Будем считать, что Иоанн, а не его ученик (ученики), ставил(и) целью при написании данного Евангелия, в отличие от других подобных книг, не жизнь Иисуса, включающую Его рождение, детство и прочее, а искупительное значение жизни Иисуса. То, для чего Иисус намеренно отдал Свою жизнь, что Он собой значит. Этого не понимал не только народ, к которому обращался Иисус, ради которого Он и появился в Галилее. Этого не понимали и ученики Иисуса, до тех пор не понимали, пока Христос не воскрес из мёртвых. Ещё в самом начале повествования Иоанн сказал об этом (2:21,22):
«А Он говорил о Храме Тела своего. Когда же воскрес Он из мертвых, то ученики Его вспомнили, что Он говорил это, и поверили Писанию и слову, которое сказал Иисус».
И несколько о другом, но тоже о прояснении ума у учеников. Речь идёт о прибытии Иисуса в Иерусалим на осле, о чём было сказано в одном из пророчеств. То есть ученики совсем не понимали, зачем было Иисусу обязательно на осле въезжать в этот город. Вполне возможно, что они подумали о Нём совсем что-то неприятное: «Может быть, съел чего-нибудь?» Но это только сначала. А потом (12:16):
«Ученики Его сперва не поняли этого; но, когда прославился Иисус, тогда вспомнили, что так было о Нём написано, и это сделали Ему».
Осёл, вообще говоря, вещь довольно важная для царей и победителей в тех местах. Тогда, конечно. Победители и цари въезжали в столицу на коне или осле, что считалось равнозначным. Вот Иисус и въехал на осле, показывая, что Он – Царь. Но Он был хитрый, Он считал Себя Царём, но Небесным (тогда и въезжай на чём-нибудь небесном и не морочь добрым людям головы – С.Ч.). А люди-то вокруг понимали совсем не то, они же привыкли именно земного царя встречать, самого настоящего, а не Небесного, о котором они и представления на земле не имели. Вот об этом и вспомнили ученики.
Больший упор Иоанн делает на символизм временной жизни Иисуса на земле, символизм, который заключает всю полноту миссии Сына Божия на земле.
Церковь склоняется к тому, что Иоанн написал своё Евангелие примерно в 96-98 годах (больше склоняется на 95 год), но всего за два дня. Помогал ему в этом его друг и соратник Прохор. Иоанн диктовал, а Прохор записывал…
Почему же столь различны Евангелия? Хотя церковь, естественно, старается этого не замечать, не задерживать на этом внимание верующих. Ведь описываются одни и те же события, про похождения одного и того же человека, появившегося с единственной, известной целью. Что тут говорить, снова то же бытие определяет свой же исход. Евангелия написаны разными людьми, по таланту, темпераменту, приверженности, написаны в разное время, в разных местах, в разных условиях. Поэтому и цель каждого из Евангелий различна, хотя бы и при описании одних и тех же событий. В этой связи Евангелие от Марка можно считать наиболее близким к истории, чем другие. Цель Евангелия от Марка – передать случившееся. Эта цель и выполнена. А уж потом, на базе случившегося, пошли исполнения другого содержания, необходимого в настоящий момент и в определённом месте. А уж из всего написанного (как указывалось выше – более пятидесяти евангелий было в ходу) были отобраны для христианства и православия, надо полагать, самые из самых: Четыре Незыблемых Столпа…
Прежде всего, о чём будет говориться дальше, я позволил себе сделать весьма большое отступление, которое, может быть, и несколько прояснит мои дальнейшие рассуждения.
Известно, что одно и то же содержание разными людьми по-разному и передаётся. И это усложняется многими причинами: способностями и талантом автора, изложением содержания в прозе или стихах, качеством подстрочного перевода и качеством дальнейшей обработки исходного материала и т.п. Но не следует забывать, что в эти причины добавляется и ещё одна, очень существенная – цель написания. Когда-то её нет, как будет в случае, рассмотренном ниже в отношении известной басни «Волк и Ягнёнок». А если цель есть, да несколько другая, чем у первоисточника, то фантазиям нет предела.
Я, возможно, буду не совсем прав, что так подробно поговорю об упомянутой басне. Каждый из вас может это легко сделать в отношении этой и других басен, сказок, притч и прочего. Такое, вероятно, случалось, задерживалось внимание на каких-то несоответствиях в изложении какого-то одного и того же факта, события, одних и тех же действий. Но прошу ещё раз у читателя извинений за мои подробности и изложу то, что хотел.
Итак, у меня в руках пять басен «Волк и Ягнёнок»: Эзопа, первого её автора, Федра и Бабрия – последующая её переработка, И.А.Крылова и Л.Н.Толстого. Тексты первых трёх авторов мною взяты из книги «Античная басня» в переводе М.Гаспарова (изд. Художественная литература, 1991 г.). Ну а другие – из их же собраний сочинений.
Вот эти басни.
Эзоп
Волк увидел ягнёнка, который пил воду из речки, и захотелось ему под благовидным предлогом ягнёнка сожрать. Встал он выше по течению и начал попрекать ягнёнка, что тот мутит ему воду и не даёт пить. Ответил ягнёнок, что воды он губами едва касается, да и не может мутить ему воду, потому что стоит ниже по течению. Видя, что не удалось обвинение, сказал волк: «Но в прошлом году ты бранными словами поносил моего отца!» Ответил ягнёнок, что его тогда ещё и на свете не было. Сказал на это волк: «Хоть ты и ловок оправдываться, а всё-таки я тебя съем!»
Басня показывает: кто заранее решился на злое дело, того и самые чистые оправдания не остановят.
Федр
У ручейка ягнёнок с волком встретились,
Гонимые жаждой. По теченью выше – волк,
Ягнёнок ниже. Мучим низкой алчностью,
Разбойник ищет повода к столкновению.
«Зачем, – он говорит, – водою мутною
Питьё мне портишь?» Кудрошерстый в трепете:
«Могу ли я такую вызвать жалобу?
Ведь от тебя ко мне течёт вода в реке».
Волк говорит, бессильный перед истиной:
«Но ты меня ругал тому шесть месяцев».
А тот: «Меня ещё и на свете не было». –
«Так, значит, это твой отец ругал меня», -
И, так порешив, казнит его неправедно.
О людях говорится здесь, которые
Гнетут невинность, выдумавши поводы.
Бабрий
Ягнёнка, что отстал от своего стада,
Увидел волк, но брать его не стал силой,
А начал благовидный измышлять повод:
«Не ты ли год назад меня бранил, дерзкий?» -
«Никак не я: я нынешним рождён летом». –
«Не ты ли зелень на полях моих щиплешь?» -
«Ах, нет, ведь слишком мал я,
чтобы есть зелень». –
«Не пил ли ты из моего ручья воду?» -
«Нет, я лишь материнское сосу вымя».
Тут волк без дальних слов его схватил в зубы:
«Не голодать же мне из-за того только,
Что у тебя на всё готов ответ ловкий?»
И.А.Крылов
У сильного всегда бессильный виноват:
Тому в Истории мы тьму примеров слышим,
Но мы истории не пишем;
А вот о том, как в Баснях говорят.
––
Ягнёнок в жаркий день зашёл к ручью напиться;
И надобно ж беде случиться, что около тех мест
Голодный рыскал Волк.
Ягнёнка видит он, на добычу стремится;
Но делу дать хотя законный вид и толк,
Кричит: «Как смеешь ты, наглец, нечистым рылом
Здесь чистое мутить питьё
Моё
С песком и илом?
За дерзость такову
Я голову с тебя сорву». –
«Когда светлейший Волк позволит,
Осмелюсь я донесть: что ниже по ручью
От Светлости его шагов я на сто пью;
И гневаться напрасно он изволит:
Питья мутить ему никак я не могу». –
«Поэтому я лгу!
Негодный! Слыхана ль такая дерзость в свете!
Да помнится, что ты ещё в запрошлом лете
Мне здесь же как-то нагрубил:
Я этого, приятель, не забыл!» -
«Помилуй, мне ещё и отроду нет году», -
Ягнёнок говорит. «Так это был твой брат». –
«Нет братьев у меня». – «Так это кум иль сват
И, словом, кто-нибудь из вашего же роду.
Вы сами, ваши псы и ваши пастухи,
Вы все мне зла хотите,
И если можете, то мне всегда вредите:
Но я с тобой за их разведаюсь грехи». –
«Ах, чем я виноват?» – «Молчи, устал я слушать,
Досуг мне разбирать вины твои, щенок!
Ты виноват уж тем, что хочется мне кушать».
Сказал и в тёмный лес ягнёнка поволок.
Л.Н.Толстой
Волк увидал – ягнёнок пьёт у реки.
Захотелось волку съесть ягнёнка, и стал он к нему придираться. «Ты, – говорит, – мне воду мутишь и пить не даёшь».
Ягнёнок говорит: «Ах, волк, как я могу тебе воду мутить? Ведь я ниже по воде стою, да и то кончиками губ пью». А волк говорит: «Ну так зачем ты прошлым летом моего отца ругал?» Ягнёнок говорит: «Да я, волк, и не родился ещё прошлым летом». Волк рассердился и говорит: «Тебя не переговоришь. Так я натощак, за то и съем тебя».
Во-первых, обратим внимание на главное – мораль басни. Без морали басня – не басня. Мораль у всех авторов разная. Лев Николаевич и Бабрий не стали вдаваться в такие дебри и вообще обошлись простой констатацией факта, превратив басню Эзопа в небасню Бабрия-Толстого, хотя и назвали её басней. Практически они превратили её в притчу: догадайся, мол, сам (сама). А остальные? Крыловское «у сильного всегда бессильный виноват» никак не подходит к первоначальному определению, данному Эзопом: если человек решил сделать зло, то его ничего не остановит, даже истина. Хотя Федр и ближе к морали, указанной Эзопом, но искать повод, чтобы попрать невиновного, не всё равно, что решить сделать зло, не взирая на истину.
Но это – о главном в басне, её ядро. А теперь – о мелочах, чем обволакивалось это главное. Поэтому – во-вторых.
Возьмём эзоповскую структуру басни: ягнёнок пил воду в реке; волк увидел ягнёнка и захотел его съесть, подыскав для этого благовидный предлог; волк встал выше по течению и стал обвинять ягнёнка, что он замутил ему воду; ягнёнок стал оправдываться, приведя веское основание; волк обвинил далее ягнёнка в том, что он в прошлом году бранил отца волка; ягнёнок и на это обвинение привёл веское обоснование, что такого быть никак не могло.
Если эти мелочи сопоставить с мелочами Федра, то увидим, что ягнёнок и волк встретились у ручья, а не у реки, что волк и ягнёнок оба пришли туда попить. Тем более, что Федр говорит то о ручье, то переходит на реку (хотя, вполне возможно, что это и погрешности перевода). Не совпадает и другое обвинение: Федр говорит, что волк обвиняет ягнёнка в том, что он полгода назад (а не год) ругал именно этого волка, а не его отца. Такие же обвинения в оскорблении волка прозвучали и у И.А.Крылова, только произошло это год назад, как отметил и Эзоп. А потом у Крылова пошли другие обвинения в адрес всего овечьего стада, в адрес пастухов и сторожевых собак, чего ни у кого из предшественников не было и в помине. А у Бабрия вообще не говорится о том, где встретились волк с ягнёнком, у Бабрия, следовательно, и выпал эпизод с обвинением ягнёнка в том, что он мутит волку воду, хотя и находится ниже по течению. Согласитесь, что это очень важный приём в «поисках благовидного повода», приведённый первоначальным автором этой басни. Правда, Бабрий добавил некоторую заковыку от волка в виде его собственника какой-то зелени, собственника съестного объекта совсем даже не вегетарианского животного…
Как это будет показано дальше, подобный разнобой в главном и мелочах будет наблюдаться и во всех рассматриваемых здесь Книгах Нового Завета, отобранных из множества похожих повествований.
Вопрос, конечно, интересный. Было составлено порядка пятидесяти евангелий, все они – Святые Благовествования, продиктованные Богом, как и предшествующее Пятикнижие Моисея. Да и написаны они все были приблизительно в одно время. Так чем же не угодили выборщикам из пятидесяти ходивших в народе описаний деятельности и жизни Иисуса сорок шесть таких же по значимости книг? Какой критерий их отбора? Ладно бы, свидетель тех событий входил бы в число выборщиков, можно было бы на его память положиться. Марк и Лука, не бывшие учениками Иисуса, чем-то угодили, а Фома, Пётр, Варфоломей, Филипп и другие с их Евангелиями остались в стороне, как остался в стороне апостол от 70-ти Апеллес, равный в этом случае Марку. По логике, конечно, Евангелие должно быть одно, одно Святое Благовествование о единственных событиях Божественного проявления, единственной Божественной Истории. Только так! Если, конечно, эти события были. Ведь невозможно же иметь пятьдесят Ветхих Заветов с пятьюдесятью измышлениями о событиях этой Истории. А если так, то и из этих четырёх Книг следует выбрать одну самую-самую, а остальные, как и отринутые сорок шесть, полагать апокрифическими, не совсем подходящими для Священной Истории. А то и объединить их, предварительно отредактировав, и выпустить, как это часто делается, в соавторстве, расположив авторов безобидно в алфавитном порядке: Иоанн, Лука, Марк, Матфей (получается в обратном, как они ставятся в Новом Завете). А то и вообще объединить все имеющиеся пятьдесят Святых Благовествований с указанием всех их авторов. Почему бы и нет? Одни люди писали, другие люди отобрали из написанного то, что, на их взгляд, приемлемо для данной религии. Значит, что ничего предосудительного не будет в том, что третьи люди также внесут свои изменения, убрав имеющиеся несоответствия и не очень существенные факты. Ведь имеется же большая книга, «Философский словарь», о которой я говорил раньше. Авторами этого словаря являются 183 человека. И ничего, читаем, не обращая на это никакого внимания.
Просто, как мне кажется, поезд уже давно ушёл. Такое объединение Евангелий, например, в одно, могло бы быть слишком раньше, когда на это не так обращали внимание те, кому они предназначались – простые люди, да они, эти простые люди, слушали то, что им говорит священник, что он скажет, то и исполняй, тому и следуй. А сейчас даже невозможно, тоже на мой взгляд, даже исправить имеющиеся в Священных Книгах Ветхого и Нового Заветов орфографические ошибки, которых очень много. Больше можно говорить об ошибках в знаках препинания, а не словах, грамматика в написании слов в них своя, не совсем для нас традиционная и привычная, как учили в школе. Конечно, на мой взгляд, лучше было бы изложить всю Библию на современнном грамотном русском языке. Да и не только Библию, но и сами богослужения и молитвы тоже бы неплохо проводить на обычном русском языке, например, вместо «остави нам долги наши» просто сказать «прости нам наши долги», не «хлеб насущный даждь нам днесь», а, примерно – «подай нам хлеб, необходимый для нас каждый день». Немного косноязычно, но, всё-таки, более понятно. Или «Отче наш! Иже еси на небесех…». Да скажите же вы как-нибудь попроще. Или в молитве Богородице: «Богородица, Дево, радуйся… яко Спаса родила еси душ наших!» Всё, конечно, понятно. Но моя бабушка, например, произносила этот стишок некоторой скороговоркой. И получалось, две не связанных фразы, грамматически не связанных: яко Спаса родила – еси душ наших. (Курсивом я пометил места ударных слов и словосочетаний.) Родила еси – это глагол, который произносится как одно слово.
Ну а теперь, как говорят при богослужении: «Святаго Евангелия от Матфея (и иже с ним – от Марка, от Луки, от Иоанна) чтение-е-е. Премудро-о-ость, вонмё-ё-ём!».
(Небольшое примечание, хотя немного выше об этом сказано. В этой книге главы не имеют нумерации. А дальше в этой части после названия главы будет в скобках указан её номер, в соотвествии с номером рассматриваемой главы Евангелия от Матфея. Вот, как непосредственно дадьше: Рождество (1) – глава этой книги во второй её части – Рождество, а дальше в скобках номер 1 – глава 1 Евангелия от Матфея.)
Рождество (1)
«Нас ради человек и нашего ради спасения…».
(Символ веры).
Один сын – не сын, два сына – не сын, три сына – сын.
(Поговорка).
Рождество Твое, Христе Боже наш, возсия мирови свет разума, в нём бо звездам служащии звездою учахуся Тебе кланятися, Солнцу Правды, и Тебе ведети с высоты Востока. Господи, слава Тебе (тропарь, глас 4-й).
Дева днесь Присущественнаго раждает, и земля вертеп Неприступному приносит; ангели с пастырями словословят, волсви же со звездою путешествуют; нас бо ради родися Отроча Младо, Превечный Бог (кондак, глас 3-й).
***
Родословие Иисуса приводится только у Матфея и Луки. При этом Матфей даёт родословную, начиная с Авраама (того самого, который по просьбе или даже по требованию Бога хотел принести в жертву своего сына Исаака, но помешало непредвиденное Авраамом стечение Божественных обстоятельств), а Лука (3:23–38), пользуясь Ветхим Заветом, ведёт родословную от нашего, как опрометчиво говорят, прародителя Адама, Отцом которого является Сам Бог. По Матфею и Луке от Адама до Авраама насчитывается двадцать одно колено. Скорее всего – это они: Бог – Адам – Сиф – Енос – Каинан – Малелеил – Иаред – Енох – Мафусал (Мафусаил) – Ламех – Ной – Сим – Арфаксад – Каинан – Салий – Евел – Фалек – Рагав – Серух – Нахор – Фар – Авраам. А далее Матфей, например, пишет:
«Всех родов от Авраама до Давида четырнадцать родов; от Давида до переселения в Вавилон четырнадцать родов; и от переселения в Вавилон до Христа четырнадцать родов».
Сравнительное исследование родословных Иисуса по Матфею и Луке показывает, что не только не совпадают четырнадцать родов, но и праотцы Иисуса после Давида стали определённо другими. Родословие Давида от Фареса приведено в Книге Руфь (4:18–22). Как бы то ни было, но прямо-таки настойчиво говорится о том, что Иисус прямиком пришагал от колена Давидова, кудрявого красавчика, как его изображают на иконах, и не совсем кудрявого, как его представляют некоторые другие, Рембрандт Ван Рейн, например.
Как показывают исследования, Лука и в глаза не видел творения Матфея, поэтому перечисления колен в родословных того и другого даны ими с каких-то собственных и умышленных позиций, определяемых, больше всего, внешними условиями и заказом общества, внутри которого и для которого писались эти Евангелия. Какая информация была в руках у Луки, ту, конечно, он и использовал…
Давид стал царём в тридцать лет (1 Цар. 5:3–4) и правил, кстати сказать, довольно грешно, сорок лет. Помазали на царство его в Хавроне, куда повелел ему идти Господь. Дело тогда было простое, не то, что сейчас. Тогда разговор с Господом, а то и просто беседа, было как само собой разумеещееся и весьма простое в исполнении дело.
«…Давид вопросил Господа, говоря: идти ли мне в какой-либо из городов Иудиных? И сказал ему Господь: иди. И сказал Давид: куда идти? И сказал Он: в Хаврон. И пошёл туда Давид и обе жены его, Ахиноама Изреелитянка, и Авиния, бывшая жена Навала, Кармилитянка» (2 Цар. 2:1–2).
Матфей очень точно насчитал по четырнадцать родов оттуда до сюда. На что Лука-исследователь, посчитавший тоже математически очень точно оттуда до сюда, заметил: «Ничего подобного. От Давида до Иисуса не двадцать восемь родов, а ещё на четырнадцать больше. Да и Иосиф, муж Марии, от Которой родился Иисус, совсем даже не Иосиф Иаковлевич, а Иосиф Ильич». Кому-то из них виднее! Скоре всего, видно было совершенно одинаково тому и другому, они ничтоже не задумывались, потому что тому и другому содержание их Евангелий определил именно Бог, Который одного надоумил дать Иосифу отчество Иаковлевич, а другому втемяшил в голову другое отчество – Ильич. Вот и поди-ка разберись в этой Божественной логике, почему же так сделано? В чём заключается тут очередной Божий промысел? Вероятно, именно для того, чтобы я высказал своё недоумение и задал этот вопрос, поскольку в мире всё очень взаимосвязано. Думается – для исполнения моей миссии, чтобы задать именно этот вопрос.
Впрочем, задай такой вопрос своему духовнику (если бы он у меня был) или другому какому попу или священнослужителю. На это получишь прямо в лоб (что я иногда и получал): «А тебе не всё равно? Какая тебе разница в этих отчествах? Что-нибудь от этого изменится?» Да что Вы, батюшка, отец родной, Господь с Вами, конечно, не изменится, особенно для меня…
Заметим, что Матфей от Давида ведёт родословную сплошняком по царям (см. Ветхий Завет, Книги Царств). Только вот потомок их, Иосиф, муж Марии, оказался плотником, но с царской кровью. Чего не бывает в жизни. Было время – и наши сиятельные князья таксистами работали, в послереволюционное-то время, в каком-нибудь Париже или Бруклине с Нью-Йорком. А Лука сразу после Давида вносит в родословную Иисуса не Соломона, сына Давида, а Нафана, другого сына Давида, от другой, вероятно, жены. Тоже подсказал Тот же Самый Бог. Поэтому и колен прибавилось. Сдовом, у Матфея Иисус появляется от Давида на 29-м этапе, а у Луки – тоже самое, но на 43-м этапе. Цари жили дольше, а эти, простые смертные, умирали один за другим, успев только родить для продолжения рода очередного сына. Запутался Лука в терновнике книг Паралипоменона, Ездры и Неемии. А то и не запутался, а исключил слишком уж большую земную царственность Иисуса, а то и был намеренно запутан Тем Самым для некоторой божественной туманности в этом непростом, на Его взгляд, вопросе. Да что тут, всё Иисуса да Иисуса, когда царственность во всей писанине определяется не Его, а приёмного отца, Иосифа, никаким боком не определяющего истинную родословную Иисуса.
Оставим так, на произволение Господа, чему Он будет, надо полагать, бесконечно рад в Своей бесконечной жизни. Вот, подумает, и здесь Я затрепал им мозги, как и с отчествами отчима Иисуса, Иосифа.
В конце концов речь здесь идёт не о родословной Иисуса, а именно о родословной Иосифа, мужа Марии, от Которой родился Иисус. Если уж приводить родословную, то правильно было бы давать её именно для Марии, от Которой (уж это-то точно!) родился Иисус. А Отцом Иисуса, как говорилось выше и будет сказано дальше, напрямую является Сам Бог (женщины в расчёт здесь не принимаются), через Своего Посланника, молодого человека, именем который – Гавриил, не имеющий своей родословной. Может быть, правильно было бы именовать Иисус Гавриилович? Как здраво и полагал наш великий Александр Сергеевич Пушкин в «Гаврилиаде». Но, оставим так, разнобоем. В конце концов, какая разница. Перейдём лучше к рождению Иисуса…
У Матфея ни слова не говорится об Ангеле Гаврииле, благовестившем Марии о том, что Она родит Сына Бога. И не только у Матфея. Но и Марк с Иоанном тоже не стали говорить о таком, на их взгляд, пустяшном деле, как рождение Иисуса. Словом, а с ними вполне можно и согласиться, какая разница как Он родился, разве в этом дело? Только один Лука расстарался. Но ведь Лука исследователь, в отличие от остальных своих коллег по писанию евангелий. Он так сам о себе и пишет (1:3):
«То рассудилось и мне, по тщательном исследовании всего сначала…»
Так же могло бы быть и у коллеги Луки, Михаиле Булгакове, в книге «Мастер и Маргарита» про события, связанные с Иисусом (Иешуа): «То рассудилось и мне, по тщательном исследовании всего сначала…».
По Матфею Иосиф взял Марию, когда она была уже беременна Святым Духом:
«Рождество Иисуса Христа было так: по обручении Матери Его Марии с Иосифом, прежде нежели сочетались они, оказалось, что Она имеет во чреве от Духа Святого».
Из-за этого «оказалось, что…» Иосиф, конечно, возмутился, что вполне его оправдывает, как оправдало бы и любого другого. Но в то время, немногим более 2020 лет назад, достаточно было, чтобы во сне явился тебе Ангел Господень. Он всё расскажет, что и как делать. Вот и Иосифу явившийся во сне Ангел сказал: «Ну что ты кочевряжисься, старый пень? Бери, что дают. Сына она тебе родит, Иисуса. А Папаша Его – Бог, прости Господи! А Сам Он будет спасать людей от грехов. Влилось?»
Влилось. Родился Иисус при смолчавшем благодарном Иосифе.
Небось, скажете, что я немного приукрасил слова Ангела. Да, признаюсь, приукрасил, но не очень. Вот что пишет тот, который не приукрашивал, как я, Матфей (19-21, 24):
«Иосиф же муж Её, будучи праведен и не желал огласить Её, хотел тайно отпустить Её. Но когда он помыслил это, – се, Ангел Господень явился ему во сне и сказал: Иосиф, сын Давидов! Не бойся принять Марию, жену твою; ибо родившееся в Ней есть от Духа Святого; родит же Сына, и наречёшь Ему имя: Иисус; ибо Он спасёт людей Своих от грехов их… Встав от сна, Иосиф поступил, как повелел ему Ангел Господень, и принял жену свою, и не знал Её, как наконец Она родила Сына Своего первенца, и он нарёк Ему имя: Иисус».
Нет, конечно не Иисус Гавриилович, а, как подсказал Сам Бог, Иисус Духосвятович или Иисус Святодухович.
Лука же, повторимся, шагнул шире. Он всё, как он сам говорит, «тщательно исследовал». (Выше, в эпиграфе, приведена цитата из Евангелия от Луки.) И вот что показали его исследования. Сначала он описал, каковым было рождение Иоанна Крестителя. Опять-таки произошло это по явлению Ангела отцу Иоанна, Захарии. Но не во сне, а прямо так перед ним, нос к носу, у жертвенника в церкви (Захария был священником). Ангел сказал Захарии, что родится у них со старенькой Елисаветой, да и самим Захарием, тоже не малолеткой, сын, Иван Захарович, если перевести с еврейского на русский язык (1:12–13):
«Тогда явился ему Ангел Господень, стоя по правую сторону жертвенника кадильного. Захария, увидев его, смутился, и страх напал на него. Ангел же сказал ему: не бойся, Захария, ибо услышана молитва твоя, и жена твоя Елисавета родит тебе сына, и неречешь ему имя: Иоанн».
О! Точно – Иоанн Захариевич! Читай – Захарович. А ровно, день в день, через шесть месяцев (удивительно строгое соблюдение периодов!) Ангел Гавриил был послан к Марии в Назарет, где Она жила с мужем Иосифом (а сколько жила Она до этого с мужем Иосифом – неизвестно), сообщить Ей, что родится у Неё Сын Божий.
Лука даже и не представлял себе, как выглядит этот Посланец к Марии. А выглядел он весьма интересно. Вот как об этом пишет пророк Даниил, единственный из людей, которому воочию позволено было увидеть этого молодца, Гавриила (Дан. 10:5-6):
«И поднял глаза мои и увидел: вот один муж, облачённый в льняную одежду, и чресла его опоясаны золотом из Уфаза. Тело его – как топаз, лице его – как вид молнии; очи его – как горящие светильники, руки его и ноги его по виду – как блестящая медь, и глас речей его – как голос множества людей».
Увидев его такого, так с испугу, и не зачавши – родишь, кого тебе скажут.
В своей первой главе Лука сделал обстоятельную подготовку событий, заполнив пробелы в писаниях Матфея, хотя при написании своего Евангелия не ведал, как полагают, что уже существует Евангелие от Матфея, одного из первопозванных Иисусом. А то как-то по Матфею получается, что Мария, ни сном, ни духом, оказалась вдруг беременной. Она-то уж точно знала, что не могло такого быть, хотя бы и во сне. Никто Её не предупреждал. Может, заразилась чем-нибудь? А так хоть стало всё на свои места. Пробелы-то Лука заполнял, вероятно, в Евангелии от Марка.
По легенде о Марии, которую Лука при своих «тщательных исследованиях» так и не мог раздобыть тогда по случаю слишком значительного разделения во времени, составленной примерно в XII веке по словам, конечно и естественно, очевидцев, лет, кажется, с трёх-четырёх и до четырнадцати Она была отдана родителями на воспитание в церковь, а потом уж была обручена со стариком Иосифом с помощью тёзки, Иосифа Праведного, и жила у него (не у тёзки) в доме, храня Свою девственность. Сколько Она так прожила – неизвестно. Но, вероятно, правы католики, которые посчитали, что Мария родила Иисуса примерно в пятнадцать-шестнадцать лет. Так в католическом мире и рисовали Марию, совсем молоденькой. Не так, как в православии: на иконах изображают, скорее, бабушку с внуком (см., например, Владимирскую икону Божией Матери, которая, по преданию, написана евангелистом-исследователем Лукой, а не по преданию – в XII в., когда и появилась упомянутая легенда о Марии), а не мать с сыном (см. Сикстинскую Мадонну католика Рафаэля). Тут можно что сказать: Лука хороший мастер литературного письма, но художник – никакой. Да и не только Владимирская икона изображает бабушку с внуком, практически все иконы русского письма такие. Возьмите хоть Смоленскую, Тихвинскую, Тамбовскую, Почаевскую, Иверскую, Отрада и Утешение, Радости всех скорбящих, Казанскую и другие прочие чудотворные иконы и не очень.
Впрочем, православное христианство (не знаю, как католическое) упорно старается оставить Марию девственницей и после рождения Иисуса. Даже такую мысль запускают, что, мол, Она родила Сына через бок, только никак не левый бок, а правый. Такими вопросами и суждениями занимались Лев и Василий Великие, Григорий Богослов, Иоанн Дамаскин, Игнатий Брянчанинов и др. Их рассуждения можно объединить словами преподобного Андрея Критского («Слово на Рождество Богородицы»):
«Дева Мария восприяла глас Гавриила вместо семени, после чего, быв непричастна браку, явилась имущею во чреве и родила Сына, не потеряв девства, поелику Родившийся от Неё сохранил и по рождении невредимыми знамения девства».
С чего это, вдруг, преподобный Критский Андрей так решил? Откуда он взял эту ересь? Ну вот, ещё один Лука-придумщик!
Возможно и некоторое другое прочтение Матфея, его фразы «…и принял жену свою, и не знал Её, как наконец Она родила Сына Своего первенца…» в противовес тем, кто объяавляет Марию девственницей и после рождения Иисуса. Например, Иосиф не «знал» Марию, пока она не родила Сына Своего. А после этого, понятно, надо полагать, «знал» или, как говорят в Священных Книгах – «познал». И ещё. Мария родила Сына Своего, первенца Иисуса. Значит, тоже можно полагать, что Иисус был не единственный, были и другие у неё дети, братья Иисуса. Известно только, по предположениям, что от умершей жены Иосифа остались несколько сыновей и дочь, Саломия, ставшая женой Зеведея, отца Иоанна и Иакова Зеведеевых, в последующем – учеников Иисуса…
Немножко хочется рассказать об иконе Владимирской Божией Матери. Эту икону подарил великому киевскому князю Юрию Патриарх Константинопольский Лука Хризоверх. Когда сын Юрия, Андрей Боголюбский, поехал править Владимиром, то он «тайно взял с собою знаменитую икону», попросту – украл. А потом спокойненько пользовался для своих целей этой краденой вещью. Будучи, конечно, очень богобоязненным. Поэтому и стал он святым. Она-то, икона, помогла Боголюбскому побить болгар-магометян. А соблюди он Закон Божий, ещё неизвестно, кто кому накостылял бы. Но Андрей был сын в отца, умный и хитрый. Тогда попроще со всем этим было. Он объявил, что икона никак не была им украдена, а «чудесным образом» переселилась во Владимир. Да и потом во всяких руках она побывала, от благоверных – до злобных и корыстюлюбивых. И всем помогала таким же «чудесным образом». Поэтому и старались ею завладеть.
Про это переселение «чудесным образом» записано в одном из списков Новгородской летописи:
«И помолився князь Андрей той чудной иконе матери божией, и взя нощью святую ту икону без отча повеления, и поеха на Русскую землю со своею княгиней и со своим двором»…