– Да, говорю же вам, ваша милость, не сумлевайтесь! Можете спать так, как будто вы уже в Твери! Ей-Богу! То есть, так разбудим, что любо-дорого будет!..
Жена адвоката вынула свои пять рублей и дала их проводнику.
– А это вот от меня… чтобы я была тоже спокойна! Ну, Тоша, выйдем на платформу – сейчас второй звонок!
Когда поезд тронулся, адвокат стоял на площадке и посылал жене воздушные поцелуи. И, когда фигура жены слилась с огнями станции, он пошел в свое купе, быстро разделся, выкурил с наслаждением хорошую сигару и быстро уснул, убаюканный ритмическим бегом колес вагона…
IV
Проснулся он сам, неожиданно, увидев что-то страшное во сне. Минут пять лежал на спине, с открытыми глазами, плохо еще соображая, щурясь от сильного солнца, лучи которого врывались в умышленно не завешенное окно. И вдруг вскочил, выброшенный со своего места ужасными мыслями:
«Где же Тверь?.. Что же это значит?.. Почему такое солнце в такую рань?»
Заглянул в окно. Курьер бежал еще полями, но местность сильно напоминала ту, что ютятся обыкновенно около пригородов.
Пашенный почувствовал озноб. А что, если проводник не разбудил его, и они Тверь проехали?! Трясущимися руками он достал из-под подушки массивный золотой хронометр, взглянул и обомлел: было двадцать пять минут десятого!
Наскоро одевшись, Пашенный выбежал в коридор. Он был полон пассажиров, совершенно одетых. Заглянул в одно-другое купе: вещи у всех упакованы…
Решил проверить свои опасения и обратился к какому-то господину, меланхолично смотревшему в окно:
– Будьте любезны сказать: где мы сейчас находимся?
Господин лениво вскинул на адвоката глаза и процедил:
– К Москве подъезжаем.
Пашенного что-то ударило в голову. Он весь побагровел, кулаки судорожно сжались.
– Про-о-во-одни-ик!! – заревел он таким голосом, что пассажиры повысыпали из купе. – Подайте мне этого негодяя! Прооводни-ик, чёрт тебя возьми!..
Из своего отделения выскочил проводник. Он вытаращил глаза и раскрыл рот, а адвокат набросился на него, ругаясь на чем свет стоит, потрясая у лица проводника сжатыми кулаками…