оно было распахнуто настежь.
Ребята короткими перебежками добежали до купола и подкрались к окну.
Рыжеволосая гостья восседала на стуле, а напротив стоял Зумр Зиккур. Они беседовали на булькающем языке.
Гостья булькнула длинную фразу, а потом достала из кармана и протянула начальнику маленький пузырёк. Тот кивнул, взял его и обнюхал, а затем расстегнул комбинезон на груди. Шерсти там у него почти не было, только облезлое пятно. Он вылил себе на лапу жидкость из флакона и стал втирать в кожу.
– Круто! – прошептал Колька. – Вот почему они чешутся.
– Она ему лекарство дала, – догадался Петр.
– Точняк, – прошептал Колька, но… кто-то дотронулся до его плеча, и мальчик резко обернулся. За его спиной стоял Зак.
– Давайте отсюда! – прошептал рядовой и приложил палец к губам
– Ты никому не скажешь? – жалостливо спросил Петя, когда Зак вывел их из лагеря.
– Нет, – ответил рядовой.
– Спасибо, ты настоящий друг! – поблагодарил зиккурийца Коля.
– Давай вместе с нами к ручью, – предложил Петя.
– Окей, – согласился Зак и пошёл с мальчиками в сторону каменоломни.
Ребята напились воды и начали расспрашивать Зака, откуда корабль прилетел, что за инопланетянка и почему шерсть у них выпадает.
– Понимаете, ещё до строительства пирамиды мы заразились странной болезнью. Стала чесаться кожа, зуд появился и другие нехорошие симптомы, – начал рассказ рядовой. – На Зиккуре очень развита медицина, но эту болезнь наши доктора до сих пор не могут вылечить…
– У меня тоже прошлым летом рука чесалась и раздражение было, случился как его, псориах или аз, точно не помню, короче, мама мазью больное место мазала, – перебил его Колька.
Зак рассказал, что болезнь эта не обычная чесотка или псориаз, её так просто не вылечишь, и вообще, последствия загадочной болезни ведут к летальному исходу, то есть к смерти. Ещё он сообщил мальчикам, что после того, как треть гарнизона умерла, в их лагерь пришёл истощенный человек, точнее не человек, а представитель планеты Глумдор, такой же высокий гуманоид, как и прибывшая гостья. Зиккурийцы знали, что много лет назад его планета сошла с орбиты, а потом странным образом появилась в нашей солнечной системе, они даже предлагали им свою гуманитарную помощь. Правительница Глумдора отказалась тогда помощь принять, сказав, что её народ сам справится. Глумдорианец сообщил, что его корабль потерпел крушение и он еле выжил. Ещё чужестранец сказал, что знает, как лечить эту болезнь, что якобы у них на Глумдоре есть особое снадобье. Потом глумдорианец умер от этой же болезни. Комендант гарнизона слетал на Глумдор и встретился с их правительницей, которая дала ему первую часть вакцины, поставив условие, что она вылечит зиккурийцев, если те построят народу погибающей планеты каменные дома и позволят переселиться на Голубой Шар – так они называли нашу родную Землю. Сегодня прилетела заместительница правительницы Ти Ворга и как раз привезла вторую часть вакцины.
– А эта болезнь не заразна? – заволновался Петька.
– Нет, не бойтесь, это только на нас действует! – Зак открыл пасть и зевнул, показывая острые клыки.
– А зачем вы первобытчиков используете, а не сами строите пирамиды? – спросил Колька.
– Так наше руководство решило, не я. Просто местных много, а нас мало…
– Бесплатная рабочая сила, короче, – заметил Коля с негодованием.
Зак промолчал.
– Кстати, а как вы на всех языках разговариваете? – сменил тему разговора Кругляков.
– У нас вот что есть, – Зак расстегнул комбинезон и показал маленькую металлическую пластину у основания шеи, и ребята увидели белые пятна на груди рядового – следы неизвестной болезни, о которой он только что рассказывал. – Это вербально-лингвистический модулятор. Он посылает импульсы в мозг, который их распознает и дает команды речевому аппарату.
– Мо-ду-ля-тор? И вы разговариваете на разных языках? – удивился Пётр. – А я раньше думал, что вас где-то этому учат.
– Модулятор переводит, посылая импульсы в мозг, а мы озвучиваем слова на любом языке.
– А мне можно… попробовать? – осторожно спросил Колька.
– В принципе, да, – несимпатично улыбнулся Зак, снял прибор с шеи и прикрепил на Колькино горло.
Коля почувствовал, как серебристая штуковина присасывается к его бронзовой от загара коже. Голова закружилась, по телу растеклось приятное тепло. Он посмотрел на Зака, который прощебетал фразу на своем языке, и вдруг понял её смысл: Зак спрашивал, как он себя чувствует. Колька ответил «всё хорошо», но из его рта вырвались не привычные слова, а щебетание.
– Класс! – произнёс Петя восхищенно.
Зак сказал, что не знает, к каким последствиям может привести ношение этого прибора мальчиком, поэтому сразу же отцепил его от Колькиной шеи.
– Понятненько, – произнёс Коля уже на русском, – а как вы, например, между собой общаетесь, ведь у вас прибор всегда прикреплен?
– Между собой мы на своём языке, а вот с другими на их языках разговариваем.
– А с собаками можете общаться? – неожиданно спросил Петя.
– С какими собаками? – удивился рядовой.
– Нашими собаками…
По реакции Зака стало ясно, что он никогда о собаках не слышал, что для ребят стало неожиданностью.
– Собаки – это домашние животные, на четырех лапах бегают, ещё они лают, – пояснил Колька, гавкнул пару раз, рассмеялся и стал объяснять, как собаки выглядят.
Зак закивал и стал рисовать на песке существо на четырех ногах, а Коля с Петей поправляли его рисунок.
– Нет, у собак хвост обычно больше, – Петька дорисовал хвост.
– Гав-гав-гав…, – гавкнул Зак, но внезапно замолчал. Из-за скалы появился Зик в сопровождении нескольких солдат гарнизона.
Рядовой вскочил на ноги, обезьяноиды зачирикали на своем языке. Видимо, Зик ругал рядового, поэтому у Зака морда, то есть, лицо приобрело виноватый вид, и он приказал мальчикам идти в пещеру, а сам куда-то поспешил со своим непосредственным начальником.
– Нужно было про часы узнавать, а не про собак, – сокрушался Колька.
– В следующий раз спросишь, – успокаивал его Петя, когда ребята шли в пещеру.
– Ещё про стену забыл спросить…
Всю дорогу мальчики молчали, Петя шёл и смотрел только себе под ноги, Колька думал о чём-то своём, только возле рощи вдруг остановился.
– Давай сейчас бетономешалку поломаем, пока все в лагере! – произнес он решительно.
– Сейчас? Ладно…, давай попробуем, – согласился Петя нехотя.
Когда ребята шли мимо рощи, то увидели Матука с Мабуком, роющихся в земле в поисках съедобных кореньев.
– Няма-няма, Пе-Пе, Кля-Кля! – сказал Матук, протягивая коренья мальчикам.
– Ня-няма, – закивал головой Петя и показал рукой на фруктовые деревья.
В роще Петя с Колькой поели фруктов и взяли с собой бананы и апельсины, подходящие, по их мнению, для забивания трубы. Озираясь по сторонам, мальчики прокрались на строительную площадку. Там никого не было, и они спокойно подошли к бетономешалке. Агрегат с вращающейся емкостью для раствора стоял на металлической подставке с мотором. Внизу находился бак для топлива и выхлопная труба, из которой при работе выходил наружу вонючий дымок.
– Давай бананы, – Колька взял у Пети пару бананов и засунул в трубу.
Спелая мякоть проскользнула внутрь машины безо всякого сопротивления. Коля взял апельсин и засунул его туда же, затем осмотрелся по сторонам и включил тумблер. Машина недовольно заурчала и выплюнула мякоть.
– Не годится! – расстроился Коля. – Нужно что-то типа нашей картошки.
– Где мы ее возьмем?
– Будем думать!
Когда ребята возвращались в пещеру, Кругляков вдруг крикнул «эврика!» и предложил использовать плоды манго.
– Только нужно брать незрелые, жесткие. У меня такой план: погнали в рощу, найдём там манго, а утром до начала работы придём и всё сделаем! Ещё давай попробуем объяснить наш план первобытчикам. Может, они оружие найдут. Тогда они на стены залезут, а мы бетономешалку поломаем и будем обороняться, как на крепости.
Петя план одобрил.
Когда ребята пришли в пещеру, то увидели соплеменников, сидящих вокруг костра. Первобытчики били себя в грудь и пели песню: «Чоп чоп ня ня, батан ма батан, ням ням ням ням тумба матумба батан ма ням ням…».
Звуки резонировали в груди первобытных, превращая набор примитивных слов в подобие музыки, а звук их голосов отражался от стен, создавая стереофонический эффект. Языки пламени чертили магические знаки-тени на стенах. Когда первобытная песнь закончилась, Коля решил, что пора действовать и посвятить соплеменников в свой план. Он стал возле очага, поднял руку и начал говорить:
– Слушайте! Вы же люди, а не стадо первобытное, чтобы над вами обезьяны издевались…
Первобытные подняли головы и уставились на мальчика.
– Вы же свободные люди! Мы с Петькой решили поднять восстание.
По реакции пещерных жителей стало ясно, что они не понимают, о чём шла речь. Некоторые из них ухмылялись, думая, что Колька собирается их развлечь. Тогда Петя, который знал примитивный язык лучше Кольки, пришёл на выручку. Он стал рядом с Колей и, проявляя всю свою смекалку, стал жестами и понятными первобытным словами объяснить, в чём дело. Он ухал, гукал и жестикулировал, как всамделишный сурдопереводчик27:
– Ня, ня, тумба-матумба ня, зика-зака бам бам28.
– А то получается, – продолжал Коля, – вы здесь, а ваши семьи там.
Петя произнес «батан-батан», потом «тумба-матумба», развёл руки в разные стороны и несколько раз ухнул. Потом сказал «тумба матумба ня ня» и стал дотрагиваться руками до воображаемой стены, жалобно произнося при этом «ня, матумба, ня, пепек».
Несколько первобытчиков поняли, в чём дело, некоторые даже прослезились, а вождь Уб вскочил и крикнул «матумба батан-батан!» и показал жестами, что он со своей семьей сидит возле костра.
– Какие-то облезлые обезьяны командуют вами и заставляют работать, – продолжал Коля.
Сидевший на камне Матук вдруг поднялся на ноги и обвёл взглядов соплеменников:
– Босс зика-зака кирдык!29
После этих слов первобытчики разбежались по пещере и через минуту уже стояли возле костра с дубинами и камнями.
– Оказывается, они дубины в пещере прячут! – обрадовался Колька.
Первобытные стали в круг, приплясывая и издавая уханье. Отрывистые гортанные звуки превращались в песню с мелодией. Уб периодически останавливался, поднимал лицо и руки вверх и взывал: «Обб-обб-обб!», а Колька вопросительно посмотрел на Петьку.
– Что такое «обб» я не знаю, – ответил тот обескураженно.
– Ладно! Самое главное, они поняли твой перевод, – Колька легонько толкнул товарища в плечо. – Молодчина, у нас получилось!
– Ну…, – на лице Пети было написано, что он доволен похвалой.
– Зачем они танцуют, знаешь?
– Я только однажды такое видел, когда у нас в лесу пятнистый зверь появился, кстати, – Петя поискал глазами по пещере, и показал рукой на большую пятнистую шкуру, на которой спал вождь Уб, – видишь шкуру? Они перед охотой вот на этого зверя танцевали.
– Значит, они охотятся, раз у них такой танец охотничий, – сделал вывод Коля.
К мальчикам подошел Пепек. В руках он держал две небольшие дубины.
– Уб, уб, – старательно выговорил Пепек и протянул дубинки мальчикам.
– Круто, спасибо! – сказал Колька, беря дубинку. – С такой не страшно даже на войну идти!
– Разве дубины помогут против лазеров, – произнес Петя и вздохнул.
– Попытка не пытка, – возразил Коля.
Далее ребята кое-как объяснили вождю свой план.
Когда Уб в знак одобрения поднял вверх большой палец, половина его подчиненных уже спали, а остальные клевали носом.
Коля долго не мог заснуть, мечтая, как после восстания тоже воссоединится со своей семьей. Ночью ему снилась родные. В этом сне ему с Тёмкой было годика по четыре, мама купала их в море, поднимала высоко и целовала в щёки. Было тепло, спокойно и радостно…
Глава 16. Бедный Ярик
Пройдя квартал, Тимофей оказался на площади перед станцией метро и увидел двухэтажный торговый центр. Парадная часть ТЦ выходила на проспект, а во внутренней находился небольшой дворик. Убедившись, что поблизости нет костров и постовых, мальчик побежал во двор и спрятался в густых кустах.
– Что-то знакомое, – прошептал Тёмка, присматриваясь к зданию. – Точно, в прошлом году мы сюда ездили с мамой канцелярку перед школой покупать.
Рассматривая освещенные окна ТЦ, он вспомнил фудкорт на втором этаже, где они тогда обедали, но без Яськи, она дома осталась. Там работало несколько ресторанов фаст-фуда с разнообразными бургерами, колой и прочей вкуснятиной. В Темином кармане лежала мелочь, и он подумал, что на эти деньги мог бы купить самый маленький гамбургер.
«Что, если зайти? Опасно…, но может, попробовать? Нет, схватят, опять в больницу отвезут…» – мучительно раздумывал он.
Через десять минут голод возобладал над рассудком, Тимофей побежал к входу ТЦ, постоял там немного, оглянулся по сторонам и осторожно вошел в тускло освещенный холл. Людей не было, привычных брендовых магазинов тоже. Мальчик осторожно поднялся по неработающему эскалатору на второй этаж, но вместо фудкорта увидел обычную столовку с длинными столами, заваленными грязной посудой. Между рядами сновала пожилая женщина с подносом, собирая стаканы и тарелки. Столовая напоминала школьный «кантин», а женщина явно не вписывалась в местную «молодежную тусовку».
Кругляков прокрался в обеденный зал и притаился за столом, выжидая момент, когда уборщица выйдет. Когда она, наконец, наполнила доверху поднос и ушла в подсобку, он выскочил из-под стола и стал судорожно собирать со столов и рассовывать по карманам пригодную еду на столах: несколько надкусанных кексов, пару брикетов и упаковку напитка. Когда он уже повернулся к выходу, сзади раздался голос: «Ты что здесь делаешь, курсант?». Тёмка обернулся и неожиданно для себя уверенно ответил: «Ищу свой класс».
– Какой класс, здесь только патрульные едят! – возразила уборщица.
Тимофей не стал спорить, а побежал вниз по эскалатору, слыша, как женщина за его спиной вызывает кого-то: «…срочно… тут малец странный…».
Тёма побежал обратно в кусты, но по дороге заметил мусорку, где рядом с зелёными помойными баками стояли две большие картонные коробки. Спрятавшись в кустах, он ел и судорожно обдумывал план: «Понаблюдаю, если кто подъедет, убегу. Пойду в сторону Мышкино. В заброшке посплю…». На вкус брикеты оказались пресными, и Тимофей удивился, почему местные школьники так их любят. Напиток тоже был никаким – водичка с привкусом апельсина. За три минуты, потраченные Тимофеем на перекус, никто возле ТЦ так и не появился.
После еды он решил проверить картонные коробки, вдруг там что-то ценное найдется. В первой коробке лежало несколько мужских брюк, доходящих по длине до Тёминого подбородка, два огромных пиджака, а также женская юбка.
«Видимо, это осталось от тех взрослых из больницы» – подумал он с грустью. В следующей коробке он нашел то, что нужно – старую утепленную куртку, которая оказалась немного ему великовата.
– Круто! – радостно прошептал Тимофей, надевая куртку. – Даже лучше, что большая, так теплее будет!
«Здорово, что дверь не закрыли! Хоть что-то поел…, теперь знаю, куда идти…, мы по ходу на маршрутке минут сорок ехали вдоль проспекта…, значит, пешком это пару часов» – размышлял Тимофей, идя по тёмным дворам.
«Подальше от этих больниц и патрульных! Интересно, как они появились в нашем городе?» – у Тимофея накопился целый ворох вопросов, на которые пока не было ответов. Вопросов было больше, чем листьев в куче осенней листвы, где ему пришлось прятаться от больничной стражи.
Прошло полчаса и Темке очень хотелось спать, он едва волочил ноги от усталости.
– Ну, где же заброшки, где? Не могу больше, – бормотал он, разглядывая еле различимые во тьме силуэты зданий.
В районе следующей станции метро – Тимофей сразу узнал две высоченные жилые башни, между которыми находился вход в подземку – он заметил заброшку. Двухэтажное здание с заколоченными окнами и размалеванными белой краской бетонными стенами прижималось к жилой девятиэтажке. Вход отыскать было несложно: как обычно, доски на входной двери оказались выбиты, и мальчик легко вошёл внутрь. Неприятных запахов, если не считать запаха гнили, не чувствовалось. Внутри ЗБ было относительно сухо и тепло. Чиркнув спичкой, Тема нашёл в углу кипу тряпок, на которые сразу же упал в изнеможении и закутался в куртку.
«Сколько же всего сегодня произошло… Новый парк и летний лагерь в школе, симуляторы, прозрачный «маяк», рыжая в нашей квартире, взрослые в больнице…». Тёмка вспомнил, как еще сегодня утром сидел на кухне с мамой и Яськой, пока Колька возился в комнате.
– Ну что, ребята, скоро уже каникулы? – сказала мама, улыбаясь.
– Только у меня ещё английский! – обеспокоенно заметила Яся.
– Не бойся, сдашь! – поддержала ее мама
– А если не сдам?
– На второй год останешься, двоечница, – Темка показал сестре язык.
– А ты, дебил, вообще молчи!
– Хватит ругаться! – успокоила детей мама.
– Ура! – прокричал вошедший на кухню Коля. – Скоро каникулы, делай, что хочешь!
После завтрака Кругляковы пошли в парк, а потом приехал папа. Знал бы тогда Тёмка, что уже вечером станет бомжем, спящим на тряпье, а до этого его схватят медсёстры, которые, если посмотреть на них через розовые очки… Нить воспоминаний таяла, как сахар в горячем чае, и он заснул сном изможденного человека.
Проснулся Тимофей от того, что его кто-то тормошил. Открыв глаза, он вздрогнул и вскочил на ноги – перед ним сидел на корточках взрослый парень, одетый в униформу. Темка хотел уже бежать, воспользовавшись неудобной позой чужака, но в тонких лучах утреннего света, несмело пробивающихся через заколоченные окна, он разглядел грязное лицо и сразу передумал. Хотя незнакомец был намного старше Темы и его подбородок и щеки заросли рыжей щетиной, лицо его напоминало мордочку Пушка, когда братья Кругляковы засовывали котенка на высокий шкаф, а он сильно волновался, не зная, как слезть.
– Ттты кто? – первым спросил парень.
– Я? – растерялся Тема, – Ты… из патруля?
– Неа, – покачал головой незнакомец. – Ты… из патруля?
– Нет, – пробормотал Тема, – наоборот, я от них убежал. Меня схватили, укол сделали, а потом в больницу привезли, пока я спал. В больнице взрослые лежали, странные… Ты тоже там был что ли?
– Да, почти, – ответил незнакомец с облегчением. – Ты из зоопарка?
– Из какого зоопарка? Зоопарк – это где все отдельно живут, как мне объясняли? Не был там я никогда, то есть в нормальном зоопарке с животными, конечно, был, а вот в вашем зоопарке – нет, уже замучился это объяснять…
– Мы тоже в зоопарке жили, мое настоящее имя Ярослав, – парень протянул Темке руку
– Тимофей Кругляков, – Темка крепко пожал руку Ярослава. – Будем знакомы.
– Понимаешь, я только на последнем курсе Факультета30это вспомнил, когда сильно головой ударился. Меня здесь Риком Ежкинсоном зовут вместо Ярослава Евженко, это моя настоящая фамилия. Девять лет назад моих родителей оттуда забрали «на улучшение жилищных условий», а сами…, – тут лицо Ярика скривилось, и он закрыл его рукой, кое-как сдерживая рыдания. – Отправили, наверное, туда, откуда ты говоришь сбежал… Мне «переформат» первой степени сделали и определили в приемную семью. Доучился до окончания Факультета, а тут нужно или профессию получать, или силами владеть, а у меня ничего не получилось…
– Ты двоечник что ли? – в голосе Тёмки появилось сочувствующее понимание. – Плохо учишься? Мы с братом тоже.
– Ну, не двоечник, как ты сказал, но, честно говоря, с успеваемостью у меня не очень было.
– А что такое «силы»?
– Силы – это особые способности. Правда, ими в-основном девчонки владеют. Парни должны после Факультета в армию идти, в науку или в управление.
Тимофей внимательно смотрел на Ежкинса, не понимая полностью того, что он говорил.
– Так ты из мышкинского зоопарка? – Рик-Ярослав пристально посмотрел на Тимофея.
– Здесь моих родителей нет, понимаешь, как тебе объяснить…, – замялся Тимофей, – мы с братом и сестрой ходили в заброшку, ну, это такое здание, в котором никто не живет, как это, в котором мы сейчас с тобой…
– Знаю, и что в заброшке?
– Там я нашел странный скейт.
– И что с этого?
– Брат часы подобрал, сестра Есения очки, браслет и зеркальце. Мы хотели украшения в ломбарде продать, но нам сказали, что это бижутерия.
– Бижутерия, это как?
– Ну, это просто из железа сделанные штуки, которые ничего не стоят… Слушай, Ярик, а ты что здесь делаешь, почему прячешься? Что вообще здесь происходит?
– Ладно, расскажу. Но давай договоримся: если вдруг тебя схватят, ты никому обо мне не скажешь!
– Лады, а почему тебя должны схватить?
– Понимаешь, мне уже двадцать один год позавчера исполнился. В рекруты меня по состоянию здоровья не берут, а в науках я слаб, если честно… Всё, пора на переформатирование, мне уже уведомление пришло! – произнёс парень, его губы скривились, и он опять закрыл лицо ладонями.
– Что значит пере… это самое?
– Ну, это когда тебе новую информацию в мозг закачивают, а потом ты становишься клинером31 в лучшем случае. А если ренегатом, который повозки тягает?
– В больнице мне тоже по ходу эту штуку собирались сделать, но я убежал.
– Тебе очень повезло, Тимофей! Проклятая Легитимация! После неё появились глумды, они проникли во власть, в школы, везде…
– Глумы, кто это?
– «Глумды» правильнее, «глумами» их лучше не называть, это оскорбление для них… Это глумдорианцы, короче, «члены Лиги, укушенных плющом», как мы их в шутку называем, – произнес Ярик и криво усмехнулся. – Говорят, они с другой планеты в доисторические времена прилетели, потом их мужчины погибли, а они стали «силы» использовали во вред, их даже за это на кострах тогда сжигали… А во время легализации они стали самыми главными на Голубом Шаре. Считают людей ниже себя по развитию, превращают в рабов. Взрослых вообще называют «отработанным материалом».
– Ничего себя! – воскликнул Тема. – Вот почему взрослые осликами тут работают и в больницы заперты. Их тоже пере… пере… морфатируют.
– Форматируют, – поправил Ярик, – Так я не понял, при чем здесь заброшка и бижутерия?
– Просто мне показалось, что все произошло из-за скейта, который я в заброхе нашел. Я на него стал, а потом оказался в воздушной трубе. Сначала думал, что в школе лагерь военно-спортивный сделали. У нас лето начиналось, каникулы…, а у вас здесь холодно, эти дурацкие магистрессы, курсанты, аттракционы с роботами, взрослые тетки с большими носами, которые притворяются девочками…
– Тетки? – поморщился Ярик. – Это настоящий облик «старых глумдов», а образ девочек – это просто защитная маскировка… Перемещаться нельзя, это невозможно, это волшебством называется. Ты, я смотрю, начитался рассказов волшебных? – вдруг прервал его Ярик.
– Пантастических, – поправил его Тимофей.
– Хорошо, пантастических, как у вас говорится. Хотя, знаешь, – Ярик на пару секунд задумался, – до меня слухи доходили, что есть такие штуки – устройства по перемещению во времени и пространстве, и что якобы глумды ими тайно владеют, что у них есть такие технологии.
– Почему они тогда на осликах ездят и на ренегатах? – рассмеялся Темка.
– Мода такая, понимаешь, – улыбнулся Ярик. – Мне тоже выдали личного ренегата после экзаменов, а потом забрали на седьмой день. Нормальный был дядька. Жил у меня в скумборе.
– Где жил, в скумбрии? – не смог сдержать смеха Тимофей.
– Скумбор – это казарма или жилище из камней по-глумдориански. Они, конечно, не так произносят, я даже немного изучал их словечки, – улыбнулся Ярик. – Просто наш речевой аппарат их произношение не может воспроизвести, только язык себе поломаешь, хотя есть экземпляры, которые пытаются.
– Я даже знаю одного, – весело заметил Темка, рассказав, как Иван Ворм разговаривал с дистрофичкой за железной дверью.
– Да, есть такие, кто перед глумдами выслужиться хочет, – улыбнулся Ярик. – Она не дистрофичка, как ты сказал, а смотритель. Смотрители все видят и даже мысли могут читать.
– Ничего себе, а я думал, что она чем-то болеет, кожа у нее паранормального цвета, розовая.
– Они их специально выращивают, они элитой считаются, «новыми глумдами». Знаешь, как они броски умеют делать?
– Кто-кто, какая элита? Броски… куда?
– Лигитиматоры так называемые, они все из исторических глумдов в-основном, новые позднее появились. А броски не куда, а как. Это когда усилием мысли они на другого человека физически влияют…
– Аааа, – лицо Темки озарила искра понимания, – Наш староста Антонкинс в классе пытался подбросить моего соседа по парте.
– Ну, видишь. Только Антонкинсами глумдов не зовут, у них клановые имена.
– Нет, этот чел вообще странный, с девчонками на какие-то занятия ходит.
– На этих занятиях силы изучают, все понятно.
– И что с этим ренегадом? – вдруг изменил тему разговора Темка, вспомнив о личном рабе Ярика.
– Забрали ренегата, правда, я пытался у него узнать, видел ли он моих родителей, но он вообще слабо разговаривал. После переформата третьей степени человек в животное превращается.
– Кстати, я у нашего подъезда видел бомжа, то есть ренегада, который как собака лаял.
– Это сторожевой ренегат. Кстати, их лучше всех кормят.
– Понятненько, – лицо Тимофея расплылось в широкой улыбке. – Ты говоришь, забрали ренегада и выселили, а ты убегать пробовал?
– Как тут убежишь, смотрители тебя сразу найдут, – Ярик поднялся с корточек и выглянул в окно. – Вроде никого. Полагался личный ренегат, но скоро я сам им стану, – он закрыл лицо ладонями и вздохнул. Мне бы опять в зоопарк, стал бы рисовать и поделки делать…
– Ты рисуешь? – оживился Кругляков.
Ярослав вытащил из внутреннего кармана куртки небольшую стопку рисунков, свернутых в трубочку, и передал Теме.
– Круто! – воскликнул Кругляков, рассматривая сделанные углем рисунки.
Художник превосходно владел техникой. Правда, все рисунки были какими-то мрачными: странные вытянутые лица, луна освещает парк, волк с оскаленными клыками…