Розовый бархат
Розовый бархат. Такой теплый и влажный.
На вкус черный экспрессо, два сахара в нем.
Как в кино, глаза ты закрыла – миг такой страстный.
До седой старости, можно помнить о нем.
Это потом, я назову бархатом – губы, что целовал по весне.
Под ливнем, в объятьях, после чашечки кофе.
Насквозь промокнув, под зонтом, среди всех – наедине.
Давай, повторим наш роман, и начнем его с кофе.
Я оброню снова: «Вы не поверите, но я видел во сне.»
И закружилось, магия слов, биохимия мозга.
Кофейня. Зонт. Ливень. Ты прижалась ко мне.
А на утро каждый в своем городке, поймем, что любим.
Но, увы, поздно…
Лунный сыр
В костре потрескивает березовая чурка,
Картошка запекается в углях,
Почти сварился, твой кофе в турке.
Картошка руки обжигает, прямо – Ах!
Палатка. Ночь. Гитара. Некрепленое вино.
А голова кружиться от её губ и поцелуя.
Лежишь в траве, удивляясь звездному панно.
В такую ночь. С тобой. Нет, не усну я.
Ты будешь лунный сыр, чуть или кусок,
Вообразим, что он съедобный.
Ну что смеешься? Романтик я чуток.
Мечты важнее вещей. Вывод бесспорный.
Ибо печально видеть в звездах – газ.
Что раскален, горит, там, где-то во вселенной.
А лунный сыр лишь спутник наш.
Привязанный к планете нашей неизменно.
Так что же будешь лунный сыр, кусок?
Вообразим, что он съедобный.
Ну что смеешься? Мечтатель я чуток.
И да до жизни в них голодный.
Ну, а пока в костре потрескивает чурка,
Картошка запекается в углях,
Уже сварился, наш кофе в турке.
Сыр лунный. Звезды. Палатка и твое, а-ах!
Виновен шоколад
Прям тут. Стол, кофе, кружки, шоколад.
Долой всё! Под лестный шепот публики: «Разврат!»
А мне? Мне мало поцелуя, я в унисон хочу дышать.
Под скрип сердец, движенья тел, желанье быть, а не желанье стать.
Вокруг толпа, мужские тени в темных фраках.
Дамы в вечерних платьях, то спорят, то едят.
А мы боимся чувств. И только под столом не зная страха.
Нога к ноге, и вновь защекотал мой разум этот взгляд.
Две чашки кофе, между нами на столе.
След от помады на одной из них, а лучше бы на мне.
Не темный, а молочный. А под столом нога к ноге.
Виновен точно шоколад, что меня тянет так, к тебе.
Мой маркер, радужного цвета.
Поэту, судьи – не нужны!
Художник, сердцем строки пишет.
В словах он ноты слышит,
Чернилами скребет стихи.
Гоните в шею, пустословов
Тех умников, что учат вас писать.
Тех мастодонтов, им надо отвечать.
Для рифм души, нет писаных законов.
Великое может прийти из неоткуда.
То мастерство рождается в душе.
Оно заставит вас поверить в чудо,
И этот дар, он не такой как все.
Честь, совесть, правда лишь важны.
Художник – это красный маркер в своем веке,
На белом полотне истории его стихи,
Находят отклик в каждом человеке.
Так что стучите в двери, чтоб открыли.
Идите по дороге жизни, чтоб прийти.
Влюбляйтесь искренно, чтоб вас любили.
И не жалейте никогда, о пройдённом пути!
Недавно, вышел я из дома
Недавно, вышел я из дома,
Пройтись по мокрой мостовой,
Через дворы и сквер знакомый,
По улицам «Весенней» и «Прямой».
По лужам, шлёпая в ботинках,
И разбивая мокрую листву.
Дождь шел, а я с зонтом в обнимку,
Укутался шарфом, да и иду.
Иной чихнул, другой вздохнул,
Чуток промок, притягивая хвору.
А я, рукой на всё махнул,
И хлюпаю по лужам снова.
Воздух прохладен был. Ветер игриво,
Листву по мостовой гонял.
И как-то замечтался я, и потому неторопливо
В тот вечер я домой попал.
Как помню, вышел я из дома,
Пройтись по мокрой мостовой.
Ну а на утро, доктор мой знакомый
С улыбкой так промолвил:
«У вас ангина, дорогой!»
…тебя тоже тянет ко мне.
Подслушав её сердце, я – улыбнулся.
Оно мне вторит, что нет сильнее того,
когда два тела друг друга – коснуться,
украдкой. И в миг розовеет лицо.
И вроде годы, и не ловко стесняться,
можешь позволить, без объяснений любовь,
но Боже, как приятно к ней прикасаться
зная, что это, из рая – запретный плод.
Желая сорвать его, жмешь руку змею.
И готов на безумство, ради минут наедине,
смотришь в глаза, и читаешь в них: «Я тебе верю,
что тебя тоже тянет ко мне…»