Раннее

Он припарковал машину возле самого крыльца. Все вышли, Дмитрий пикнул сигнализацией. Поднялись по деревянным ступенькам, открыли дверь.

В таверне царил влажный холодный сумрак. Справа от входа размещался пустующий небольшой гардероб, отгороженный коричневым деревянным прилавком. Слева – большое тёмное помещение, заставленное тяжёлыми грубо вытесанными столами и скамейками. Вдали виднелась стойка бара.

– Есть кто-нибудь? – громко спросил Дмитрий, вступая в зал.

Занавеска возле стойки зашевелилась, и появился белобрысый лопоухий мальчик лет двенадцати, одетый в ярко-красную русскую косоворотку, подвязанную золотой верёвочкой с кистями, полосатые штаны и чёрные остроносые сапоги до колен. На руке висело белое полотенце.

– Добро пожаловать, – произнёс он неуверенно, приблизившись. Огромные выпученные белёсые глаза принялись обшаривать посетителей с головы до ног. Женя поёжился, почуяв на себе этот неприятный взгляд.

Мальчик вытер нос рукавом и спросил:

– Комнату вам или есть чего будете?

– Нет, – ответил Дмитрий. – Мы ищем Галерею… Ээээ… Как её там?

– Конвергентного Искусства, – подсказала Лариса. – Это где-то возле деревни Вошки.

– Это чего такое? – спросил мальчик. – Какая галерея?

– Ну, вроде как музей, – пояснил Женя. – Там скульптуры всякие, картины… Наверно.

– Не знаю, – ответил мальчик. – Есть деревня Плошки. Но это почитай сотня верст туда, – он махнул рукой в сторону двери. А музей… – Он задумался. – Ну да, есть тут Музей Зеркал. Совсем близко. Пешком полчаса. А вы-то, небось, на карете.

– Музей Зеркал? – переспросила Лариса.

– Да. Там Чёрная Госпожа хозяйка. По этой же дороге чуть больше двух вёрст. Хороший музей. Только я там не был.

– А откуда же ты знаешь, что он хороший? – спросил Дмитрий.

– Других тут нету, – пожал плечами мальчик.

– Ну ладно, – сказала Лариса. – Спасибо.

– Заезжайте откушать сёмги под икорным соусом, – сказал пацан, шмыгнув носом. – И водка у нас вкусная. Говорят. Сам не пробовал.

– Может, и заедем. На обратном пути, – сказала Лариса.

Выйдя на крыльцо, Женя облегчённо вдохнул целые лёгкие свежего воздуха.

– Гиблое место, – произнёс он. – Вам не кажется?

– Воняет в этой таверне тухлятиной, – согласился Дмитрий. – Ну что, поедем назад?

– А может, съездим в Музей Зеркал? – робко предложила Лариса. – Полчаса пешком. А мы на карете…

Все засмеялись, отчего напряжение немного спало.

– Ладно, – сказал Дмитрий. – Не зря же мы пёрлись в такую даль. Посмотрим, что за зеркала.

«Тойота» долго ползла по просёлку, переваливаясь с одного бока на другой. Дорога покинула заброшенную деревню и нырнула в лес, который становился всё плотнее, а сосны по большей части сменились ёлками.

– Не дай Бог дождь пойдёт, – пробурчал Дмитрий. – Мы отсюда не выберемся.

– Выберемся, – заверила Лариса. – Мы же недолго. Посмотрим зеркала – и всё.

Дорога спускалась под горку, и казалось, что они погружаются в глубокое тёмное ущелье, где всё меньше и меньше света, а лес, окружающий дорогу, представлялся скоплением таинственных мохнатых чудищ. Но вот впереди, преграждая путь, показался большой деревянный особняк. Он приближался, и скоро над входом стало возможно рассмотреть вязь кованой чугунной вывески:

МУ

ЗЕЙ

ЗЕР

КАЛ

– Странно всё это, – сказал Женя. – Музей в глубине леса. И почему именно зеркал?

– Да уж, – подтвердил Дмитрий. – Здесь бы лучше чучела зверей показывать.

Дом напоминал огромный кряжистый пень, расползшийся по земле. Стены были покрыты бесцветным лаком, а окон вовсе не было, кроме маленького слухового под самой крышей.

Оставив машину на небольшом поросшем травой пятачке возле стены, Лариса, Дмитрий и Женя приблизились к двери. Дмитрий потянул за кольцо. Тяжёлая дверь, сколоченная из досок и висящая на мощных воронёных петлях, скрипнула и подалась. Из помещения пахнуло гнилостным застоявшимся воздухом.

– Фу, – сказала Лариса. – И тут с вентиляцией проблемы.

Они оказались в небольшой каморке, обитой изнутри досками. В правой стене располагалась приоткрытая дверь с надписью «Начало осмотра». На стене напротив входа, высоко, висело чёрное стекло примерно в человеческий рост в массивной деревянной раме. Под ним стоял маленький столик с выдвижным ящиком, на котором стояла пустая фарфоровая ваза. На потолке висела грязная тусклая лампочка, слегка освещавшая обстановку.

– Так, – сказал Дмитрий. – И кому тут за вход платить? Или халява?

Вдруг стекло прояснилось, словно с обратной его стороны кто-то включил свет, и стало видно, что за ним – небольшая комната, а в ней – старинный резной стул, на котором восседает неподвижная дама в чёрном платье до пят. На её голове была надета чёрная шляпка с пером, а лицо прикрывала совершенно непроницаемая вуаль.

– Платить не нужно, – послышался голос из-за стекла. – Во всяком случае, за вход.

– Так вы и есть Чёрная Госпожа? – спросил Женя.

Дама тихо засмеялась, и подол её платья, покрытый линиями таинственных чёрных узоров, заколыхался.

– Не знаю. Должно быть, да, раз меня так назвали.

– Так мы можем войти? – спросила Лариса.

– Безусловно, можете, – ответила Чёрная Госпожа. – Здесь много зеркал. И все – разные…

Свет за стеклом померк, и даму скрыл мрак.

– Это типа чтобы страху навести, что ли? – спросил Дмитрий. – Ладно, пошли.

Он распахнул дверь, и они вошли в просторный зал. На потолке висело несколько матовых плафонов, излучавших неяркий желтоватый свет, поэтому в помещении было мрачновато. Экспонаты висели на стенах, стояли на тумбах, и у большинства из них стояли таблички с надписями.

– Центральная Америка, пятый век до нашей эры, – прочитала Лариса. – Это же просто камень…

– Обсидиан, – уточнил Женя. – Но ты отражаешься в нём – значит, это зеркало. Первые зеркала были просто отполированными камнями. Или бронзовыми дисками типа вот этого, – он показал на соседний экспонат, под которым было написано: «Китай. 3 век до нашей эры».

– А почему не делали из стекла, как сейчас? – спросила Лариса.

– Ты ещё спроси, почему они компьютеры не делали, – встрял Дмитрий. – Не умели.

– Это правда, – согласился Женя. – Считается, что первые стеклянные зеркала начали изготавливать в Древнем Риме. Но потом, в Средние века, прекратили. Потому что с той стороны зеркала на нас смотрит дьявол.

– Фигня, – сказал Дмитрий. – Зеркало просто отражает свет. Мы видим то, что отражается, и больше ничего. При чем тут дьявол?

– И да, и нет, – ответил Женя. – Зеркало меняет наше представление о мире, потому что мы видим себя со стороны. Или, вернее, того, кто в зеркале, потому что наше отражение – это не совсем мы. Мы даже не знаем, о чём наше отражение думает.

– Отражение не может ни о чем думать, – возразил Дмитрий.

– Это зависит от того, во что мы верим, – сказал Женя. – В Японии и сейчас верят, что зеркало хранит в себе часть души хозяина. Ещё во многих странах в древности считали, что зеркало – дверь в мир мёртвых. А в России, например, в 1666 году – красивое число, правда? – церковь официально запретила держать в домах большие настенные зеркала.

– А это что? – спросила Лариса, рассматривая осколок стеклянной сферы, обращённый к ней внутренней стороной.

– Тоже зеркало, – ответил Женя. – Такие делали в Европе веке этак в тринадцатом.

– А чего оно впуклое?

– Не впуклое, а вогнутое, – поправил Женя. – Не умели тогда соединить олово с плоским стеклом. Заливали олово в стеклянный шар, а потом разбивали.

– Так оно же это… Ну, неправильно показывает.

– Искажает, конечно. А куда деваться?

Они прошли мимо плоского венецианского зеркала, которое уже совсем было похоже на современное, потом мимо пары французских, и оказались возле двери, у которой стояла табличка со стрелкой «Продолжение осмотра». Открыв дверь, Лариса ахнула.

Они стояли посреди огромной шестиугольной зеркальной комнаты. Зеркала отражали их много-много раз, и казалось, что они находятся в бесконечном зале, заполненном огромным количеством людей, которые как две капли воды похожи на них. Женя на мгновение растерялся, пытаясь понять, кто из этих многочисленных отражений – он сам. У него было ощущение, что его душа словно бы размазалась по пространству, оказавшись своими частичками во всех его зеркальных копиях, но потом он сосредоточился и понял – вот он, я, тот, что стоит прямо здесь и видит под собой свои ноги.

– Впечатляет. Мне здесь начинает нравиться, – произнёс Дмитрий.

– От этого с ума можно сойти, – сказала Лариса. – Пойдёмте дальше.

На одном из зеркал Женя давно уже заметил металлическую дверную ручку. Он повернул её, и зеркало открылось. Они вошли в следующий зал, небольшой и мрачный. И тут же поняли, что находятся в нем не одни.

В противоположном конце помещения стояли, рассматривая один из экспонатов, три человека. Сам по себе факт удивить сильно не мог – музей на то и музей, чтобы там были посетители. Но Дмитрий, Лариса и Женя разом насторожились и оторопело направились к незнакомцам. Те тоже заметили их, и в их движениях чувствовалась не меньшая растерянность. Когда расстояние сократилось настолько, что можно стало уверенно рассмотреть лица, Дмитрий выдохнул:

– Офигеть…

Перед ними стояли их собственные двойники. То есть это не были их точные копии, во всяком случае, мелочи отличались. Например, сам Дмитрий был одет в чёрные джинсы и футболку с надписью «ПРЕВЕД!», на запястье его правой руки красовались огромные механические часы, а на предплечье – татуировка в виде змеи, которая кусает себя за хвост, с числом «761» в центре образовавшегося круга. Его двойник же был одет в светло-синие джинсы, футболку с надписью «ЗДАРОФФ!», часы были надеты на левую руку, а татуировка на ней же изображала двух дельфинов – чёрного и белого – стилизованных под символы Инь и Янь. Лариса и её двойник выглядели практически одинаково – светлые джинсы, волосы, заколотые сзади, только вот топики на бретельках были разного цвета: у Ларисы – красный, а у её копии – синий. Что же касается Жени, то тут различий нашлось столько, что сам Женя, увидев своего двойника, от удивления выпучил глаза и приоткрыл рот и находился в таком состоянии никак не меньше минуты.

Женя был одет в черные брюки и полосатую рубашку с короткими рукавами, а его копия – в лёгкую сине-голубую блузку с завязочками на груди и чуть выше локтей, серую короткую юбку и тоненькие чулки телесного цвета. Под блузкой угадывалась небольшая аккуратная грудь, да и все остальные параметры фигуры недвусмысленно давали понять, что двойник Жени – симпатичная девушка.

– Вы кто? – спросили одновременно Лариса и её копия.

– Мы-то понятно, – ответил двойник Дмитрия. – Вы кто?

– Чего там понятно? – спросил Дмитрий. – Вас как зовут?

– Дмитрий, – ответил двойник Дмитрия. – А это Лариса и Женя.

– Лариса – это я! – возмутилась Лариса. – А вот Женя и Дмитрий.

– Стойте! – сказал Женя, протягивая руку к своей тёзке и дотрагиваясь до ее плеча. Та заметно напряглась. – Этого не может быть. Может быть, это какой-то оптический обман? Может быть, виноваты зеркала?

– Какие, на фиг, зеркала? – воскликнул Дмитрий. – Они же настоящие! Надо разобраться. Как вы сюда попали? Мы на машине приехали, потому что искали галерею какого-то там искусства. А вы?

– Ну, и мы так же, – ответила Лариса, которая не Лариса; то есть, конечно, Лариса, но не та. – Ехали в Галерею Конвергентного Искусства, а мальчик в таверне сюда послал.

– А вы где в Москве живете? – спросил Женя, наконец опустив руку. – Если окажется, что мы живём в одних и тех же местах, то тут точно что-то нечисто. Я – в Крылатском.

– Я – на Пионерской, – ответила Женя. – Та же ветка. Странно, что мы не встречались никогда.

– Я на Хорошёвке, – сказал двойник Дмитрия.

– Я в Строгино, – сказал Дмитрий. – А почему у тебя часы такие же, как у меня?

– А что это мы сразу на ты? – насупился двойник.

– Ребята, ладно, – сказала Лариса. – Не ругайтесь. Давайте и правда на ты. Как-то странно саму себя на вы называть.

– Я – это не ты, – возразила вторая Лариса.

– Ну, хорошо, – первая Лариса немного смутилась. – Но всё равно – это же здорово, что мы встретились!

– Согласен, – сказал двойник Дмитрия. – Хотя не верится что-то.

– Вероятность такого события – меньше нуля, – пробормотала Женя. – Что-то здесь не так.

– Предлагаю следующее, – сказал Дмитрий. – Досмотрим этот музей, а потом махнём ко мне и там отметим как следует.

– Может, лучше ко мне? – предложила Лариса в синей маечке. – Я из Молдавии канистру вина привезла.

– И я привезла… – сказала Лариса в красной маечке. – А когда это ты была в Молдавии?

– Неделю назад вернулась.

– И я. А ты-то где живёшь? Ты не сказала.

– На Ярославском шоссе.

– И я на Ярославском шоссе, – Лариса вытащила из сумочки свой паспорт и раскрыла на странице с пропиской. Вторая Лариса последовала её примеру.

– Ничего себе, – сказали синхронно обе.

– Что там? – спросил Женя.

– Мы живём в соседних подъездах, – сказала Лариса. – Как могло случиться, что мы никогда не пересекались?

– И почему ты девушка, а я – нет? – спросил вдруг Женя у своей тёзки.

– Ну, родилась я такой, – Женя улыбнулась. – Но вообще это всё очень странно, вам не кажется? Сегодня вообще творится что-то необычное.

– Точно! – вспомнил Дмитрий. – Мы проехали сквозь невидимое стекло!

– И мы, – согласилась Женя. – И вообще, этот музей, и таверна, и тем более наша встреча – это подозрительно.

– Может, нам всё это снится? – спросил Женя.

– Ай! – вскрикнула Лариса. – Ты чего меня ущипнул?

– Думал, может, ты проснёшься, – загоготал Дмитрий.

– Дурак.

– Давайте досмотрим, что тут ещё есть, – предложил Женя. – Может, будет какое-то объяснение.

По молчаливому согласию продолжили осмотр экспонатов. В этом зале их оказалось немного.

Первым они увидели стеклянный куб, в котором прямо из воздуха возникала струя воды, падала вниз и исчезала в никуда. Объяснялось это сложной конструкцией из зеркал, которые скрывали за собой шланги и насос – в этом можно было легко убедиться, обойдя экспонат сзади. Затем был аналогичный куб, куда следовало просунуть руку и увидеть, что она исчезла – принцип действия тот же, что и со струей. После этого они постояли минуту у зеркала, которое меняло свою прозрачность.

– А ты кем работаешь? – спросил Женя у своей тёзки.

– Офис-менеджером в большой IT-компании, – ответила Женя. – А ты?

– А я системным архитектором. А фамилия твоя как?

– Смирнова.

– И я Смирнов. Слушай, а может, мы родственники? Может, просто близнецы? Разлучённые?

– Да нет, вряд ли, – усомнилась Женя. – У тебя же есть родители?

– Есть.

– И у меня есть.

– Ну, может, в роддоме что-то перепутали. Случается же такое.

– Может… Ой, смотри!

Следующим экспонатом оказалось жидкое зеркало. Тонкий слой зеркальной жидкости, похожей на ртуть, лился вниз из подвешенного под потолком параллелепипеда с тонкой щелью в ванночку снизу, соединённую с ним шлангом. В этом зеркале, как и в обычном, отражались, слегка подрагивая на поверхности жидкости, их лица. Табличка перед зеркалом гласила: «Можно дотронуться рукой».

Женя дотронулась. Пальцы вошли в зеркальную поверхность, оставив под собой разрывы в поверхности зеркала, но в целом это впечатляло – рука могла пройти сквозь собственное отражение.

– Хорошо, что рукава до локтя, – сказала Женя, – а то бы промокли.

– У тебя красивые волосы, – сказал Женя.

– Они точно такие же, как у тебя, – улыбнулась Женя.

– Можно, я тебе как-нибудь позвоню?

– Конечно.

Их разговор прервался голосом одного из Дмитриев:

– Не понял. Это шутка или как?

Женя повернулся к Дмитрию, стоящему в конце зала. В конце линии экспонатов стоял указатель с табличкой «Продолжение осмотра», указывающий прямо на огромное зеркало в резной деревянной раме, висящее на стене.

– Получается, это всё? – спросила Лариса. – И весь музей?

– Там же написано – «продолжение», – возразила вторая Лариса.

– Но двери-то нет.

– Может, зеркало открывается, как дверь?

Женя приблизился и осмотрел раму, пощупал, подёргал.

– Нет, не похоже.

– Может, его разбить надо? – спросил Дмитрий с «ПРЕВЕДом».

– Ага. Тебе потом Чёрная Госпожа башку разобьёт, – возразил Дмитрий с диагнозом «ЗДАРОФФ».

– А может… – пробормотал Женя, но не стал заканчивать фразы, а просто протянул руку к зеркалу и погрузил пальцы в него. Рука свободно прошла сквозь зеркальную поверхность, затем вышла назад.

– Через него можно пройти, – сказал Женя. – Не знаю, что это за технология, но это поинтереснее жидкого зеркала, которое мы только что видели.

– Супер! – восхитилась Лариса. – Пошли.

Они один за другим шагнули в зеркало и оказались с другой его стороны, в огромном зале, на стенах которого висело множество разнокалиберных зеркал.

На раме каждого зеркала внизу размещалась небольшая табличка с названием. Первое называлось «Зеркало тьмы».

– И что в нём особен… – начала Лариса, но осеклась. Всем сразу стало ясно, что в этом зеркале особенного. Зеркало отражало противоположную стену и пол, но не отражало никого из посетителей.

– Прямо как в кино, – сказал Лариса. – Может, мы – призраки? Или вампиры?

– Жуть, – сказала вторая Лариса и направилась к следующему зеркалу. Табличка на его раме сообщала: «Зеркало света».

– Смотрите, а здесь всё наоборот, – сказала она. – Я отражаюсь, а комната – нет.

– Слушайте, – сказал Женя, занервничав. – Мне это совсем не нравится. Не могут зеркала так себя вести. Никакие зеркала. Это колдовство. Мне кажется, нам стоит отсюда уйти.

– Да ну, ерунда, – сказала Лариса. – Компьютеры чего только не могут. Скорее всего, это какая-то техническая хитрость.

Она вдруг повернулась к Жене Смирновой:

– Слушай, я всё на тебя кошусь… Так здорово… Вроде точь-в-точь Женька, но девушка, и такая прикольная. Я от тебя с ума схожу…

Женя покраснела:

– Да, я тоже необычно себя чувствую с тех пор, как вас увидела.

– А это ещё что такое? – перебил Дмитрий. – Кажется, просто стекло.

Следующий экспонат и правда напоминал стекло, подвешенное за два отверстия в верхней части к потолку. Оно почти касалось пола и располагалось не так, как предыдущие зеркала – перпендикулярно к стене. Табличка была прикреплена прямо к стеклу, справа. На ней было написано: «Зеркало баланса. Подходить одновременно с разных сторон».

Дмитрий приблизился к зеркалу, постучал по нему ногтем.

– Стекло стеклом, даже не отражает, – констатировал он. – В чём фишка?

Дмитрий номер два приблизился к стеклу с обратной стороны.

– Ты типа моё отражение изображаешь? – ухмыльнулся Дмитрий. – Ну да, похоже. А вы на какой машине приехали?

– «Королла», чёрная.

– Сдуреть. И у меня такая же. Лампочки часто дохнут?

– Да еле успеваю менять. Смотри, я двигаю рукой – и ты двигаешь. Смешно.

Они разом дотронулись ладонями до стекла точно друг напротив друга, и тут что–то случилось. Их руки провалились внутрь, в стекло, и теперь они словно срослись вместе в районе запястья.

– Что за херь… – испуганно пробормотал Дмитрий и дёрнулся. Рука погрузилась глубже, и у его отражения тоже.

– Я не могу вытащить! – забеспокоился второй.

– Давай попробуем одновременно, – оба Дмитрия напряглись и потянули руки наружу.

– Я помогу! – крикнули Ларисы и, ухватив каждая своего Дмитрия за пояс, принялись тащить их от стекла.

– Не получается, – сказал Дмитрий, и на его лице отразился страх.

– Что же делать? – спросил второй.

Женя, до этого с широко раскрытыми глазами наблюдавший за тем, что происходит, вдруг произнёс:

– Стойте. Так вы руки себе оторвёте, и никакого толку. Попробуйте пошевелить той частью руки, которая уже за стеклом. Вы её чувствуете?

Дмитрий сосредоточенно нахмурился:

– Да, чувствую. Вот пальцами пошевелил. Вот фигу показал.

– Я тоже, – сказал второй.

– Значит, по ту сторону стекла что-то есть, там можно находиться. Я бы на вашем месте прошёл навстречу друг другу.

– Ты что?! – набросилась Лариса на Женю. – Его же ещё больше засосёт!

– Они просто уйдут, – объяснил Женя.

– Куда? – спросил Дмитрий.

– Не знаю. Куда-то.

– Не лезь со своими дурацкими советами! – воскликнула вторая Лариса. – Давайте тянуть.

– Женька прав, – сказал Дмитрий. – Надо пройти туда. Иначе останусь без руки. Войду, а потом буду искать дорогу назад.

– Нет! – закричали Ларисы одновременно.

Дмитрий и его отражение шагнули навстречу друг другу, исчезнув в стекле. Наступила тишина. Но лишь на секунду.

Ларисы синхронно опустились на пол и заревели.

– Теперь его нет! – сквозь слёзы, с повизгиваниями, причитала одна. – Где он теперь, где?

– Мы его убили! – закричала вторая, размазывая тушь по лицу, и, подняв глаза на Женю, злобно прошипела. – Зачем ты заставил его туда пройти? Ты что, не понимал, чем это кончится?

Женя-девушка присела на корточки между Ларисами и обняла их за талии.

– Не надо, – сказала она. – Они где-то здесь. Они живы, мы их найдём. Не плачьте.

– Нет, – сказала Лариса. – Я чувствую, что никогда Диму не увижу.

– Даже если так, – сказала Женя. – Считай, что он где-то, где ему хорошо.

– Откуда ты знаешь? – всхлипнула другая Лариса.

– Если в это верить, так и будет, – ответила Женя.

Они ещё немного повсхлипывали, прижавшись к Жене, а она погладила их по волосам.

– Ну ладно, не надо больше, – сказала она. – Пойдём.

Они встали и, пока не вполне понимающие, что происходит, пошли дальше.

«Просто зеркало» – говорила следующая табличка, и Ларисы, увидев, что творится у них на лицах, принялись поправлять макияж.

– Спасибо, – сказал Женя Жене. – Я бы с ними не справился.

– Не за что. А ты уверен, что с Дмитрием и… Дмитрием всё в порядке?

– Нет, – Женя опустил глаза. – Но ведь выхода не было.

– А что это за статуя?

Следующим экспонатом было белое мраморное изваяние, изображающее женщину без рук и всего, что должно было находиться ниже линии бёдер. На табличке значилось «Зеркало души».

– И где здесь зеркало? – спросила Женя, рассматривая статую.

В то же мгновение глаза статуи открылись. Если быть точнее, невидимый механизм внутри неё повернулся, и мраморные веки убрались внутрь, открыв на месте глаз два маленьких овальных зеркальца. Женя взглянула в них, вздрогнула и зажмурилась, а потом молча отошла.

Тогда в глаза статуи посмотрел Женя. Его лицо побледнело, но в целом он остался спокоен.

Лариса, одетая в синий топик, взглянула в зеркало, поморщилась и пробормотала что-то, чего никто не разобрал.

Лариса в красном топике подняла глаза на статую, и её взгляд словно прилип к зеркалам. Она смотрела в зеркала пристально, зрачки шевелились, веки дрожали, и из глаз побежала тонкая струйка слёз. Через мгновение она обмякла и, качнувшись, громко шлёпнулась на спину, заставив дощатый пол содрогнуться и загудеть.

– Лариса! – кинулась к ней Женя. – Что с тобой?

Лариса лежала на спине, раскинув в стороны руки и закатив глаза.

– Дай мне, – сказал Женя и, нагнувшись, размашисто дал Ларисе пощёчину.

Лариса вздрогнула, приподнялась на локте и закашлялась.

– Боже мой, – прошептала она. – Зачем мы сюда пришли? Что мы здесь надеялись увидеть?

Она встала на ноги.

– Чего нам не хватало? – продолжила она. – Чем нас не устраивало то, как мы жили?

Лариса схватилась за лоб рукой и склонила голову, зажмурившись.

– Что случилось? – спросила вторая Лариса, сделав сочувственное лицо.

– Уйди от меня! – внезапно заорала Лариса, распрямляясь и сверкая глазами. – Урод! Биоробот! Сука искусственная!

Она развернулась на каблуках и направилась к зеркалу, через которое они вошли в помещение.

– Что ты собираешься делать? – робко поинтересовалась Женя.

– Я хочу назад! – закричала Лариса. – Это понятно? Мне здесь не нравится!

Она попыталась войти в зеркало, но пальцы её руки наткнулись на гладкую стеклянную поверхность и заскользили по ней, не в силах проникнуть сквозь неё.

– Почему оно не работает в обратную сторону? – спросила она, непонятно к кому обращаясь. Лариса обернулась к остальным. Заколка расстегнулась и, звякнув, упала на пол. Волосы разметались по плечам, и одна из прядей упала на левый глаз, отчего выражение лица стало казаться ещё более злым, чем было на самом деле.

– Что стоите? – произнесла она, процеживая каждое слово сквозь зубы. – Это вы меня сюда затащили. Где теперь Дима? Кто вы все такие? Мутанты! Роботы! Подонки! Я хочу назад!

Она чуть отошла от зеркала, приготовившись, и прыгнула в него. Зеркало покрыла сетка трещин, и в тот же миг вокруг стало абсолютно темно.

Мгновение или, может, два, все молчали. Затем из темноты, оттуда, где стояла вторая Лариса, раздался её голос:

– Я боюсь. Что происходит?

Свет зажёгся снова. Они находились в совершенно другом помещении, причудливо треугольном, но всё так же увешанном разными зеркалами. Женя-мужчина стоял около выключателя. Посреди комнаты держались за руки Лариса и Женя. Больше никого не было.

– Что ты на это скажешь? – спросила Женя.

– Не знаю, – ответил Женя. – Мне почему-то кажется, что мы не в нашем мире. Что здесь другие законы. Когда мы проходим сквозь зеркало, что-то меняется – может, мы попадаем в другой мир или в другую его часть, а когда разбиваем – даже не знаю. Возможно, мы закрываем или открываем какую-то дверь. А может, два мира просто схлопываются…

– Но что нам делать? – спросила Лариса.

– Видимо, искать выход, – ответил Женя. – Видишь, сколько здесь зеркал? Должно быть, одно из них – проход дальше. Кстати, здесь уже нет таблички «Продолжение осмотра».

– Потому что нас уже заманили куда-то, откуда выхода нет, – произнесла Лариса. – Это уже не музей.

– А я думаю, что музей, – возразила Женя. – Запах. Вы чувствуете? Запах гниения всё тот же, даже усилился.

– В прошлой комнате я его не чувствовал, – заметил Женя. – Давайте проверять зеркала. Какое-то должно нас выпустить. По крайне мере, из этой комнаты.

– Хорошо, – сказала Женя. – Я пойду по этой стене.

– А я по этой, – отозвалась Лариса.

– Тогда я – по той, – согласился Женя.

Он дотронулся до одного из зеркал. Оно оказалось твёрдым, и на поверхности остались отпечатки его пальцев. Он перешёл к следующему, потом к другому. Все оказались обычными зеркалами – во всяком случае, на ощупь.

– Нашла! – крикнула Лариса из дальнего конца комнаты. – Я вхожу!

Она шагнула в зеркало и исчезла.

Женя и Женя направились к этому зеркалу.

– Ну что? – спросил Женя. – Пойдём за ней?

– Да, – ответила Женя, – Что ещё делать?

Но в ту же секунду зеркало просветлело, и вместо их отражения в нём проявилась Лариса. Она находилась с обратной стороны стекла и широко раскрывала рот, словно кричала, но ничего не было слышно. Её окружала темнота. Ладони Ларисы стучали о стекло, словно пытались пробиться наружу.

– Что происходит? – вскрикнула Женя.

– Не знаю.

– Надо разбить!

– Если мы дотронемся до стекла, то сами пройдём в него.

В эту секунду поверхности зеркала с его обратной стороны коснулась большая зелёная перепончатая лапа с тонкими пальцами. Она заскользила когтями по стеклу, приближаясь к ноге Ларисы. Обладателя лапы не было видно, но легко можно было понять, что он огромен, и от него не нужно ждать ничего хорошего.

– Скорее! – Женя схватился за раму. – Помоги!

Они приподняли зеркало, заставив его сорваться с гвоздей, вбитых в стену, и упасть плашмя на пол, произведя зловещий, душераздирающий стеклянный звон.

После короткой паузы Женя приподнял раму за край и перевернул.

Это было просто разбитое зеркало. Картонный задник внутри рамы, сверкающие осколки и никаких следов Ларисы.

– Что мы наделали… – прошептала Женя.

Женя приблизился к ней и обнял за плечи.

– Ничего. Мы выберемся отсюда. И её найдём.

– Ты… Ты видел эти когти?

– Да.

– Что это было?

– Не знаю. Мы в чужом мире. Я не знаю о нём ничего.

– И что же мы будем делать дальше? – Женя подняла на него влажные глаза.

– Будем пытаться искать выход.

Женя прижалась щекой к его плечу.

– Мы не погибнем?

– Не знаю, – сказал Женя. – Но мы постараемся. Знаешь… Я очень рад, что тебя нашёл. У меня такое чувство, что ты моя сестра. И терять тебя я не хочу.

– Да, – сказала Женя. – И ты мне кажешься родным. Хотя обычно я очень долго схожусь с людьми.

– Ладно, – Женя отстранился от неё и посмотрел в глаза. – Надо продолжать. Но будет лучше, если мы будем ощупывать зеркала не руками – это слишком опасно. У тебя есть какая-нибудь палка?

– Есть карандаш для губ.

– Подойдёт. Эти зеркала мы уже проверили…

Женя ткнул карандашом в одно из зеркал. Грифель упёрся в твёрдую поверхность. Они направились к следующему зеркалу. Тот же эффект. Через несколько минут стало ясно, что все зеркала непроницаемы.

– И что это значит? – спросила Женя. – Может быть, разбитое зеркало было единственным выходом?

– Не думаю, – ответил Женя. – Мы ведь находимся в помещении внутри дома. Что-то наверняка должно быть за стенами, а значит, туда можно проникнуть. В худшем случае – сломать стену.

– Ага… – с сомнением произнесла Женя. – Чем мы её сломаем? Если под этими досками – брёвна, год будем зубами грызть.

– Может быть, за одним из зеркал – проход? – предположил Женя.

– Будем бить зеркала?

– Кхм, – Женя задумался. – Нет, бить страшновато после того, что случилось с Ларисой. Давай попробуем повнимательнее осмотреть.

Они пошли вдоль ряда зеркал. Женя трогал у каждого раму, пытаясь отклонить её от стены. Все зеркала оказывались подвешенными на двух гвоздях. Но вдруг одно из них отказалось поддаваться, словно было приклеено к стене.

– Похоже на то, что нужно, – сказал Женя. Постучал по зеркалу согнутым пальцем. Звук оказался звонким, словно за стеклом скрывалась пустота.

– Отойди, – попросил он Женю. Потом снял с ноги тяжелый ботинок и с расстояния метра в два с силой метнул в зеркало.

Осколки посыпались на пол, а из проёма дохнуло свежим прохладным воздухом.

– Ура! – закричала Женя. – Выход!

Они выбрались наружу и оказались по колено в густой траве, окружавшей дом. Стояла ночь, и небо было усыпано мерцающими звёздами.

– Где мы? – спросила Женя.

– Похоже, с обратной стороны дома. Пошли, – Женя взял её за руку, и они зашагали вдоль стены. В нескольких метрах от них вставал лес, густой, тёмный и недружелюбный. Наконец, стена привела ко входу в музей, где их ожидала удивительная картина. На площадке перед крыльцом передом друг к другу стояли две одинаковые чёрные «Тойоты». Стояли вплотную. Настолько вплотную, что срослись между собой, и капот одной начинался раньше, чем заканчивался капот другой. Две машины составляли теперь единое целое, и никакой силой их было не расцепить.

– А где же дорога? – прошептала Женя.

Лес окружал дом со всех сторон, без просветов. Всё, что им оставалось – это небольшой пятачок травы с музеем в центре.

– Значит, придётся идти через лес… – пробормотала Женя.

– Нет, – покачал головой Женя. – В этом нет смысла. Мы не в нашем мире. Здесь ночь, а у нас день. Здесь две машины соединились вместе, а у нас такого не может быть. В нашем мире есть дорога домой, а здесь – нет. Так нам домой не добраться. Даже если доберёмся, то это будет уже не наш дом. И потом, в лесу может быть опасно. Видела ту лапу за зеркалом? У меня до сих пор по коже мурашки.