… всё во Всём

– Сэр едет в Гокарну?

Я кивнул.

– Сто пятьдесят долларов. Туда и назад. Сто пятьдесят. Даже если сэр захочет остаться, сто пятьдесят долларов. Шанкар не останется в Гокарне. Шанкар уедет.

– Хорошо, – я протянул ему пять десяток и показал, что сотня у меня тоже есть. Он улыбнулся, выхватил десятки и нажал на газ. Мы поехали. Покинув территорию отеля, он повернулся снова:

– Сэр хочет курить сейчас?

Этот вопрос за три дня отдыха я слышал постоянно и знал, что многие зарабатывают на жизнь, продавая туристам «косячки». Чтобы не создавать напряжения, я не стал ни отказываться, ни соглашаться:

– Не сейчас, может позже.

Шанкар довольно кивнул и увеличил скорость.

Глава 15

Сначала мы ехали вдоль моря, потом он свернул, и минут через двадцать природа стала меняться. Начинались густые леса и холмы, через которые проходила дорога на Гокарну. Наличие большого количества повозок, автобусов и легковых автомобилей, большинство из которых были ровесниками моего такси, не давало разогнаться на довольно узкой дороге. Зато я мог насладиться необыкновенной красотой этой земли. Пару раз мы проехали вдоль глубокого ущелья, на дне которого были видны обломки машин и пара автобусов. Жутковатое место мы проехали со скоростью пешехода, но я был за безопасность и не возражал.

По дороге встречалось много идущих пешком вдоль дороги людей, большинство шло нам навстречу. В основном, что меня удивило, это были европейцы всех возрастов, но одеты все были в местные одежды. Очень редко мелькали джинсы и яркие шорты. На вопрос, куда они направляются, Шанкар только пожал плечами и ответил философски: «Все куда-то идут». Он вообще не приставал с разговорами, лишь тихонечко щебетал себе что-то под нос.

Как только мы пересекли святую для всех индусов реку Ганг, Шанкар остановил машину у маленького магазинчика и убежал в него. Я вышел размяться после полуторачасового сидения и прошелся вокруг, заглянув с моста вниз. Священная река Индии неприветливо бурлила в этом месте, и коричневая мутная вода совсем не привлекала. Хотя внизу было видно, что в ней радостно плещутся дети. Я вернулся обратно. Шанкар уже стоял около своего авто, держа мою дверь открытой и приглашая присесть. Я сел. Рядом на сидении была большая корзина с фруктами и несколько запечатанных бутылок чистой воды. Я вопросительно посмотрел на водителя. Он улыбнулся и поднял большой палец:

– Немного презента!

Я тоже улыбнулся и, открыв одну из бутылочек и делая первые глотки, понял, что «сто пятьдесят» – это очень много за этот путь, и переплачу я немало.

Вот на дороге появился знак «Гокарна, 10 км». Дорога имела номер «66» и называлась «Кочи-Панвел Хайвей». Чуть дальше, метрах в трехстах стоял полицейский автомобиль, а возле него два колоритных полицейских в неизменной песчаной форме и мягких фуражках. Один, под два метра, широкий, как стена, и с необыкновенно большими пушистыми усами, второй чуть выше, но значительно круглее и подвижнее. Маленький быстро выбежал на край дороги и коротким черным жезлом показал на обочину. Шанкар мгновенно припарковался.

Маленький подошел к водителю, а большой ко мне. Окна были открыты, поэтому лишних движений делать не приходилось.

– Я могу посмотреть ваши документы, сэр? – нагнувшись к окну, на сносном английском пробасил из усов высокий полицейский.

Покорно достав свой распухший паспорт, я протянул его в окно. Он взял его огромной рукой и пошел к своей машине, там достал небольшой ноутбук и стал что-то печатать. Я вспомнил, как мучается с гаджетами мой канадский друг, пальцы которого были еще крупнее и улыбнулся. Тем временем Шанкар уже вышел из машины и показывал содержимое багажника и зачем-то капота. Закрыв все емкости автомобиля, мой таксист отошел к машине полиции, а я так и сидел со скучающей улыбкой.

– Вам уже весело? – раздался вопрос в правое окно – лицо маленького полицейского занимало весь его проем.

– Мне нормально, спасибо, – хотел проявить вежливость я. – Когда мы поедем?

– Сэр, а куда вы едете? – он был явно недоволен видеть иноземца.

– В Гокарну.

Он выпрямился и громко крикнул второму: «В Гокарну!» Высокий посмотрел на меня, на Шанкара и широко улыбнулся из-под усов.

– Что вы будете делать в Гокарне?

Я реально растерялся, услышав этот вопрос. Объяснять ему, да и кому-либо, что меня туда направил индус из Греции потому, что я случайно инициирован в Италии, когда поджег номер гостиницы, я был реально не готов. Да и реакция полицейских могла быть неоднозначной.

– Меня зовет туда дело, которое мне надо завершить.

Он снова выпрямился и крикнул: «Его зовет дело!». Высокий громко хохотнул.

– На сколько дней вы едете в Гокарну?

– Туда и обратно.

– Туда и обратно! – прокричал он в третий раз, и огромный полицейский зашелся веселым смехом.

Маленький засунул голову внутрь машины, несколько раз втянул в себя воздух и снова злобно посмотрел на меня. Удивленный тем, что ничего не почуял, он отломил пару крупных коричневатых бананов и взял самой большой персик из корзины.

– Сидите здесь, я сейчас вернусь, – сурово скомандовал полицейский. Он прошел к своей машине, бросил назад фрукты, и взял оттуда пачку листов, с которой подошел снова ко мне. – Выйдите из машины.

Я покорно вышел и подошел к нему.

– Сэр, вы знаете, что утверждена система контроля за въезжающими на территорию Гокарны? Сообщаю об этом. Сюда все едут «по делам», а дела у всех здесь одинаковы – найти возможность не уезжать. Поэтому нам требуется краткое анкетирование. Прошу заполнить эти анкеты.

Анкетирование затянулось на добрых двадцать минут. Я заполнил графы про место рождения и проживания, переписал из телефона контактные данные всех близких и родных, включая их возраста и города, все свои биометрические данные и данные страховой компании, если со мной что-то произойдет. Шанкар давно уже ждал меня в машине, о чем-то переговариваясь со стоящим рядом с ним усатым полицейским. Потом я переписал данные автомобиля и ярко-желтого номера, на котором красовалась надпись «В Индии – везде». Только потом я уселся обратно в машину, а маленький что-то громко сказал высокому. И мы поехали дальше.

– Что он сказал на прощание? – спросил я у Шанкара.

– Он сказал, что ты безнадежен, ты мог дать им сто рупий, и мы уже бы были в Гокарне. Это Индия! – он был явно горд за страну.

Еще через километр был стационарный пост, где мы проехали довольно быстро, в отличие от скопившихся автобусов. Шанкар оплатил пошлину за въезд – всего десять рупий, и мы двинулись в центр этого крохотного городка.

Я согласился перекусить после поездки, и он отвез меня в местную, небольшую по меркам Гоа и огромную для этих мест двухэтажную гостиницу. «Здесь вкусно», – было самым лучшей характеристикой от Шанкара. Пришлось поверить. Расшатанные кресла и столики готовы были развалиться в любой момент, но кухня действительно порадовала. Неизменные блюда из даров моря здесь щедро разбавили куриными, как всегда, было много карри и соусов. Несколько островато, но пара глотков холодного Будвайзера смягчила мои вкусовые ощущения. Когда я попросил счет, мне принесли надорванную в углах книжечку, из которой при открытии выбежали два небольших таракана…

Настал момент, когда мне надо было заняться своей целью, но я совершенно не знал, куда идти. Откинувшись в плетеном кресле, я стал размышлять.

Итак, я в Индии, куда так советовали мне уехать для продолжения пути мои друзья. Чанакья обозначил мне именно этот город, но не сказал, куда именно мне надо попасть. Я попросил найти подробную карту Гокарны у Шанкара, но он только улыбнулся:

– Лучшая карта уже с тобой, сэр. Это Шанкар!

– Тогда скажи мне, куда не ходят туристы, но очень хотят попасть? Где Верхний Храм?

– Сэр хочет увидеть «Ухо Коровы»? – удивленно произнес Шанкар. – Но туда нельзя иностранцам. Но мы же в Индии, а, значит, можно придумать что-то!

Я понял, что мне, скорее всего, именно туда. Мы сели в автомобиль и медленно поехали вглубь городка.

Сначала мы подъехали к довольно большому и приходящему в упадок шиваистскому монастырю. Настолько ужасен был внешний вид стен вокруг. Хотя все здания Индии, которые не украшает шильда с пятью звездами, выглядели, мягко говоря, не очень презентабельно. Жуткие глиняные мазанки со сквозными дырами были ярким подтверждением того, что люди здесь живут точно не строительством и заботой о комфорте. Пляжный отель был реальным раем.

Шанкар быстро выбежал и вернулся через пару минут с какой-то бумагой в руках, он передал ее мне. Завитки санскрита я не мог прочесть и просто держал ее в руках. Мы выехали за территорию, застроенную хоть частично, но жилищем, и двигались в окружении огромных деревьев. Машин почти не было. Количество мужчин и женщин по краям дороги только увеличивалось. Здесь уже было большинство местных, завернутых в разноцветные ткани, половина медленно брела, другая просто сидела или полулежала вдоль дороги. Мы пробирались медленно и верно сквозь нарастающую толпу. Впереди виднелся небольшой паркинг, также заполненный людьми. Среди всех ярко выделялись группы туристов из разных стран. Пара автобусов яркими пятнами украшала стоянку. Шанкар нашел место и припарковался.

– Сэр, пора, – он проговорил это тихо и быстро. – Пора идти.

Я выбрался из машины и, стараясь не потерять моего маленького проводника, двинулся сквозь поток людей. Минут через пять мы вышли к одной из боковых стен, где почти никого не было. За стеной был довольно большой и такой же потрепанный, как и всё вокруг, храмовый комплекс. Шанкар уверенно шел вперед, пока не дошел до чуть заметной узкой двери в стене. Он толкнул ее и вошел сам.

– Нам сюда, – он махнул рукой, и я зашел за ним в теплое сырое помещение.

Пройдя несколько комнат, в которых вдоль стен сидело довольно много людей, мы вышли в комнатку с углублением в полу и окнами, где вместо решеток был узор в виде свастики. На полу сидела пожилая индианка в сари персикового цвета. Шанкар показал мне глазами на бумагу и на женщину, а сам вышел. Я протянул ей листок. Она очень медленно, как при съемке в рапиде, взяла его и стала рассматривать. Минуты через три она подняла глаза на меня и медленно проговорила:

– Десять рупий, и я отведу тебя.

Я покорно отдал ей купюру. Она встала и двинулась во внутренний двор комплекса. Я шел за ней. Дойдя до куполообразного строения, где не было ни одного человека рядом, он открыла одну из множества дверей в основании этого здания и зашла внутрь. Я снял обувь и вошел за ней. Сама индианка была босой. В обуви вход в храмы Индии запрещен. Пойдя за ней, я увидел несколько лестниц, ведущих на разные уровни. Она подошла к одной из них и указала на нее:

– Тебе сюда, на самый верх.

Я кивнул и пошел по лестнице. Лестница была такая же обветшалая, как и стены комплекса, некоторые ступени отсутствовали, некоторые рассыпавшиеся камни заменены досками, перила были только на первых двух пролетах. Да и сами ступени были разной высоты. Я аккуратно и медленно прошел все. Привычка считать позволила мне определить, что прошел я ровно сто шестьдесят ступеней. Наверху, под самым куполом была небольшая площадка, три на три метра, неправильной формы. Здесь были каменные перила и небольшое оконце в стене. Свет проникал сквозь многочисленные отверстия в куполе. Напротив окошка в стене, у перил, сидел в позе лотоса древний индус с необычайно худыми руками и ногами, длинными волосами и бородой, в белоснежной одежде. Настолько белой, что глаза немного резало после сумрака лестничных проемов.

В растерянности я смотрел по сторонам. И где моя цель? Я нагнулся к окошку в стене, оно было на уровне моего живота. В глубоком, в несколько метров отверстии, было светло, видимо, архитекторы точно знали свое дело. В самом конце стояла маленькая фигурка Шивы на красном фоне с неизменной подковой позади. Окошко снизу было засыпано мелкими и свежими лепестками цветов. Также я увидел большое количество монеток. Я залез в карман и бросил в окошко несколько, всё, что нашел. Немного разочарованный, я повернулся к выходу и невольно вздрогнул. Прямо передо мной стоял тот самый старик, что сидел на полу. Он был на голову выше меня, что при его худобе выглядело просто ужасно. Казалось, что он раскачивается от одного моего дыхания. Он улыбался и смотрел мне в глаза. По виду ему можно было дать и 80 и все 180 лет. Он что-то бормотал, это был явно не хинди – современный язык Индии. Он положил правую руку мне на грудь и снова стал проговаривать незнакомые мне слова. Потом резко повернулся, присел и вернулся ко мне уже с какой-то белой миской. В ней была зеленоватая масса, очень неприятная внешне, а запах выбивал у меня слезы. Он обмакнул указательный палец в эту массу, аккуратно провел мне от середины лба к переносице и очень четко произнес:

– Шива принял имя твое, иди, – после чего сложил ладони в древнем индуистском приветствии, как недавно Чанакья, и поклонился мне.

Поклонившись также в ответ, я еще медленней, чем поднимался, стал спускаться. Полностью разочарованный своим путешествием, я шел вниз и думал, что я делаю не так? Ведь не может всё так странно закончиться. Может, стоит вернуться, спросить? Я остановился и посмотрел вверх. Быстро вернулся на площадку. Старик снова сидел в той же позе, что и в первый раз. Я покашлял – никаких движений.

– Намаете, простите, вы можете мне помочь? – я сложил руки в приветствие. Старик не шевелился и, сколько я ни смотрел, даже не дышал. Осмотрев его, я не нашел и миску. Где он ее прятал, думать не хотелось.

Теперь я спустился вниз до конца. Индианка посмотрела на меня и, также сложив руки в намаете, поклонилась. Она повернулась и проводила меня через двор, сейчас заполненный стадом коров, до выхода к общим воротам, где массово бродили туристы.

Выйдя за ворота, я сразу почувствовал разницу мира, который был скрыт ото всех, с этим, внешним. Там была тишина и покой, здесь же было столпотворение туристов и паломников. Всё это двигалось, шумело и сверкало. Внутри же царило царство размеренности и неторопливости. Даже запахи здесь были другие – отовсюду неслись ароматы благовоний, которые так ценят приезжие в такие места, там, с той стороны ворот, был спокойный запах камня, все пахло покоем и надежностью.

Я увидел небольшой проход в стене храма на выходе и протиснулся в него. Оказавшись в небольшой комнатке, украшенной рисунками Шивы во всех ипостасях и проявлениях, я осмотрелся. К счастью, я был здесь один. Чуть дальше была следующая комната со множеством вытянутых окон. В нее я и перешел. Шум стал значительно тише. Я с интересом рассматривал помещения, которые приоткрывались в окна. Я приблизился максимально близко к одному окну и заглянул вовнутрь. Там была точно такая же картина, как и наверху, на площадке. Я огляделся снова. Никакого старика поблизости не было.

Внимательно рассматривая фигурку Шивы, я пытался понять, почему человечество так настойчиво ищет и находит себе Богов и их воплощения. Передо мной стояла фигура одного из самых плодотворных и ужасных одновременно божеств. Шива был мстителен и созидателен. Я замер, разглядывая его. Изо всех внешних ощущений только было легкое приятное жжение на лбу, там, где помазал меня пахучей жижей старик.

Тут кто-то чувствительно толкнул меня в середину спины. Толчок был несильный, хотя от неожиданности я чуть было не потерял равновесие, пришлось сделать полшага вперед и опереться о стену. Я инстинктивно обернулся. За мной стоял развязного вида парень. В глаза мне бросились невероятного малинового цвета кроссовки и надвинутая почти на глаза малиновая же панама, из-под которой торчал тонкий острый крючковатый нос. Я уже собрался возмутиться, как заметил в его руках табличку почти такого же немыслимого цвета, а чуть поодаль – группу тихих, жавшихся друг к другу невысоких людей ярко выраженной азиатской внешности с неизменными фотоаппаратами и камерами в руках. Китайцы или японцы. А это, похоже, экскурсовод. Было видно, что азиатам не повезло. С таким и разговаривать не хотелось. Их бесцеремонность – вроде профессиональной психической деформации. А с другой стороны, как им иначе зарабатывать?

Подумав немного и вспомнив мелкого владельца похожего носа в Австралии, у меня возникла фраза для него: «Опять «Крючок» сует свой нос в мои дела!», но я просто еще отступил на шаг и пробурчал ему что-то примирительное. «Остроносый» же наоборот придвинулся ко мне почти вплотную и злобно прошипел по-русски:

– Стоит тут! Неча, неча те тут делать!

Он тут же повернулся к своей группе и защебетал им что-то. Был ли это другой язык, а, может, что еще, но я был практически уверен, что со мной он говорил совсем другим голосом.

Группа прошуршала мимо меня, я снова остался в одиночестве, но теперь передо мной был только пустой зал с высоким, изукрашенным ярким богатым орнаментом, помостом, впереди на котором возвышался маленький образ Шивы.

Выйдя на площадь перед комплексом, я стал рассматривать окружающих. Вокруг сновали всё те же туристы, непонятного вида бродяги и хорошо, и богато одетые индусы. Я с тоской смотрел вокруг себя, жалея всех вокруг, ведь они не знали и не видели ничего из того, что видел я. Таинственный мир стал для меня раскрываться с таких неожиданных сторон, что я чувствовал – это только начало познания. Я потер медальон на груди, он ответил мне дружественным теплом. Воспоминания обо всех моих странных видениях плавно соединялись в единую магическую силу чисел и цифр. Всё вокруг было пронизано их действием, геометрия храмов, как ничто другое, подходило для выражения их действия.

Вдруг кто-то дернул меня за рукав. Передо мной стоял Шанкар и радостно улыбался:

– Сэр нашел силы придти! Он не потерялся. Шанкара не надо искать, он сам нашел тебя в толпе, потому, что сэр решил найтись.

Увидев след у меня на лбу, он тоже сложил ладони и очень тихо спросил:

– Ты увидел «Ухо Коровы»?

– Я не знаю, что я увидел, Шанкар, но всё, что я видел и понял, теперь будет со мной.

Он покорно поклонился еще раз, а я, заметив, что на нас стали обращать внимание, пошел в сторону стоянки автомобилей.

На жаре и от новых эмоций меня стало размаривать. Я залпом выпил две бутылочки теплой воды. Стало немного легче, но сознание немного путалось. Я посмотрел на часы. Было уже без пятнадцати минут пять дня. Скоро закат. В этих широтах темнеет рано и почти всегда в одно время. Сказывается близость экватора.

Шанкар внимательно смотрел на меня и даже не улыбался. Он показал пальцем на свой лоб, на мой и на зеркало:

– Сэр, тебе сейчас нужно видеть солнце и море!

Я выпрямился и посмотрел в маленькое зеркальце салона. На меня смотрел измученный человек с лицом серого оттенка и ярко красной-полосой на лбу. Я потер лоб, понюхал пальцы, но никаких следов мази, которой меня мазал старик не осталось.

Он завел машину и медленно поехал по очень извилистой горной дороге. Через двадцать минут мы остановились. Шанкар взял корзину с фруктами, оставшуюся воду и повел меня узкой тропой. Мы прошли не менее полутора километров, пока не вышли на местный пляж, который являлся местной достопримечательностью и назывался по своей форме – «Ом Бич». Благодаря своей чудной природной форме он дал название улице, нескольким мелким кафе и отелям по всей округе. Пляж действительно имел такую форму, в виде знака Q. Недалеко, взяв пару шезлонгов в соседнем кафе, меня ждал Шанкар и свежие фрукты.

Он поставил кресла в сторону воды так, чтобы ничто не мешало мне смотреть на это почти театральное действие.

– Сэр хочет искупаться, сейчас он точно этого хочет. Шанкар будет ждать и смотреть на вещи. Сэр может плавать спокойно, – не меньше ста раз кивнув головой, проговорил мой маленький помощник.

Я не удержался и быстро окунулся в приятную теплую воду.

Впереди, на небольшом островке этой бухты, как по волшебству, стали появляться коровы, которые медленно заполняли этот островок, поворачиваясь мордами к заходящему солнцу. Вокруг нас, слева и справа, стали собираться люди. В точке, где небо соединялось с водой, на горизонте, небо было золотого оттенка, плавно переходившего в темно-синий, а потом в черный цвет. Белый песок до воды тоже окрасился в золотой цвет. Вода же казалась цвета ртути, только легкая рябь бросала много мелких золотых отблесков. На всей протяженности пляжа стояли и сидели люди. На острове стояли коровы. Все смотрели на закат. Когда огромный красный шар, наша горячая звезда – Солнце, почти коснулось уровня горизонта, всё вокруг вдруг замолчало. Я даже привстал со своего места. Замолчали люди, птицы. Коровы тоже смотрели на закат.