Островитяне, согласившиеся отправиться в Сидней, не питали особых иллюзий по поводу своего будущего. Неприятности начались прямо в порту. Здесь полиция устроила прибывшим дотошную проверку, реквизировав самый ценный жемчуг у тех, кто его предусмотрительно не спрятал. Взамен каждому взрослому был обещан надел земли для занятия овцеводством. Правда, людям пояснили, что завладеть землей уже завтра не получится, заверив, что на оформление всех формальностей потребуется около года. И все это время островитянам предписывалось провести в столице Нового Южного Уэльса, не покидая город.

Семьям Бейли и Эшби удалось снять комнаты в одном из домов для бедняков. У Роберта не было и в мыслях теперь пойти к Фостерам, где он раньше всегда считался желанным гостем. Каждое утро Бейли отправлялся на поиски работы, а иногда просматривал местную газету в надежде найти какие-нибудь новости о родном острове. (Поиском работы занималась и Джейн). И однажды Роберт прочел в газете заметку о том, что «на одном из маленьких островов, недалеко от берегов Австралии, где жили свободные поселенцы, произошло настоящее сражение местных бунтарей с экипажем корабля Королевского военно-морского флота». Причиной недовольства ловцов жемчуга стали отдельные положения указа о присоединении острова к владениям Великобритании, которые они отказались выполнять.

Сообщалось, что морские пехотинцы, посланные на подавление мятежа, не ожидали такого отчаянного сопротивления и понесли потери. При первой стычке с поселенцами военный корабль получил повреждения. Но операция, ликовала газета, в целом закончилась успешно: защитники королевы выполнили свою миссию, расправившись с бунтарями. В живых осталось меньше десяти человек. Они захвачены в плен и доставлены на континент. Причем один из них, говорилось в заметке, серьезно ранен. По всей видимости, его пока оставят в Сиднее. А остальных вскоре планируется отправить в Перт. В газете были названы имена только двух заключенных: Дика Пренстона и Майкла, скрывающего свою фамилию. Репортер сообщал как бы между делом, что Пертская тюрьма − более чем скверное место, где в основном содержатся самые опасные преступники, сосланные в Австралию из Англии.

Отложив газету, Роберт долго смотрел в одну точку. Вот уже которую неделю его мучили сомнения. «Как бы то ни было, − думал он, − а те, кто остались на острове, приняли смерть по моей вине. Я должен был отговорить их от безумной затеи защищать все, чем мы жили, но не сделал этого. На что я надеялся: на то, что власти изменят свое решение и оставят нас в покое? Но ведь это же утопия!»

Бейли-старший не мог себя представить, что его любимого сына уже нет в живых. Сложив газету, Роберт подумал, показывать ли ее Анне, которая приболела в последние дни. «Посоветуюсь сначала с дочкой», − решил он. По мнению Джейн, нужно было рассказать Анне о газетной заметке. «Все равно, она узнает о случившемся от знакомых», − заключила девушка. (По вечерам бывшие островитяне часто собирались у Бейли).

− Как жаль, − добавила Джейн, − что в заметке не приведены фамилии всех заключенных. Нет хуже обманутых надежд! Но мне почему-то кажется, что Рени и Майкл вместе. Кстати, о Майкле…

Помедлив с минуту, как бы раздумывая, правильно ли она поступает, Джейн протянула отцу письмо из Англии от мистера Паэртона, которое так и не показала Майклу.

«Дорогая Джейн! − прочел Роберт. − Я очень рад, что ты нашла свою семью. Не скрою, для меня и моей супруги расстаться с тобой было нелегко. Правда, нас согревала мысль о том, что Майкл остается с нами. И тут меня постигло разочарование. Как я тебе уже писал, по возвращении с острова в Сидней Майкл пропал: ушел погулять в город и не вернулся на судно. Видит Бог, мне стоило больших усилий отправиться в Англию без моего любимого мальчика. Но я сделал это после безуспешных и долгих поисков, в полном смятении чувств и надежде, что Майкл жив. Я поручил моим людям в Австралии продолжить поиски Майкла, чтобы иметь хотя бы какую-то информацию о нем. И смею тебя заверить, что Майкл жив. Мне сообщили, что он нанялся на одно судно. Я мог бы связаться с ним, и, кто знает, может быть, мне удалось бы уговорить его вернуться домой. Но я счел более правильным предоставить Майклу возможность самому решать свою судьбу. По моим косвенным сведениям, он не имеет желания возвращаться в Лондон.

Так уж получилось, что мы с супругой снова одиноки. Но, как и прежде, любим вас и благодарны судьбе за то, что вы у нас были. Нам было бы очень больно думать о том, что вы живете в нужде и лишены многого из того, к чему привыкли в нашем доме. А потому я счел нужным открыть в Сиднейском банке специальный счет. Эти денежные средства принадлежат тебе и Майклу. Кроме того, в сейфе банка находятся документы, проливающие свет на происхождение нашего приемного сына. Уверен, они его заинтересуют. Не хотим навязываться вам, но, пожалуйста, при случае расскажи Майклу об этом письме, как и о том, что мы по-прежнему его любим. Думаю, тебе он поверит. Также сообщаю, что в ближайшем будущем я намерен приобрести дом в колонии Рокс. Мы с миссис Паэртон решили обосноваться в Австралии. Когда приедем, точно пока не могу сказать. Позже узнать подробности нашего переселения и наш адрес для тебя не составит труда. Нужно только обратиться в порту Сиднея к мистеру Бену Смиту, управляющему директору. Он же передаст тебе конверт с реквизитами счета и ключ от банковской ячейки, а при необходимости гарантирует билет на ближайшее судно, отбывающее в Англию.

Любящий тебя и Майкла Джеймс Паэртон".

− Когда пришло это письмо? − тихо спросил Роберт.

− Давно. Еще до возвращения Рени и Майкла на остров.

− Ты, дочка, извини, но что-то тут не так. − Роберт встал из-за стола и подошел к Джейн. − Я еще могу понять, почему ты не рассказала мне или Анне об этом письме. Уважаю твое решение обойтись без материальной помощи приемного отца. Но почему ты не выполнила его просьбу и ничего не сообщила о решении мистера Паэртона Майклу? Разве ты вправе была так поступить, тем более что в письме речь идет не только о деньгах, но и документах, интересующих твоего сводного брата. Не узнаю тебя, дорогая!

− Сама не понимаю, что на меня нашло, − сокрушалась Джейн. − Я неоднократно собиралась сказать Майклу об этом письме и в конце концов решила сделать это за неделю до нашего отъезда с острова. Но мы поссорились. Он сообщил, что во время своего последнего плавания побывал в Лондоне и вместе с Рени отправился к отцу. Вместо того чтобы поблагодарить его за доброту и поговорить как мужчина с мужчиной, пробрался через окно в кабинет мистера Паэртона, пытаясь найти там свое свидетельство о рождении. Я очень рассердилась и даже не дослушала до конца его рассказ.

− Нехорошо получилось, − покачал головой Роберт, сложил письмо и вернул его дочери. − Ты же понимаешь, как важно для Майкла знать, кто его настоящие родители. Вспомни, как ты сама хотела этого!

Джейн подошла к отцу и, обхватив его за плечи, попросила: «Пожалуйста, не осуждай меня, лучше скажи, как все исправить? Майкл вправе получить документы, которыми располагают наши приемные родители. Но не могу же я сейчас ехать в Лондон! Да и зачем, если они сами собираются переселиться в Австралию!

− Ты сообщила мистеру Паэртону, что Майкл в тюрьме?

− Нет, отец. Я написала ему короткое письмо, не посвящая во все детали. Думаю, Паэртон узнает их из английских газет. Хотя, конечно, произойдет это не так быстро, как хотелось бы.

− Это верно, − задумчиво согласился Роберт. − Остается дождаться ответа или приезда ваших приемных родителей в Сидней. А пока суд да дело, надо обойти здешние тюрьмы до отправки ребят в Перт. Теперь я не сомневаюсь, что Рени жив. Нельзя терять надежду на то, чтобы увидеться с ним, − голос Бейли дрогнул. − Хотя бы в последний раз.

Глава XXII. Алис отправляется в Перт

Наведение справок в местных тюрьмах планировалось на послезавтра. А на следующее утро Роберт поспешил в порт, где всегда требовались рабочие руки. На его счастье, к берегу только что пришвартовалось судно из Бомбея, и капитану срочно понадобились грузчики. Домой бывший островитянин возвращался уже в сумерках, считая, что день сложился более-менее удачно. Изрядно устав, Бейли не обратил внимания на кэб, который обогнал его и остановился впереди. Занятый своими тяжелыми мыслями, сиднейский грузчик прошел бы мимо, но вдруг услышал свое имя, произнесенное знакомым голосом, и обернулся.

− Добрый вечер, Роберт, − негромко поздоровался с ним Даниэль Фостер, открывая дверцу экипажа. − Позволь подвезти тебя. А заодно и поговорим.

Первым намерением Роберта было отвернуться и продолжить путь. После всего, что случилось, он испытывал к своему недавнему другу очень сложные чувства.

− Спасибо за предложение, мистер Фостер! Не хочу запачкать ваш экипаж, − ответил Бейли, стараясь оставаться спокойным. «И вашу прекрасную форму», − хотел было добавить он, но вдруг осекся и буквально застыл на месте.

− Пустяки, об этом не стоит волноваться! Поднимайся поскорее! Я уже думал, что не разыщу тебя. Смелее! − Даниэль протянул Роберту руку, чтобы помочь ему забраться в кэб. К своему удивлению, Бейли, почти инстинктивно ухватился за нее, сразу же устыдившись собственной слабости. Так, наверное, хватаются за соломинку утопающие. Но отказаться от возможности получить хоть какую-то весточку о Рени и его друзьях он не смог.

Лошадь тронулась с места. Даниэль поправил занавеску на окне кэба. Роберт последовал его примеру.

− Ты, я вижу, удивлен моим внешним видом, − произнес Фостер немного приглушенно. − Я ушел со службы. Моя отставка принята, но не об этом речь. Во-первых, спешу тебя обрадовать: твой сын жив, хотя все очень серьезно. Рени и его друзья пока в Сиднее.

Взволнованный Бейли шумно выдохнул и весь превратился в слух.

− Как, очевидно, знаешь из газет, − продолжил Даниэль, − молодых людей собираются отправить в Перт, где, надо полагать, состоится суд и решится их дальнейшая судьба. К несчастью, мои попытки освободить Рени оказались безуспешными. Обещаю тебе, однако, сделать все от меня зависящее для спасения твоего сына. Сложность в том, что он твердо намерен разделить учесть товарищей. А вытащить из этой истории всех вряд ли удастся.

− Спасибо за хорошую новость, − искренне поблагодарил Фостера Роберт. − Не представляешь, как обрадуется Анна! Наше самое большое желание сейчас − увидеть Рени.

− Я вас понимаю, − с грустью ответил Фостер. − Но хотел бы просить тебя и твою супругу пока воздержаться от этого свидания.

− Почему?

− Ты пользовался большим авторитетом у островитян. Без тебя не принималось ни одного важного решения. Губернатор Сиднея об этом, безусловно, знает. Поверь, сейчас тебе не стоит обращать внимания на себя! В противном случае не только ты можешь пострадать, но и вся твоя семья.

И, видя бурю эмоций на лице Роберта, добавил:

− Буду держать вас в курсе происходящего. Пока не все так плохо, поверь мне! Кроме того, начальник Пертской тюрьмы приходится родственником одному из моих хороших знакомых.

Бейли грустно усмехнулся:

− Думаешь, ни мне, ни Анне не дадут разрешения увидеться с сыном? − Фостер отрицательно покачал головой. − Если бы ты знал, сколько раз я укорял себя за то, что не послушался тебя тогда и не уговорил людей подчиниться!

− Не стоит казнить себя, Роберт! Ты не мог поступить иначе. Большинство островитян не хотели оставлять свои дома. И если бы ты предложил соседям уйти без боя, тебя бы просто закидали камнями. Вспомни лица людей на площади в день чтения королевского указа и не кори себя! Это жизнь. Не всегда мы делаем то, что нам хочется.

Последовала долгая пауза, после которой собравшийся с мыслями Роберт произнес:

− Я еще не знаю, как объяснить Анне, что нам нельзя увидеться с Рени.

− Скажи ей, что в интересах сына и ваших собственных интересах пока лучше воздержаться от свидания, − посоветовал Фостер. − Извини, большего я тебе объяснить не могу.

− Очень жаль! − Роберт достал платок и вытер пот со лба. − С нами в Сиднее моя дочь Джейн и Алис Эшби. Ты знаешь эту девушку?

− Как не знать самую красивую девушку на острове! − грустно улыбнулся Фостер, поспешив добавить. − Твоя дочка, впрочем, не в счет. Повезло же тебе, друг! Как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло. Все-таки вы нашли друг друга!

− Я не о том, − замялся Бейли. − Наверно, ты не в курсе, что Джейн носит фамилию Паэртон, как и заключенный Майкл. Официально они брат и сестра и, кроме того, приемные дети английского судовладельца Джеймса Паэртона. Вот я и подумал: если мы с Анной не можем увидеться с Рени, нельзя ли Джейн повидаться с ним и Майклом, а Алис – с одним из друзей. Например, Диком Пренстоном?

Даниэль в задумчивости опустил голову:

− Майкл − безусловно, личность. Это я понял задолго до печальных событий на острове. Но то, что он − приемный сын Паэртона, признаться, слышу впервые. Юноша скрывает свою фамилию. А друзья не выдают его, подчеркивая на допросах, что этот человек оказался на острове случайно. Правда, их заявления не дают Майклу никаких преимуществ. Ведь он не отрицает своего участия в сопротивлении. Скорее всего, Майкл не хочет осложнять жизнь Джеймсу Паэртону. Ведь это довольно известный судовладелец. Обещаю навести справки и написать ему обстоятельное письмо. Не исключено, что помогать Майклу для приемного отца будет нелегко: может пострадать его репутация.

Они помолчали. Цокали копыта лошади, экипаж кружил в районе порта. Предвидя очередной вопрос Роберта, Даниэль подытожил:

− Тебе и Анне вообще лучше не приближаться к тюрьме. О свидании Джейн и Алис с Майклом, Рени и Диком я похлопочу через своих людей и дам вам знать. А пока возьми вот это!

− Не люблю одалживать, − попытался гордо отказаться от денег Роберт.

− Не любишь одалживать, учись принимать подарки, − произнес отставной капитан, вручая Бейли мешочек золотых монет.

Через день Джейн и Алис обратились с петициями к начальнику Сиднейской тюрьмы. Ответа долго ждать не пришлось. В нем сообщалось, что встреча Джейн с заключенным по имени Майкл невозможна, но ей и Алис разрешено свидание с Рени и Диком. Изгнанники обнялись и поплакали, а потом Анна поцеловала девушек и, перекрестив, сказала: «С Богом!»

Свидание состоялось в маленькой мрачной комнате, поделенной металлической решеткой на две половины. У присевших на скамью девушек дрожали колени, слезы потекли по их щекам, когда в дверном проеме показались несколько растерянные Дик и Рени. Как и положено заключенным, они были бледными и худыми. И, видимо, понятия не имели, куда и зачем их ведут. На мгновение оба остановились как вкопанные на пороге комнаты свиданий, переводя взгляды с одной посетительницы на другую.

− О таком подарке судьбы мы не мечтали, − тихо сказал Рени, шагнув к скамейке.

− Как же вы нашли нас? − взволнованно спросил Дик.

− Это не так сложно! − Джейн уже просунула узкую руку сквозь решетку, пожимая руку Рени, а он в ответ целовал ее мокрые щеки. − О вас теперь пишут в газетах. Вы стали известными. Правда, Алис? − обратилась она к подруге, которая с обожанием и тоской смотрела на изможденные, но как будто счастливые лица Рени и Дика. А они и вправду были счастливы. Тем, что о них не забыли, и тем, что их любят, в чем не стоило сомневаться.

Что стало с покинувшими остров соседями? Как поживают родители? − Рени и Дик засыпали девушек вопросами, не оставляя им времени спрашивать о себе. Джейн все-таки поинтересовалась у Дика здоровьем брата, но он, как выяснилось, знал о Тиме еще меньше, чем она, и лишь заверил девушку, что тот все еще остается в тюремной больнице. Рени пожал руку Алис и, задерживая ее в своей, сказал:

− Ты похорошела, жемчужинка! Даже печаль тебе к лицу.

− А ты все такой же шутник, Рени, − вспыхнула Алис и добавила: − Бог даст, все образуется!

Рени в ответ только отрицательно покачал головой.

− Мы ведь ничего не знали о предстоящем свидании с вами, − в задумчивости произнес Дик. − А если б знали…

− То, что тогда бы, Дик? − занервничала Джейн.

− То вряд ли бы оно состоялось, − ответил за друга Рени. − Дело в том, что сегодня утром Майкла вызывали к начальнику тюрьмы. Тот сообщил ему о возможной встрече с тобой. Майкл отказался, так как решил, что у тебя и твоего отца могут возникнуть проблемы.

− Какие именно? − удивилась девушка.

− В случае свидания вам обоим потом наверняка бы учинили допрос по поводу того, кто такой Майкл, − пояснил Рени. − Ведь твой брат до сих пор отказывается назвать свою фамилию. − Помолчав, Рени отвел глаза в сторону: − А вот мы не смогли отказаться, хотя вряд ли встреча с нами пойдет вам на пользу.

− Давайте все-таки надеяться на лучшее! − нашлась Алис. − А Майклу передайте привет. Что ни говори, а он оказался хорошим парнем, это надо признать окончательно. Ведь мы в нем сомневались. Не правда ли, Джейн?

− Если б ты знала, − не дожидаясь ее ответа, добавил Дик, − как любит тебя твой брат!

− Я хотела сказать ему нечто очень важное. − Голос Джейн звучал глухо и не слушался ее.

«Свидание окончено!» − раздалось вдруг, и в проеме двери показался охранник.

…Домой Джейн вернулась с чувством не исполненного долга и вины перед Майклом. Слушая ее рассказ о свидании с Рени, Анна вдруг поймала себя на мысли о том, что эта девушка в последнее время стала для нее по-настоящему родным человеком. Ничто не мешало Джейн выбрать беззаботную жизнь и лишь из книжек узнавать о лишениях, порой выпадающих на долю таких простых людей, как ее отец. Но девушка предпочла разделить его судьбу. Подобный выбор мог сделать далеко не каждый.

Через месяц Фостер сообщил Роберту, что заключенных молодых людей перевели в Пертскую тюрьму, с начальником которой он попытается установить отношения через своего знакомого. К этому времени Роберт наконец нашел постоянную работу. Обещание местных властей предоставить островитянам землю для занятия овцеводством пока оставалось обещанием, но поговаривали, что, скорее всего, земля будет выделена в малонаселенной местности, достаточно далеко от Сиднея, куда не доходят ни письма, ни газеты. Все это, конечно, не радовало тех, кто надеялся, что местные власти признают свою ошибку и разрешат ловцам жемчуга вернуться домой, а суд над защитниками острова не будет слишком суровым. Увы, надежды бывших островитян не оправдались: вскоре стало известно, что повстанцы приговорены к смертной казне.

Однажды вечером в жилище, которое снимала семья Бейли, постучали. Роберт ощутил тревогу, как когда-то в Лондоне. Человек, назвавшийся представителем губернатора без лишних слов вручил мистеру Бейли официальное письмо, в котором говорилось, что ему и его супруге выделяется участок земли для занятия овцеводством на одном из недавно открытых островов в Тасмановом море. Специальное судно переправит их туда через две недели. Через год изгоям разрешалось вернуться в Сидней, если пожелают и найдут средства.

− Кто бы мог подумать, − грустно иронизировал Роберт, − что королева проявит к нам подобную снисходительность.

− Скорее всего, королева тут ни при чем, − вздохнула мама Алис, навестившая семью Бейли. Она держала в руках такую же бумагу. − Наверняка это инициатива местных властей.

Итак, бывшим искателям жемчуга пришлось снова собираться в путь. Поговаривали, что на новом острове есть все условия для занятия овцеводством. Джейн намеревалась следовать туда с отцом и мачехой, хотя покидать Сидней ее никто не обязывал: официально она все еще была дочерью судовладельца Паэртона. Боясь опять потерять Джейн, Роберт все-таки считал правильным отговорить ее от переселения на неизвестный остров. «А не лучше ли тебе отправиться в Лондон? − спросил он девушку. «Я подумаю», − ответила она после долгого молчания.

Через несколько дней произошло непредвиденное: исчезла Алис. В оставленной родителям записке она сообщала, что не может уехать, не простившись «с одним человеком», на что ей понадобится некоторое время. После чего, заверила Алис, она вернется, чтобы отправиться на новое поселение вместе со всеми. Данный властями срок истекал. Отец и мать Алис были в отчаянии, но что им оставалось делать?

Тем временем Алис отправилась в Перт. Хотя путь был неблизкий, она благополучно и почти беспрепятственно добралась до цели, словно какой-то скорее злой, чем добрый, гений помогал ей. Начальник тюрьмы уже собирался уходить домой, когда ему доложили, что у ворот исправительного заведения вот уже битый час какая-то девушка просится к нему на прием. От Роберта Бейли Алис знала о том, что хороший знакомый Даниэля Фостера собирается связаться с этим человеком, а потому верила, что он не откажет ей в последнем свидании с одним из узников, приговоренных к смертной казни. Однако Алис оказалась не в курсе, что все попытки приятеля Даниэля встретиться с начальником Пертской тюрьмы закончились неудачно. Тот смерил строгим взглядом девушку, прибывшую издалека, и поинтересовался, откуда она знает подсудимых. А после того, как та простодушно ответила, что это ее друзья, заявил, недолго думая:

− Извините, мисс, но я вынужден задержать вас для выяснения некоторых обстоятельств.

Так Алис неожиданно для себя тоже оказалась узницей Пертской тюрьмы. Девушку поместили в отдельную камеру, где она долго не могла заснуть. А под утро в ужасе проснулась от громких криков и ружейных выстрелов. Оказалось, что ночью кто-то совершил поджег здания. Тюремщикам пришлось вывести часть заключенных из задымленных камер во двор. Начались беспорядки, переросшие в бунт. Некоторые узники воспользовались неразберихой, чтобы бежать. Преследуя их, охранники не жалели пуль. В результате двенадцать человек были убиты. Семерым все же удалось скрыться. Среди них оказались Ив и Джим. Помня о брате, Дик решительно отказался от такого способа спасения. Юноша не сомневался, что его побег повредит Тиму. Майкл и вовсе не имел желания бежать. Им овладело состояние полной апатии. Он хотел только, чтобы «все это поскорее закончилось». Как было не раз, Рени старался поддержать товарищей морально и из солидарности с Диком и Майклом тоже остался в тюрьме.

Для наведения порядка в Перт прислали подкрепление. Авторитет начальника тюрьмы был подорван. Пытаясь его спасти и анализируя события, он вспомнил о визите девушки, пожелавшей навестить одного из преступников, и решил, что без ее участия тут не обошлось. Помещая в камеру предварительного заключения, Алис, как оказалось, даже не обыскали. После случившегося ей устроили длительный допрос. По версии начальника, Алис стала едва ли не главным организатором поджога тюрьмы и побега заключенных. Допрашивали всех, кто остался, расследование продолжалось. Через неделю возобновились прогулки узников по внутреннему двору. Во время одной из них, заключенные, как обычно, разбились на группы по два-три человека, неспешно прохаживаясь. Трое бывших островитян держались вместе. Вдруг Майкл, шагавший посередине, резко взял Рени и Дика за руки и сжал их ладони. Друзья остановились и, повернувшись в одну и ту же сторону, застыли на месте: в нескольких метрах от них стояла Алис. Она тоже увидела тех, кого искала, и, сдерживая радость, подошла поближе. Чтобы не привлекать внимание надзирателей, рассказывала о своих злоключениях без всяких эмоций, равнодушно, словно речь шла не о ее судьбе, а о каком-то чужом человеке. Когда защитники острова узнали историю Алис, Майкл возмутился:

− Ты же ни в чем не виновата!

− Теперь это никто не возьмется доказывать. Вчера мне зачитали письмо, пришедшее из Сиднея.

− Какое письмо? − спросил Майкл.

− Начальник тюрьмы считает, что я обманным путем проникла в исправительное заведение для организации побега опасных заключенных. А за это мне обещают то же наказание, что и вам.

− Но это неправда! Кроме того, ты не принимала участие в сопротивлении!

− Неважно. Я жила на острове.

− Какое «преступление»! − возмутился Рени.

− Прошу тебя, не надо! − взмолилась девушка, обращаясь к нему. − Я хочу остаться здесь. Такова моя воля. Мне нравится быть рядом с вами. Ваша судьба − это моя судьба.

Все трое восхищенно посмотрели на девушку.

− Но Алис! − взмолился Рени.

Она отрицательно покачала головой, а потом добавила: «Что бы вы ни говорили, я не оставлю вас, любимые мои!» Майкл и Рени вздохнули. Дик не произнес ни звука. «Но все же есть, вероятно, один из нас, − думал он, − ради кого она даже не пытается выбраться отсюда».

Тогда Дик не предполагал, каким неожиданным будет ответ.