Kill систему. Футуристический детектив

– Сейчас? – переспросила она.

– Да, а что такого? Все готово. Пункт назначения известен. Ты более – менее можешь идти. Вызову электромобиль и рванем. К сожалению на экопланере с тобой не полетишь.

– Я понимаю.

– Вот и отлично, – лежак Вика подлетел к двери в блок. Хозяин спустился с него, вынул из шкафа в стене две пара ботинок.

– Это тебе, – толкнул он одну пару Марии.

– Что это? – недоуменно спросила она.

– Ботинки для лазания по горам, – пояснил Вик, – они немого усовершенствованы. В ни х стоят глушители нейронета. Достаточно сильные, чтобы не идентифицировать нас и достаточно слабые, чтобы нас не приняли за угрозу правительству Конфедерации. Одевай на ноги и плотно завязывай.

Пока Мари копалась с ботинка Вик одел тяжелую куртку и принял от робота – домохозяина компактный рюкзак:

– Здесь все, что я сказал.

Робот обиженно мигнул оранжевой лампочкой.

– Ладно, не обижайся, – ответил ему Вик и потрепал робота по передней панели.

Мари наконец справилась с ботинками и встала рядом с Виком.

– Больше ничего одевать не будем, – пояснил он, – не надо выделяться. Да и путь не дальний.

Мари согласно кивнула.

– Но так просто уйти нельзя, – Вик пристально оглядел свое жилище, – сутки другие и наши умники хватятся. Начнут искать, где и что. Надо навалить разных хитрых и не очень прог. Робби! Запиши это.

Робот громко свистнул.

– Я уезжаю на три часа, – громко сказал Вик, – позаботься о жилище.

Робот мигнул зелеными огнями.

– Вот и хорошо, – а теперь воспроизведи все это на нейрофоне.

Нейрофон четко высветил Вика, который сообщил, что уезжает на три часа.

– Это ты будешь показывать всем кто позвонит по Сети или нейронету, – приказал Вик роботу, – когда они станут требовать меня, то скажи, что не имеешь никаких инструкций, а я так и не вернулся.

Робот опять помигал лампочками.

– А теперь наставление на дорожку, – Вик повернулся к Марии и посмотрел ей в глаза, – там куда ты собралась другой мир. И это необходимо понять тебе сейчас. Там нет ни голограмм, ни кухонных роботов. Там даже вода такого качества, что у нас ей запретили поливать улицы.

– Ты хочешь меня напугать?

– Нет только предупредить. Не хотелось, бы повернуть с половины пути.

Мари посмотрела на него.

– Меньшей половины пути, – пояснил Вик, – тебе лучше отказаться сейчас.

– Открывай дверь жилища, – спокойно сказала Мари.

Дверь открылась. За дверным поемом был ночной Гуанчжоу.

– Слушай, а я не могу понять, как ты потом будешь жить, – поинтересовался Вик, – это конечно, не мое дело, но все же?

– Пока не знаю, – тихо ответила она, – однако верю, что все будет хорошо.

Вик глубоко вздохнул и вышел наружу.

Уже темнело. Над головами Вика и Мари быстро сновали торговые дроны развозившие продукты, напитки, наркотики и фейерверки. Вечер только начинался.

Вик любил ночной Гуанчжоу. И город действительно был прекрасен. Громады небоскребов терялись в высоте. Широченные ярко освещенные улицы. Пестрые толпы на них. Различные телоформы, разнообразные одежды. Гомон неизвестных языков. Крики приветствий. Сияющие в руках людей путевые билеты. А над всем этим было черное, бездонное небо украшенное россыпью ярких звезд.

Это походило на космопорт из детских мечтаний человечества. И если бы парламент Всемирной Конфедерации не запретил на все времена космические полеты, то это могло бы стать явью. Но теперь об этом оставалось только мечтать.

Мари сильно дернула Вика за рукав:

– Что дальше?

– Ах, да, – Вик оторвался от своих мыслей, – сейчас перейдем к выделенной полосе дороги. Потом я вызову электромобиль и поедем. Ничего сложного.

– А долго идти, – поинтересовалась Мари.

– Нет, – Вик показал рукой на противоположную сторону дороги, – вон там посадочная полоса. Ты держишься?

– Держусь, – спокойно ответила девушка.

– Ну и хорошо. Пошли. Не забудь включить глушители сети на ботинках.

Ту Ран медленно шел за Виком и Мари. Новая телоформа сама меняла световой камуфляж и позволяла оставаться незамеченным. Ту Ран спокойно проследил, как Вик с Мари погрузили на вызванный электромобиль и исчезли в темноте. После этого Ту Ран отослал доклад о прохождении наблюдаемыми объектами очередной контрольной точки, забросил хвост на плечо и широкими скачками побежал на свой пост.

Дорога

Электромобиль весело бежал по мощенной дорожке вдоль глубокого каньона. Солнце еще не взошло, но восток уже алел. Вик зевал, а Мари была, как всегда сосредоточена и молчалива. После одного из поворотов электромобиль затрясся и остановился. Вик проснулся и посмотрел на панель электромобиля. Мари встревожено посмотрела на мужчину.

– Вот так раз, – чертыхнулся Вик перебирая пальцами по панели управления электромобиля, – он пишет, что на борту незарегистрированный груз. Говорит надо или регистрироваться или вылазить. Иначе он дальше не поедет.

– Но ведь сначала получилось, – тихо сказала Мари.

– Сначала он подумал, что мы один организм и обманулся. А вот теперь почему-то раскусил все мои уловки. Очень мило застрять на полпути.

Электромобиль стало легонько трясти.

– Что это, – напугано, спросила Марии.

– А, – Вик оторвался от своего визора, – он хочет, чтобы мы слезли. Пишет, что мы нарушили транспортное законодательство.

– Я не об этом, – испуганно сказала Мари.

Вик резко обернулся. Метрах в сорока слева от них висел боевой дрон. Его винт медленно вращался, но вооружение было зачехлено.

– Понятно, – протянул Вик, – вот теперь все серьезно. Эта батарейка с колесами вызвала помощь. Скорее всего, ничего страшного, но нам действительно надо слезть. Лучше не провоцировать на демонстрацию силы.

Вик выпрыгнул из электромобиля и протянул руку Мари:

– Прошу вас, мисс.

Мари улыбнулась и спрыгнула рядом с мужчиной.

После того как они вылезли электромобиль попятился, развернулся и поехал к городу.

– Халявщик, – крикнул ему вслед Вик, – гипертрофированный гироскутер! Чтобы тебя на гайки разобрали!

Боевой дрон медленно начал набирать высоту и скоро исчез в предрассветной дымке.

– Так странно, – почесал подбородок Вик, – как они догадались. Он не должен был понять ничего. Глушители в ботинках должны были скрыть нас. А вес не показатель для отказа вести дальше. И еще этот дрон. Совсем хреново. Такое впечатление, что все мои забавные игрушки перестали разом работать.

– Нам еще долго? – спросила Мари.

– Что долго?

– Идти долго?

– Это в чем мерить, – Вик немного задумался, – ксилометров сто тридцать электромобиль нас провез. Поэтому идти еще километров сорок. Если все будет хорошо это восемь часов неспешной прогулки. Можно подсчитать точнее, но это не имеет принципиального смысла.

– Ты знаешь направление?

– Сейчас, сейчас, – неожиданно лицо Вика исказилось, – я вышел в сеть! Да чтоб тебя! Девушка! Ты забыла включить глушитель!

Мари вздрогнула:

– Нет.

– В том то и дело, что нет!

Вик поджал губы:

– Ты поставила все на грань провала. Вернее за грань. Благодаря тебе мы в прерии без транспорта.

– Ты не прав.

– Не прав! – крикнул Вик, – посмотри сама! Выйди в сеть на секунду!

Мари замерла, а потом вскрикнула.

– Как?! – поинтересовался Вик.

– Извини, – только и смогла ответить Мари.

– Да нет. Все прекрасно, – Вик развел руками, – мне мало проблем и ты их решила увеличить. Сейчас не забудь включить глушитель.

– Включила.

– Хотя бы это хорошо.

Мари отвернулась.

– Ты зря обижаешься, – спокойно сказал Вик, – я говорил тебе, что здесь иной мир. Здесь нельзя ошибаться. И здесь нет мелочей. Здесь важно все и не важно ничего. Ты или погружаешься в него. Ныряешь с головой или не ныряешь. И тогда мир тебя отвергает. Это и есть реальность, а не виртуальность того, что осталось позади. Здесь чтобы выжить ты должна забыть всю эту глупость про мораль и виртуальную демократию.

– Чем тебя не устраивает наша демократия? – поинтересовалась девушка.

– Только тем, что все это пустышка. Выдумка для идиотов. Вся ваша электронная демократия началась с того, что два восточноевропейских царька женились друг на друге. После чего зарегистрировались на древнем видео сервисе – ютубе и за сутки насосали друг у друга сумму равную бюджету своей страны. Это подхватили другие. Так называемые, развитые демократии. Всем хотелось денег и власти. Но очень быстро и дешево. Вот с того времени мы и не знаем покоя. Постоянные голосования о цвете мусорных урн, форме входных дверей и звуке визоров. И эти голосования лишь имитация общественной жизни. Они только отдаляют нас от свободы. А деньги лишь переливаются с одних счетов на другие.

– Это не правда, – резко ответила Мари, – все это вымыслы сетевых конспирологов. Странно, что ты ловишься на такие нелепости. Уж от человека с таким интеллектом я такого не ожидала.

– А если не ожидала, о не надо меня разводить как третьеклассника. Это правда. Это та самая истинная история. В архаичные времена, до начала трансформации тела одна бедная, но гордая страна устроила войны с другой бедной, но гордой страной. Первая страна оказалась или более гордой или более удачливой и победила вторую. Но владельцам и собственникам мировых денег это совсем не понравилось. Поэтому они наложили на первую гордую страну ограничения. Тогда эти ограничения назывались санкциями. И только потому, что война с этой гордой страной была дорога и экономически не выгодна. Эти ограничения смешные для нас, но тогда они делали население бедным и несчастным. На счастье правителя в его окружении был человек свободных взглядов и вольной жизни, мысливший широко и даже не бывший педерастом. Вот он и предложил такую штуку – воспользоваться уже созданной общемировой сетью и заработать немного денег. Себе он опросил только одну сто десятую часть дохода. Над ним первоначально посмеялись. Говорят, его даже хотели привлечь к отвественности за нарушение общественной морали. Но голод не тетка и два царя женились друг на друге, и стали вести трансляцию своих сексуальных игрищ в сети. Так они и спасли свою страну.

– А этот советник? – повела плечами Мари.

– Советник? – переспросил Вик, – его звали Серж С Ков и он легенда нашего братства фрилансеров. За свою идею он получил столько денег, что стал самым богатым человеком тогдашней Европы.

– Ты случайно не путаешь эту историю с изобретением шахмат, – осторожно спросила Мари, – древняя легенда говорит, что мудрец изобретший шахматы вел себя так же.

– Нет, – твердо ответил Вик, – во все времена были настоящие вольные люди. Они и создавали информационную среду. Серж С Ков на свои деньги построил четыре моста, через четыре крупнейшие реки Евразии. Это изменило транспортную систему Европы и сделало его еще богаче. После всего этого он сделал все возможное, чтобы сохранить свою анонимность и частное пространство. Говорят, что он до сих пор в сети. Он существует как сознание!

– Ох уж эти ваши фрилансеровские байки, – хмыкнула Мари.

– Эти байки, – резко ответил ей Вик, – более ценны, чем дурь электронного голосования.

Она покачала головой:

– Очевидно Вик, что в этих голосованиях и есть проявление подлинной демократии.

– А она была? Как может быть демократия при отсутствии свободы!

– А ты считаешь, что свободы нет?

– А она есть?! Это значит свобода, когда чтобы выпить лишнюю стопку необходимо нерекодировать сенсоры внутри жилища, чтобы не приехала полиция нравов. Или для поездки за пределы черты городской оседлости необходимы глушители в ботинках? Это и есть свобода?! Жить в усредненном положении между домашним арестом и инкубатором?! Ты это называешь свободой? Как это объяснить с точки зрения учителя морали?

Мари промолчала.

– Так она была? Ваша самая свободная свобода? – переспросил ее Вик.

– Я хочу верить в то, что она была, – вызывающе посмотрела на него Мари, – иначе не имеет смыла преподавать моральные ценности. Без веры этого делать невозможно.

– Преподавать моральные ценности? – засмеялся Вик, – кому и зачем? Ты вдумайся во фразу: преподавать моральные ценность! От нее уже разит тухлятиной!

– Тем, кто их оценит, – ответила Мари, – можно преподавать истинный свет истины.

Вик тяжело вздохнул и отвернулся:

– Я не могу сейчас с тобой говорить. Да я знаю, что робот отвечает. Он так настроен. И что с этой работой? Это так срочно? Невообразимо просто! Ты можешь понять, что я не дома. Нет не дома. Нет, я не прячусь от тебя в ванной! Тогда это когда? Это было один раз и все! Нет, сейчас нет очередной шлюхи! И двух тоже нет! Я могу отлучиться? Нет, не могу? А могу! Ну, хоть это хорошо! Просто изумительно, а то я думал, что так и должен сидеть и ждать твоих распоряжений! Не распоряжений, а предложений? Хорошо, давай называть это так. Так ты договорился с ними? Они прекратят дело? И это окончательно? В прош9лый раз ты говорил тоже самое! Ладно, я согласен. Но ситуацию это не меняет. Я за городом. При всем желании я не могу ничего сделать. Сейчас не могу. Как только я вернусь я сделаю эту радость. Сколько времени мене потребуется? Сам прикинь – пару дней на работу и проверка валидности. Три дня, максимум четыре. Да, это так. Быстрее нет возможности. Откуда я знаю, когда вернусь?! Ты сам понимаешь, что всегда есть фактор неопределенности. Мне это надо не меньше чем тебе. Да я все понял. Как найти? Кого? Меня? Знаешь, что просто – звони домой. Я тебе уже сказал, что я не дома. Все кончиться тем, что ты посадишь мне генератор. Там где я сейчас нельзя ничего зарядить. Почему так получилось? Ну это разговор долгий. Хорошо. Да. Да. Да. До свидания, а не плошай. Хорошо.

Мари удивленно смотрела на Вика.

– Не обращай внимание, – отмахнулся фрилансер, – это закладка.

– Какая закладка?

– Когда не можешь достать человека напрямую, то вешаешь на его адрес информационную закладку с вопросами. Я забыл сразу выйти из сети, и пришлось отвечать на все эти вопросы.

– Понятно, – ответила Мари.

– Звонок имеет отношение и к тебе, – улыбнулся Вик, – хотя и отдаленное.

– Да?

– Конечно. Это мой контрагент. Мы с ним влетели немного. Не так чтобы сильно. Попали на распространении неформального контента.

– Неформального контента? – лицо Мари исказилось.

– Угу. Того, что называют информационными наркотиками.

– Ты продавал наркотики? – испуганно переспросила Мари.

– Не наркотики, – спокойно поправил ее Вик, – а информационные, виртуальные наркотики. Разницу понимаешь?

Девушка кивнула.

– вот и отлично. А распространение виртуальных наркотиков началось давно. Наверное, со времени старинного интернета.

Интернета? – не поняла Мари.

– Да, это первый этап нашего нейронета, – охотно пояснил Вик, – от нашей сети он отличается как наши электромобили от паровозов.

– Паровозов? – удивилась Мари.

– Это было такое транспортное средство, – объяснил Вик, – когда вернемся в город – погугли.

– Лень. Да я и забуду это к тому времени. Так в чем его смысл? Смысл этого паровоза?

– Нет. Нет. Нет, – жестко ответил Вик, – потом. Потом поговорим. Все потом. Сейчас это не имеет смысла.

– Опять закладка? – улыбнулась Мари.

– Да, забыл выйти из сети, – Вик посмотрел на стелющее небо, – сейчас вышел. Так о чем я говорил?

– О паровозе.

– Ах, да. Представь себе большой цилиндр, который грелся открытым огнем, стоял на больших железных колесах и ездил по металлическим полоскам. Эти полоски были проложены по всем материкам Земли. Это считалось наиболее эффективным средством.

– Да, уж. – Мари покачала головой.

– Это еще не все. Сначала его топили дворами, а потом каменным углем, – засмеялся Вик.

– Ужас! Куда смотрела экологическая полиция! Неужели они были такими варварами?

– Ну, экологической полиции тогда еще не было!

– Какие дикари, – хмыкнула Мари, – не удивлюсь, что это была древность. И не удивительно, что в ней и появились виртуальные наркотики.

– Разуметься, – Вик скривился, – на самом деле они без вредны. Это удовлетворении неких нишевых потребностей человека. Тех, которые не покрывает мораль, нравственность, клипы нейронета и прочая дребедень. О них никто не помер, с ума не сошел. И социопатом не стал. И вот недавно их распространение захотели повесить на меня.

– Ничего не поняла, – Мари пожала плечами, – как можно на тебя повесить виртуальные наркотики? Они же виртуальные. И что значит повесить?

– Я имел ввиду, – терпеливо пояснил Вик, – что полиция нравов, заметь не обычная полиция, а полиция нравов, захотела начать расследование распространения виртуальных наркотиков. И включить меня в круг подозреваемых.

– А теперь я все поняла, – засмеялась Мари, – повесить, значит включить тебя в дело.

= Да. Ты очень понятливая. Молодец.

– И что из этого следует?

– Думаю это очевидно, – Вик посмотрел девушке в глаза, – не надо мне светиться. Но только для того, чтобы быстрее все замазать.

– Извини. Я опять не поняла.

– Хорошо, я поясню, это значит, что мне надо какое-то время вести себя согласно всем нормам нашего трасгуманистического общества. Меньше шастать по разным не совсем легальным сайтам и даже тем, которые имеют просто сомнительную репутацию. Это называется не светиться. Потом, когда все немного утрясаться, я вернусь в прежний ритм жизни. А чтобы это произошло быстрее необходимо замазать. Это значит немного поделиться с теми, кто ведет это дело. Незначительное перераспределение денег. И все. Понятно?

– Теперь мне все понятно, – помрачнела Мари, – ты хочешь мне сказать, что не будешь помогать мне? Мы. Ты вернешься сейчас в город?

– Нет, наоборот я помогу, – улыбнулся Вик, – и тебе. И себе. Сейчас мне нужна работа вне нейронета. Только поэтому ты и вытащила меня из моей берлоги. Иначе, я не взялся за такое дело ни за какие деньги.

– А это не опасно для тебя? – поинтересовалась Мари.

– А что может быть опасным? – переспросил ее Вик, – свести тебя с парой легальных программеров? Нет, это нормально. В чем-то даже обычно. Серый рынок апгрейда существует. Все это знают. И в этом нет ничего странного. Тем более мы сейчас под зонтиком глушителей сети. Да и проветриться мне не мешает.

Солнце уже взошло. Оно осветило прерию.

– Ты мог бы сказать мне раньше, – тихо сказала Мари.

– Мог. А зачем, – пожал плечами Вик, – вот там этот Харовск. Если бы не твоя, как бы это сказать… нерасторопность, то мы были бы уже там.

– А ты действительно не имел никакого отношения к этим виртуальным наркотикам? – поинтересовалась Мари.

– А это не имеет никого значения к нашему с тобой делу, – резко ответил Вик, – и чем ты меньше интересуешься тем, что тебя не касаешься тем лучше для всех.

– Хорошо. Я поняла.

– Вообще, задавай поменьше вопросов. Особенно тем прекрасным людям, кого мы встретим.

– Я поняла.

– А если ты поняла, то включи, наконец, глушитель в ботинках! Ты это обещала сделать двадцать семь минут назад.

Пророк

– Здесь так прекрасно, – сказала Мари, – даже не подумаешь, что здесь шли бои.

– Шли бои? – переспросил Вик.

Они шли весь день и Вик порядком устал.

– Да, – девушка показала рукой на восток, – оттуда наступали армии древних государств. А здесь была одна из самых тяжелых битв Великой Информационной Войны.

– Великой Информационной, – откликнулся Вик, – откуда ты это знаешь?

– Как откуда, – Мари хмыкнула, – это же есть в каждом школьном курсе. Даже в базовом.

– А значит это правда?

– А почему нет? – напряглась Мари.

– А потому дорогая, – ехидно ответил Вик, – что знания базового школьного курса не означают истину.

– А что они означают?

– Они означают только взгляд правительства на то, что было когда-то. И не более того.

– Ты радикален как все фрилансеры, – ответила Мари, – вы верите только в свои сказки.

– Свои сказки, твои сказки, наши сказки, – отмахнулся Вик, – ты видишь сама. Здесь, где должны были идти бои нет ничего.

– А что должно быть?

– Как что? – фрилансер удивленно посмотрел на женщину, – воронки от взрывов, колеи от гусениц древней техники, какие остатки боевых машин. И прочее барахло. А здесь нет ничего. Здесь ровная прерия на десятки километров.

– И на основе этого ты опровергаешь нашу историю?

– Но ты, же видишь все сама. Сколько мы шли всюду только ровная прерия. Где следы боев?

– Это ничего не доказывает, – осторожно возразила Мари.

– Конечно, но я знаю, как велась Великая Информационная! Я немного представляю, как и что происходило в годы ВИВ! И знаю, сколько там вранья!

– Добавь еще, что я ничего не знаю о жизни, – хмыкнула Мари.

– Даже говорить не буду, – засмеялся Вик, – это подразумевается само собой. Но ты только вдумайся в название – Великая Информационная! Информационная! Мари! Управляющее слово – Информационная! Тебе это ни о чем не говорит?

– Не говорит, – холодно ответила Мари.

– Подумай, – Вик провел рукой по горизонту, – ты видела что осталось после войны в моем богатом Гуанчжоу. Даже в городе не все залатали. Так и зияют дыры в стенах. А здесь или все рекультивировали после ВИВ. Правда не понятно, зачем и для кого. А самый простой вариант – что здесь ничего не было. Не было никакой великой битвы. В реальности не было. А в твоих методичках она оказалась. И стала великой правдой.

– У меня такое чувство, что любое упоминание об официальном тебя приводит в раздражение.

– А мне кажется, что ты хочешь сменить тему. Тебе нечем ответить?

– Мне надо подумать.

– Принимается, – хохотнул Вик, – как аргумент нормальный для учительницы морали. Хорошо. Думай. Но меня сейчас волнует то, что смеркается и до Харовска мы дойти не успеем.

– Это плохо?

– Это не хорошо, – очень серьезно ответил Вик, – нам видеться или идти ночью с включенными приборами ночного видения или ждать в прерии рассвета. И то и другое плохо. Это значительные траты энергии генераторов. Если включим инфразрение то посадим генераторы, будем сидеть в прерии, энергия пойдет на выравнивание перепада температуры холодного воздуха и поверхности прерии. Все плохо. А смеркается здесь быстро. К тому же если включим инфразрение то нас могут засечь патрульные дроны. Они летают, но в радиодиапазоне нас не видят. А просматривать все в оптике долго. А если включим инфразрение то могут и засечь. И это тоже плохо. Нет хорошего решения.

– Нам далеко? – насторожено спросила Мари.

– Нет, – отозвался Вик, – километров двенадцать – тринадцать. Плюс по городу немного. Поэтому и печально споткнуться на пороге.

В сумраке обозначился синий огонек.

– Может это электромобиль, – повернулась к Вику Мари.

– Здесь? Зачем?

– Может экскурсия? – предположила Мари.

– Зачем? Когда-то здесь был эколого-патриотический парк, посвященный какой-то великой победе, – Вик поежился под своей курткой, – потом парк закрыли. Вернее он закрылся сам. Все реальные поездки сменило 16 – Д компьютерное моделирование. После этого парк одичал, транспортные маршруты обошли его стороной. И сейчас здесь нет ничего хорошего. И встреча здесь не обещает ничего хорошего.

– Почему?

– Нейтропедия утверждает, что это место было занято дикими гопниками бежавшими из городов. И эту местность стали звать Зоной Племен.

– Романтично, – тихо ответила Мари, – ты не говорил мне об этом?

– Романтично, – согласился Вик и поднял воротник куртки, смотря как приближается синий огонек, – в городах даже никто не представляет, что происходит здесь. Поэтому надо быть готовым ко всему. Но ты не говори ничего. И не трать энергию генераторов зря. Больше я тебе никаким советом помочь не могу.

Синий огонек неожиданно пропал, вспыхнул и загорелся ярче, а потом стал светить ровным светом. Вик хмыкнул:

– Кто бы это не был, он спустился в яму. Потом, поднялся на бугор и теперь идет к нам. Интересная фигура. Если это не приманка. Не разведка, то по нему можно будет точно сориентироваться. Не трать ресурсов на его опознание. Я его хорошо вижу. Скоро ты сама все увидишь – обычным зрением.

Сказав это Вик медленно потер затекшую спину и осмотрелся.

Наконец незнакомец стал виден и Мари. Это была безусловно телоформа человека, но человека с одной рукой, в которой он держал факел с синим пламенем. Незнакомец не шел, а как-то плавно катился вперед. Вскоре он и сам заметил Вика с Мари, изменил направление движения и подъехал к ним. Вблизи он представлял совершенно необычное зрелище. Одна его рука была демонтирована, причем демонтирована давно и грубо. Вместо плечевого сустава стояла заслонка, из прозрачного пластика, ставшая от времени мутной. Одна нога незнакомца была так же демонтирована и даже лишена бедренного сустава. Передвигался он только благодаря тому, что к оставшейся ноге был привязан крошечный ровер из тех, что продают для апгрейда антикварных стульев и кресел, если хозяин пожелает сделать их самоходными. Одет незнакомец был тоже причудливо – обрывки кожаной штанины были примотаны скотчем в ноге, кожаная куртка была местами приклеена клеем, а местами скотчем.

Лицо незнакомца было пыльным, даже грязным, волосы длинные, вьющиеся, черные, но сальные, грязные. Под волосами угадывался пластиковый каркас который когда-то должен был держать форму прически. Но при этом горбоносое лицо светилось улыбкой.

– Алаведерче! – радостно выкрикнул незнакомец.

– А на стандартном можно? – негромко ответил Вик, – мне лень включать словарь кроссперевода.

– Можно, – ответил незнакомец и подъехал вплотную. Вика и Марии обдало ароматом вонючего тела, йода, клея и машинного масла.

– Вы как здесь? Какими судьбами? – не прекращая улыбаться, спросил незнакомец.

– Гуляем, – спокойно ответил Вик.

– Гуляете? Здесь? – спросил проезжавший, и ролики его единственной ноги перестали скрипеть.

– А что такого? – Вик ухмыльнулся, – это романтическое путешествие. А ты здесь как?

– Я здесь проповедую! – заявил незнакомец, – зовите меня пророком, ибо отказался я от имени человеческого.

– Хорошо, – ответил фрилансер, – ты отказался, а я нет. Зови меня Лайком!

– Ол райт! – выкрикнул Пророк.

– Здесь проповедуешь?

– Здесь, – убедительно сказал Пророк.

– Проповедующее зная, что здесь никого нет? – переспросил его Вик.

– Отказавшись от имени человеческого, отказался я и от постоянной паствы. И поклонников. И зрителей сети. Всего мирского. Все отринул.

– Это уже и так понятно. А ногу с рукой куда дел? Тоже отказался, – Вик уже стал думать, что теряет время с этим сумасшедшим, скорее всего оставшимся от стада бежавших сюда городских гопарей лет шестьдесят назад.

– А нога? Рука? – Пророк рассмеялся, – скажешь тоже. Кто от них откажется добровольно. Демонтировала «Азбука». Кто же еще. Уже и н помню когда. Помню, что жил еще в городе Хабаровске. Пришли ко мне воспитанные люди, сняли руку и ногу, а больше ничего не забрали. По закону не положено брать вторые парные органы и непарные органы. Если конечно нет специального решения суда. Так я стал одноногим и одноруким. Но свободным в душе. И теле.

– А получить новые сложно было, – поинтересовался Вик.

– Легко! – выкрикнул пророк, – но для этого работать надо. Где-то пахать и просить. Просить и пахать. Десятилетия. Столетия. И без надежды на вечную жизнь после смерти. А мне лень ради железок убиваться и кредиты платить. Продал я все, что было. Купил вечный синий факел и хожу здесь. Так как ходить не могу, то езжу, но так как пророк должен ходить, а не ездить говорю. Что хожу, хотя езжу.

– Понятно, – кивнул Вик.

– Все тебе понятно. Понятливый ты какой, – опять рассмеялся Пророк.

– Зачем?

– Зачем? – рассмеялся высоким голосом Пророк, – ищу человека.

– Банально, – проскрипел Вик опасения, которого начинали сбываться.

– Банально. Но человека я не нашел ни одного. А Диоген вылазил из бочки и видел их тысячи. Но не считал людьми. А я людей не нахожу. Но я до этого не сразу дошел. Не сразу осознал, что нет человека. Нет нигде. Сначала с такими же, как я ничтожными людьми. С братьями – гопарями по прерии гонял. Вначале грабили транспортные суда, а потом когда транспортов здесь не стало, то начали мы мочили друг друга. Бухали. Кололись, молились и сам понимаешь. Весело жили! Весело!

Пророк кивнул на Марии и подмигнул Вику.

– Оно и понятно, – Вик напрягся, – а теперь кореша твои где?

– Везде! – Пророк засмеялся. Он дернулся, ровер под его ногой заскрипел, но гироскопы привели его в устойчивое положение.

Вик подумал, что простая и банальная ловушка захлопнулась, но Пророк опять громко засмеялся:

– Нет уже братанов! Все положили. Кого убили. Прилетели дроны и кого-то постреляли. Кто сам кончился, а кто и в города вернулся. Покаялись и живут, забыв прошлое. И мне предлагали изменить душе своей. Но я здесь один остался и катаюсь только с птахами божьими. А так как Бога нет то с моими птахами.

– А живешь как? Жрешь ты что?

– Вот. Этого и ждал я! – Пророк взмахнул неугасимым синим факелом, – подаянием я живу! А если честно, то иногда заряжаюсь от трансформаторов ветряков, а в основном солнечным светом питаюсь. Генераторам хватает. Хватает, так как в сеть практически не выхожу. Сам понимаешь, что энергии мне не надо. А то, что инфразрение село так мне на это забить. Хер с ним. Жру мало сам понимаешь. Но иногда заказываю синтетику через сеть.

– И привозят? – поинтересовался Вик, – сюда в эту жопу? Кто-то сюда посылки доставляет?

– Да нет конечно, – ответил Пророк, – специально сюда никто не полетит. И груз мал и опасно. Но частные дроны сбрасывают посылки в радиусе двадцати километрах от города. Там я жратву и подбираю. Мало конечно, н мне хватает.

– А деньги где берешь? – спросил Вик.

– Братаны! – крикнул пророк, – что от них осталось. Я и счета их на себя перевел. Да и не надо мне много денег. Отринул я все. Все отринул!

– А в цивилизацию не хочешь?

– Хочу и не хочу. Звали меня. Говорили – вернись и все простим! – Пророк задумался и посмотрел в сторону Гуанчжоу, из которого пришли Вик и Мари, – но сам поднимешь, что мне там пахать и пахать. А все ради того, что бы быть верным членом общества и слугой «Азбуки» и ФРС. Не хочу. Свободы хочу.

– Как знаешь. Все хотят и никто ее не имеет. Нас все свобода имеет. Хотя ты нам вовремя попался. Нам как раз в Хабаровск надо. Ты бы подсказал.

– Подскажу, – быстро ответил Пророк, – сам понимаешь, что все расскажу. А она, что немая?

Вик посмотрел на Марии, потом и на Пророка:

– Нет, конечно, но она не любит говорить с незнакомцами. Ты странный согласись.

– Вы тоже место для соития выбрали неожиданное, – Пророк ухватил один из своих длинных и жирных локонов и накрутил его на палец.

– Это ты придумал. Я тебе правду сказал, – Вик наклонил голову, – мы идем из Гуанчжоу в Хабаровск.

– А что идете, – Пророк наклонился к Вику, – а что не на планере? Или не на каре? Приключений захотелось?

– Ты шизик что-ли? – неожиданно выкрикнула Мари, – просто идем и все.

– А вот моя дорогуша ничего просто так не бывает, – Пророк продолжал смотреть в лицо Вика.

– Считай, что нас тебя провидение послало, – сказал ему Вик.

Пророк засмеялся:

– Не делай из меня придурка! Ты Лайк края не теряй! Плевать мне, что ты хочешь и куда ты хочешь! Иди куда хочешь здесь свободная земля!