Истлели русские дружины:
Уж пали Юрьев, Переславль,
Где сам Дюдень обосновался,
Пылают Углич, Ярославль,
Ростов поник по воле ханской18.
Подобно огненной волне
Орда придвинулась к Москве.
С холма с дружиной смотрит князь
За стены, где в прибрежном гае
Кромешным облаком клубясь,
Данилов монастырь пылает.
Москвы высокий частокол
Полчищ не сдержит. Предпочёл
Народ оставить для расправы
Свои деянья величавы.
Отдав приказ уйти в леса,
Орде возмездием грозя,
Князь сквозь посад, пока не взят,
Покинул обреченный град…
Все, что построил Даниил
Огонь пожрал. Что заложил -
Разрушил, без хлопот о брате,
Андрей на Дюденёвой рати.
4
Переславль заполонили
Сарайских нукеров тумены,
Вокруг, вонзая в страшной силе,
Отряды щупалец военных.
Коломна пала, Можайск взят,
На Ламе Волок, Дмитров. Брат
Без слёз поставил Русь мишенью
Орде набегов разграбленью.
Градов четырнадцать истёрто
На карте Пепельной Руси.
Вокруг, сколь видит глаз, всё мёртво,
Пропал народ – Христос спаси!
Тех, кто бежал в леса – ловили,
В строках немилосердной были
Рассказано, как жгли, пороли
Русских людей, лишая воли!
Горели храмы и жилищи,
И снова голы, снова нищи,
Лишь только буря, мгла бурней!
Казалось, нет на свете дней,
Что им прожить еще осталось,
Лишь данная Ордою малость:
Уйти в полон на волю хану,
Да ждать, что на Руси помянут.
Полей неснятых пепелища,
Домища, в коих пламень свищет,
В костях забытое копьё.
С истошным граем вороньё
Над покошёнными крестами
Печальным маревом летает.
Здесь тризны дух, уныньем пахнет,
Орды шныряют псы бесстыжа.
Как пишут в списке Патриарха:
«Всю землю пу́сту сотвори́ша19».
Все те, кто избежал потерь,
Потоком двинулись на Тверь.
Но и туда, чтоб жечь и рвать,
Направилась Дюденя рать.
Но не судьба идти под плеть
Сейчас Твери. Плату внесли -
Новогородские рубли20
Купцам пришлось не пожалеть.
Ушел Дюдень, Твери не тронув,
И Новгорода не вспорол.
Под многозвучье жутких стонов
Андрею передали стол…
При́мыслы
1
Чрез год, не выдержав кручины,
Ушел князь Дмитрий к праотцам.
Известье о его кончине
Оголосили по церквам.
Теперь Андрей, сатрап злосчастный,
Над Русью княжит полновластно.
Никто из рода Мономаха
Не сделал русским столько зла,
Как князь Андрей21. Мечами вспахан
Родимый край, сожжен дотла.
Вместо разновеликих храмов
Руины от князей упрямых.
Ветра свистали меж холмов,
Мешая пепел с неба синью…
Кручину грешного унынья
Данил в геенну гнать готов!
Князь не простил родного брата,
До смерти шел против него,
Но и руины, и утрата
Москвы не значат ничего
Для тех, кому велела Высь,
Чтоб измененья начались.
С нуля все строить не впервой -
Вернулся Даниил домой.
И снова город, стены, рвы
Явились на брега Москвы!
Взросли разрушенные храмы,
Монастыри. И панорамы
Открылись чудные с холма –
Еще пышней стала Москва!
Под благовест колоколов,
Под смех детей, что подросли
В уютном запахе дворов,
Пришли с товаром корабли.
Подняв ветрила второпях,
В червонных липовых ладьях,
Ко князю в гости пришлецы́ –
Новогородские купцы!
Порты и ткани, сбруи, утварь,
Товаров разных громадьё,
Лишь только наступает утро,
Торг оживает, и тканьё
В руках цветастыми кусками
Волнами плещет над брегами.
Все князю славу воздают.
Москва стоит. Доволен люд!
2
Во век правленья Даниила,
Случились важные дела.
Судьба потомкам сохранила
Великорусского крыла
Изводы, что наверняка
Доставят в Киев чрез века.
Разрухе во отчине Кия
После нашествия Батыя
Больше полвека. Древний град
Уж не прекрасен, не богат –
В условьях шалого стола
К народу нищета пришла.
С церквей великих осыпались
Каменья, рушились дома.
Ни кирпичей, ни древ, ни стали
Не получал град. Только тьма
От вечно алчущих баскаков,
Да княжьих слуг скаредных зраков.
Несчастен Киев-град вблизи,
Лишь в тихом блеске ореола
Митрополичьего престола
Отсвет величия Руси.
Максим – митрополит из греков,
И Киевский, и Всей Руси,
Страдал под бременем набегов,
«Терпения был столп еси22».
Не снёс урон ордынских сил -
В Залесье уходить решил.
В шесть тысяч восемьсот седьмом23,
Стремглав, со всем своим житьём,
Бердянском, Суздалем обоз
Митрополита перевез
К Владимирской земле – престол
Из киевских руин привёл.
Когда последняя подвода
Вошла в Владимирский предел,
Митрополичьего исхода
Не вынес Киев – опустел.
Судьбы дальнейший путь неведом:
Весь город разбежался следом24.
В забвенье Киев погрузится,
Забытый хроники страницей25.
3
Тем временем Орды раздрай
Вселил уверенность в поганом -
Вконец зарвавшийся Ногай
Дерзко себя назначил ханом.
Сарай осмелился восстать -
Тохта с Ногаем начал рать!
По южным землям табуном
Полки ордынские ходили,
Теряя кровь в грязи и пыли,
В удо́лье встретились речном.
Тогда, исполненный обид,
Ногай на Буге был убит!
Орда ликует, единясь!
А вдалеке московский князь
Готовится не к страшной рати -
Ко встречи южнорусской знати.
Все дело в том, что сарский бой,
Привел упадок затяжной
На земли южные Руси.
И по Максимовой стези,
С полками, семьями, товаром
В Залесье путь лежит боярам.
Князь знати рад! Столы, покои,
Представил земли по-людски,
Но еще больше рад, что во́и26
Москвы умножили полки.
Теперь среди удельных сил
Один из главных – Даниил.
4
Клани́лись под ветрами злаки,
Хор соловьев густых дубрав
Сопровождал житье. Двоякий
Междоусобицы устав:
Кого рубить в лихом накате,
Кого привлечь к ордынской плате?
Но ни горластым соловьям,
Ни золотым морям пшеницы,
Ох, не помочь договориться,
Когда великий князь упрям.
Андрей, зачинщик многих бед,