Глава 17. Высшее арабское общество.
Проснулась Вера от звонка телефона. Звонила Ольга Петровна, которая, пожелав Вере доброе утро, сказала, что ей необходимо до поездки на работу зайти в административно-хозяйственный отдел посольства и по поручению посла получить подарки для семьи Шарифа.
В АХО (так было написано на двери) приходу Веры не удивились, дали расписаться в какой-то бумаге, и вручили два больших бумажных пакета с ручками. Придя домой, Вера первым делом заглянула в пакеты и увидела много интересных вещей, кроме больших, красивых коробок с конфетами Московской фабрики «Красный Октябрь», в пластмассовых коробках лежали два ножа или кинжала (поди, разберись, как это называется), один прямой, другой кривой, сделанные в Златоусте. Один большой и три поменьше платка из Павлова Посада, упакованные в красивые коробочки, четыре футляра, обитые синим бархатом, в которых лежали ажурные браслеты, наверное, золотые. Также золотые часы «Луч» на золотом же браслете и двое часов попроще, тоже на браслете, на которых было написано «Штурманские».
Пришлось звонить Ольге Петровне и просить объяснить, кому и что надо дарить. Жена военного атташе все доходчиво объяснила и пожелала удачи при ее знакомстве с родственниками генерала Шарифа Камаля.
Наконец наступило тридцать первое декабря 1960 года и Вера в своем новом сине-белом костюме, «а ля морячка» с двумя пакетами подарков и сумкой со своими вещами уселась в поджидающий ее Кадиллак Эльдорадо с Шарифом Камалем за рулем.
Три часа поездки с любимым и Вера Белова впервые увидела море. Бескрайная, сине-голубая гладь, сливающаяся вдалеке с синим небом, за сплошной зеленой линией из южных деревьев, с кораблями вдали и белой парусной яхтой, идущей недалеко от берега, настолько поразила ее, что советская комсомолка совсем забыла про скромность. Несмотря на то, что Кадиллак ехал в левом ряду шоссе, и рядом шли другие машины, она вытянула голову и правую руку за ветровое стекло, так, что ветер затрепетал ее русые волосы и внезапно, от полноты чувств, радостно закричала «е-е-е-ей». Потом, на всякий случай, посмотрела на Шарифа и, увидев его поощрительную улыбку, еще больше высунулась из шикарного автомобиля, наслаждаясь скоростью, молодостью и красотой окружающего мира.
Вилла Камаля Аббаса под названием «Счастливое место» стояла на самом берегу моря и была окружена от всего мира белой каменной стеной высотой метра три. Выше этой стены были видны только верхняя часть растущих деревьев. Самого дома видно не было. Ворота открылись сразу, как только они к ним подъехали, и Вера оказалась в саду из сказок тысяча и одна ночь. Несмотря на то, что было довольно прохладно – видимо, сказывалась близость моря -работали фонтаны, которые журчали небольшими струйками из античных полу разбитых амфор, мраморных емкостей, стилизованных под морские раковины, или просто из причудливых гранитных обломков. Шелестели листьями какие-то южные аккуратно подстриженные растения и различные пальмы. Слышались голоса птиц. Вера увидела даже павлина, куда-то идущего по аккуратно мощеной дорожке. Сад или парк занимал гораздо большую территорию, чем у дома Шарифа в Каире.
Сам дом, который показался внезапно, к удивлению Веры, был построен в знакомом советском стиле и своими колоннами с широкой лестницей напомнил ей Дворец культуры Пензенского завода САМ. Тем более что перед входом в дом работал почти такой же фонтан, как и около Дворца культуры, только гораздо более ухоженный. Стоит отметить, что Вера была программисткой и про стиль ампир знала совсем мало.
Около лестницы стояли четыре женщины и четверо мужчин, одетых вполне по-европейски, рядом с ними мальчик и девочка годика по три – четыре. Женщина, которая держала за руку мальчика, была с непокрытой головой, так же с открытой головой была пожилая женщина. Головы двух женщин, совсем молодых, покрывали красивые газовые платки, богато украшенные люрексом.
Шариф остановил машину и, повернувшись к Вере, попросил ее пока посидеть в машине. После этого вышел и направился к самому старшему мужчине, с которым обнялся и расцеловался. Потом подошел к пожилой женщине и почтительно перед ней склонился и удостоился поцелуя в лоб. С молодыми мужчинами Шариф обменялся рукопожатиями и объятиями. Молодые женщины отвесили ему поклон, дети радостно подбежали и были по очереди подкинуты в воздух, отчего весело рассмеялись.
Затем генерал вернулся к машине, раскрыл дверцу, протянул Вере руку и коротко сказал:
– Пойдем, я познакомлю тебя с семьей.
Что делать дальше, Вера не знала, но, помня наставления жены военного атташе, послушно пошла за своим женихом, который так и не отпустил ее руки. Не дойдя до встречающих пару шагов, Шариф остановился и представил ее встречающим очень лаконично, на английском языке:
– Это Вера.
Под наблюдением десяти пар глаз Вера страшно смутилась, пунцово покраснела и почему-то, стараясь не смотреть на встречающих, сделала неуклюжий поклон. Шариф между тем, так же на английском языке, стал представлять встречающих:
– Это Камаль, мой отец и Сальма – моя мать. Баррак – мой старший сын, его жена Амира и мой внук Насир. Маджид – мой средний сын, его жена Икрима и моя внучка Наиля. Карим – мой младший сын, его жена Лейла. В доме сейчас спят еще два моих внука, они совсем маленькие, им нет и годика.
После этого представления на несколько секунд установилось молчание. Не зная, что делать, Вера беспомощно взглянула на Шарифа, но он не увидел ее взора о помощи, так как он напряженно смотрел в сторону своих родителей. Атмосферу разрядила Сальма, которая на чистейшем английском языке обратилась к Вере:
– Вера, дочка, иди сюда.
Вере ничего не оставалась, как подойти к матери своего жениха, которая взяла ее за руку и повела в дом.
–Пойдем, я покажу тебе твою комнату, вещи твои принесут туда. Приведешь себя в порядок с дороги и приходи на обед. Вы же с Шарифом наверно с утра ничего не ели.
К удивлению Веры, внутри дом был меньше всего похож на Дворец культуры или жилище арабского богача в понятии советского человека. Красивая и удобная европейская мебель, блестящее пианино белого цвета, продуманные интерьеры, море картин, целый лес каких-то цветов и растений, полы, выложенные разноцветным паркетом. Главное, что поразило Веру, была вполне советская елка, правда, украшенная очень красивыми игрушками. Минимум показной роскоши и максимум уюта, именно так можно было характеризовать дом родителей Шарифа.
Так, за руку, Веру привели в приготовленную для нее комнату.
– Вот это твоя комната, Вера, надеюсь, тебе здесь будет удобно, эта дверь – вход в ванну, если захочешь подышать свежим воздухом, есть балкон. Сейчас на улице прохладно, поэтому включено отопление.
Вере ничего не оставалось, как поблагодарить мать Шарифа за гостеприимство и выразить свое восхищение предоставленной ей комнатой, при этом, разволновавшись, она забыла половину английских слов, поэтому ее речь была довольно долгая.
Сальма внимательно, не перебивая, выслушала ее слова благодарности. Затем не торопясь, тщательно проговаривая слова, сказала:
– Все будет хорошо, Вера, мы очень хотели с тобой познакомиться. Если тебе нужна будет какая-нибудь помощь, обращайся ко мне в любое время. А теперь я тебя оставлю одну, начинай осваиваться в своем новом доме. Шариф зайдет за тобой на обед.
Уже выходя за дверь, Сальма внезапно остановилась и лукаво подмигнула Вере.
– А ты хорошенькая, я рада за сына. Очень давно Камаль привел меня в дом своего отца. Это было в Лондоне. Тоже на Новый год. Мне было восемнадцать лет. Я недавно приехала в Англию, плохо говорила на английском языке, не знала обычаи страны, поэтому ужасно стеснялась. Тогда мне очень помогла моя будущая свекровь, она взяла меня под свое крыло, все мне рассказала и объяснила, мы с ней подружились. Как ни странно, но в любых конфликтах она принимала мою сторону. В результате мы уже прожили вместе с Камалем больше пятидесяти лет и прожили дружно. Я не очень сложно все рассказала?
Вера кивнула головой, монолог своей будущей свекрови она поняла довольно хорошо. И, как девушка умная, в душе охотно приняла предложенную дружбу женщины из чужой страны, которая прожила большую жизнь и, похоже, была наделена каким-то особым жизненным опытом, не как ее мать, а как ее бабушка.
К удивлению и радости Веры, вхождение в арабскую семью произошло без проблем. Все с ней общались, как будто знали много лет. Даже жены младших сыновей, плохо говорящие на английском языке, старались показать ей свое расположение.
Младший сын Шарифа Карим неплохо говорил по-русски и сообщил Вере, что постоянно оттачивает знание языка при общении с советскими военными советниками, которых сейчас много в Египте. Рассказал ей, что его больше всего удивляло в России, где он учился два года. По его словам, родина Веры характеризуется холодным климатом и теплым народом. Шариф, узнав о чем они беседуют, сказал, что насчет теплого народа это точно. Вера очень теплый и милый человек.
Вечером Вера уже гуляла по берегу моря и парку, окружающему дом, с Амирой и ее сыном Насиром. Вера, помня, что советовала ей Ольга Петровна, с готовностью приняла приглашение арабской аристократки прогуляться. Несмотря на разное воспитание, две женщины сразу почувствовали расположение друг к другу. И темы для разговора, к удивлению Веры, нашлись. Она даже получила приглашение в удобное для нее время посетить дом Барака и Амиры в Александрии.
На Новый год все стали дарить друг другу подарки. Шариф подробно рассказал Вере, когда и кому первым она должна подарить свои подарки, то, что подарки у нее есть, она сообщила любимому еще до поездки, чем наверно очень его обрадовала.
Вера уже выпила шампанского, что, в придачу к атмосфере праздника и семейной теплоты, здорово повлияло на ее настроение. Она уже не стеснялась, и ее английский язык стал более свободный. Это мелочь, что она иногда не соблюдала падежи и склонения, главное – ее понимали.
В эту ночь Вера стала по советским стандартам богатой девушкой. Ей никогда не дарили столько драгоценностей – сережек, браслетов, колье, подвесок. Последний подарок ей сделал Шариф, который под одобрительные слова своего отца надел на палец Веры кольцо с блестящим камнем и под одобрительные возгласы всей семьи поцеловал в губы, правда, недолго. Тут Вера поняла, что согласие на ее свадьбу получено и она официальная невеста генерала Шарифа Камаля Аббаса.
Верины подарки для семьи наверно подбирали знатоки арабских вкусов. Вера увидела это по реакции Камаля Аббаса, который очень внимательно разглядывал подаренный ему нож. Конфет оказалось на две коробки больше, двое детей были совсем маленькими и конфет еще не ели. Но Вера не смутилась и подарила коробки мамам малышей. Сказав, что из-за отсутствия опыта думала, будто бы дети едят конфеты с рождения, чем вызвала смех всего семейства.
На следующее утро Веру разбудил сын Амиры, который прибежал к ней, когда она еще не встала с кровати, и принес ей конфету из подаренной коробки. После завтрака дети генерала собрались по домам. Проводив их, Шариф, сказал, что они с Верой уедут в Каир завтра, а сейчас он приглашает ее совершить небольшое путешествие по морю на яхте. Чем привел Веру в полный восторг.
Больше всего из всех чудес Египта Вере понравилось море, она и сама не понимала, откуда у человека, выросшего в середине Среднерусской равнины, возникла такая любовь к соленой воде. То, что вода в море действительно соленая, она точно узнала, попробовав ее на вкус при прогулке с Амирой, чем даже рассмешила свою спутницу.
Несмотря на то, что светило солнце, дул ветер и было довольно прохладно. Шариф сказал, что на море еще холодней, пришлось Вере одеть теплую не продуваемую куртку, а сверху нее ярко- красный спасательный жилет. Но больше всего Вере не хотелось прятать под шапкой свои волосы, которые должны красиво развиваться на ветру. Пришлось Шарифу в шутку сказать, что он капитан и его слово закон на судне.
Яхта была совсем небольшая, идеально белого цвета, с одной мачтой, но с каютой, кухней и туалетом. На борту было написано название SALMA. Судно стояло пришвартованное около небольшого пирса, где Вера вчера гуляла с Амирой.
Шариф оказался опытным яхтсменом. Он быстро распустил парус и поймал ветер, направив яхту в открытое море. Когда яхта легла на борт и Веру окружили мельчайшие брызги от разбитых волн, она ощутила полное счастье. Она была достойна всего этого – моря, яхты, красивого мужчины, стоящего сейчас за штурвалом, и добилась своего счастья не только везением, но и огромным трудом, сделавшим ее лучшим программистом на далеком советском заводе, благодаря чему она и попала сюда.
Море волновалось. Чем дальше они уходили от берега, тем сильнее были волны, но к удивлению Шарифа, это все больше нравилось Вере. Она была совершенно неподвластна качке. Быстро и ловко делала все, что он говорил, и получала наслаждение от скорости, ветра и морских брызг. Пришлось капитану похвалить своего матроса, отчего матрос пробрался на нос яхты и все-таки снял с себя шапку. Русые волосы Веры подхватил ветер и заставил их весело развеваться, тут она повернулась и посмотрела на своего жениха. Как всякая женщина, Вера понимала, что сейчас она чертовски привлекательна. Восхищенный взгляд Шарифа и показанные им знаки подтвердили ее предположение. Правда, шапку пришлось скоро одеть, Шариф был прав, без нее было холодно и мокро.
Путешествие на яхте было настолько приятным, что Вера почувствовала усталость, только когда они пришвартовались к пирсу Счастливого места. Причем усталость навалилась такая, что Вера едва дошла до своей комнаты, где сразу уснула счастливым, спокойным сном.
Разбудила ее Сальма, пригласив на ужин. Ужинали вчетвером – Вера, Шариф и его родители. За ужином говорили о серьезных делах, касающихся Вериных родителей и ее жизни в Пензе, дальнейшей жизни молодых. Обсуждали не только свадьбу. Как и говорила жена военного атташе, Камаль поднял вопрос о принятии Верой ислама. Вера ответила, что она атеистка, комсомолка и в бога не верит, но если это надо сделать, то она не против, потому что любит Шарифа и готова на все, чтобы сделать ему и его родителям приятное. Такой ответ вполне удовлетворил Камаля и Сальму, которая похвалила невесту сына за правильное решение. Вопрос о смене гражданства никто не поднимал, наверно это было само собой разумеющим, как жена принимает фамилию мужа в СССР.
Вернулись в Каир они только вечером второго января. После отъезда от родителей, Шариф показал Вере всю Александрию, которая почему-то понравилась ей больше Каира. Может, в этом было виновато Средиземное море, а может, праздничное настроение у нее в душе.
Придя домой, Вера позвонила Олегу Леонидовичу и сообщила о возвращении в посольство, потом поблагодарила Ольгу Петровну за советы, которые очень помогли, и за подарки. В результате Вера получила приглашение в гости – отметить наступление Нового года со своим начальником и его женой, где и засиделась за полночь. В ходе разговора Ольга Петровна оценила подаренное генералом кольцо, как «очень богатое» и посоветовало ни в коем случае его не снимать.
Деньги вернулись на счет Веры Ивановны Беловой сразу после Нового года, как и обещали. Далее пошли обычные трудовые будни, которые прерывались приятными хлопотами по подготовке к свадьбе. Одним из таких событий была операция по проколу ушей, чтобы невеста генерала Шарифа Камаля могла носить подаренные ей серьги. Это была именно операция в дорогом косметическом салоне с европейским персоналом, куда Вера приехала вместе с Ольгой Петровной.
Через несколько дней после этого события, когда уши зажили, и Вера уже не видела себя без красивых сережек. В Каир вместе с Барраком приехала Амира, которая по просьбе Шарифа, повела Веру в салон для новобрачных, где для Веры был выбран фасон и материал свадебного платья, а также заказано само платье. Узнав цену этого самого платья, Вера натурально очумела, но деваться было некуда.
Потом они заехали в какой-то магазин, где Амиру, очевидно, хорошо знали, и купили себе еще кое-какие предметы женского туалета, необходимые для любой молодой женщины, вращающейся в высшем арабском обществе, о котором Вере рассказывала жена военного атташе. Так просто и как само собой разумеющееся, Вера вошла в этот круг.
Видя, что Шарифу приятно, Вера стала надевать на работу разные серьги, благо их у нее уже было четыре пары, только кольцо никогда не снимала. И однажды, вставив в уши свои самые богатые серьги, подаренные Шарифом, придя на работу, и не успев надеть белый халат, столкнулась нос к носу с Сашкой Луниным.
Вера не видела своего друга почти месяц и, если честно говорить, уже забыла о его существовании. Но видно Сашка Веру не забыл, поэтому увидев ее в новом деловом платье, благоухающую духами, с роскошными серьгами в ушах, смутился. Эта была не та Вера Белова, с которой они по вечерам пили чай за стойками ЭВМ, говорили о прочитанных книгах, после работы ходили в кино и целовались в подъезде. Что-то в ней неуловимо изменилось, и дело было не в красивых нарядах и драгоценностях, изменился ее взгляд, ее поведение. Перед ним стоял другой человек, не его понятная подруга – хорошая девчонка и комсомолка, а другая, знающая себе цену, взрослая женщина.
В общем, встреча друзей не удалась. Вера тоже не знала, о чем разговаривать, с уже бывшим своим воздыхателем. Спасла ситуацию, как ни странно, работа. Оказывается, вчера после ухода Веры, впервые вышла из строя ЭВМ, с утра была вызвана бригада гарантийного обслуживания, которая приступила к выполнению своих обязанностей.
Сашка рассказал Вере об ошибке, которую пока не удается устранить в нормативное время. Пришлось Вере присоединиться к гарантийной бригаде. Ошибку благополучно устранили, но пришлось проковыряться почти весь день.
Когда бригада собралась уезжать, Сашка, внезапно оказавшись с Верой далеко ото всех, собрался с духом и спросил:
– Вера, тут разные вещи про тебя говорят.
– Какие вещи? – поинтересовалась Вера.
– Ну, будто ты крутишь любовь, с каким-то важным и пожилым египтянином.
– Это правда, Саша, и скоро моя свадьба.
Лунин не нашелся, что ответить и решил пошутить. – На свадьбу позовешь?
– Не могу Саша, ты не обижайся.
– Чего мне обижаться и так все понятно.
На этом они и расстались. Вере, почему-то стало грустно, она как бы отрезала от себя еще кусочек прежней жизни, такой понятной и простой. Что ее ждет дальше, она не знала.
Свою свадьбу Вера запомнила плохо. Было много людей, которые по очереди подходили к ней с Шарифом, пока они сидели в больших креслах. Она что- то подписывала. Что-то кому-то отвечала. Потом она впервые приехала в свой новый дом. Вера так устала, что была готова упасть на первый попавшийся диван, но первая брачная ночь, судя по радостному Шарифу Камалю, видно удалась.
Надо отдать должное ее мужу, он баловал Веру как мог. Как только Вера получила египетский паспорт, они сразу полетели в Париж, где пробыли, целую неделю. В Париже была весна, на душе у Веры тоже. Сидя за столиком в «Мулен Руж», она еще раз добрым словом вспомнила жену военного атташе.
С работы пришлось уволиться. Сначала Вере было скучно, но постепенно жизнь наладилась. Появились новые подруги. Вера активно изучала арабский язык. Научилась управлять автомобилем, да и Шариф старался каждую минуту проводить с молодой женой. Через девять месяцев после свадьбы Вера родила дочку, которую назвали Ясира, что в переводе на русский язык означает «легкая». В семье Шарифа и Веры царила любовь и гармония. Все это время Вера была самой счастливой женщиной на свете.
Но, к сожалению, счастье редко бывает долговечным. Генерал Шариф Камаль Аббас умер на работе в своем кабинете, когда его маленькой дочке было всего три месяца, а жене двадцать шесть лет.
Часть 2. ЯСИРА
Глава 1. Жизнь прекрасная штука
То, что жизнь штука простая и приятная, Ясира Шариф Камаль знала с самого рождения. Насколько она себя помнила, ее всегда любили и баловали. Все детство Ясиры прошло в Александрии, на берегу Средиземного моря, на огромной вилле ее дедушки, названной «Счастливое место», в окружении мамы, бабушки и дедушки.
Очень часто к ним приезжал дядя Баррак с тетей Амирой и со своими детьми Насиром и Алией, которая была не только сестрой, но и лучшей подругой Ясиры. Они даже родились в один день. Дяди Маджид и Карим со своими семьями приезжали реже. Но когда все собирались вместе, «Счастливое место» превращалось в сумасшедший дом. Все братья и сестры как угорелые носились по дому, саду, придумывая разные игры, выдергивали перья из хвостов ручных павлинов, доводили до истерики многочисленных кошек, часами не вылезали из моря и виделись со своими родителями только за столом во время завтрака, обеда или ужина.
Своего отца Ясира не помнила. Он был военным, участвовал во Второй Мировой Войне, во всех войнах с Израилем и умер, когда она только родилась. Ее мать Вадида Расул Шариф, преподавала программирование в Александрийском университете, где была одной из первых женщин преподавателей. Вадида была русская, до замужества и принятия ислама ее звали Вера Ивановна Белова.
Ясира знала, что ее мать пошла работать, чтобы чем-то занять себя и отвлечься от мыслей, связанных со смертью своего мужа. Жены ее дядьев никогда не работали, да и ни к чему это было. Семья, к которой принадлежала Вадида и Ясира, была одной из богатейших в Египте. Дядя Баррак управлял семейной компанией «Mediterranean shipping company» (Средиземноморская пароходная компания), которой принадлежал коммерческий флот, один из крупнейших в восточном Средиземноморье. Дяди Маджид и Карим пошли по стопам отца Ясиры, были военными, жили в Каире и уже дослужились до генералов.
Когда Ясира подросла, она узнала, что в действительности ее любимые дяди – ее родные братья, а двоюродные братья и сестры – племянники и племянницы. Однако, в отношениях внутри семьи ничего не изменилось, племянники и племянницы остались братьями и сестрами, братья остались дядями.
Кроме того, Ясира знала, что в далекой и холодной стране под названием Советский Союз, в городе Пенза, у нее есть еще одна бабушка и тетя. Она иногда говорила с ними по телефону, но никогда не видела. Советские родственники, почему-то звали ее Асей.
Как все девушки из современного высшего арабского общества, Ясира училась в частной закрытой школе для девочек, свободно говорила и писала не только по-арабски, но и по-английски. Плюс к этому, с самого раннего возраста они общались с матерью на русском языке, поэтому по-русски Ясира говорила без акцента, как на родном языке.
Жизнь в мусульманской стране накладывает определенные требования на поведение женщин. Несмотря на то, что в их семье были очень прогрессивные взгляды и европейское отношения к женской половине, без сопровождения взрослых или двоюродных братьев Ясиру никуда не отпускали. Ладно бы в Египте, но и во время зарубежных поездок. В Париже Насиру, старшему сыну Баррака и Амиры, разрешалось одному путешествовать по городу, а Ясире и Алие – нет. Это возмущало Ясиру, видимо, говорила русская кровь, ее подруга Алия относилась к этому спокойно.
Между тем Ясира чувствовала себя абсолютно взрослой, ей уже исполнилось восемнадцать лет. Среднего роста, с безупречной фигурой, темными волосами и неожиданно светлыми глазами, она отлично понимала свою привлекательность. Ей хотелось одной зайти в какой-нибудь небольшой ресторанчик, хоть на набережной Александрии, хоть на Монмартре в Париже, послушать музыку, выпить кофе или даже какой-нибудь алкогольный коктейль. Завести какой-нибудь легкий роман и встретить своего принца. Но пока всего этого было делать нельзя.
Наступило лето одна тысяча девятьсот восьмидесятого года. Осенью Ясира и Алия должны отправиться в Англию, продолжать учебу в престижном университете. Ясира с нетерпением ждала этого события, ведь это была свобода. Не будут же их сопровождать на занятия специально нанятые для этого англичанки, у которых они будут жить, а те будут следить за их нравственностью.
Насир, который учился в Англии уже четыре года, иногда рассказывал сестрам о студенческой жизни, отчего в душе у Ясиры становилось светло и радостно, что скоро они сами это увидят и почувствуют. Алия в душе побаивалась поездки и таких изменений в своей жизни, но, как всегда, поддерживала свою, как она считала, авантюристически настроенную сестру.
В общем, жизнь этим летом в женской половине семьи текла, как всегда, легко и непринужденно. Думали о летнем отдыхе, обновлении гардеробов, новых косметических процедурах, доступных в Александрии, модных ресторанах и строили планы, когда всем этим заняться. Но жизнь, как всегда неожиданно, внесла в эти планы свои коррективы.
В роскошный июльский вечер, за ужином на берегу моря в «Счастливом месте», Баррак неожиданно поинтересовался у Вадиды и Ясиры, а не хотят ли они на пару недель посетить Советский Союз. Удивленная Вадида ответила, что она бы с удовольствием посетила свою Родину, но Баррак же знает, что у отказавшихся от советского гражданства людей нет шансов получить советскую визу. Ей и раньше, когда у стран были хорошие отношения, отказывали, а уж сейчас, когда Египет разорвал Договор о дружбе и сотрудничестве с СССР, и подавно не пустят.
Тут Баррак и рассказал последние новости о Советском Союзе. В конце июля русские собрались проводить летние Олимпийские Игры, но американцы и все их союзники решили объявить бойкот этой Олимпиаде. И они не согласовывают увеличение авиарейсов и количество поездов в СССР, что значительно снизило возможность доставки туристов в Москву. Но интерес к Играм остается и довольно много людей, в том числе и из стран Западной Европы, хотят посетить Москву.
Для решения проблемы с доставкой туристов русские организовали через посредников специальные туры на круизных лайнерах, с посещением соревнований Олимпиады. Эти корабли довозят туристов до одного из русских портов на Черном море, там их на самолетах отправляют в Москву. Туристы живут в заранее забронированных отелях, посещают соревнования, осматривают Москву или другие интересующие их города, а по окончанию срока тура тем же путем возвращаются домой. А для нейтрализации американского бойкота русские до предела ослабили визовые ограничения. Теперь туристическую визу может получить практически любой иностранец.
Так вот, продолжал Баррак, один из таких посредников обратился в нашу компанию с предложением зафрахтовать все наши свободные пассажирские лайнеры для доставки туристов из Средиземных портов Европы в Одессу или Сочи. Цену предложили хорошую, я согласился, и, видимо, сильно им помог. Потому для сохранения деловых отношений они предложили бесплатно организовать путешествие по Советскому Союзу для нескольких человек с посещением любых городов, а не только олимпийских и туристических. Как они сказали, это эксклюзивное предложение, и доступно оно только во время Олимпиады.
Поэтому, если Вадида и Ясира согласны, то через неделю они в Афинах могут сесть на корабль, который доставит их в Одессу, оттуда на самолете в Москву. Посмотрев несколько дней Олимпийские игры, они сядут на поезд и приедут в Пензу, где смогут пробыть дней пять, после этого через Москву вернутся на корабль, который доставит их прямо в Александрию.
Естественно, предложение Баррака было принято Вадидой и ее дочерью, хотя Ясире, честно говоря, было страшновато ехать в страну, где царит коммунизм.