Призвание Матфея (9)
Что знают двое, то знает и свинья.
(Немецкая пословица).
Если продолжать моё повествование, после главы «Кесарю – кесарево, а чудакам – расчудесное», то можно вполне записать так: что и было незамедлительно сделано (речь идёт о том, что Иисус с учениками удалились от тех мест, где им было отказано в нахождении, даже и не отказано, а, практически, приказано, а то…). Вот из-за этого «а то…», от возможной неминучей для себя беды, и вернулись они в свой город.
Тут и произошло избрание пятого ученика, Матфея, этого самого евангелиста. Конечно, странно, что находясь и раньше в родном городе, только сейчас был избран один из его жителей, мытарь Матфей. Нельзя же думать, что Иисус к нему долго присматривался, Ему известно должно было быть, что именно этот мытарь и будет потом с Ним мытариться. Но, видно не время было, подати ещё не все были собраны. Всему своё время, как говорил Екклесиаст-проповедник по имени Соломон (дальний родственник Иисуса по материнской линии, а также по линии приёмного отца) ещё задолго до этих событий. Что тут поделаешь, никуда не денешься от повторов, хотя бы и с этим Екклесиастом.
Но Марк (2:14) с Лукой (5:27,28) пишут, что подати собирал не Матфей, а Левий Алфеев, который потом, вероятно, волей гусиного пера, а то и какого другого пишущего инструмента, благополучно превратился в Матфея самим Матфеем же либо писавшим евангелие за Матфея. А у Иоанна процессу избрания учеников внимание не очень уделено. Да и правильно, что там разглагольствовать. Иоанну-то, этому особенному из летописцев, пришлось бы как-то обосновать божественное появление Иуды Искариота. А вопрос был, конечно, интересный. Очень хотелось бы знать, что думал (и думал ли) про это Иоанн. Но он решил своих мыслей на этот счёт не высказывать. Да и насчёт других учеников он как-то скромно умолчал. Даже себя с братом назвал всего лишь только сыновьями Зеведеевыми. Иуду упомянул практически только в день предательства. О Фоме сказал только в день доказательства Иисуса о Своём распятии на кресте. В самом начале 21-й главы (стих 1) говорит о семи учениках, но ленится назвать всех их поимённо, хотя и вряд ли это было трудно сделать, дописать ещё два имени:
«После того опять явился Иисус ученикам Своим при море Тивериадском. Явился же так: были вместе Симон Пётр, и Фома, называемый Близнец, и Нафанаил из Каны Галилейской, и сыновья Зеведеевы, и двое других из учеников Его».
Или дальше (21:8):
«А другие ученики приплыли в лодке, – ибо не далеко были от земли, локтей около двухсот, – таща сеть с рыбою».
О двухстах локтях сказать можно, а вот кто из других из учеников приплыл – молчок. Жалел, вероятно, писца-Прохора, как бы его рука не устала. Но о себе Иоанн (будем пока считать, что сам, потому что это его Евангелие) отозвался однозначно, как самый любимый из учеников Иисуса (21:20,24):
«Пётр же, обратившись, видит идущего за ним ученика, которого любил Иисус, и который на вечери, прислонившись к груди Его, сказал: Господи! Кто предаст Тебя? … Сей ученик и свидетельствует о сём и написал сие; и знаем, что истинно свидетельство его».
Сам Иоанн, понятно, таких слов сказать о себе не мог. Это мог говорить и записать о нём посторонний человек. Ученик он Иоанна или нет, неважно, но другой человек.
Здесь же приводится чудо исцеления расслабленного (аналогично и у Луки в главе 5, стих 18), весьма почитаемое в церковной службе. Даже такая и неделя есть: неделя о расслабленном. (Расслабленный – это парализованный.) У Луки и у Марка (2:3,4), пожалуй, это даётся посильнее (приводится по Марку):
«И пришли к Нему с расслабленным, которого несли четверо; и, не имея возможности приблизиться к Нему за многолюдством, раскрыли кровлю дома, где Он находился, и, прокопавши её, спустили постель, на которой лежал расслабленный».
Здорово, да? Никто не расступился из присутствующих, чтобы доставить к Врачу тело расслабленного. Пришлось даже для этого ломать чужую крышу, Бог с ней – не своя же! А Иисус, понятно, в соответствии со Своими способностями, знал о происходящем, но не вмешался, допустил разорение крыши, хотя мог бы и на расстоянии сделать случившееся потом, то есть исцеление этого больного. Ведь чтобы Богу исцелить больного, не обязательно к нему прикасаться, а тем более – плевать на него, как это часто делал Иисус.
Излечивал Иисус в нём (в городе) направо-налево, всех, кто к Нему приходил: дочь одного начальника, женщину через прикосновение, двух слепых, немого бесноватого. Но Он был скромный, стеснительный. Просил Он их, чтобы об этом никому не рассказывали. Строго просил:
«И Иисус строго сказал им: смотрите, чтобы никто не узнал».
Или у Марка (3:12):
«Но Он строго запрещал им, чтобы не делали Его известным».
Но где там! Они тут же всем и разболтали:
«А они вышедши разгласили о Нём по всей земле той».
Уловка известная. Доверь тайну многим. Понятно, что все скоро и узнают. А Иисус не наказал их за разглашение этой тайны, не стал их ослеплять. Слава Ему!
Ниже приводится моя версия лжесвидетельствования Матфея. Я убеждён, что Матфей – самозванец, а может быть, и не было Матфея, придуман в одной из христианских сект. Меня несколько шокировали некоторые нелепости, приведённые Матфеем в 5-й главе, касающиеся соблазняющих человека его некоторых органов. Поэтому и привожу свою версию возможного состояния автора Евангелия, когда он рассуждал на эту тему. Я не стал записывать эту версию в разделе «Нагорная проповедь», где как раз говорится о соблазняющих частях тела, а привёл её в этой главе, в которой впервые появляется Матфей.
Версия, на мой взгляд, в данном случае – вещь прилагательная, поэтому и прилагается она к конкретному человеку в конкретном месте.
Версия автора о Матфее-евангелисте
Матфей с трудом подошёл к столу, на котором лежала незаконченная рукопись нового евангелия. До болезни он успел отредактировать только четыре главы. Болел долго, да и до конца не выздоровел, теперь уж, скорее, и не выздоровеет, потому что это болезнь расслабленного, об исцелениях которого или которых Иисусом он часто писал. Вся левая сторона плохо действует: левый глаз практически не видит, левая рука висит как плеть, нога приволакивается. Но кто его-то исцелит? Он записал в евангелии, что Иисус наделил всех Своих учеников даром исцеления. Но это только для других, а не для себя. Учеников-то Он наделил этим даром, а он-то какой ученик? Просто заставили так написать, что призван был не Левий Алфеев, как у Марка, а Матфей. Сначала, в черновике, так и записал, как у Марка, но заставили исправить на Матфея, на себя, то есть. Только поставить призвание Матфея не в первых главах, а подальше, чтобы не так обращать на это внимание…
Он уж и не рад, что взялся за такой труд. Получается, что даже и греховный, поскольку сотворил лжесвидетельствование, приписав себя к ученикам Иисуса. Может быть, и наказал его Бог за это, такой болезнью. Отказывался, но его упросили, поскольку он среди всех оказался самым способным к литературной работе, да и мысли его были приемлемыми по всем многим обсуждаемым в их сплочённом кругу вопросам.
Рядом с его рукописью-черновиком лежали свитки двух евангелий, евреев и Марка. Пятикнижие Моисеево у Матфея было, но он им не пользовался, поскольку всё, что было ему из него надо, помнил наизусть. Впрочем, он помнил и всё евангелие Марка, от слова до слова. Вот их он и обрабатывал для своего нового евангелия, которое его друзья поручили ему написать.
Матфей взял свиток-чистовик, продолжил в нём, как и в черновике, «Глава 5». Это очень важная глава, о проповеди Иисуса на горе, о блаженных. У Марка этого не было, отдельно такой проповеди. Матфей, когда ещё писал черновик, очень долго возился с этим текстом, обсуждал с друзьями некоторые его тонкости. Наконец, что-то получилось, поэтому, при переписывании в чистовик только немного пришлось поправить. Дошёл до места о соблазнах и их последствиях. Второзаконие на этот счёт говорит вполне определённо: соблазняющего тебя, кто бы он ни был, убей. Даже если это провоцирующий тебя посланник Божий, пророк или сновидец. И даже своих родных, сына, дочь, брата, сестру, жену, а то и близкого друга, не жалей ради Бога, убей и их, соблазняющих тебя. «Побей его камнями до смерти; ибо он покушался отвратить тебя от Господа, Бога твоего, Который вывел тебя из земли Египетской, из дома рабства», – вспомнил Матфей указание Господа, записанное Моисеем. Также поступи и с жителями города, в котором ты живёшь, если кто-то из них соблазняет тебя служить другому богу или другим богам, говорится дальше во Второзаконии. Добро из города не бери, а город вместе с его народом, малыми, старыми и прочими, преврати в развалины.
Открыл евангелие Марка о том же, о соблазнах, в главе 9, но не читал эту главу, а тоже вспомнил, что в ней написано. Марк не говорит об убийстве соблазняющих, родных, близких или друзей. Словом, об убийстве человека у Марка не говорится. Он останавливается только на членах человеческого тела. Да и правильно, иначе, ведь, нарушится одна из наипервейших заповедей Господа, «не убий!», сказанной на заре человечества и записанной в скрижалях.
Матфей снова с горечью вспомнил своё лжесвидетельствование и другую заповедь – «не лжесвидетельствуй», относящуюся теперь уж наверняка и к нему. Но, как сказали на собрании: «Ради нашего дела, брат Матфей». Ещё Матфей подумал, что, вот, и он соблазнился. Но не ученичеством у Иисуса, а «ради нашего дела». Что больше перетянет у Господа? Его соблазн «ради нашего дела» или его лжесвидетельствование об ученичестве у Иисуса? За что из этого его наказал болезнью Господь?
Ведь напиши, как во Второзаконии, «убей брата своего», противники сразу схватятся за это, упрекать будут. В черновике Матфей полностью переписал текст Марка о соблазняющих человека руке, глазе и ноге. А сейчас он задумался, как переписывать это в чистовик, ведь получается, что он пишет от себя, и свои мысли и надо бы сюда поместить, от Матфея.
«И если глаз твой соблазняет тебя…», – читает Матфей с трудом в рукописи у Марка и в своём черновике.
«Какой же мой глаз? – думает Матфей. – «Левый не видит, так что и соблазнять не будет». Поэтому он записывает в чистовик: «Если же правый глаз твой соблазняет тебя, вырви его и брось от себя; ибо лучше для тебя, чтобы погиб один из членов твоих, а не всё тело твоё было ввержено в геенну».
«И если соблазняет тебя рука твоя…», – читает Матфей в своём черновике и у Марка. – «Меня может соблазнить только правая рука, поскольку левая даже не шевелится», – подумал Матфей и записал далее:
«И если правая рука твоя соблазняет тебя, отсеки её и брось от себя, ибо лучше для тебя, чтобы погиб один из членов твоих, а не всё тело было ввержено в геенну».
Про следующий соблазняющий орган, записанный у Марка, ногу, Матфей даже и не знал, что подумать. Как нога может соблазнить? Впрочем, и с рукой-то не совсем складно получается. Что-то Марк тут не додумал. Поэтому про ногу Матфей в чистовике не стал ничего записывать. Ещё он подумал, что и не все органы тела человека перечислил Марк. Нет в перечислении носа, ушей, да и главного соблазняющего в некоторых вопросах, детородного, тоже нет. Вообще говоря, Марк не прав. Причём здесь руки и ноги с глазами и ушами и другими членами. Надо было бы записать так: «Если разум твой соблазняет тебя, лишись его; ибо лучше тебе быть неразумным в Царствии Божием, чем быть тебе разумным в геенне огненной». А в конце ещё и добавить, усилить, как у Марка про червя.
Матфей прямо устрашился этой своей мысли. Да, подумал он, что, вероятно, и у Марка были такие мысли. Вся его эта глава к этому и вела. Но и Марк не решился записать о разуме в геенне и обратном в Царствии Небесном. Поэтому и получилась нелепость и нелогичность с получившимися у него, благодаря Марку, перечислениями членов человеческого тела.
«Оно, конечно, так, – подумал Матфей, – но больно уж противоестественно и тоже не логично, с разумом-то. Да и друзья вряд ли одобрят такие мысли. Поэтому оставим так, с глазом, пусть и с рукой, но без ноги».
Уже дальше, в своей 18-й главе, Матфей снова возвратился к соблазняющим органам. Здесь он уже не стал делать акцента на правые части тела, а записал, как и первоначально у Марка, только объединил в одном разделе соблазняющие руку и ногу. Подумал сначала, что надо бы исправить и в пятой главе, но торопился дописать то, что уже было написано, боясь не успеть, поскольку снова почувствовал себя не очень здоровым, боялся возвращения болезни, теперь он уже точно знал, что за лжесвидетельствование. Да и сложно это, делать вставки в уже написанный свиток. А потом и забыл про эти свои небольшие несоответствия, посчитал их не очень существенными. Да и переписывать даже с небольшими переделками свитка уже было бы довольно много.
Все в сборе (10)
Свистать всех наверх!
(Морская команда).
Не для чего иного, прочего другого,
а для единства и дружного компанства.
(Поговорка).
Наконец-то собралась полная компания, были избраны все двенадцать учеников, оставивших свои дома, родителей и, как оказывается, некоторые (не один только Пётр) и жён с детьми. Ради чего – не зная, но зная, что, по крайней мере, надо думать, что какое-то время работать им не придётся. Это братья Пётр (Симон) и Андрей, братья Иаков и Иоанн Зеведеевы, Филипп, Варфоломей, Фома (Неверущий, Удивляющийся), Матфей, Иаков, но Алфеев, Симон и Иуда Искариот, который и предал Его. Пересчитали? Да, не двенадцать, как я сказал. Кого-то не хватает. А не хватает ещё одного Иуды, Иуды Иаковлева (Фаддея, Леввея). Ну что я могу поделать с этим. Церковь и сама никак не разберётся с тем, что происходит с именами её видных людей, Апостолов. Как его записать при наличии у него трёх имён? Да и у Матфея не одно имя.
И дюжина учеников вместе с Иисусом образовала компанию, которая называется в народе чёртовой дюжиной. Почему именно двенадцать учеников. Не просто число понравилось такое. Совсем даже и нет, не обольщайтесь на простое. Как известно, колен израилевых было ровно двенадцать: Асирово, Вениаминово, Гадово, Даново, Ефремово, Завулоново, Иссахарово, Иудино, Манассиино, Неффалимово, Рувимово, Симеоново. Какие все громкие и известные имена! Да и к нам-то как они близки! Прямо Святогоры да Ярославы. Можно было бы и не перечислять. Двенадцать-то двенадцать. Но кто сказал, что эти именно ученики принадлежали к указанным коленам? Об этом не говорится. Просто избраны двенадцать по числу колен. А кому досталась коленка Иуды Искариота – не говорится. Обидно потому что будет, раз Иуду этого за предателя почитают. А ведь Иуде эта группа доверила быть казначеем. Надо сказать, да можно и не говорить, что должность казначея облечена доверием. Только вот для чего ему было казначеить? Денег у них не было, откуда такая редкость и радость? Спонсора у них не было, кроме Учителя. Если только украдут. А если и появлялись денежки из рыбьего рта, то на мгновенный же расход. Вот оно что! Надо было раньше ещё приспособить Иуду к денежному мешку (или ящику), чтобы потом как-то осудить его предательство за те же деньги, которых он, будучи казначеем, в глаза не видел, а жаждал, вероятно. А тут – тридцать сребреников, весомо, чтобы указать на приготовленного к закланию (кстати, в то время тридцать сребреников стоил раб). И никак они не сами приблудились к Иисусу, в том числе и Иуда Искариот. Вот как об этом пишет Марк (3:13):
«Потом взошёл на гору и позвал к Себе, кого Сам хотел; и пришли к Нему».
Именно так: «кого Сам хотел». Надо сказать, что исторически правдивый Марк, единственный из всех других канонических авторов, сказал о том, что Иисус выбирал учеников по принципу «кого Сам хотел». Вот только почему Матфей и Лука, пользовавшиеся Евангелием от Марка, не приняли эту историческую правду? Это уже сплошные потёмки. Я уж не говорю про Иоанна, который должен был читать или знать все евангелия, канонические и апокрифические, бывшие в ходу к концу I века. Во всяком случае – обязан был бы это сделать.
Как Иисус избирал учеников, кто был первый, а кто – последний, об этом выше говорилось, так что давайте на этом больше не задерживаться.
Послал Иисус всех набранных учеников по городам и весям. Но что абсолютно непонятно, не велел Иисус Своим ученикам ходить к язычникам:
«На путь к язычникам не ходите, и в город Самарянский не входите; а идите наипаче к погибшим овцам дома Израиелева».
Мы здесь, которые не овцы израилевы, оказались в стороне. Уже потом нас приплели к этой религии, тоже стали называть дополнительными погибшими овцами дома Израилева. И ведь надо же было так исхитриться, что нас тоже посчитали в христианстве и православии евреями. Да и не только нас, африканцев с японцами и китайцами – тоже. К ним же прилепили и эскимосов с чукчами. Представляете, еврей-чукча. И во всех Америках тоже все евреи: народы майя, инки и прочие индейцы. Интересно и другое. А в какие колена мы входим, кто из названных выше учеников Иисуса будет нас судить?
Вот Иисус и говорит им, что идите, мол, проповедуйте, исцеляйте, воскрешайте, изгоняйте бесов; «что даром получите, то даром и отдавайте». Потому что запретил им Иисус брать с собой суму в дорогу, ни двух одежд, ни обуви, ни посоха. Ибо «трудящийся достоин пропитания». Вот так! При таком положении вещей быть им всем голодными, потому что «что даром получите, то даром и отдавайте». И никак не вывернуться из этого. Износится одежда до наготы тела, а взятую даром придётся отдать другому. Но, я думаю, ученики вывернулись из этого положения. Ни один не загнулся, все остались живы-здоровы. Пошли, скорее всего, парами. Да и не они вывернулись, а Иисус так и поставил, предвидя бесполезность занятия при посылке их по одному. Даром взятое у кого-то или полученное от кого-то друг другу и передавали. Тем и остались живы. А то, что ученики пошли именно парами, как раз об этом Марк (6:7) и упоминает:
«И, призвав двенадцать, начал посылать их по два и дал им власть над нечистыми духами».
И Лука говорит о том же (10:1), но в отношении уже не 12-ти избранных, а 70-ти избранных:
«После сего избрал Господь и других семьдесят учеников, и послал их по два пред лицем Своим во всякий город и место, куда Сам хотел идти, и сказал им: жатвы много, а делателей мало; итак молите Господина жатвы, чтобы выслал делателей на жатву Свою. Идите! Я посылаю вас, как агнцев среди волков. Не берите ни мешка, ни сумы, ни обуви, и никого на дороге не приветствуйте».
Такое, о семидесяти, прозвучало у единственного Луки (сказав так – нашёл себе дополнительную работу дать им имена). У Матфея, которого мы сейчас читаем, этого нет. Но, поскольку задача наша связана со сравнением евангелий, то уместно измышления этого Луки здесь и привести. То я и делаю.
Последняя фраза после запятой стиха 1 главы 10 Луки несколько обескураживает. Я даже и предположить не могу, почему эти посланные по городам и сёлам не должны были никого приветствовать? На этот счёт прямо никакие мысли не приходят, один только вопрос и остаётся. Что значит – «никого не приветствуйте»? Ведь слово «никого» вполне может относиться как к другу, так и к врагу, как к не заблудшей израилевой овце, так и к такой же овце, но заблудшей. И таких сопоставлений можно привести достаточно много, чтобы определённо сказать, что Иисус разослал Своих учеников вообще ни к кому, а просто так, побродить-погулять. Да и другое, прежде сказанное, «посылаю вас, как агнцев среди волков». Иисус заранее всех других людей, помимо посланных 70-ти, обозвал волками. С чего это Он так решил, про всех-то? Как-то даже и обидно за всех тех давних древних волков, которые населяли в человеческом обличье пусть даже и Израиль.
Возможно, что после таких наставлений ученики и спросили Иисуса: «Что Ты несёшь? Как же мы сможем?» Но Он их успокоил. Сказал, что где примут их, тем будет хорошо. А тем, кто не примет, будет им хуже, чем городам Содому и Гоморре. А уж куда там хуже! Будут, мол, вас гнать из одного города, дуйте в другой. Только забыл Иисус прежде предупредить ту землю, что может произойти, если не покормят Иуду Искариота, да и других одиннадцать, да и других, которых (с подачи Луки) оказалось числом семьдесят (всего 41 пара).
Конечно, цель Иисуса – научить Своих учеников общению с народом. Поэтому и сказал Он, что «жатвы много, а делателей мало». Но если уж такая острая необходимость в делателях, можно было бы и размножиться, создать несколько групп во главе с Иисусами. Это же для Бога очень просто, тем более, что это было бы ещё одно чудо, когда в одно и тоже время появляются совершенно одинаковые группы, проповедующие Царство Божие, исцеляющие больных и бесноватых. Эх, вот, нас там не было, а то бы и подсказали! Да нет, нашёлся и среди нас один такой в Индии, по имени Шри Сатья Саи Баба, аватар, который и увеличивал пищу, чтобы накормить множество народа, и однажды даже выступил перед собравшимися одновременно в четырёх городах Индии, в один и тот же день и в один и тот же час. Он и ещё многое делал, на высоком уровне божественного, высоком уровне мастера-фокусника и прохиндея. Об этом красочно расписал не свидетель событий (как это обычно и делается) писатель-фантаст Михаил Николаевич Речкин в книге «Окунёвский ковчег» (изд. «Пилигрим-Пресс», М.: 2004).
Интересно, а кого из апостолов Иисус отправил в Америку, Южную и Северную? А? Об этом ни слова. А сделать-то такое пустяшное для Иисуса дело было бы совсем по силам. Но не по силам оказалось для писателей этих сказок. Это уже потом, через полторы тысячи лет после рассылки Иисусом апостолов по городам и весям, послал не Иисус, Бог, а человек, Христофора Колумба найти новые земли и, как оказалось, чтобы поубивать там все нехристианские народы, язычников. Ничего плохого в христианстве в этом не усматривалось. Бей побольше, место в раю для тебя будет почище и посвободнее.
«Не мир пришел Я принести на землю, но меч».
Как раз подходит для предыдущего абзаца. На это хороший ответ Иисусу есть у Александра Невского: «Кто придёт к нам с мечом, от меча и погибнет». Невский вторую щеку не подставлял для удара. Рубил с плеча. (Впрочем, слова, сказанные Невским, не его. Он позаимствовал их либо для него их позаимствовали. Скорее всего – последнее.) Как, словом, и Иисус, не с миром пришёл Он в наш мир.
И далее:
«Я пришел разделить человека с отцом его, и дочь с матерью её, и невестку со свекровью её. И враги человеку – домашние его. Кто любит отца или мать более, нежели Меня, не достоин Меня; и кто любит сына или дочь более, нежели Меня, не достоин Меня».
Какой уж тут мир? Врублю меж глаз. Это прицепляется к заповеди «возлюби ближнего». Попробуй только это сделай! Ну, немножко можно и возлюбить, но чтобы сильно – никак нельзя. Ну, это Он о Себе. Вон как возвеличился, выше Отца Своего стал. Если мы говорим: «Отче наш!» – значит Отче, и любить этого Отче больше Его Сына нельзя. Все мы дети Боговы, это обычный церковный постулат, который не оспаривается, потому что – только попробуй! Хорошая есть поговорка: насильно мил не будешь. Так что, господин хороший, Иисус Богович, нечего насильно прививать любовь к Себе. Причём, без альтернативы: полюбишь – получишь Мою любовь, не полюбишь – душу из тебя выну, и не один раз. И зубы твоей душе вставлю для скрежета в местах, не столь отдалённых, где Моисей телят не гонял. А ведь Ты же, Иисус Господович, заповедал любить врагов наших. А теперь Сам и не соблюдаешь этого. Где же Твоя божественная логика? И что бы Ты ни говорил, а абсолютное большинство никогда, как бы Ты не угрожал наказаниями, не назовёт отца и мать своих врагами (только за чрезвычайно редким исключением, не связанным с верой в Бога). Шиш Тебе! Это с учениками Своими Ты запросто расправлялся, потому что зависели они от Тебя. Тому и доказательство есть у Матфея (8:21,22). Во время очередных передвижений один из учеников сказал Иисусу:
«Господи! позволь мне прежде пойти и похоронить отца моего. Но Иисус сказал ему: иди за Мною и предоставь мёртвым погребать своих мертвецов».
А у Луки (9:59–62) это дано более расширенно:
«А другому сказал: следуй за Мною. Тот сказал: Господи! позволь мне прежде пойти и похоронить отца моего. Но Иисус сказал ему: предоставь мёртвым погребать своих мертвецов; а ты иди, благовествуй Царство Божие. Ещё другой сказал: я пойду за Тобою, Господи! но прежде позволь мне проститься с домашними моими. Но Иисус сказал ему: никто, возложивший руку свою на плуг и озирающийся назад, не благонадёжен для Царствия Божия».
Всё это выглядит так неестественно, так странно. Если эти странности относятся только к избранным ученикам, то можно как-то воспринять более-менее приемлемым. Понятно, набрал человек себе учеников, возвеличился над ними, как учитель, возгордился собой. Поэтому и взыграла болезненная ревность не только к живым родственникам учеников, но даже и к мёртвым. А, казалось бы, должно наоборот быть, от заповеди «возлюби ближнего своего». Так и разреши попрощаться, не убудет от этого. Но, как оказывается, ближним Иисус посчитал только Себя. Меня любите, Меня! Только так и никак больше!
Здесь речь идёт о двенадцати избранных (апостолов от 12-ти), которые ходили вместе с Иисусом. О всех них, хотя и преждевременно, говорилось уже в главе «Первозванцы» этой книги (по 4-й главе Матфея). Но кроме этих, оказывается, как об этом сказано немного выше, были и ещё ученики-апостолы, причём, явные и тайные. Из них явных набирается уже семьдесят (Лук. 10:1). А может быть, и семьдесят два. А может быть, и больше. Не сосчитали вовремя. Лука сосчитал, что было семьдесят, но он только один умел считать до семидесяти. Остальные, весьма странно, не упоминают о таком числе других апостолов-учеников. И так и пошла некоторая путаница с этими апостолами от 70-ти, которых, по Луке, Иисус также послал по двое по городам и селениям для проповедования Слова Божия, для рекламы Царствия Небесного. Без имён и фамилий.
Впрочем, такое действие приветствуется и в другие времена, например, совсем недалёкие. Примерно то же произошло с нашими 28-ю героями-панфиловцами: сначала объявили, что их двадцать восемь, что все они погибли, а потом уже стали собирать их имена. И понабирали! Всех набранных удостоили звания Героя Советского Союза, но некоторые из них вообще не имели никакого отношения к воинскому подразделению Панфилова, некоторые попали в плен к немцам, а один, кажется, даже и сотрудничал с немцами, будучи Героем. Очень странно в связи с этим недавнее появление на экранах фильма о героях-панфиловцах, поскольку уже доподлинно известно, что такого факта при обороне Москвы в ноябре 1941 года не было, только фантазии корреспондентов, с которыми, фантазиями, до сих пор никак не разберутся. Правда, разбираться мешает наш Министр культуры (тогда ещё) господин Медынский. Он прямо заявил, что все, кто будет лезть в это дело, – мерзавцы на все времена.
Москву-то, конечно, защищали, кто же спорит? И защитили! И многие геройски погибли. Но вот такого исторического факта именно с 28-ю героями-панфиловцами не было. На этом рубеже (у разъезда Дубосеково) в боях отличилась 4-я рота 316 стрелковой дивизии Ивана Панфилова. Она пострадала более всех: из 140 человек её состава осталось всего 20-25 бойцов…
Сначала приведу здесь, хотя это и нудновато получается, всех, обнаруженных мной в разных источниках учеников Иисуса от 70-ти. А уж после будут даны некоторые небольшие соображения. Всех этих семьдесят с небольшим учеников тоже удобнее, как в своё время и двенадцать учеников, представить в алфавитном порядке. Но, дорогой читатель, эту часть можно и пропустить, чтобы не портить глаза и не забивать голову этой, вообще говоря, не очень нужной информацией.
При кратких описаниях апостолов вам часто встретится фраза: «Других сведений нет». Это совсем не значит, что нет сведений. Просто я не нашёл других сведений, да и не очень-то искал. То, что не очень искал, видно из числа этих 70-ти. У меня их оказалось 73.
Информация здесь длинная и нудная, поэтому на ней можно и не останавливать своего внимания.
Агав. I в. Пророк (новозаветный, в придачу к шестнадцати ветхозаветным пророкам). Проповедовал в разных странах, многих язычников обратил в христианство. Убит в Антиохии. Предсказал (это и есть его первое пророчество) голод при императоре Клавдии в 45-46 гг., а также арест апостола Павла (второе его пророчество). Упоминается в Деяниях Апостолов. Называется в святцах вместе с апостолами от 70-ти: Асинкритом, Ермой, Родионом (Ирадионом), Руфом, Флегонтом с добавлением «и иже с ними». А кто были эти «иже», я не мог найти.
Акила. I в. Епископ Гераклийский. Ученик апостола Павла и его сродник. Павел встретился с ним и его женой Прискиллой в Коринфе, куда переселили евреев из Рима. В Коринфе Акила и Прискила были крещены апостолом Павлом. Занимались они, супруги-то эти, изготовлением палаток. Впрочем, Павел тоже был специалистом по палаткам, во время пребывания у Акилы с Прискилой он помогал им делать эти необходимые вещи. Они же сопровождали Павла в Ефес (Деян. 18:18). Привели в христианство Аполлоса, объяснив ему суть христинства (Деян. 18:26). Проповедовал по просьбе Павла в Азии, Ахаии и Ираклии. Акила вместе со своей женой были казнены язычниками.
Амплий. I в. Епископ Диоспольский. Происходил из Кимерийского города Тарса. Но в предании его называют и епископом Лидийским (что в Венеции). В сан епископа его рукоположил апостол Андрей, который Первозванный. Сильно пострадал от язычников, над ним издевались, били по голове палкой. Убит (посечен мечом) был вместе с апостолом Петром, священномученик. По другим источникам: римский гражданин, которого приветствует в своём Послании к Римлянам апостол Павел. Упоминается с апостолами Апеллием, Ариствулом, Наркиссом, Стахием, Урваном. Сродник Павла.
Анания. I в. Епископ Дамасский. Что интересно, он крестил Апостола Павла (? – С.Ч.). Павел и прозрел-то как следует только после вмешательства Анании. Об этом апостоле нет ничего вразумительного. Но, всё-таки, в основном источнике, житиях, подробно описываются его мучения от неверных за приверженность к Христу. Правитель Дамаска Лукиан хотел заставить Ананию принести жертву идолам, но он отказался. Его долго пытали, терзали, били, крючьями железными таскали и, в конце концов, забили камнями за городом. О его тёзках по имени есть сведения, но это было другое время, следовательно – другие люди.
Андроник. I в. Епископ Паннонийский (в Сирии). Молодой и безбородый. В Послании к Римлянам упоминается апостолом Павлом. Сродник Павла. Христианство принял раньше Павла. Андроника называют «почётным апостолом». Был в тюрьме вместе с Павлом. Скончался мирно, а по другим источникам – не совсем. В других источниках он замучен вместе с женой Иунией (Юнией). Записано так, где говорится, что он мирно скончался: «после долгих трудов и мучений скончались они (с Иунией – С.Ч.) мирно». Каким источникам верить?