Страницы прочитанной жизни

Грибы

 
Период лирический вместе с цветами
Давно завершился. Не радует бег.
Щетина небритая – выпавший снег.
Мы внучек теперь именуем цветами.
 
 
Любили мы в детстве ходить за грибами.
Манил и пугал тёмной чащею лес.
Сегодня ворчим, позабыв политес.
Юнцы называют нас в шутку – грибами.
 

Меняющиеся приоритеты

 
Меняет возраст приоритеты,
Места скитаний и поклонений.
Не выручают друзей советы.
Зияет пропасть меж поколений.
 
 
Реклама баров – под слоем пыли,
Зато раскрыты ворота клиник.
Про караоке давно забыли.
Былой романтик – сегодня циник.
 
 
Хард-рок отложен, играет Гендель.
В комиссионке Харлей томится.
Ночами будит протёкший вентиль,
А не желанье опохмелиться.
 
 
Сменили пиво настойки с мятой.
Приятен раут без злой изжоги.
Встаёшь с постели всегда помятый
И раздражённый в любом итоге.
 
 
Для путешествий доступна дача,
Другие земли неинтересны.
От кинофильмов скупа отдача:
Герои – плоски, сюжеты – пресны.
 
 
Простое дело теперь проблема —
С утра решаешь, когда побриться.
Тревожит смутно одна дилемма:
Жить вместе дальше иль разводиться?
 
 
В прошедшем – танцы, шальные встречи.
Любвеобильность ушла с престола.
В сухом остатке – с ромашкой свечи
И послевкусие корвалола.
 

Птенец

 
Мне тоже было двадцать лет.
Я полон был благих иллюзий,
Растил сыновний пиетет,
Не знал деменции, протрузий,
 
 
Был обжигающе открыт,
Не испытав кошмар измены.
Меня не мучил пыльный быт,
Не окружали манекены.
 
 
Рекорды грезились. И вот
Птенец гнездо покинул рьяно,
Любви родительской оплот
Сменил на жёсткий мир обмана.
 
 
Летать учился, как и все,
Клевал, раз это было надо,
Копался в злате и овсе,
Не избежал сомнений яда.
 
 
Пшено чужое воровал,
Оберегал свои пожитки,
Существовал, как маргинал,
Искал неслыханные скидки.
 
 
Зачем покинул отчий дом,
Прельстившись мифами Олимпа?
Хотел парить, а полз тишком
В веригах ржавых вместо нимба.
 
 
Теперь подавленно закрыт,
Птенец предстал ежом колючим,
Немногословен, пьян, сердит,
Сроднился с обществом паучьим.
 

Счастье и радость

 
Раньше счастлив я был, а теперь только радости.
Нет изжоги – достойный вечерний финал.
Не метнула соседка вслед колкие гадости —
Ожидается день выше всяких похвал.
 
 
Раньше было достаточно неба бездонного,
От его синевы пели струны души.
Превратившись со временем в мужа преклонного,
Флегматично дремлю в неподвижной тиши.
 
 
Раньше пульс учащался от каждой прелестницы,
Сердце пойманной птицею билось в груди.
Ныне я аккуратно спускаюсь по лестнице
И доволен супругой в больших бигуди.
 
 
Раньше не было в шалостях плотских излишества.
Вожделенье дарило любовный экстаз.
Пронеслись разудалые годы мальчишества.
Бывший мачо, я смог за квартал всего раз!
 

Готов к абордажу

 
Я излучаю доброты флюиды.
Рождаются лиричные стихи.
Сношу спокойно мелкие обиды.
Смешны мои пустяшные грехи.
 
 
Разбросаны бумаги и тетради,
Плодятся с каждым годом словари.
Убрав с лица назойливые пряди,
Работаю порою до зари.
 
 
Но если надо проявить отвагу,
Я отложу облезлый карандаш.
Налейте рома, наточите шпагу,
Отдать швартовы и – на абордаж!
 

Опыт и невинность

 
Я готов променять опыт бренного тела
На невинность хрустальную юной души.
Натерпевшись, расстанусь с познаньями смело,
Пусть останутся от нажитого гроши.
 
 
Снова я ощутить хочу преданность дружбы,
Теплоту неподдельную искренних глаз.
Подковёрные игры, интриги на службе
Надоели, как нудный, бездарный рассказ.
 
 
Позабыть бы про боль от циничных предательств,
Убивающих веру в победу добра,
Обесточить влиянье дурных обстоятельств,
Осознать, что надежда сильней, чем хандра.
 
 
Искус давит безмерно. Наивны мечтанья
Обрести романтичность в солидных годах.
Разъедать будут ржавчиной воспоминанья,
Приближая красивой истории крах.
 

Рыжая осень

 
Каждое лето я осень молю:
«Не приходи, сыт по горло дождями,
Пусть непогода сведётся к нулю,
Не запестреет столица зонтами,
 
 
Серость не выгонит аквамарин,
Лужи не станут блестеть зеркалами,
Благоухать будет нежно жасмин,
Солнце – одаривать землю лучами».
 
 
Позже тону в листопадном пиру
И восхищаюсь роскошной палитрой.
Напрочь забыв ностальгию, хандру,
Вновь очарован проказницей хитрой.
 
 
Пылко, с задором ваяет она,
К творчеству явно имеет задатки.
Ветрена рыжая краля, сочна.
Я бы с такой закрутил без оглядки!
 

Мимолётные встречи любви

Мимолётные встречи

 
Мимолётные встречи бывают занятны —
В восклицаниях искренних лёгкий пролог,
О погоде короткий живой диалог,
Обсужденья недолгие благоприятны.
 
 
Быстротечные связи порою волшебны,
Словно редкий тропический сладостный плод.
Послевкусие мило без ссор и невзгод.
Новизна с беспроблемностью, право, целебны!
 

Встречи для секса

 
Они знакомы много лет,
У каждого семья и дети.
Он – бизнесмен, авторитет;
Она работает в газете.
 
 
Он много ездит по стране,
Проводит дни в переговорах.
Инспекционные турне
Проходят в пыльных коридорах.
 
 
Ей нравится домашний быт,
На ней закупки и хозяйство.
Её простой привычный вид
Лишён апломба и зазнайства.
 
 
Они не пишут СМС,
Не ходят вместе на гулянки.
Он не разводит политес,
Не рвётся к ней с бездарной пьянки.
 
 
Из офиса порой звонит
И назначает место встречи.
Она к нему стрелой летит,
И озаряют ложе свечи.
 
 
Объятья, кружится постель,
Благоухают поцелуи,
Цветёт изысканный апрель,
Оргазмов серебрятся струи.
 
 
Потом короткое «пока»,
Недели тягостной разлуки,
Дни постные без огонька
В сопровожденье дряблой скуки.
 
 
Сложились странно жизни их —
Для секса встреча, расставанье.
Один короткий яркий штрих,
В тоскливых буднях прозябанье.
 

Мнимые чувства

 
Я стал забывать дни рожденья
Далёких и близких родных,
Не шлю им теперь поздравленья,
Запутался в датах скупых.
 
 
Стираются в памяти лица
Сотрудников, бывших коллег,
С кем было желанье напиться,
Случайно делили ночлег.
 
 
Подруги интимных мгновений
Уходят туманной чредой.
Страдаю в капкане сомнений —
Прошедшее было ль со мной?
 
 
Полночные встречи, свиданья,
Безумных эмоций порыв,
Прямые признанья, лобзанья,
Слезливый постыдный разрыв.
 
 
Мне грезятся смутные лица,
Но нет ощущенья тепла.
Романов цветных вереница
Тянулась, петляла, прошла.
 
 
Развратные близости помню,
Но словно немое кино:
Сплетались в клубок мы нескромно,
Хлестали сухое вино.
 
 
Исчезла лилейность объятий,
Ушло притяжение тел,
Поблекла плеяда симпатий.
Я в сексе давно не потел.
 
 
Теряются лики любимых,
Метресс, безотказных сестёр.
В мелькании склонностей мнимых
Погас вожделенья костёр.
 

Поезд-жизнь

 
В жизни стремительной мы пассажиры:
Из неизвестности в небытие.
В мягких вагонах скучают банкиры,
В жёстких – мечтают о чистом белье.
 
 
Едут на крышах бомжи без билетов,
В тамбурах курит патлатый народ.
В общих – без сервиса, у туалетов —
Следует грязный подвыпивший сброд.
 
 
Праздник искрит целый день в ресторане —
Пляшет богема, не зная преград.
Тратят банкноты цинично южане.
Громко в плацкарте студенты визжат.
 
 
Поезд несётся, мелькают перроны,
Люди выходят и входят толпой,
Не углубляясь в движенья законы…
Их машинист знает – в чёрном, с косой.
 

Счёты вечности

 
На счётах вечности недели
Мелькают быстро, без конца.
Не остановятся качели
В натруженных руках Творца.
 
 
Развитье мира по спирали
Без промедления течёт.
Природе не нужны медали
И ежемесячный отчёт.
 
 
Расцвет сменяет увяданье,
Потом хиреет в свой черёд,
Приходит вновь без опозданья,
Естественно и без хлопот.
 
 
Я полон горечи и гнева —
Конечен мой невзрачный путь.
Всего лишь две костяшки – влево,
И жизни остаётся чуть.
 

Не сдавайся

 
Не сдавайся житейским преградам,
Сил последних в борьбе не жалей,
Не тушуйся под вражеским взглядом,
Хладнокровным казаться умей.
 
 
Не скули и не плачься в жилетку,
Перед женщиной слёзы не лей.
Ухмыльнись, надавив на гашетку, —
Разметает тревоги хайвэй.
 
 
Боль приветствуй надменной улыбкой,
Спрячь своё беспокойство за ней.
Даже если допустишь ошибку —
С поля боя вернёшься сильней.
 

В огонь

 
Наш век динамичный меняется резво.
Пнём прелым на месте не стоит торчать.
Взгляни через призму стакана нетрезво —
Начни новой жизни приход отмечать.
 
 
В спортзале со штангой потеть надоело,
Режим и диета обрыдли тебе —
Найди собутыльников праздных и смело,
Без тени сомнений предайся гульбе.
 
 
Нет смысла хранить зачерствевшие страсти,
Поддерживать скучный погасший очаг.
Разбился роман – выбрось тусклые части,
К продажной любви сделай радостный шаг.
 
 
Идеи твои велики, дерзновенны,
Но их прогрессивность другим не видна?
Поверь, все творения гения тленны —
В огонь их отправь, он оценит сполна!
 

Вдохновенье

 
Ваяю в тиши покаянно
Сонеты о личной потере,
Печатаю их постоянно
С надеждой – прочтёт моя пери.
 
 
Рисую лиричные строфы,
Рифмую легко и призывно,
Забвенья боюсь катастрофы —
Поэтому муза надрывна.
 
 
Пластично играю стихами —
Всевышнего жду одобренья.
Опутанный плотно грехами,
Прошу яркий миг вдохновенья.
 

Скоротечность

 
Промчалось детство беззаботное
В мечтаньях розовых беспечно.
Блеснула юность мимолётная,
Забыв, что время быстротечно.
 
 
Познала зрелость испытания
И шепчет старости серьёзно:
«Оставь морали, назидания,
Считай, что бытие курьёзно».
 

В пробке

 
Бесплодно время в пробке длинной,
Коришь себя: «Зачем я встрял?»
Путь представляется рутиной,
Не виден радостный финал.
 
 
Алеет море стоп-сигналов,
Напротив – жёлтых фар река.
Пик отвратительных скандалов
Из-за любого пустяка.
 
 
Теряешь образ свой джентльменский,
Напрасно давишь на педаль…
Завидев милый облик женский,
Летишь в заоблачную даль.
 

Птицы

 
Давно не появлялись снегири.
Синицы – неназойливые гости.
Любовных встреч затёрлось попурри.
Порвал я фото, бешеный от злости.
 
 
Не чиркают над крышами стрижи,
И ласточки-проныры улетели.
Романы заполняют стеллажи.
Мы больше не встречаемся в отеле.
 
 
Лишь вороньё поблизости одно
Клюёт гнилые брошенные груши.
А голуби изгадили окно —
И наши исковерканные души.
 

Словно Пан

 
Стрелял в меня Амур крылатый
И растранжирил весь колчан.
Я жил тогда слегка поддатый,
Бродил по лесу, словно Пан.
 
 
Эрот добился должной цели,
Вонзил любовную стрелу.
В объятьях сладких мы хмелели,
Воздав излишествам хвалу.
 
 
Цвели изысканные ночи,
Не угасала страсть с утра.
Наперсницы пылали очи.
Прошла тоскливая хандра.
 
 
Я тратил силы непрестанно,
Забыв, что скуден их запас,
Изображал порой султана,
Превозмогал себя подчас.
 
 
Старался с нежною зазнобой,
Капризам дамским потакал.
Считал возвышенной особой,
Не пререкаясь, ублажал.
 
 
Готов был укусить свой локоть,
Подпрыгнуть выше головы.
Лобзал супруге каждый ноготь,
Дарил наряды… Но увы,
 
 
Промчались годы безоглядно —
Я стал в эротике профан.
Мне больно, а жене отрадно —
Грущу, рогатый, словно Пан.
 

Адюльтер

 
В годы школьные, беспечные, весёлые
Я открытый был, правдивый пионер,
Подносил соседке сумки претяжёлые
И не знал чудного слова «адюльтер».
 
 
В дни студенчества очкастого, фривольного
Я прогуливал частенько универ,
Испытал соблазны вихря алкогольного,
Прочитал, что существует адюльтер.
 
 
Каруселью понесла стезя рабочая,
Можно было сделать тысячу карьер.
Представлялось – трудовая жизнь бессрочная,
В ней не важен пресловутый адюльтер.
 
 
Доставались мне всегда маршруты дальние —
Ждал то порт морской, то угольный карьер.
Все знакомства были сплошь официальные,
В них отсутствовал банальный адюльтер.
 
 
Оказалась непростою быль семейная,
Если ты на производстве инженер.
Но жена досталась мне прямолинейная,
Объяснила: выручает адюльтер.
 
 
Сохранить не получилось узы брачные,
Хоть в делах я был надёжности пример.
Отношения сложились неудачные —
Закружил супругу пошлый адюльтер.
 
 
Три десятка лет мелькнули пёстрой птицею,
Я – заслуженный сухой пенсионер –
Обзавёлся бы фигуристой девицею,
Но забыл, что означает адюльтер.
 

Молодящийся

 
Я стоял на остановке,
Ожидал ночной трамвай,
В полусонной обстановке
Был обласкан невзначай:
 
 
«Молодой товарищ милый,
Дайте деду огонька», —
Голос слабый и унылый
Сразу выдал старика.
 
 
Я взглянул на попрошайку:
Неказистый и седой,
Не стирал давно фуфайку,
Непричёсанный, худой.
 
 
Лет на пять меня моложе,
А возможно, на все семь…
Мы, конечно, не похожи.
Сбросив комплексов ярем,
 
 
Я собою возгордился.
Пусть плешивый и бухой,
Гражданин не усомнился,
Что я – парень удалой.
 
 
Не прошли уколы даром:
Приукрасил ботокс лоб,
С ровным бежевым загаром
Друг-солярий мне помог.
 
 
Победил морщины лифтинг:
Не лицо – бильярдный шар.
Преуспел в работе пилинг:
Сразу видно – не клошар.
 
 
Восхитительный сценарий —
Протянув приличный век,
Уяснить, что ты не старый,
Перспективный человек.
 
 
Ухвачу за хвост жар-птицу,
Возраст я перехитрю,
Пышногрудую девицу
Отыщу – и к алтарю!
 

Выигрыш поэта

 
Поэт сотрудничал в газете,
Недорогое пил вино.
К нему, как в сказочном сюжете,
Пришла удача в казино.
 
 
Попал в вертеп он по ошибке —
Коллега затащил силком.
В душе тревожно пели скрипки.
Проснулся интерес тайком.
 
 
Он выиграл и удалился —
Украдкой, тихо, словно вор.
На выходе перекрестился —
Терзал язвительный укор.
 
 
Решил – джек-пот вполне заслужен.
Пятнадцать лет витал в мечтах.
Ему компьютер новый нужен,
Являлся принтер в дерзких снах,
 
 
Давно ботинки просят каши,
Не обновлялись словари —
Желанья лились, как из чаши,
До бледно-розовой зари.
 
 
День пролетел в пивном угаре,
С путанами на брудершафт:
Он декламировал в ударе,
Вещал, что бывший космонавт,
 
 
Летал не раз к другим планетам,
В открытый космос выходил,
Хвалился новеньким сонетом,
Пел, пританцовывал, чудил.
 
 
Рубли исчезли незаметно.
Цветное кончилось кино.
Жизнь чёрно-белая бюджетна —
Вновь хлеб и кислое вино.
 

Бизнесвумен

 
Взгляд деловой и надменный безмерно —
Дама на заднем сиденье авто.
Личный водитель ей служит примерно,
Чтоб не испачкалось грязью манто.
 
 
Переговоры, планёрки, обеды,
Командировок пропыленный быт
Стали привычны. Пустые беседы
Ей не нужны – время пулей летит.
 
 
Плотно расписано утро любое.
Много она успевает за день,
Не помышляет о скромном покое,
Переживает порою мигрень.
 
 
Есть кавалер. На приёмах и встречах
С ним появляется гордо она.
Широкоплечий брюнет, не переча,
Сносит капризы её допоздна.
 
 
Парень спортивен, тактичен, опрятен —
Страстные ночи проводит она…
А вот сколь Генделя дар необъятен —
В зале концертном решает одна.
 

Романтичный бизнесмен

 
Он – бизнесмен расчётливый, скупой,
Принципиальный в мелочах и вере.
Довольно стройный, смуглый, но седой.
Подчинена вся жизнь его карьере.
 
 
Он внешне эпатажен и спесив,
Весь погружён в проекты и отчёты.
Всегда опрятен, молчалив, красив,
Готов сводить с противниками счёты.
 
 
А что внутри – не ведает никто.
Он в душу не пускает постояльцев.
Там – виденный ребёнком шапито,
Собранье грустных клоунов-страдальцев,
 
 
На праздничной арене громкий смех
И закулисья хмурое похмелье,
Секундный взлёт, мифический успех,
Аплодисментов пагубное зелье.
 

Каждый день

 
Два новых слова, непременно, каждый день,
Два сильных всплеска мысли выдать ярких,
Пожертвовать два поцелуя жарких,
Досадной глупости изрешетить мишень.
 
 
Всего один звонок родителям за день,
Молитва, укрепляющая веру.
Один призыв к обидчику: «К барьеру!»
В небытие одна прискорбная ступень.
 

Звони

 
Душно вечером и одиноко – звони.
Прилечу к тебе вихрем я звёздным,
Стану нежным, весёлым, серьёзным,
Разожгу упоительной страсти огни.
 
 
Хмурым утром взгрустнулось – немедля звони.
Разгоню клочковатые тучи.
Будут ласки дразнящие жгучи.
Позабудешь в утехах угрюмые дни.
 
 
Опечалишься в сумерках сизых – звони.
Я накрою плащом вдохновенья,
Запалю соучастья поленья.
Напряжённым молчаньем меня не казни.
 

Одинокий огонь доброты

 
Жизнь прошла до обидного странно.
Не сложился любовный пасьянс.
Обошлась ты со мной негуманно,
Был непрочным семейный альянс.
 
 
Воспевал я богиню, мадонну,
Возносил за удачу хвалу.
Ты готовилась к секс-марафону,
Отдаваясь любому ослу.
 
 
Объяснила в глаза мне открыто —
Наслажденье превыше всего,
А домашнего счастья корыто
Будет времени ждать своего.
 
 
Молодая, блистала ты ярко,
Привлекал дерзновенный анфас,
Но решила сгореть до огарка.
Из меня был худой ловелас.
 
 
Я не мог распрощаться, страдая.
Ревность рьяно душила меня.
Осуждала, тихоней считая,
Недовольная браком родня.
 
 
Ты ушла, сделав выбор надменно,
Отшвырнув первый жизненный том,
Проронила в сердцах, откровенно —
Надо стать мне крутым мужиком.
 
 
Слух прошел – ты успеха добилась,
Одержала немало побед.
И другая молва доносилась:
Заболела, детей-мужа нет.
 
 
Стала боль моя тише с годами,
Нет уже в ней былой остроты.
Догорает сухими мечтами
Одинокий огонь доброты.
 

Бюст прилежного лжеца

Заслуженный бюст

 
Предо мной вилось много дорог,
Начался увлекательно век.
Получился удачный пролог,
Но не ангел мирской человек.
 
 
Разбазарив доверья кредит,
Внемля яду лукавых гадюк,
Я испачкался в саже обид
На везенье коллег и подруг.
 
 
Раздавал обещанья легко,
Проявлял беспринципность в делах,
Думал, буду летать высоко,
Но увяз в вопиющих грехах.
 
 
Я запутался в мыслях пустых,
Заплутал в обвиненьях друзей.
В хороводе желаний скупых
Много лет прозябал, ротозей.
 
 
Путь любви не прошёл до конца,
Обожанья авансы пропил.
Бюст прилежного в жизни лжеца
От лукавого я заслужил.
 

Мечты пенсионера

 
Я должен был изведать белый свет,
Но до сих пор не в праздничном Париже.
Сегодня отрубили интернет,
Не думая о нравственном престиже.
 
 
Меня чарует солнечный Мадрид,
Лос-Анжелес манит к себе призывно,
Зовёт в Дамаск радушный друг Рашид,
Берлин прельщает пивом непрерывно.
 
 
Благие планы обломал дефолт.
Полгода не платил за коммуналку.
Но я, хоть после гриппа бледно-жёлт,
Готов махнуть в Камбоджу на рыбалку.
 
 
Растут мечтанья, словно на дрожжах.
Вращаю глобус в бешеном азарте.
Свет отключили, жизнь течёт впотьмах.
Хочу уехать, маюсь в низком старте.
 
 
Прекрасен Лондон, сказочен Нью-Йорк.
Заводят сильно контурные карты.
Я депозитный договор расторг —
В ходу у банков низкие стандарты.
 
 
Жду помощи от любящей страны —
Мне обещали к пенсии надбавку.
Дадут – куплю билет за полцены
И в Амстердам, курить блаженно травку!
 

На бюллетене

 
Осень застала на даче меня.
Ветер буянил, дрожали стропила.
Дождь поливал третьи сутки, бубня.
Окна разбить непогода грозила.
 
 
Из водостоков хлестали ручьи,
В трубах гудело и выло тревожно.
Гнулись изящно кусты-скрипачи,
Листья метались по саду безбожно.
 
 
Дом кепку-крышу надел набекрень.
Кланялись ели, большие артистки.
Выдал я телу хмельной бюллетень,
Вымел долой раздраженья очистки.
 

Предстоящий распад

 
Я молодой был огурец —
Зелёный, в прыщиках противных,
Потом обрюзг, как холодец,
Забыл о подвигах спортивных.
 
 
Плешь заимела голова,
Зато в подмышках лезла шустро
Седая колкая трава,
Воняя, словно в щах капуста.
 
 
Обрюзг солидный белый гриб,
Лежащий много лет в засоле.
Чирикал долго, но осип.
Нашёл забвенье в алкоголе.
 
 
Напоминал когда-то плод
Заморский, гладкий, как олива.
Но, претерпев поток невзгод,
Теперь я – чернослив, не слива.
 
 
Грядут бессилие и смрад,
Жизнь овоща с гнильцой на грядке,
Банальный медленный распад
И прозябание в остатке.
 

Культ личности

 
Копилась мудрость много лет.
К познанью шёл я планомерно.
Среди старух – авторитет,
Смотрю на будущее скверно.
 
 
Мне императором не быть —
Империи давно распались.
Величье не восстановить,
Осколки жалкие остались.
 
 
Не править королевством мне —
Везде республики, сенаты.
Чей род был раньше на коне —
Имеет скромные пенаты.
 
 
Заказан путь прямой в цари —
Превращены в музей палаты.
В былинах – рать, богатыри,
В конторах – пни и бюрократы.
 
 
Исчезли ханства и орда,
Растёт терпимость на востоке.
Проводит выборы мордва
В демократической мороке.
 
 
Вассалами скудеет век —
Пик независимости в мире.
«Любой свободен человек», —
Вещают лидеры в эфире.
 
 
Культ личности моей гниёт
И не находит примененья.
Гордыня просится в полёт,
Желает страстно поклоненья.
 
 
Коплю рубли я, спину гну,
Готовлюсь к пенсии ретиво.
Издам декрет, создам страну
И буду править справедливо!
 

Бутылка текилы

 
Я смотрю на тебя сквозь бутылку текилы,
И мне нравится, как серебрится лицо.
Очертания мягки, движения милы.
Не смущает блестящее дерзко кольцо.
 
 
Притаилось в глуби твоих глаз безрассудство,
Там скрывается целое море огня.
Ты в себе подавляешь упорно беспутство,
С безмятежностью внешней глядишь на меня.
 
 
Пусть ты замужем, мне наплевать, ловеласу,
Проведём мы сегодня чудесную ночь.
Заменить недотроги смешную гримасу
Нам бутылка текилы сумеет помочь.
 

На Мойке

 
Мы жили в Питере, на Мойке,
В подъезде, словно после штурма.
Фасад подвергся перестройке,
Но внутренность была гламурна,
 
 
Подобно залам Эрмитажа:
Лепнина, росписи, шпалеры.
И в дополнение пейзажа:
Исакий, близость Англетера.
 

Коммуналка

 
Алкаш-сосед храпит несносно,
Нет силы глаз порой сомкнуть.
Его рулады смертоносны,
Ведёт к могиле пьяный путь.
 
 
Прожёг паркет он, залил стены,
Испортил новенький ремонт,
Далёк от всякой гигиены —
Позор, неслыханный афронт.
 
 
Не видит маргинал причины
Смывать культурно туалет?
Тогда достоин он кончины
Средь шкаликов и сигарет.
 
 
Пусть он не бабка, не процентщик —
Его я тюкну топором!
Закоренелый алиментщик
Закончит жизнь в крови, ничком.
 
 
Я коммуналку обустрою,
Открою маленький отель.
Ему в награду холм с травою.
Мне – переполненный кошель.
 

Открытые кингстоны

 
Раньше трезвость дарила мне лёгкость дорог —
Во хмелю ощутил я превратности мира.
Покидая однажды родимый порог,
В пресной жизни найти попытался кумира.
 
 
Небоскрёбы манили огнями реклам,
В тихих омутах ждали послушные черти.
Уплывал я к туманным чужим берегам,
Ощущал ледяное дыхание смерти.
 
 
Не обрёл я покоя на бренной земле,
От безумной любви в небеса воспаряя.
Увлечённо мечтал о сердечном тепле,
От претензий в пучине обид утопая.
 
 
Без грехов небеса не послали жену —
Все подвержены в мире продажном пороку.
Были бурное счастье, семья на кону,
Но с коварной судьбою играть мало проку.
 
 
Безнадёжность волною накрыла меня.
Обойдя планомерно ночные притоны,
Опустившись на дно и фортуну кляня,
В истощённой душе я открыл все кингстоны.