«Мать Тереза» делает большие глаза.
– Вы, считаете, это реально?
– Да уж куда реальнее! Или у вас есть какие-то другие, более подходящие версии?
– Нет, нет! Вы, скорее всего, правы… И что бы вы мне посоветовали? Может быть, надо пойти в школу, наорать на них?
– И советую, и рекомендую. Совестить тех, у кого совести недохват – дело дохлое. Тут всё решает лужёная глотка и хороший дрын в руке, чтобы «навести шороху» по полной. Ну а уж если вы на это не способны, то переводите свою дочку в другую школу. Хотя, не факт, что и там не найдётся каких-нибудь кровососок.
Гляжу, женщина малость, как будто даже, приободрилась. Смущённо так улыбается…
– Ой, а я шла сюда, и думала всю дорогу: ну, что же это там за зверь такой охранником работает? А вы оказывается… Гм-гм… Да, наверное, вы правы. Наверное, мне самой придётся немного озвереть. Отца у нас нет, живём небогато, вот мою Леру и клюют всякие озлобыши. Спасибо вам, до свидания…
Да, уж, всегда пожалуйста! Вот они, издержки работы в охране, задави её лихоманка! Это большущий плюс, что эта самая Лера, пусть, в отношении меня дури и нагородила, но не самой скверной. А если бы ляпнула что-то запредельно-пакостное? Вон, рассказывали мне, как одна бездельница чуть не посадила охранника. Он её поймал на краже, но пожалел и отпустил. Мол, вали на все четыре стороны, и больше так не делай. Так, зато, она его потом так «пожалела»! Накатала заявление в полицию, будто он обыскивал её и домогался. Его и начали таскать. Благо, нашёлся свидетель, который его поддержал, и подтвердил, что это всё враньё, и он к той пигалице даже не прикасался. А если бы свидетеля не оказалось?.. Впрочем, без «кренделей» тот доброхот не остался всё равно. Магазинное начальство, узнав о том, что охранник, явив непростительную снисходительность, отпустил воровку, «накапало» Васину. Ну а тот его чуть не выгнал с «волчьим билетом».
Вечером прихожу в общагу, а народу там прибавилось, как бы, не больше, чем вдвое. Откуда-то прибыл Лёха, а с ним ещё трое его друзей-дагестанцев. Лбы все здоровенные, но ведут себя вежливо и воспитанно. У одного из них наклейка из бинта и пластыря, закрывающая глазницу. Это тот самый таксист-бомбила, которому не повезло встретиться с «хорошими ребятами». Эту ночь я спал беспокойно. Снилась какая-то чушь, связанная с работой. То ли меня в охрану не брали, то ли в кассе денег не оказалось для расчёта…
Третье декабря
Проснулся в четыре утра, и больше уже не уснул. Пошёл на кухню готовить себе завтрак. Там на голых стульях ворочается один из друзей Лёхи. Отправил его на своё место – пусть поспит в человеческих условиях, да и мне мешаться не будет. Правда, очень скоро бедолага-дагестанец вернулся на свой топчан из стульев – «сумоист» под утро расхрапелся так, что даже на кухне было слышно. Поставил я на плиту сковороду, чайник, и… День начался. В начале шестого на кухню прибежал Азиз, впопыхах выпил чаю, начал собираться на работу. Спрашиваю:
– Ну, как?
Он морщится, отмахивается, цокает языком.
– Ай, не спрашивай! Я думал, буду работать на Новой, а попал чёрт знает куда… Ой, тяжело! Очень тяжело!
Как же приятно сознавать, что на ближайшие несколько недель я избавлен от такой вот необходимости без конца куда-то спешить, напрягаться, надрываться… Я своё сделал. Пусть немного коряво, пусть чуточку сикось-накось, но зато – сделал! И сегодня получу за это – своё, заработанное. А завтра уже буду дома… Эх, скорее бы!
В последний раз иду в «Купи!». Вскоре следом за мной примчался и Лёха. Расписались в журнале приёма-передачи смены, я отправил Васину эсэмэску, что смену сдал. А вот Трапезиной на месте всё нет, и нет. Подумалось даже: уж не решила ли она сквитаться со мной за доставленные ей неприятные моменты? Что, если она сегодня вообще не приедет на работу? Мне ведь у неё брать характеристику, без которой расчет в «Секьюрити» не получишь!..
Но директриса всё-таки приехала. Заполнила бланк, пришлёпнула печать и даже пожелала счастливого пути. Слезу, конечно, не прошибло, но, тем не менее, приятно удивило – надо же! Ну и вам всем тут не хворать! Попрощался с кассиршами, и – дранг нах вокзал! Шёл и вспоминал далёкий весенний день восьмидесятого, олимпийского года, когда мы, три сержанта-дембеля, шли на «железку» славного города Старороузловска, где базировался наш батальон.
Созвонился с Володькой. Как оказалось, он задержится ещё на два дня – сменщик где-то завис, а другого пока не подобрали. Досадно! Думал, что и назад поедем вместе. В офисе «ЛОМа» – столпотворение. Приехали за зарплатой из «Купи!», из «Вкусов» и «Удач». Ждать пришлось больше часа. Скучать, правда, времени не было – столько всего наслушался! О денщине, которая уже три или четыре года не повышались, о магазинах-скрягах, где чёрта с два чего дадут, и магазинах, где просрочка обильна и доступна. А ещё о клопах, зажирающих обитателей некоторых общежитий… Наконец, вызывают и меня. Как ни странно, оплатили разъезды на электричке, и даже такси.
Ну, всё! Пора в дорогу. И вот уже колёса отстукивают первые километры в сторону МКАДа. Соседи по купе таращатся на то, как я что-то там карябаю в тетради. Интересуются – чего это ты там сочиняешь? Секрет! Ну, пока, «белокаменка»! Как ни грустно об этом думать, но очень скоро опять придётся снова ехать сюда…
В «Удачу»? Вот, ведь незадача!
Двадцать третье декабря
Как же быстро всё кончается, в этой нашей скоротечной жизни! Отпуск промелькнул – я и оглянуться не успел. А ещё быстрее улетели деньги. Хотя, если, по совести, разобраться, то какие это деньги?! Лет сорок назад тысяча рублей – это были даже не деньги, а деньжищи! А сегодня? Так себе, деньжата. Ну, получил я на руки какие-то семнадцать зелёненьких бумажек. И? Что дальше? По курсу рубля сорокалетней давности, это даже меньше, чем семнадцать красненьких, десятирублёвых бумажек, с профилем вождя мирового пролетариата. Примерно, месячная зарплата главбуха среднего колхоза. Попробуй, пошикуй на эти «капиталы»!
Тают они, блин, как снег в апреле: только что были – и вот, уже нет. Поэтому, как только настала третья декада декабря, «первым звоночком», извещающим о скорой нехватке дензнаков стал вопрос хранительницы нашего семейного очага, которая начала выяснять, насколько широко будем встречать Новый год – одним лишь чаем, или чаем с сахаром?
Надо сказать, это меня впечатлило более чем серьёзно, и поэтому рука сама, автоматически потянулась к телефону. Васин ответил на удивление быстро. Хотя, обычно, до него – попробуй, дозвонись. Как можно было понять по скорости ответа, дела с кадрами у «ЛОМа» в предновогодье обстояли, мягко говоря, скудновато. Это и понятно – много ли найдёшь таких дураков, которые Новый год захотят встречать не с семьёй, а у чёрта на куличках? К слову сказать, когда в начале декабря в «ЛОМе» я получал свой «гонорар», то среди охранной братии ходили разговоры о том, что праздничные дни в нашей шарашке (вроде бы!) оплачиваются в полуторном размере. Конечно, лучше бы в двойном, но… Как говорят в народе: привыкай коровка к соломке, сенцо – тю-тю, закончилось.
Ладно,, остаюсь без праздника. В конце концов, если за новогодние дни дадут, пусть, и полуторный тариф (где наше не пропадало?!), то уж хотя бы, бог даст, этот раз натяну до двадцатки. И вот, услышав васинское «да?», уведомляю:
– Это Алексей Бурякин. Добрый день, Игорь Иванович.
Лишь услышав мой голос, Васин с места в галоп исторгает наболевшее:
– А-а-а-а, Бурякин?! Срочно сюда! Завтра же быть в Чихалове!
– Не получится, Игорь Иванович, только послезавтра. Сегодня на все поезда до Москвы билетов уже нет. Если только «ЛОМ» оплатит самолёт? Ну, тогда я – запросто!
Инспектор издаёт душераздирающий вздох, и неохотно соглашается:
– Ладно, приезжай послезавтра… Но, сразу же едешь в Чихалово, в «Удачу» на Берёзовой.
В «Удачу»? О, как! Он, что же, и эту сеть курирует? Силён, силён, однако!
Двадцать пятое декабря
Утренней порой на электричке с Курского вокзала мчусь в подмосковное Чихалово. Ехать туда больше двух часов, поэтому пытаюсь хоть немного подремать – поезд в Москву прибыл раненько, так что спать хочется очень и очень. К тому же ночью не давало покоя население вагона. Получилось так, что и в моём, и в соседних купе, оказались студенты какого-то столичного колледжа. Они возвращались домой с экскурсии в Волгоград.
В целом, народ, конечно, позитивный. Но уж очень, как таких называют, шебутной. Хай и галдёж – не уснёшь. Днём это было ещё так-сяк. Вечером – уже напрягало. Ночью – нервировало. Хотя… Что с них возьмёшь? Кровь молодая, насыщенная избытком гормонов, кипит и бушует…
Продолжением суматошной ночи стало и суматошное утро. Когда на Павелецком выходил из поезда, меня чуть не сшиб с ног какой-то торопыга, который бежал встречать кого-то своих. А позже и я сам, когда бежал из метро к электричке, в дверях тоже чуть не сшиб с ног какого-то интеллигентного деда, типа профессора. Видимо, это его так впечатлило и воодушевило, что он тут же в нескольких словах открытым текстом прочёл мне лекцию не вполне печатного формата о правилах хорошего тона.
И вот, сижу в вагоне, расслабляюсь, пытаюсь уснуть. Но, не тут-то было! К несчастью, соседка напротив оказалась не только чрезмерно общительной, но ещё и крайне начитанной особой, эрудированной и политически подкованной. Почти до самого Чихалова мне пришлось слушать её лекцию о международном положении. От неё я, наконец-то, узнал (а для меня это было так важно!), что Обама – потомок какого-то кенийского колдуна, а потому вынужден искупать своей дурацкой политикой напрочь испорченную карму чернокнижно-чернокожего предка.
Кроме того, всезнайка-грамотейка рассказала о том, чем Меркель отличается от Блин-Клина. Голубушка! Между прочим, о том, что Билл и Ангелка различаются хотя бы анатомически, как-то смутно я догадывался и сам. Что и говорить, встретить её для меня было редкостным «счастьем»! Я всю предшествующую жизнь, об этом только и «мечтал»!
…И вот оно, Чихалово. Выхожу на привокзальную площадь, её засыпает снегом, с крыш капель (прямо, дежавю какое-то – погода точно такая же, как в день прибытия в Кадухино). Ищу нужный мне автобус. Местные почему-то не могут вспомнить, где находится магазин «Удача» на Берёзовой улице. Наконец, кто-то догадывается:
– А! Так это вам нужен «Пиф-паф»! Садитесь на третий автобус и сойдёте на Берёзовой.
Уточняю:
– А почему именно – «Пиф-паф»?
Как оказалось, изначально там в одном помещении когда-то базировалось аж три торговые точки, одна из которых – охотничье-рыболовный магазин, называвшийся именно так – «Пиф-паф». Дела у хозяина шли в гору, и пару лет назад он перевёл свою торговлю на более бойкое место. Прочие тоже ушли оттуда по разным причинам, и всё это помещение заняла «Удача». Понятненько! А то сначала подумалось, что на этой территории города местные «крутые» выясняют отношения, из-за чего там то и дело происходят перестрелки.
Едем долгонько, больше четверти часа. Когда мы проезжаем под виадуком, направляюсь к выходу, стоящий впереди меня парень залихватски бросает шофёру:
– Пиф-паф!
Следом за ним выхожу из автобуса, и невдалеке вижу пристроенный к многоэтажке довольно-таки большой магазин. На вывеске значится: «Удача». Вот оно, это новое место моих дальнейших трудов… Поднимаюсь по ступенькам на высоченное крыльцо. Вхожу в людный торговый зал. У касс прохаживается рослый гражданин средних лет, в чёрных штанах и синей рубашке с галстуком. Очень здорово похож на главу семейства Ворониных из известного телесериала, только худощавее. Даже голос похож.
– О-о-о! Кто к нам пожаловал?!– радостно улыбается он и представляется. – Виталий!
– Алексей!
На нас с интересом смотрят кассирши и покупатели. Оценивающе так, смотрят… Спрашиваю коллегу, давно ли он на вахте.
– Третий месяц… – магазинный старожил удручённо вздыхает.
Третий месяц?!! Ого! Это что же за шарашка такая, если охранника сменить никак не могут? Тут же делаю очень неутешительный для себя вывод: похоже, я следующий в местные «долгожители». Ну а конкретно: почему же до сих пор не нашли замену? Или Виталий сам решил пойти на рекорд?
– Да, на чёрта бы мне притовокался, такой «рекорд»! – он в сердцах машет рукой. – Замену никак не найдут! Никто сюда не хочет идти. Иные только заходят, и тут же лыжи в обратную заворачивают.
Вот это я влип! Может, тоже, пока не поздно, развернуться и – гуд бай, май лав, гуд бай?! Но… Куда потом? Ладно уж, рискну… До весны, надеюсь, смыться удастся. Спрашиваю Витальку:
– Ну, что, сейчас будешь передавать мне свои дела?
Он громко смеётся.
– Ты что-о-о?! Тебя прислали мне в подкрепление, а не на замену. Если бы на замену, я бы сейчас прыгал и скакал от радости. Нет… Просто, перед большими праздниками в таких магазинах, как наш, прибавляют охранников, чтобы легче было уследить за воровством. А то ведь тут перед Новым годом может начаться такое…
Во-о-н оно чего! Ну, тогда – ладно. Поработаем, так и быть. Для начала идём с Виталием в хозяйственный блок. Там – офис директора и менеджеров. На месте оказалась замдиректора Елена Фёдоровна и особый специалист – ККП, то есть, контролёр качества продаж. Проще говоря, «особист» этой торговой точки, его зовут Юрий Александрович. Елена к моему появлению отнеслась вполне спокойно, а вот Юрка, как и положено особисту, начал выспрашивать о прежней работе – сколько и где отработал смен, сколько было задержаний и тому подобное. Когда узнал, что это моя всего лишь вторая вахта, а реальных задержаний – только одно, он сразу же резко поскучнел. Как видно, такие кадры ему не по вкусу.
Закончив расспросы, ККПшник прочитал мне инструкцию по работе на данном объекте. В общем и целом, требования те же, что и в «Купи!», но было и кое-что местное: стучать, стучать, и ещё раз – стучать! Юрка в категоричной форме приказал докладывать ему обо всех делах и поступках (особенно, проступках!) кассиров, грузчиков и всех прочих (ну, наверное, в том числе и Витальки?).
– …Никаких личных тем с кассирами, никакой лирики – разговоры только по служебной тематике. Это ясно?» – объяснял он, тыча пальцем в потолок.
О-о-о! Да, ясно, ясно… Только я в штатные стукачи ККП не записывался. У меня есть своя инструкция, её я и должен выполнять. А всё остальное – меня не колышет.
Далее Виталька показал здешние бытовые условия. И только теперь я узнал, что жить-то мне придётся прямо здесь, в магазине. Да! Общага для охранников в «Удаче» не предусмотрена. Охранники спят в бытовом отсеке. Теперь я в этой шарашке, как бы, круглосуточный сторож (или заключённый – уж, кому чем это больше кажется).
Продолжаю изучение коммунальных и всяких прочих удобств, и прихожу к выводу, что это вовсе не удобства, а чёрт знает что, и сбоку бантик. Еду готовить можно в тесном коридорчике «чёрного хода» на плитке. Правда, есть душ с горячей и холодной водой, но его дверь почему-то без запора. Там же можно и постираться. А вот сушить постиранное можно только в тёмной кладовушке на трубах отопления, где уборщицы имеют обыкновение сушить половые тряпки. Гладиться можно в общей раздевалке. Однако самый главный вопрос: где и на чём мне спать, пока без ответа. Сам Виталий спит в компьютерной, на раскладном кресле. А насчёт меня распоряжений ему не поступало. Дас ист фантастиш!
Отзвонился я Васину, очень обрадовал его известием о своём прибытии, хотя сам всё ещё пребываю в полном обалдении и сомнении: оставаться ли в этом первобытно-пещерном «раю»? Поскольку время ещё только около десяти утра, Юрий объявил, что я должен немедленно приступить к работе, и тогда день мне зачтётся полностью. Но я попросил у него полчаса на сборы – надо же погладиться хоть немного! Он изобразил на своей физии недовольство, но полчаса дал.
В раздевалке, которая, заодно, была и бытовкой, и кладовкой, стола для глажки не имелось. Вышел из положения тем, что сдвинул пару скамеек и постелил взятое у Витальки одеяло. Быстренько «подмарафетился» своим утюгом (без утюга на вахте делать нечего!), и вышел в зал. Витальки почему-то нигде не видать. Подошёл к кассиршам, познакомился. Молодая симпатяшка назвалась Фаиной, мадам лет пятидесяти представилась как Лидия. «Полняшка» лет сорока назвалась Валерией.
Девчата с ходу просветили по части здешних порядков. Послушал их, и сразу понял: в сравнении с «Удачей», кадухинский «Купи!» – лучшее место на земле. Если там дури – полным полна коробушка, то тут она, кое в чём, даже перехлёстывает через край. Здесь каждый «чих» – с особого дозволения. Кроме того, основной охранник (в данном случае, Виталька) каждое утро должен пересчитывать поштучно палки салями, сервелата, бутылки спиртного, которое дороже пятисот целковых, пачки элитного чая и кофе, и всякую прочую чушь. А потом эти цифры надо сверять со вчерашним результатом продаж и давать их особисту. И если что-то не совпадает, учиняется внутреннее расследование. Да, о таком можно только «мечтать»! К счастью, эта дуроломщина меня пока что не касается. Купить себе продукты здесь также непросто (если ещё не сложнее!) чем в «Купи!». Здесь надо не только клеить на продукт специальную марку, но ещё и записывать всё это в специальный журнал.
Ну да ладно! Пока поработаем, а там – видно будет. Хожу по залу (он раза в полтора больше, чем мой прежний объект в Кадухино), запоминаю, где что лежит. Замечаю любопытствующие взгляды местных. Всё понятно. Меня уже засекли и, не исключено, начали изучать, как возможную помеху в деле прихватизации товаров. Откуда-то появился Виталька. Он принёс с собой целую пачку компьютерных распечаток, на которых кадры видеосъёмки зала, где изображены схваченные объективом местные крадуны. Ого! Это уже интересно. В отличие от бестолковых прибабахов «Купи!», здесь эта система используется сполна.
По словам Витальки, видеоизображения распечатал Юрка. Изучаю портреты крадунов. Правда, в любом случае, уверенности в том, что эти распечатки реально помогут кого-то задержать, не ощущается. Виталька подтверждает – так и есть: за всё время своей вахты, благодаря распечаткам, он смог задержать только двоих.
Незаметно наступает обед. Виталька уходит перекусить первым. Потом иду я. Покупаю продуктов и бегу в бытовку. Быстро на плитке готовлю, ем, остатки своих припасов кидаю в продуктово-посудный шкаф. Как позже оказалось, это был очень даже опрометчивый шаг. И снова – ходьба по залу, изучение портретов крадунов.
Дело идёт к вечеру. Всё чаще вспоминаю о том, что спального места у меня нет, как нет. А тут ещё, как назло, отчего-то спина приболела. Наверное, неудачно спрыгнул со своей полки в вагоне поезда. Но делаю вид, что всё – «хо-кей». А как же иначе? Надо удержаться на работе, невзирая ни на что, ни на какие болезни и обстоятельства.
Когда время уже подходит к закрытию, звоню Васину: так, как же быть с ночлегом-то? Он долго вздыхает и зовёт к телефону Витальку. Тот его слушает и, при этом, усердно кивает, как будто Васин его сейчас может видеть. Закончив разговор, Виталька объявляет, что мне можно расположиться в столовой. Идём с ним туда. Сдвигаю скамейки, стулья, из раздевалки Виталька приносит уже первой новизны матрац. Обнаруживается даже кое-какая подушка. Ну, вот, это уже – что-то! Ведь могут же, если захотят!
Часу в десятом напоминает о себе голод. Виталька на ужин уже ходил. Теперь иду я. Открываю шкаф, а там – что-то странное такое… Пакет сахара, который в обед был почти до краёв, теперь почти пуст. В холодильнике полбатона и полпакета масла загадочным образом «испарились». Что за чепуха? Как ни верти, а в «Купи!» ничего похожего не наблюдалось. Подкрепившись тем, что осталось, иду к Витальке и интересуюсь ситуацией. Нет, человек я, в принципе, не мелочный, не скряга. Но помимо себя прокормить ещё и энное число здешних страждущих – мне не по карману.
Виталька огорчённо вздыхает. Оказывается, здесь, в общем и целом, народ не из проглотов. Продукты, как правило, не тырят. Но дико обожают чай. И грузчики – их тут сразу трое, и кассиры, и все остальные. Пьют его немеряно много, причём, каждую свободную минуту. Поэтому всё, что к чаю (заварка, сахар, какие-нибудь там пряники-печенья) воспринимается местным «бомондом» как «общенародное достояние».
– А в холодильнике? – спрашиваю его.
Виталька разводит руками. Возможно, считает он, там поработал грузчик Максюха. Он здесь недавно, к тому же, в конце лета «откинулся» из «мест, где нет невест». Так что, лучше много продуктов не набирать – что взял, то и съел.
Десять вечера. Зал уже пуст. Кассирши и грузчики расходится по домам. Все выходят через «чёрный ход», с обязательным показом Ленке своих сумок под объективом видеокамеры. Виталька рысью скачет по залу, пересчитывает колбасы, «алкашку» и прочее. Помогаю ему в этом «мартышкином труде» (какой смысл считать, если, как говорится, волк овец и считаных берёт?!). Финальный штрих: Ленка выходит из зала в бытовой отсек последней, и закрывает его дверь на ключ. Теперь мы от зала отрезаны. Одевается, выходит на улицу, Виталька запирает за нею дверь «чёрного хода». Это успокаивает: случись пожар – у нас есть шанс выйти. Уже неплохо!
Двадцать восьмое декабря
Сегодня уже четвёртый день моей работы в «Удаче». Понемногу осваиваюсь со здешним таборным бытом, где все и всё на виду (видеокамер нет только в душе и туалете), из-за чего постоянно ощущаю себя участником какого-нибудь реалити-шоу «Магазин-1». Привыкаю жить в условиях отсутствия очень и очень многого. А потому, постоянно внушаю себе, что здешний быт – это не так уж и убого, что бывает ещё и похуже.
…Нет, и в самом деле: что уж тяжелее здесь, чем в «Купи!», то – тяжелее. До обеда тот день мы с Виталькой проходили по залу ни разу не присев, но чего-то явно подозрительного никак не замечалось. Ну, вот, хоть лопни с досады! Не хотят, понимаешь, красть, и – всё тут. Виталька считает, что с моим появлением крадунов-завсегдатаев, как будто, поубавилось. Юрка пока помалкивает, хотя по его глазам вижу – от меня он ждал гораздо большего.
Кстати, Виталька признался, что реально он сам лично за прошедшие два месяца с гаком не поймал ни одного крадуна. А те четверо или пятеро задержанных, которых он-таки сцапал на выходе, в большей степени были заслугой или кассирш, или Юрки, заметившего умыкание товара через камеру наблюдения. Так, это и понятно! Профессионально красть в сетевой магазин идут люди, которые хорошо его изучили, которые в точности знают, где есть «слепые» зоны видеокамер. Скорее всего, у себя дома они отрабатывают методу припрятывания товара на уровне хорошего фокусника, и знают много способов, как в нужный момент отвлечь внимание охраны, как без подозрений проскочить мимо кассы. Поэтому нам и попадаются только те, кто надумал украсть «на авось» с больной головы, или те, кому, попросту, не повезло.
И вот, позавчера за обедом кто-то из грузчиков рассказал, что он сам лично видел, как за мной исподтишка следил какой-то шкет, тогда как его старший «корифан» в этот момент пытался спрятать под курткой колбасу. Правда, сделать ему этого не удалось – помешало появление этого самого грузчика,
– …Ты здесь только появился, а тебя уже все знают, – отложив свою ложку, убеждал меня грузчик. – И чего вы оба с Виталькой ходите в этом своём прикиде? Вас прямо с улицы видит каждый хмырь. А надо бы, наоборот, маскироваться. Вот тогда и будет результат! – забыв про обед, разводил он философию.
Немного подумав, я, в принципе, согласился – это, общем-то, не такая уж и бредовая мысль! Пошёл к Юрке, рассказал про такую идею от народа – переодеться в какого-нибудь босяка, и ходить по залу, чтобы никто не мог догадаться, что это охранник. Юрка меня сразу же начал критиковать, вроде того: на кой он нужен, этот маскарад? А вот Ленка поддержала.
– А, что, – говорит, – попробовать стоит. Если есть во что переодеться – давай, действуй.
Действую. Нашёл в раздевалке грузчиков из другой смены куртку, из тех, что уже заношены, и шапку, что не из самых страшных. Нацепил всё это на себя, и – айда по залу с тележкой. Кассирши – и те сразу не просекли, что это за представление (правда, через пару минут раскусили мою затею с полпинка). А я корчу из себя конченного «синяка», который с похмелья еле ноги переставляет. Походил минут пятнадцать, попридурялся, но своей главной цели так и не достиг – никто при мне красть и не подумал. Все в мою сторону косятся, таращатся, только что под микроскопами не изучают.
Ладно! Похожу ещё. Может, самые оголодалые крадуны в нашу шарашку сегодня ещё не успели заглянуть? Проходил ещё полчаса, потом ещё час… Чёрта с два! Такое ощущение, что эти негодяи, эти расхитители, разом записались в праведники, и дали обет строгого соблюдения библейской заповеди «не укради». Мало того! С какого-то момента я начал замечать нацеленные в мою сторону, такие, хитроватые, ехидные взгляды. Это насторожило.
Смотрю, одна парочка (муж с женой, оба лет тридцати), покосились в мою сторону, и меж собой о чём-то начали шушукаться. Ну, я хоть и не Паганини, но слух у меня нормальный. Прислушался, и понял: капут всей этой затее с переодеванием. Она его спрашивает:
– А что это новый охранник бомжом вырядился?
Он с деловым видом ей растолковывает:
– Маскируется. Хочет кого-нибудь на краже взять с поличным.
Тьфу ты, нелёгкая тебя побери! Столько усилий, и всё впустую: народ сегодня оказался исключительной честности и порядочности. Ну, что уж тут поделаешь? Фини та ля комедия, как говорят потомки галлов. Не мешкая, пошёл я в раздевалку, снова нацепил свой «дресс-код», и опять в зал. Из кабинета выскакивает Юрка, и вслед меня спрашивает:
– Петрович, а чего это ты переоделся? Было ж всё так нормально!
Ага, «нормально»! Если обо мне скоро уже и все бродячие собаки будут знать – чего ж нормального-то? Всякая хохма имеет смысл лишь тогда, когда она ещё, кажется, хотя бы отчасти чем-то умным. А как только она превращается в тупую дурь, то с ней нужно кончать. И, чем скорее, тем лучше.
Было это позавчера. Ну а вчера, двадцать седьмого, мне снова пришлось покомедничать с переодеванием. Да! Настояли Юрка и Виталька. Отчего-то их обоих эта идея захватила и обуяла. Прямо, на грани какой-то даже маниакальности. Виталька руки потирает – эх, сейчас и наловим! Ага, мечтать не вредно… Ну, я опять нацепил на себя чьи-то тряпки, и пошёл в зал. Девки на кассах всё сразу же поняли. Сидят, улыбаются, перемигиваются. Часу не прошло, ухмыляться начали и покупатели. Замечаю, что, когда я с кем-то рядом, так мне даже уже подыгрывают (да-а-а!). Вроде того: «Ой, а кто же это такой ходит, нам незнакомый, загадочный и таинственный?!! Ой, а мы такого не знаем, и даже не догадываемся: ну, кто бы это мог быть?!..» А как только отойдёшь, так даже спиной чувствуешь их ехидноватые взгляды и ухмылки.
Вижу – затея провальная, пора с этим кончать. Иду к двери хозблока чтобы переодеться, и тут за кассами появляется Васин собственной персоной. Вот это номер! В Кадухино он, обычно, приезжал к вечеру, или даже позже. А тут – на тебе! Прямо с утра заявился. Подошёл к кассиршам, что-то у них спросил, они тут же указали в мою сторону. На его физии удивление запредельное. Подходит ко мне и на весь зал интересуется:
– Почему не в положенной форме одежды? Что это за маскарад?
Кто из покупателей оказался поближе, слушая его, начали хихикать в кулачок. Пришлось ему объяснять (тоже во всеуслышание!) что тут происходит, и к чему всё это. Народ, понятное дело, уши развесил – всем же интересно! Васин меня слушает, хмурится недовольно так. Ну, думаю, сейчас объявит, что затеяли мы полную дурь (собственно говоря, я бы с этим и не спорил) и прикажет пойти и немедленно переодеться. А он посмотрел на меня с задумчивостью Ньютона, которого по макушке вдруг шандарахнуло спелой антоновкой, и одобрительно так кивает.
– Хм… Интересная задумка! Хорошо, пробуйте, пробуйте. Вдруг, и в самом деле что-то дельное получится?
Офигеть! И его проняло энтузиазмом! В этот момент пришли Юрка с Виталькой. У Витальки первый же вопрос о наболевшем: поменяют ли его до Нового года? Васин разводит руками – пока некем. Тот начинает кипятиться.
– А вот он, что, не подходит? – тычет в меня пальцем.
Васин отмахивается – не городи чепухи.
– Ты же сам знаешь, что здешнее руководство требует охранников с большим опытом – чтобы и смен у них было выполнено не менее трёх, и задержаний должно быть не менее десяти. А он ещё только начал, это у него вторая смена. Здесь он на подкреплении, и только.
Ну, тут и смешные ребята! Теперь, понятно, почему некому менять Витальку. Одних они не берут, а другие к ним сами идти не желают. Вот такая неразделённая «любофф». Ну и хорошо! Значит, тут я не навечно. Уже это здорово.
Кроме всего прочего, Васин объявил, что привёз мне раскладушку и матрац. А вот это – красотища! Виталька даже позавидовал:
– Теперь тебя завтра утром не добудишься!
Ну а Васин дал нам напоследок кучу всяких ЦУ (ценных указаний), главное из которых было: ловить, ловить и ещё раз ловить, после чего сфотографировал (мне пришлось на это время надеть свой обычный «прикид») и уехал.
Вечером разложил я в столовке раскладушку, и тут же понял: нет, это – не Рио-де-Жанейро! Эта койка, чуть повернёшься с боку на бок – сама немедленно складывается. Прямо вместе со мной. Во-вторых, её пружины и тент рассчитаны на вес кошки или пуделя. Проворочавшись до часу ночи, я опять составил скамейки, стулья, и… Сразу же уснул на этой скрипучей мебельной импровизации сном праведника, только что получившего отпущение всех грехов оптом.
Когда сегодня утром я разбирал своё спальное место, в столовку заглянул Виталька. Видимо, он и в самом деле опасался, что я просплю. Увидел меня за расстановкой лавок и очень удивился:
– А что же раскладушка? Не понравилась?
– А хочешь, я тебе её подарю?
Он в ответ лишь хохотнул, отрицательно мотнул головой, и скрылся за дверью. Когда мы с ним открыли входную дверь и в зал потянулся народ, смотрю, заходит некий гражданин ещё не старых лет, одетый без выпендроза, но с официозом. Виталька тут же стал перед ним чуть ли не по стойке смирно.
– Здравствуйте, Виктор Викторович!
Тот вполне простецки здоровается с нами за руку, спрашивает меня:
– Вы новенький? Как у вас, получается?
– Да, помаленьку…
– Ну, ничего, всё наладится.
И пошёл. Я к Витальке:
– А кто это?
– Наш директор. Вот такой мужик! Никогда не орёт, не выёживается, никогда за горло не берёт. Так-то он требовательный, но справедливый.
Стою, соображаю… Что бы это значило: «Ничего, всё наладится»? Виталька машет рукой: