Вечером опять перепало некоторое количество просрочки. Девчонки говорят, последнее время с этим стало сложнее. И директорша чаще стала задерживаться по вечерам, и Светлана постоянно в напряге, боится, что могут кого-то сцапать, и тогда ей гарантированно не поздоровится.
Четвёртое марта
Вчера утром с Пашкой пошли на остановку, там – компания девчонок, их человек пять, дожидаются автобуса. Судя по сумкам, книгам и планшетам, какие-то студентки. Пашка их как увидел, сразу насупился, и даже малость сник. Ну, до чего же потешно он выглядит в таких ситуациях! Стоим, ждём транспорт. Девчонки обсуждают свои какие-то дела, смеются, толкаются. В общем, радуются жизни. Пашка демонстративно смотрит куда-то в космос, типа того: «Да мне всё по бараба-а-ну, да они не в моём вку-у-се» …
Вид у него, как у беззубого, которому подарили мешок орехов. Меня смех разбирает, а он это видит, и хмуреет ещё больше. Но говорить ему ничего не стал. Что уж лишний раз наступать на больные мозоли, если он и сам на свою жизнь хронически обижен?!
У нас с понедельника заступил первый состав кассиров. Про ревизорш и их «славные дела» все уже наслышаны. Римма уверена, что приедут они и в их смену. О старшей ревизорше мнения она однозначного:
– Знаю я эту Катьку Хваталову. Сколько здесь работает, ни разу о ней ничего доброго не слышала. Стерва конченная. Два раза была замужем, оба мужа ушли от неё через месяц после ЗАГСа. Ищет третьего, и обязательно богатого…
Девчонки смеются: ага, миллионеры в очередь выстроились! О второй Римма говорит более сдержанно:
– С этой я не очень часто «пересекалась», но, слышала, что она ещё, как бы, ничего. Совесть ещё, вроде бы, имеет.
С первыми же покупателями в магазине появился «Кончита Вурст». Я сразу же от «алкашки» переместился к кассам – мало ли что на уме у этого убогого? Подошёл он к кассе, где работала Женька, и заказал свой синий «тирлим-бом-бом», уже безо всяких выпендрозов и качания прав. Расплатился и ушёл. Женька ко мне оборачивается, спрашивает:
– Петрович, а вы сюда специально подошли?
– Специально. Позавчера он тут уже был, наезжал на Людмилу, такую визготню тут устроил! Поэтому решил подстраховать – вдруг, опять учинит дебош?
Она смеётся.
– Его я немного знаю. Он живёт вон, в тех девятиэтажках, в конце улицы. Говорят, что у него с ориентацией не всё в порядке.
Открыла Америку! Да это и так заметно, что и с головой он не дружит, и «неформатом» отдаёт за версту.
Сегодня заходил за пивом один бывший коллега по охране. Он офицер-отставник, неделю назад здесь уже был. Рассказывал мне, что несколько лет подряд работал охранником, потом бросил. Его тоже достали всё тем же, чем сейчас допекают меня – «нет задержаний». Да и ноги стали болеть – походи-ка целый день взад-вперёд! Тоже много чего было во времена его «карьеры» в «ЛОМе». Случались и стычки с отморозками, приходилось и шишки ловить, если кого-то задерживал с выносом товара, а тот ухитрялся отвертеться. Поэтому мнение у нас общее и единодушное: поганая работа!
Расстались с экс-коллегой, иду по залу, и вижу «радостную» картину: из грузового терминала вываливает Катька Хваталова, следом выходит её помощница. Ну, всё, думаю, сейчас опять начнётся гибрид тотального запора и профузной диареи. Опять они чего-то там всё проверяли и подсчитывали, опять кассирш требушили. Потом, как видно, утомились, и пошли в администраторский отсек.
Но, чую, это ещё не конец. Что-то ещё будет. И тут – на тебе! – вижу Васина, который подошёл к кассиршам и о чём-то у них спрашивает. Похоже, обо мне. Ага, думаю, надо чего-то «свосьмерить». Вспомнил недавний случай с директрисой, как она спугнула крадуна. А что, если эту ситуацию как следует обыграть? Нормальный вариант! Притаился я за стеллажами, делаю вид, будто наблюдаю за одним там бомжеватым мужиком, который крутится подле колбас. Слышу сзади голос Васина:
– Что здесь стоим? Почему не ходим по залу?
Рукой мотаю, мол – тише, тише! Потом вздыхаю и качаю головой.
– Эх, Игорь Иванович, Игорь Иванович! Всё, облом с задержанием!
– Как? Почему? – он растерянно хлопает глазами.
– Вон, мужик пошёл. У меня насчёт него есть очень серьёзные подозрения, хотел дать ему возможность хоть что-нибудь под одеждой припрятать, а потом на выходе его – опа! – и проверить. А теперь – всё! Ишь как чесанул из этого отдела… Сразу, зараза, просёк, что его «пасли»!
У Васина, естественно, все вопросы насчёт задержаний тут же отпали в момент – не стал о них спрашивать вообще. Спросил лишь, какая здесь, в общем и целом, обстановка. Какая… На мой взгляд – вполне нормальная. Единственно, кто её портит – две, не вполне адекватные проверяющие, устроившие в магазине из банальной проверки какой-то бестолковый, долгоиграющий триллер. Что тут ещё скажешь? Васин покивал, и ушёл в администраторский отсек.
Ну, ладно… Первый раунд, хоть и по очкам, но я выиграл. Интересно, что же мне ещё на сегодня приготовили? Какую ещё подлянку собираются устроить? Смотрю, идёт ко мне Светлана.
– Петрович, идём, вызывают…
Ага! Вот оно чего! Катька собирается мне «вправлять мозги» … Ну, что ж, посмотрим, кто кого! Иду на эту «правилку». В кабинете сидят директорша Александра, Катька и её помощница. Тут же рядом – Васин. Вошли мы со Светланой (она какая-то смурная, сникшая – видимо, замордовали её эти две заразы в конец). Войдя, на физии я сразу же изобразил нахальную улыбочку (ну, во всяком случае, мне хотелось, чтобы она им показалась именно такой). Уведомляю:
– Слушаю вас!
Катька, с мордой главного инквизитора, изрекает:
– Это мы вас слушаем! Нас интересует, почему так плохо работаете? По нашим подсчётам, есть очень большая недостача спиртного. А у вас ни одного задержания. Вы чем занимаетесь на рабочем месте?
– Чем? Охраняю товары, поддерживаю общественный порядок. С утверждением о большой недостаче спиртного не согласен категорически. Это может подтвердить только тотальная инвентаризация, а не выборочная проверка, которая никак не учитывает алкоголь, проданный в день проверки, или тот, что где-нибудь на складе оказался заваленным другими товарами.
Директриса сделала большие глаза.
– Вы считаете, что у нас на складе беспорядок?
Парирую без намёка на пиетет:
– Идеальный порядок возможен только на кладбище. А там, где работают живые люди, возможно всё, что угодно. Когда я работал в Стукачихе, мне все уши прожужжали заявлениями о пропажах огромных количеств алкоголя. Но прошла тотальная инвентаризация, и она показала, что пропажи мизерные. Даже господин Шмагун – уж его-то Игорь Иванович знает очень хорошо! – был вынужден согласиться, что там у нас не крали. Напомню хорошее правило: чисто не там, где без конца метут, а там, где не сорят. И ещё. Вот, сейчас меня в зале нет. Как говорят в народе? Кот из дома – мыши в пляс. Уверен, сейчас там запросто может начаться наглая растащиловка. И кто в этом будет виноват?
Катька аж заходилась от злости.
– Нет, вы посмотрите! Его послушать – так это мы тут во всём виноваты! Игорь Иванович, у меня просто слов нет по поводу ваших кадров. Где вы их находите? Как он с руководством разговаривает?! Это чёрт знает что!
Васин заёрзал и начал перед ней оправдываться, что, в общем-то, я не такой уж и плохой работник, что на моих объектах никогда нет хулиганства, что я и в самом деле не допускаю краж… Но к этому моменту меня уже здорово разобрало. Говорю, а самому так и хочется обложить Катьку не то, что в семь, а в тринадцать этажей:
– Простите, а вы, что, считаете, я должен сейчас пасть на колени и посыпать голову пеплом? У кого-то есть объективные доказательства того, что я плохо исполняю обязанности, из-за чего здесь всё растаскивается и разворовывается? Кто-то меня хоть раз видел выпившим? Кто-то видел, чтобы я рассиживался, а в это время выносился товар?
Катька аж подпрыгнула:
– Есть твёрдое правило: нет задержаний – есть кражи! Работать надо лучше, а не демагогию разводить! Вы хотя бы свои обязанности знаете? Кто должен переносить деньги, когда в конце рабочего дня снимается касса? Кто?
Ну, кто-кто? Отвечаю:
– Материально ответственные лица, рангом не ниже замдиректора. Во всяком случае, в «Удаче» эту работу выполняли замы директора поочерёдно, каждый в свою смену. Здесь при выемке кассы я сопровождаю директора. Она лично их забирает из кассы и переносит.
Катька изобразила недовольную гримасу, как будто хотела сказать: «О, боже! Что за бред он несёт?!!», посокрушалась никудышным уровнем подготовки охранников, и начала давать свои «ценные указания». Начала с того, что я каждый день должен пересчитывать спиртное и, в случае недостачи, немедленно об этом докладывать директору. Директор, изучив записи камер наблюдения, должен выявить тех, кто совершил кражу, и это нам даст возможность хотя бы при попытке следующей кражи произвести задержание. Несёт она эту ахинею, аж уши вянут. Интересуюсь:
– Простите, а разве директор имеет право без согласования с вышестоящим руководством просматривать видеозаписи? Что в «Купи!», что во «Вкусе» – это строго под запретом. Вы об этом не в курсе?
Хваталова тут же словно огурцом подавилась. К Александре поворачивается, а та и не знает, что сказать. Только молча разводит руками, дескать, да: что – есть, то – есть… Катька, гляжу, растерялась, закашлялась даже.
– Ч-что… Нель-зя?! С этим обязательно надо разобраться! Да! – машет мне рукой. – А вы идите, идите, работайте, а то, чего доброго, и в самом деле растащат весь магазин!
Васин пытается изобразить суровый вид, но, похоже, держится из последних сил, чтобы не заржать во весь голос. Выхожу, Женька ко мне бежит:
– Ну, что там вам сказали?
Изображаю горестный вид, тяжко вздыхаю.
– Выгнали… Ой, выгнали-и-и…
Она сочувственно всплёскивает руками.
– Вот, твари! И куда ж вы теперь?
– Женя, да, пошутил я! Погавкали-погавкали, да и отстали. Всё нормально!
– Ну и, слава богу! А то мы тут переживаем – что уж они так долго терзают Петровича?!
– «Терзают» … Видела бы ты, как сейчас Катька облажалась, и как при всех села в лужу! Это было – «что-то»!
Бегу в «алкашку». Там человека четыре отирается. Гляжу на них. Вроде, незаметно, чтобы кто-то под одежду сунул спиртное. Но, если честно, то в этот момент после той дури, которой я только что наслушался, мне было бы наплевать, даже если бы кто-то что-то и прихапал. Ну а мужики, видимо, почуяв появившийся присмотр (да и видок, надо думать, у меня был не самый ласковый), минут за десять рассосались. И тут наши девчонки мне сообщает, что какая-то мадам, набрав целую тележку продуктов, покатила их прямо к себе домой.
Я бегом на улицу, сворачиваю за угол и вижу уже в сотне метров от магазина небедно одетую особу, которая толкала перед собой тележку. Догоняю.
– Куда едем? Почему без разрешения взяли тележку? Выгружайтесь, мне её нужно забрать.
Она начинает заламывать руки:
– Ну, как я потом всё это понесу домой?! Ну, вы что, думаете, мне нужна эта ваша тележка? Вот, сейчас довезу, и тут же верну её назад.
Вот, пришиби тебя Тунгусский метеорит!! Как же быть-то? Стою на сыром, пронизывающем ветру, только в рубашке и тельняшке, и соображаю, что, если сейчас с этой артисткой дойду до её дома, то пневмонию заработаю – как минимум. Ну и не по-людски было бы вываливать её покупки на снег. Тут идут две, вроде бы, приличного вида тётки, годами под семьдесят. Услышали наш спор, начали меня убеждать:
– Да, разрешите вы ей довезти продукты до дому! Мы тут все друг друга знаем, она живёт вон в том пятнадцатом доме. Можем поручиться, что она не обманет!
Говорю ей:
– Назовите ваш точный адрес!
– Улица Щёрса пятнадцать, квартира три, Куликова Анна.
Ну, ладно, думаю, если что – схожу прямо к ней домой, заберу. И, бегом назад! Пока добежал до магазина, пробрало ветром – до соплей. Потом, пару часов спустя, ещё двое намылились тележки взять с собой. Что за чепуха? Ну, этих-то я тормознул сразу и заставил перегрузить покупки в пакеты. Тося подсказывает:
– К весне уже готовятся, черти, к дачному сезону. Наши тележки на даче – самое то!
Ах, вон оно что! Только теперь до меня дошло, что «обула» меня та паразитка по полной. Чёрта с два она вернёт тележку! И эти две старые мымры, тоже нагло соврали, маразматички предынсультные… Ну и народ здесь! Правильно говорят, что чужого дурака не передуракуешь. Ну, что поделаешь? Лопухнулся я, значит – лопухнулся. Понятное дело, директорше об этом – ни слова. Не переломятся они и без этой тележки. А мне оплачивать всю эти ширли-мырли – не по карману.
Тем не менее, вечером, по пути к автобусной остановке, специально сделал я крюка, и свернул на улицу Щёрса, к дому пятнадцать. Вижу там шумную, такую, компанию парней предармейского возраста, поинтересовался: не знают ли они Куликову Анну из третьей квартиры?
Парни переглянулись и сказали, что никакой Анны Куликовой в этой квартире сроду не было. Там проживают старенькие дедуля с бабулей. И – всё… Поблагодарил, иду дальше. Слышу, один из парней окликает (по голосу сразу же догадываюсь, что он собирается приколоться, чертяка):
– Дядь, а вам именно эта Анна нужна? А то могу поделиться адреском ещё одной Анны. Та Анна ничуть не хуже. Такая – няшка, такая м-м-м-м-илашка!..
– Да, нет, спасибо, как-нибудь в следующий раз!
Его приятели заливаются хохотом, и подначивают его самого:
– А ты, что, к ней ходил, что ль?
– Так, а где бы я тогда подцепил свою первую «венерку»?! – авторитетно уведомляет он.
Общий дикий гогот. Подхожу к остановке, там уже стоит Римма – она тоже живёт в Боровках. Спрашивает:
– Петрович, а что это вы с той стороны идёте?
Нахально вру (не рассказывать же ей про «прихватизированную» тележку!):
– Да, думал срезать угол, а запёрся в такие дебри, что и не рад уже был.
– И не боитесь ходить по всяким глухим закоулкам? Там, вон, я гляжу, какая-то шальная компания шумит. Как бы не намяли бока!
– Да, нормальные ребята, с чувством юмора.
– Ага! Я однажды встретилась сразу с пятью такими «юмористами» – еле отбилась!
Развожу руками.
– Ну, положим, я не женщина, и за себя постоять сумею. А иначе, чего бы мне делать в охране?
…Хоть вчерашним вечером мне и не повезло найти тележку и ту крадунью, что её спёрла, сегодня утром, прискакав на работу, первым делом я обежал магазин по периметру. Ну, поддался такому одномоментному наивняку – а вдруг? А вдруг, в той заразе проснулась совесть, и она вернула-таки украденное?!! Фи-гу-шки! Совесть не проснулась. Никакой тележки не оказалось и близко. Да-а-а… Мелочь, а неприятно.
Когда открыл магазин, одним из первых опять притащился всё тот же «Кончита Вурст» (якорь ему в «корму»)! И, что интересно, он опять пошёл на кассу к Женьке. Впрочем, это объяснимо – она у нас и обаяшка, и симпатяшка, и даже очаровашка – на неё очень многие западают. Одно непонятно: если он и в самом деле «цвэтной», то какой тогда интерес у него может быть к женщине?!
И вот, подрулило это антропологическое недоразумение к кассе, и снова запросило всё те же «тирлим-бом-бом», синие. Да ещё чего-то там рассуждает:
– Вот, вы, девушка – сразу видно! – реально ответственный, профессиональный работник, знающий вкусы постоянных покупателей, в отличие от некоторых ваших коллег, которые так и не поняли разницы между торговлей семечками на базаре и работой в современном супермаркете!..
Ой, подайте бочку дёгтя! Эта пародия на мужика ещё и философствовать умеет!.. Женька, гляжу, с трудом сохраняет серьёзность, и в ответ кивает: да, да, конечно, конечно… Ну, а как же ещё-то! Низзя обижать покупателя, даже если он – сплошной неадекват.
…День прошёл, в основном, серо и скучно. Ну, ни одного, тебе, крадуна достойного внимания (ни «баскетболист», ни «метр с кепкой» сюда даже нос не показали). Не заявилось ни одного хамлюги или обормота с хулиганскими замашками. Ходил и спал на ходу. В общем, ни одной более-менее приличной «сво». Ёлки-палки,, даже по злыдне Катьке вдруг заскучал! Кроме шуток! Пусть, она и зануда, но при ней хоть какая-то развлекуха была – попикироваться там, подискутировать… Нет, идут одни лишь ординарные господа покупатели, самое оригинальное у которых:
– А где здесь охлаждённые куры?
– Они прямо перед вами!
– Ой, а я и не заметил…
Телескоп носи с собой, товарисч гурман! Один только раз зашла компания каких-то старшеклассников-«тинэйджеров» – пятеро парней и две девчонки, с мизером денег и амбициями на покупку чуть ли не всего имеющегося в магазине. Ну, тут уж мне пришлось малость поднапрячься, и отследить все их траектории перемещения. Ходили они вдоль стеллажей около получаса, а взяли всего две полторашки лимонада и большую пачку печенья. Но это пустяки. Главное, ребята попались неунывающие, ржали дружно и громко. Причём, над всем тем, что и могло показаться смешным, и что вообще не претендовало даже на слабенькое «хи-хи».
Слышу, у полки с говяжьей и свиной тушёнкой один остряк из этой компании рассказывает анекдот:
– …Типа, общество кришнаитов признало говяжью тушёнку нашего производства, типа, вегетарианским продуктом, при изготовлении которого не пострадало ни одно животное. (Все: «Бу-га-га-га!») Но, типа, рекомендует её употреблять только тем, кто, типа, полностью очистил свою карму и достиг нирваны.
Общий ржач, у некоторых до колик в животе. Ну, а что? Анекдот вполне неглупый. И если отбросить все эти «типа», то, в, общем-то, и ничего…
Но таких, даже относительно не скучных минут, сегодня было не слишком много. С трудом дождался вечера. И, вот, он, если, по справедливости, даже с лихвой повысил настроение – снова халява! Снова (да здравствует!) просрочка! Как теперь это уже стало обязательным ритуалом, вокруг магазина нарезаю «круг почёта», уведомляю Светлану: всё спокойно, и – шире шаг на остановку.
Зато в общаге оказалось настолько нескучно, что я сначала даже оказался в некотором обалдении: Ромка привёл с собой сразу четверых «дружбанов», чтобы с ними организовать «мальчишник» в преддверии своей будущей семейной жизни. Хлопцы к моему приходу уже хорошо «наотмечались», и поэтому веселились вовсю. Когда пришли с работы Пашка и Марат, то тоже особого восторга не испытали. Хоть Ромка и пообещал, что свой «банкет» они продолжат на кухне, уснуть нам удалось лишь ближе к часу ночи…
Шестое марта
Вчера, пятого, день выдался достаточно оживлённым. Оживлённость началась ещё в общаге. В седьмом часу утра вышел на кухню – там дымят участники «мальчишника», мучимые похмельем. Дым – не хуже лондонского смога. И открытая форточка не особенно-то помогает. Впрочем, парни явили воспитанность, и когда я начал готовить завтрак, без подсказок сами всё поняли, и ушли докуривать на лестничную площадку. Приходит Пашка, начинает прикалываться:
– Блин, а где топор? Его же тут запросто можно повесить! Ну, накурили!..
Да, Паша, много у тебя несомненных достоинств: и работяга ты, и не скандалист, и не куришь, и почти не пьёшь, но, боюсь, холостым так и помрёшь. На работе с утра тоже было не скучно – народу привалило изрядно. Пришлось походить то за алко-«элиткой», то за красной икрой – все теперь готовятся к Восьмому марта.
Ближе к обеду, в магазин пришёл какой-то деляга стриженый под ноль, с татуировками на руках, весь из себя, «перчёный», да ещё и «подгорчиченный». Видимо, только недавно «откинулся» с зоны, корчит из себя крутого пахана. Набрал в большой пакет картошки, ко мне подходит:
– А где всё это можно взвесить?
– Вон, иди на контрольные весы.
Ушёл, чего-то там немного потоптался, идёт назад:
– Они чё-то ничё не показывают! Ну, давай, чё мне с ней, с этой картошкой делать? Чё её, где взвесить?
– Иди к директору.
– А где он, где этот ваш директор?
– Вон, в овощном отделе. Видишь, женщина даёт указания грузчику?
Он туда.
– Чё эти ваши весы ничего не вешают?
Директорша жмёт плечами:
– Разделите на два пакета и по отдельности взвесите.
– Ну, тогда, давай, помогай, начальница! Чё я, один, что ль, буду с этим валандаться?
Гляжу, наша Александра Юрьевна, не говоря ни слова, берёт пакет и помогает расфасовывать картошку. Занятно! То ли произвели своё впечатление татуировки бывшего «сидельца», то ли и в самом деле согласилась с тем, что «покупатель всегда прав»?..
А после обеда снова появился «баскетболист». Прямо аж «соскучился» по нему! Ходит, улыбается всем, показывает, какой он благовоспитанный и правильный. Вот только улыбка-улыбкой, а глаза-то выдают его с головой, что у него на самом деле на уме… Прошёл мимо меня, поздоровался – ну, прямо, паинька из закрытого пансионата для особо воспитанных отроков! Ну, да, ладно… Не наглеет – и на том спасибо.
Вчера, скорее всего, выручка рекорды побила. Икру почти всю расхватали. Водку, коньяки, шампанское, всякие эти мартини-шмартини – корзинами волокли. Вечером все кассирши – измотанные, выдохшиеся, на кассе работают как роботы «на автопилоте». Случается, даже допускают ошибки. Одна бабка разорялась – её на цельный рупь обсчитали! Ужах-то какой!!! Директорша прибегала, разбиралась, извинялась…
В общагу ехал с особенным удовольствием. После такого «девятого вала» ноги под собой еле чуял. А в общагу вернулся – другая напасть: Толян привёл себе очередную ухажёрку. У него в комнате опять музыка, гы-гы, хи-хи, прыг-скок… Пошёл я на кухню готовить ужин, гляжу – новая Толькина пассия заявилась туда покурить. Ходит взад-вперёд, круть-верть, круть-верть. Я на это ноль внимания, а вот насчёт курева сказал:
– А вам не трудно было бы с сигареткой на лестничную площадку переместиться? Здесь у нас это, как бы, не приветствуется.
Ну, она, правда, ни слова ни говоря, пошла туда. На выходе из кухни оглянулась и, потягиваясь, отметила:
– Я гляжу, здесь столько мальчиков…
Отвечаю ей в тон:
– Здесь пока что только один дедушка! Мальчики будут чуть позже…
Она смотрит глазом оценщика из ломбарда и резюмирует:
– Ну-у-у, я бы не сказала, что такой уж и «де-е-душка» …
Ну, Толян! Где ты только добываешь такие ценные женские кадры? Когда пришли Пашка и Марат, прикалываюсь:
– На ночь, может быть, дверь запрём? А то, как бы не пришла в гости новая Толькина подружка. Уж, такая бедовая деваха! Возьмёт, и лишит нашего Пашку невинности…
Марат смеётся, а Пашка возмущается, отмахивается:
– Дядь Лёш, кем меня, вообще, считаете?! Были у меня женщины! Бы-ы-ли! Просто… Мне и близко никто не нужен! Я хочу быть один. Только и всего лишь.
Марат жмёт плечами.
– Ну, не знаю, что в этом хорошего… Я один жить не хочу. У меня есть девушка, этим летом собираемся пожениться. Петрович, а эта красотка, она, что, и в самом деле может к нам притащиться? Тогда, лучше, конечно, дверь защёлкнуть!
Тут, гляжу, Толян идёт. Я вышел из комнаты, намекаю ему, что музыка у него замечательная, но нам завтра на работу. Он, хоть и под градусом, но сразу понял, что к чему.
– Всё, Петрович, всё! Ща убавим…
И в самом деле, вскоре всё у них затихло. Легли спать, неожиданно запиликал мой телефон. Кто бы это мог быть? Виталька!
– Алексей, привет! Не разбудил? Представляешь, меня кинули в стукачихинскую «Удачу», сейчас я здесь. Ну, тут и «дыра»! Как ты тут работал?! Ума не приложу… Кошмар! ККП – жлоб, придурок и хамло. Этот Шмагун достал своими проверками и нравоучениями. Блин, не выдержу! Наверное, завтра же буду просить Васина перевести меня на другое место!
…Дверь комнаты вечером запирать мы не стали, тем не менее, сегодня утром проснулись живые, невредимые и даже без признаков интимного насилия. Завтрак, сборы на работу… Идём с Пашкой на остановку, он какой-то не выспавшийся, скучный… Спрашиваю:
– Ты, что, и в самом деле всю ночь не спал, всё боялся, что к нам Толькина пассия заявится?
Он кривится, головой мотает – нет, не это…
– Домой хочу! Я тут уже больше двух месяцев. Надоело всё, опротивело… Эту вахту отработаю, и больше сюда не поеду. На работе заели уже… Все какие-то стали склочные, злые, как собаки, наезжают, клюют на каждом шагу. Мне четыре дня осталось. Скорее бы уж они прошли!
Сегодня у нас во «Вкусе» то же самое, что и вчера. А то, может быть, ещё и покруче. Опять бегаю – ни минуты передышки… В обед пошёл в столовку, в моём пакете с продуктами появился брикет масла, причём не дешёвенького. Что за чушь? Кто это тут похозяйничал? Масло, вижу, не моё, выложил из пакета. Перекусил, пью чай. Заходит Женька.
– Петрович, а почему масло не едите? Я его для вас специально спёрла из просрочки! Это вам!
– Женя, за заботу – спасибо, конечно! Но… Стоит ли уж так излишне напрягаться? Да и наши злые языки как бы не начали сплетничать…
– Да, пусть, что хотят, то и треплют! Вы – Володин отец. А мы с ним хорошие друзья, «свои парни». Кстати, он вас подменить приедет?
– Да, должен бы…
Вру, конечно – не хочу её огорчать. Володька перед отъездом сразу сказал, что с вахтами, наверное, будет кончать. На такую «таборную» жизнь никакого здоровья не наберёшься. Да и то, как его рассчитали в «ЛОМе» за последнюю вахту – только со второго захода, желания работать там никак не прибавило.
Вечером собирался домой и, как обычно выглянул, чтобы разведать обстановку. И – на тебе: алкаши неподалёку квасят. Пришлось тормознуться. Ну, а куда денешься? Светлану надо будет проводить… Жду, когда она закончит свою работу, а у самого аж пятки горят: если все автобусы уйдут, топать до общаги придётся пешком. Минут двадцать сидел, а она всё никак не освободится. Потом на всякий случай ещё раз выглянул наружу, а «синяки», как раз к этому моменту, свою трапезу закончили, и куда-то побрели по одиночке. Ну и замечательно! Бегом на остановку. Еле успел запрыгнуть в автобус, когда он уже начал трогаться.
Восьмое марта
Женский день… Впрочем, кому – праздник, а кому – осложнённый, скажем мягко, варикоз. Как прикололся кто-то из девчат, продавцы на празднике – как лошадь на свадьбе: морда в цветах, а зад в мыле. А что было вчера, седьмого?! О-о-о! То, что у нас творилось пятого и шестого – это была, просто, небольшая репетиция, лёгкая разминка. А седьмого-то всё по-настоящему и началось: покупатели – идут и идут, идут и идут… Покупают и покупают, покупают и покупают… Обалдеть можно: откуда у людей столько денег?! Вот и слушай байки про экономический кризис и нищающее население. Спору нет: на периферии, в провинции, оно было, есть, и, наверняка, ещё долго будет нищим. Но здесь-то, в Рогожном, нищеты – уж точно – никак не подавляющее большинство. Бедолага Шухрат весь день был мокрый, как из-под дождя, без конца подтаскивая со склада то спиртное, то продукты.
Как и ожидалось, «отметились» у нас все «штатные» крадуны. С утра пришёл «баскетболист». Попробовал затеряться в толпе, но его я «срисовал» в момент. Он это понял, и уже без всяких там штучек-дрючек набрал продуктов и пошёл оплачивать. Потом прискакал ещё один занятный фрукт – толстячок с недельной щетиной, в широченной куртке-балахоне. Под такой можно всё, что угодно вынести. Вплоть, до мешка картошки. Девчонки сразу предупредили: уже «засвеченный», и не единожды. Сразу же взял его под плотный присмотр. Уж, как ни крутился он по рядам, я был постоянно где-то рядом с ним. Это его так достало, что, в конце концов, он сам подошёл ко мне, корзину с продуктами – всё, что набрал – демонстративно бросил на пол, и ушёл с оскорблённым видом.
Последним появился тот самый «метр с кепкой». С ним двое приятелей. Но уже не те, что были прошлый раз. Один пацан – копия цыгана (а может, и в самом деле цыган?), а ещё плотный такой мужик лет сорока, припадающий на левую ногу (его я про себя назвал «гуляй-нога»). Эти с полчаса толкались у сладостей, всё «приценивались» к шоколаду.
Наблюдаю за ними. «Цыган» это заметил, что-то остальным сказал, они в мою сторону обернулись, и начали меж собой шушукаться. Гляжу, ко мне шествует «гуляй-нога». Подошёл и заговорил в такой, витиевато-«загогулистой» манере:
– Заранее прошу простить мою возможную нескромность, но у меня и моих товарищей по целому ряду причин возникло спонтанное ощущение того, что вы подозреваете нас в намерении совершить нечто весьма неблаговидное. Я не ошибся?
Отвечаю ему с самым серьёзным видом:
– Вы удивительно проницательны, джентльмены! Именно это я и подозреваю. Такова моя работа: всех и во всём подозревать.
– Простите, а что именно могло послужить поводом к столь неоднозначным выводам, ко всем этим, не вполне адекватным и чрезвычайно предвзятым подозрениям? Вам не кажется, что, уделяя избыток своего внимания людям, которые, на самом деле, очень далеки от тех настроений, каковые вы им приписываете, вы рискуете просмотреть тех, кто реально настроен на совершение хищений?!
Ну, загибает чувак! Видать, в своей компании он за интеллектуала. Но только зря он тщился произвести впечатление супер-продвинутого. Я и сам так могу загнуть, что у любого балабола все извилины запутаются:
– Что послужило? Ряд экзистенцициально-трансцедентальных квази-комплиментарных стимулов неспецифического супер-эксцентриситета. Если проще, то я не мог не заметить, что вы уже около получаса трётесь подле шоколада. В руке вон того «дяди Стёпы-наоборот» – всего четыре большие плитки, хотя брал-то он шесть! Это я хорошо видел. То есть, у меня будут все основания провести личный досмотр всех вас троих, если на кассе плиток у него окажется меньше шести. Вон, видите, у алкогольного отдела стоит мужик, взял три бутылки водки, и собирается идти по рядам за закуской. Это старый фокус для припрятывания товара под одежду. Скажу сразу: если на кассе у него окажется не три, а две или одна бутылка, проверки ему не миновать. Это ясно?
«Гуляй-нога» чешет затылок.
– У вас, я вижу, профессиональный подход!
– Не без того! Увидев человека, который вошёл в зал без корзины или тележки, особенно, если он подолгу простаивает, то здесь, то там, делая вид, будто приценивается, то я даже не подозреваю, а знаю точно: намечается кража.
Развёл он руками и пошёл к своим. Чего-то опять пошушукались и потащились на кассу. Плиток шоколада там выложили ровно шесть.
Вчера же, после обеда, к нам заглянул Макс. Сначала его я даже не узнал – приоделся, «намарафетился» … Подошёл, сияет улыбкой, как новенькая монетка, только что вышедшая из-под пресса. Ну и как жизнь? Показывает большой палец. Всё у него сейчас «супер-пупер». На хорошую работу устроился, со своей сожительницей помирился, снова у них – тишь да гладь. Интересуюсь:
– И долго тебе пришлось её уламывать да уговаривать?
– Куда там! Я только на порог ступил, а она мне с ходу: где так долго шлялся? Почему не звонил? Говорю ей: так, ты же сама меня выгнала! Она: уже простила. Ну, и всё. Я сейчас в автосервисе, в месяц идёт тридцатка и выше, так что, жить можно!
– Смотри уж, не перепразднуй восьмого! А то опять выгонит.