– Если ты о том, что останешься здесь или нет, то даже и не напрягайся. Не оставят тебя здесь однозначно. Кадрами охраны занимается Юрка и его непосредственный шеф – начальник кустовой ККП Шмагун. А у них установка жёсткая, кого именно брать. Нет, нет, как это ни досадно, но после праздника тебя отправят дежурить куда-нибудь ещё.
В этот момент наши кассирши, да и некоторые покупатели, отчего-то вдруг начали таращиться вверх, а некоторые даже замахали руками. Присмотрелся, а это над кассами порхает невесть как залетевшая в зал синичка. Пришлось начать её ловлю. Собственно говоря, ловлей командовал один Виталька. Я сразу же заподозрил, что это «чик-чирик» – неспроста! Что, если кто-то выпустил её специально, чтобы отвлечь наше внимание и, пользуясь суматохой, что-нибудь позаимствовать? Лёха Магомедов мне рассказывал про похожий случай в Закатилово. Там шустрые ребята придумали фокус с вороной. Заходят, значит, они в торговый зал, рассредоточиваются, набирают дорогих продуктов, и в нужный момент выпускают птицу. Поднимается шум, гам: что это за безобразие? Почему здесь ворона? И пока всем скопом кассиры и охрана её ловят, крадуны мимо кассы проскальзывают на улицу, и – ищи-свищи их.
Но это – там, а вот у нас сегодня задержание состоялось. И какое задержание! Это было «что-то»! Где-то перед обедом, гляжу, особист Юрка дал какое-то «ЦУ» Витальке. Тот бегом ко мне. Сам весь такой возбуждённый, взбудораженный. Говорит полушёпотом:
– Алексей, сейчас будем бабенцию одну задерживать. Сунула в карман туалетную воду. Скорее всего, собирается пронести без оплаты – Юрка засёк по монитору.
А что за бабенция? Которая из тех, что сейчас шарятся по полкам? Виталька указал на не очень приметную тётку лет шестидесяти с гаком, роста ниже среднего, зато ширины равной росту. Физия типичной базарной скандалистки и склочницы. На краже однажды она уже попадалась – спёрла несколько плиток шоколада. И вот, видимо, решила снова попытать счастья в прихватизации товара. Рассредоточиваемся у касс таким образом, чтобы в глаза не бросаться, но иметь возможность перехватить эту мадам по пути к выходу.
Минут через пять она подошла к кассе, что-то достала из своей кошёлки, оплатила и зашагала к двери. И в тот же момент мы с Виталькой аккуратненько загораживаем ей дорогу. Не давая опомниться, вежливо предлагаю:
– Вы не могли бы пройти с нами к нашему руководителю службы безопасности? Он хотел бы задать вам пару вопросов.
Если откровенно, я ожидал, что сейчас же начнётся истерика, вопли, скандал… А она – хоть бы хны. Выдержка у тётки железная. Ей бы в разведке работать, а не по магазинам шоколадки тырить. С эдаким недоумением жмёт плечами:
– А о чём мне с ним разговаривать?
Виталька изображает вежливую улыбку (правда, она у него получилась кислее квашеной капусты) и поясняет:
– Он вам сам об этом скажет.
Мадам сокрушённо разводит руками с видом незаслуженно оскорблённой добродетели.
– Да, пожа-а-луйста! – с обидчивым великодушием в голосе объявляет она. – Идёмте! Ха-ха-ха-ха! Что это ему вдруг понадобилось-то? Чушь какая-то…
И пошли. Виталька шагает впереди, тётка за ним, я сразу же пристроился в кильватер, чтобы проследить – не попытается ли она избавиться от товара. На нас, конечно, со всех сторон таращатся, и каждый реагирует по-своему. Кто-то смотрит с сочувствием, кто-то со злорадством. А мадам на ходу продолжает сокрушаться и удивляться: ну, зачем это всё? Зашли к Юрке, тётка смотрит на него с победоносным видом и с ходу начинает «качать права»:
– В чём дело? На каком основании? Что вы себе позволяете?!
Гляжу, а наш Юрец, только что глядевший орлом, отчего-то вдруг немножечко заскучал, и даже в его взгляде появилось что-то от общипанного петуха. Но, тем не менее, ККП бодрится, и просит мадам показать, что у неё в правом кармане пальто. Она, не моргнув глазом, достаёт туалетную воду и объявляет, что купила её в соседнем магазине. Чек? А кто их бережёт? Выкинула в мусорную корзину. Юрка морщит лоб:
– Сейчас я вам покажу видеозапись, где вы берёте товар с полки и кладёте себе в карман.
Подумалось: ну, попалась, голубушка! Приплыла, как говорится. И теперь уже тебе не отвертеться. Фи-гуш-ки! Она упёрла руки в бока, и нахально так уточняет:
– А там хорошо видно, что я взяла именно туалетную воду? Ну, допустим взяла. И что? Но потом выложила на одной из полок в продуктовом отделе. Раздумала покупать и выложила. Решила, что мне хватит и той, которую взяла ранее. Имею право! Нести обратно поленилась. Да и не обязана. Вот, ищите на своих записях, где я выкладываю товар. Ищите, ищите! А эта вещь – не из вашего магазина. Если можете – докажите, что ваше.
Юрка замешкался, почесал затылок и, глядя на монитор, начал щёлкать мышкой. Но тётка досмотреть ему не дала.
– Да, что искать-то? В том ряду, говорят, вообще ни одна камера не снимает. А я там и выложила!
Юрка чуть зубами не заскрипел – вот это пилотаж! Вот и попробуй, докажи, что установлен факт кражи. Глянул на нас и бурчит:
– Вы, это, мужики… Давайте в зал! А то там сейчас не знай чего может случиться. Живее! Тут я и сам разберусь.
Вышли мы с Виталькой в зал, не говоря ни слова, но оба подумали одно и то же: обломился ты, Юрок! Ничего ей докажешь. Тётка подкована на все четыре копыта, прошла огни и воды, так что, тебе она не по зубам. И – точно! Минуты через три эта бабенция вышла из служебного отдела, на физии сияет победная улыбочка. Мы специально далеко уходить не стали, чтобы посмотреть, чем всё закончится. А она огляделась, нас увидела, и, как бы про себя, но громко так оповестила:
– Ха-ха! Задержание, понимаешь… Честных людей ни за что хватают!
Виталька чешет свою голую макушку, а меня смех разбирает: вот это задержание, вот это прикол! Он недоумевает:
– Ну и что тут смешного?
Оглянулся тётке вслед, и тут же сам заржал во весь голос. В этот момент выходит Юрка. Видок у него такой, как будто выпил ведро касторки. Смотрит на нас и супится.
– Что за веселье? И сами не ловите, и даже тех, кого я вам указал, как следует задержать не можете.
Не соглашаюсь с ним:
– Почему? Мы задержали эту особу в рамках допустимого и положенного. Похищенный товар она не сбросила. А то, что доказать факт кражи не удалось – так, мы тут при чём?
Виталька тоже мотает головой.
– Да! А мы что должны были сделать? Этой бабке бока намять? Что могли – сделали…
Снова ходим по залу, разговор у нас один и тот же: когда сменят его, куда направят меня. Виталька всё сокрушается по поводу того, что встречать Новый год будет не у себя дома. Мужик он, в принципе, видный, язык подвешен, так что, женским вниманием не обделён. Поэтому и женат уже третий раз. Поэтому и с вахт не вылазит – надо двум предыдущим жёнам платить алименты и содержать нынешнюю. Да мне и самому хочется какой-то определённости. Разумеется, условия здесь не мёд. Но за эти дни я немного успел притереться, приспособиться и к здешним прибабахам. Так что, если бы вдруг меня и в самом деле оставили в «Удаче», то я протестовать не стал бы. Уж, дотянул бы как-нибудь до конца этой смены. После обеда не утерпел и позвонил Васину. Он с ходу объявил, что, в общем-то, настроен оставить меня на этом объекте. Но будет это только после Нового года.
Кладу телефон в карман и вижу вопросительный взгляд Виталия – что там? Рассказываю ему. То, что его отпустят только после праздника, Витальку малость разочаровывает, а вот то, что Васин предполагает утвердить меня – воодушевляет: есть замена!
Вечер. Рабочий день закончился, все разошлись по домам. Из дежурки выходит Виталька, заглядывает ко мне в коридорчик, интересуется:
– Слушай, а что там у тебя выспрашивала Лерка?
Да, вопрос, конечно, интересный… Был, был такой момент. Полчаса назад, уходя домой, кассирша Валерия неожиданно остановилась и, как бы, про меж делом, поинтересовалась:
– Петрович, тут вот народ интересуется – ты женат? Семья есть?
– Да, женат. Да, есть семья. А что случилось-то?
Лерка смеётся.
– Тут, одна из наших постоянных покупательниц озадачилась. Говорит: что это у вас там за морячок появился? Он женат? Кольца-то обручального не видно…
Развожу руками.
– Этой леди – моё глубочайшее сочувствие. Да, кольца нет, а вот жена – есть. Увы…
Ну, вот, собственно говоря, и весь разговор. Виталька чешет за ухом.
– Нет, ну надо же, как бабы реагируют на тельняшку! Себе, что ль, тоже справить?..
Интересно… А на кой она тебе? Что, в четвёртый раз жениться невтерпёж?
Тридцать первое декабря
Эх, сколько всего тут было за последние три дня! Позавчера, двадцать девятого, особист Юрий в обед лично поймал какую-то пьянюшку с палкой колбасы. Ну, как лично? Увидел на мониторе, как подпитая бомж-«леди», взяв палку то ли «Домашней», то ли «Заморской», поспешила на тот ряд, где слепая зона камер. Он вприпрыжку помчался туда, и застал крадунью за тем, как та пыталась под одеждой спрятать колбасу. Я в это время был на обеде, и уже принялся за чай, когда в коридоре послышался какой-то шум. Выглянул из столовой – Юрка и Виталька ведут в дежурку какую-то распатюженную особу в чёрном, заношенном пальто, меховой шапке и в чёрных штанах, в которые спереди до половины была засунута палка колбасы. Физия у неё красная, сама вдрызг пьянющая, матерится, как сапожник. Орёт, что на всех тут наведёт порчу, особенно, на «этих двоих гадов».
Чуть позже Виталька рассказал подробности задержания. В общем, эта «дива» (а ей, видимо, кто-то подсказал, где есть ряд, который камеры не захватывают) начала пихать колбасу в штаны, чтобы спрятать её там. И тут – Юрка, как снег на голову. В кабинете Юрки у неё изъяли колбасу, составили акт задержания с похищенным товаром, потребовали двойной оплаты от суммы похищенного. А у неё деньги – откуда? Бродяга, алкашка – что с неё взять? За ней и полиция-то не приехала. Ну, выпроводили они её, колбасу положили на место…
Слушаю Витальку и в толк не могу взять:
– Что, прямо так вот – взяли, и положили?
Он жмёт плечами:
– Ну, да-а… А что тут такого?
– А вот если бы тебе предложили покушать колбасы, которая побывала в годами не стиранных штанах сто лет не мытой алкашки? Как бы ты к этому отнёсся?
Виталька скривился (фу-у-у-у!), как будто ему в рот попал таракан, и машет рукой:
– Так, а кто об этом узнает? Как говорится, люди – не свиньи, всё съедят.
– А вдруг, у этой «лэди» целый букет венерических болезней? Вы с Юркой об этом не подумали?
Виталька морщится.
– Вечно, Алексей, ты всё усложняешь! Говоришь, был в армии санинструктором? Оно и видно! Не боись! В дуст эту колбасу не окунали, так что никто не отравится. Между прочим, ещё неизвестно, что колбасники в фарш положили! Мой знакомый как-то раз в колбасе крысиный хвост нашёл. С тех пор при одном только виде колбасы его мутит.
Да-а-а… Как ни верти, а в чём-то он прав. В наше время даже самые фирменные продукты бывают чёрт знает чем напичканы. А уж всякий «левак» – и вовсе, полная отрава.
А вчера у нас было сразу несколько визитов буйных выпивох. Первый прискакал сразу после открытия магазина. Такой фитиль – под метр восемьдесят, но с «плечищами» дистрофанского сорокового размера. Проще говоря, пропитой хвощ и заморыш. И мчится он прямиком к «алкашке». Я как раз там околачивался. Вижу, за пивом тянется.
Объявляю:
– Ещё рано. Пока что о пойле и не мечтай.
Он тут же в амбиции:
– Это ты чё, хочешь сказать, что не дашь мне, что ли? Да ты знаешь, какие ребята меня ждут? Про Рому-Бакса слышал? А про Гену Стреляного?
Ну, прямо, ходячий анекдот! С серьёзной физией тоже выдаю что-то похожее, придуманное тут же, не «отходя от кассы»:
– А ты Гришу-Нагана знаешь? А Лёву-Мокрушника?
– А это кто такие? Всех деловых в Чихалово я знаю. Ты мне, давай, всякую муру тут не втирай!
Корчит он из себя «крутого», а голос, слышу, всё равно, переменился. Продолжаю напирать:
– А ты, что, хочешь сказать? На вашем Чихалово свет клином сошёлся, и дальше его – вообще ничего нет? Моли бога, чтобы Гриша и Лёва сюда не нагрянули! А то такого шороху тут наведут – местные потом неделю не прочихаются. Но это будет потом. А пока – выметайся отсюда, не напрягай международную обстановку.
Он тут же тон сменил, уже совсем другим голосом:
– Слушай, ну а, всё-таки, почему нельзя?
– Закон такой вышел: нельзя спиртное продавать с девяти вечера до десяти утра. Всё! В десять придёшь – купишь. Привет Роме и Гене.
Второй был с виду покрепче и даже чуточку трезвее, но тоже с понтами и амбициями. Вот, подайте ему какое-то там пиво «Компанейское». Вроде того, он его всегда брал в нашем магазине, а теперь этого пива здесь нет. Идите, ищите на складе, да, где угодно, но – обеспечьте! Поясняю ему, что хотя и работаю здесь уже с неделю, но такого пива ни разу не замечал. Он упёрся всеми четырьмя:
– Ничего не знаю, и знать не желаю! Найдите моё любимое пиво! Ясно?!!
Минут десять мы с ним так препирались. Наконец, ему, как видно это надоело. Он психанул:
– Да, в гробу я видел этого вашего дебильного «Миллиошку», чтоб он сгорел! – и попёр к выходу.
Окликаю его:
– Эй, мужик, так это не «Миллиошка» – он через дорогу, это – «Удача». Вывески читать надо и не путать право-лево. В армии служил, сено-солома?
Пиволюб ошалело оглянулся, (вид был такой, как будто ему сообщили, что он надел свои штаны задом наперёд), глазами захлопал…
– Тьфу ты! А я-то гляжу: что тут за катавасия? Другие кассиры, другая охрана… Слышь, приятель, извини, чё-то там в мозгах, блин, коротнуло!.. – и быстренько выскочил на улицу.
Ну а третий был самым докучливым и скандальным. Я только вышел в зал после обеденного перекуса, как сразу же услышал какой-то занудливый ор. Кто-то бузил – горланил что-то непонятное и, во многом, непотребное. Прислушался. Оказывается, какой-то критически настроенный чихаловец выражает своё недовольство качеством продукции растениеводства. Вроде того: какого беса людей травят всякой дрянью? Яблоки, горланил он, полное фуфло, морковка – сплошные отбросы, груши – конченная гниль. И, как итог, требовал к себе здешнее начальство. Пока я шёл в его сторону, по магазину разносилось:
– …Не, ну это чё такое? Где эти козлы, эти недоумки? Они чем народ травят?! Они откуда такое гнильё завозят? Да ещё и цены назначают чёрт знает какие? Это вот чё? Огурцы? Пусть они сами их жрут!..
Прошёл я в фруктово-овощной отдел, и там увидел ломовика метра под два. Морда – как у коня Пржевальского, шея – хоть обода гни, вдобавок, хорошо подпитой. Правда, я сразу же заметил, что он больше нагоняет на себя куража, нежели и в самом деле надрался какого-то пойла. Невдалеке от него Виталька. Стоит, изображает нейтралитет. Типа того, «я на месте, я держу ситуацию под контролем, но рук марать не буду – для меня не комильфо». Так-то мужик он не из мелких – росточком за метр восемьдесят вымахал. Да и не слабак, вроде. Но… Стоит, понимаешь ли, и стоит… Впрочем, правильно и делает – не наша это работа бодаться с алкашами.
– И давно он тут митингует? – интересуюсь.
Виталька досадливо вздыхает.
– Да вот, как ты ушёл обедать, так он почти сразу же и появился.
– Ну и что с ним будем делать? Пусть орёт и дальше? Или есть смысл вызвать ГБР? Располагаешь же «тревожной кнопкой»?
Он с сомнением на лице пожимает плечами.
– Располагаю – вот она! Только, что это даст? Они приедут, в лучшем случае, через полчаса. Задерживать его не станут – а что ему пришьёшь? Человек высказывает своё мнение о магазине. Пусть даже и непечатное. В принципе, он на это имеет право. А случись у него стычка с ГБРовцами, нам же потом будет хуже. Завтра этот амбал притащится сюда, и нам головы пооткручивает – глянь, какой бугай! Лучше, подождём. Наорётся и уйдёт.
Но время шло, а горлопан всё не унимался. Наконец, одна из покупательниц сердито бросила на ходу:
– Он что, так и будет тут рисоваться? Надоел уже до чёртиков! Вы, охрана, куда смотрите-то? Принимайте меры!
– Применять силу мы не имеем права! – авторитетно пояснил Виталька. – Для этого есть ГБР.
– Ну, так вызывайте это самое ГБР! Делайте же хоть что-нибудь! – та сердито фыркнула, и пошла в молочный отдел.
– Ну, что, может, и в самом деле вызвать? – Виталька достал из кармана пульт «тревожной кнопки» и начал отдирать монету, закрывающую кнопку.
Но я его остановил. Решил попробовать поговорить с горлопаном. Подошёл к этому амбалу, немного его послушал и, как бы, согласился:
– Не, ну это, конечно, ты правильно толкаешь! Фрукты – гниль, овощи – отбросы… Ну а если хочешь видеть начальство – пожалуйста, оно тебя уже ждёт. Идём!
Ломовик отмахивается и горланит своё:
– Хлеб за брюхом не ходит! Вот, пусть они придут сюда, и тут, при людях, дадут мне все разъяснения. А ты кто такой? Охранник, что ль?
– Охранник, охранник… Слушай, тут интересный момент назревает: люди от «митинга» малость уже устали, уже начали бузить, и требуют, чтобы мы вызвали ГБР. Ну, это группа быстрого реагирования. Что посоветуешь?
Он состроил такую физию, как будто ему предложили выйти замуж за предводителя местного филиала ЛГБТ, и упёр руки в боки.
– Какие ещё люди? Чего они там бузят? ГБР, говоришь? А, вызывай! А, пусть приедут! Я их, знаешь, на чём вертел? Я их прямо тут на уши поставлю, всех урою и в асфальт закатаю!..
Потирая руки, изображаю злорадство.
– Вот это я понимаю – нормалёк! Слушай, тогда ты очень даже кстати к нам сюда заглянул. Да! Понимаешь, эти чёртовы ГБРовцы пару дней назад меня ни за что штрафанули на «косарь» (понятное дело, нагло вру). Ну, теперь хоть есть кому за это с ними расквитаться. Виталь, вызывай ГБРовцев, только, в случае чего, не говори им, кто их тут ждёт. Ща он им вставит ума по самое «не балуй»! Ох, и вста-а-а-вит!
Ломовик, как видно, никак не ожидавший такого поворота, начинает ускоренно трезветь. Не проспавшимся бараном он таращится на Витальку и встревоженно машет ему рукой.
– Это!.. Не… Некогда мне тут всякую шантрапу дожидаться. Всё! Пока! Но в следующий раз, когда приду, чтобы порядок в магазине навели!
Покачиваясь, он идёт к выходу и, не задерживаясь, выкатывает на улицу. Виталька сокрушённо качает головой.
– Новый год через два дня, а вся алкашня уже перепилась до поросячьего визга. О, смотри! Васин идёт!
Оглядываюсь, и в самом деле – Васин. Что это он сюда зачастил? А Васин подошёл к нам, начал задавать малозначащие дежурные вопросы, а сам всё принюхивается – не напились ли? Не унюхав спиртных паров, чуточку веселеет. Спрашивает:
– Ну, что, к празднику, небось, уже подготовились? Уже придумали, как будете отмечать?
Жму плечами – а чего там особенно-то готовиться? Ну, праздник, и праздник… Пить не собираемся вообще.
– Прямо, по трезвому встретите? – недоверчиво уточняет Васин. – А то на некоторых объектах уже сейчас есть охранники под градусом.
– Пить – ни-ни. Не собираемся! – горячо заверяет Виталька. – Алексей не любитель квасить, а я без компании не употребляю… – он хитро ухмыляется и помигивает.
Высоко оценив наши трезвые настроения, Васин фотографирует нас на фоне толпы покупателей и, подтвердив, что после Нового года я остаюсь здесь, отбывает. Виталька, можно сказать, от радости ног под собой не чует. Определяемся с ним на остаток дня. Иду в сторону «алкашки». В окнах уже темновато. Время – восьмой час. Народу – полно. С полок сметают и съестное, и пойло. В толпе замечаю прилично одетую женщину лет тридцати с небольшим, которая в явном неадеквате. Она выглядит отчего-то очень напряжённой, с нервозностью, и даже стервозностью. Какой-то не бедно одетый мужик у неё что-то спросил, но она, на него даже не глянув, очень даже зло огрызнулась. У мужика, как я мог заметить, новогоднее настроение, тут же, в момент испарилось.
Предполагаю, что это, скорее всего, начинающая алконавтка, допившая до жёсткого похмелья. Из-за этого, похоже, она и агрессивничает. Подошла эта покупательница к полкам с «элиткой», стоит, рассматривает этикетки рома, виски, мартини, бренди… Ну, думаю, надо бы как-то уточнить – чего это она там задумала? Подошёл, спросил: не требуется ли помощь? Ожидал, что она и на меня, как и на того мужика, «кобелей спустит». Но, как ни странно, почему-то её реакция оказалась более-менее спокойной. Закивала и спрашивает:
– Вот, скажите… Что из этого всего можно было бы выпить, чтобы сразу же, без задержки отключиться?
Хм… В её голосе чувствуются слёзы. Значит, она не с похмелюги, а кем-то крепко обижена. Советую ей взять хорошего вина. И отключит, и печень не так пострадает, как от водки или виски. Попутно интересуюсь: а с чего бы это у неё такое неформатно-категоричное предпраздничное желание? Она вздыхает и открытым текстом выдаёт:
– Я ненавижу людей. Всех! Без остатка!
Ого! Вот это отморочила! С таким настроением не Новый год встречать, а только идти в шахидки. И что же за причина, если не секрет? Она помялась и начала выкладывать свою, хоть и не самую глобальную, но, тем не менее, драму.
В общем, история эта не из банальных. Моя собеседница (её Надеждой зовут) по ряду причин женщина пожизненно одинокая, и единственная для неё отдушина – общественно-полезная работа. На субботник всем домом – она первая, разбить во дворе клумбы – первая, собрать подписи за мир во всём мире – первая… Этой весной не без её участия во дворе поставили детскую площадку (хоть своих детей нет, но малышню обожает), рядом с которой Надежда сама, лично, посадила три сосенки.
Задумка у неё была, конечно, неплохая. По её мысли в будущем, новогодней порой, их можно будет наряжать, чтобы для всех жильцов этого двора был настоящий праздник. Сосенки принялись и пошли в рост. Что интересно, ни ребятишки, ни местная шпана их не трогали. И вот, сегодня утром, выйдя во двор, Надежда увидела, что деревца загублены.
– …Вы представляете? Их не просто сломали и вырвали с корнями, а сначала изуродовали, как будто пытали, чтобы сделать больно именно мне. Самое главное, не могу даже примерно сказать: кто бы это мог сделать? За что мне так? Почему?
Ну, как – «почему»? Причины тут могут быть самые разные. А вот, кто упакостил… Не исключено, это сделал тот, кого она считает хорошим, приличным человеком. А этот «приличный человек», в те моменты, когда Надежда ухаживала за своими сосенками, имея подлючную натуру, наблюдал за ней из окна, и ждал своего часа. А дождавшись предновогодья – нагадил по максимуму, и теперь ходит довольный, злорадно потирая ручки. Уточняю:
– И теперь вы ненавидите всех, без исключения? Нормально! Значит тот, кто это сделал, своей цели достиг на все сто.
У Надежды лёгкий ступор – это, как это? Поясняю популярным языком: всякую гадость человеку делают в расчёте на то, чтобы его морально убить. Если это удалось, пакостник празднует победу – вышло всё так, как он и задумал. Он надолго испортил человеку настроение, озлобил, в чём-то даже сделал его подобным себе. Пакостные негодяи постоянно чувствуют свою ущербность, и их это гложет изнутри. Поэтому такими проделками они и занимается, чтобы иметь возможность доказать самому себе: все такие же, как и он сам. Увидел он сегодня утром, как Надежда у сломанных сосенок исходит нервами, обидой и злостью, и порадовал сам себя: она такая же, как и я. Только до этого умело притворялась какой-то другой…
– И как же мне тогда быть? – она в растерянности, разводит руками. – Что делать?
– Единственно разумный вариант – испортить ему праздник. А способ тут может быть только один – быть весёлой и счастливой, без тени грусти или обиды. А придёт весна, назло этой твари стоит высадить уже не три, а десять сосен. Пусть этот урод захлебнётся собственной жёлчью.
Какое-то время молчим оба. Надежда вдруг начинает меняться. В её глазах появляется азартный, авантюрный огонёк.
– Точно! Вы правы! Именно так я и сделаю: я буду ходить, и улыбаться, как ни в чём не бывало. Пусть побесится от злости! И весной – обязательно! – высажу целую аллейку сосен. Ну а сейчас что бы вы мне посоветовали?
– Взять вина, фруктов, встретить Новый год в хорошей, доброй компании. Не напиваться, но слегка подурачится стоит. Да, кстати! А вам не кажется, что это неприятное событие – не просто так? Может быть, судьба испытывала вас на прочность? Можно же допустить, что это был какой-то узловой момент в вашей биографии? Вот, сломаетесь в такой ситуации – всё теряете, а выстоите – что-то приобретёте. Кто знает? Вдруг, сегодня в виде бонуса за пережитые неприятности вам выпадет и что-то радующее? Например, светит какая-то очень важная встреча? А?
Надежда задумчиво смотрит куда-то в пространство. Не глядя, берёт с полки фасонистую, литровую бутыль дорогого вина в сетчатой оплётке, и негромко резюмирует:
– Кажется, я всё поняла… Да, наверное, это так и есть!
На её лице улыбка, в глазах что-то мечтательное. Она уходит, на ходу оглядывается и, вскинув над головой «фугас», ещё раз повторяет:
– Я всё поняла!
Ёшкин кот! Чувствую себя Дедом Морозом. Где мои – посох, борода и мешок с подарками?! Звонит телефон. Это Виталька.
– Алексей, ты где там застрял? У «алкашки»? Что, много народу?
– С избытком. Что у тебя?
– Тоже полно – как в бочке огурцов. Кстати, помнишь ту ушлую бабку? Так, она здесь. Сейчас идёт в твою сторону.
Так, так, та-а-к… Значит, «не прошло и полгода», как в той песне поётся, а она уже тут, как тут. Смещаюсь к колбасному отделу, и в самом деле вижу ту мадам, которая по параллельному ряду чешет прямо к колбасам. Она меня тоже сразу же заметила (что и говорить – профессионалка!), недовольно зыркнула в мою сторону, и начала копаться в сервелате. А я смотрю на неё в упор, как на инфузорию под микроскопом. Видимо, она это почувствовала, оглянулась, и с ехидством в голосе осведомилась:
– Ну и чё ты на меня таращишься? Боишься, что украду чего-нибудь?
– Не боюсь, но… Опасаюсь!
Посопела она, посопела, и потащилась к сырам. Я снова следом. Она в мою сторону косится, нервничает, её зло разбирает… Баба только что копытом землю не роет. Пошла к сладостям – не отстаю. К «алкашке» – а я уже там… Плюнула она, и шустренько поскакала к выходу. Видимо, старая клептоманка спешила в другой магазин, чтобы успеть хотя бы там чего-нибудь прихватить. Минут через десять бежит Юрка.
– Сейчас просматривал записи, заметил тогдашнюю бабку. Вы её с Виталием видели?
– Видели. Я лично сопроводил её по всем отделам. Ушла, можно сказать, в состоянии радостного, предновогоднего экстаза.
– Ну, это хорошо… А Васин чего там приезжал? Что он вам говорил-то?
– Чтобы мы с Виталькой не напились на Новый год. А ещё сказал, что после праздника вместо Витальки он оставит меня.
Теперь уже «радостный экстаз» испытывает Юрка. Он скривился и молча ушёл к себе. Мои соболезнования! Очень жаль, что испортил парню грядущий праздник. Но! Если, по совести, то мне и самому оставаться тут не очень-то хотелось бы. Не устраиваю, как охранник? Шевели плавниками, любезный, принимай меры, чтобы меня сразу после праздника куда-нибудь перевели. Дай бог, в хорошее место. Этой ночью было не скучно. Часов до трёх невозможно было уснуть из-за трескотни и грохота пиротехники.
Второе января
Сегодня встал очень рано – около пяти. Вчера в магазине был выходной, поэтому я почти весь день продрых. Ну а сегодня утром дверь открыли, а покупателей-то – ни одного. Лишь ближе к десяти начали тянуться. Все измученные, измотанные, с похмелюги зелёные, как ёлочки новогодние. Да и наши, особенно, грузчики – тоже болеют. А сразу после обеда – я едва успел перекусить, как снег на голову, заявился Васин. И с ходу мне объявляет:
– Едем в Стукачиху. Две минуты на сборы!
Вот это «новогодний подарочек»! Во-первых, за две минуты мне никак не собраться. А во-вторых, что за объект он собирается мне подсуропить? Если опять «Удача», то лучше пусть сразу пристрелит. В «Купи!», тем более, хороший – согласился бы без возражений. Но Васину то ли вожжа, то ли даже оглобля под хвост попала: давай, давай, быстрее, быстрее! Пришлось собираться в пожарном темпе. Чуть не забыл утюг. Витальке на прощание помахал уже на ходу, а Юрку (вот кто сегодня будет в радости!) вообще не видел. Пусть ликует, прыгает и скачет.
Когда мы сели с Васиным в его «Мазду», он объявил:
– Продолжишь вахту в тамошней «Удаче».
Что, что, что?!! Это что за дуристика?! И какова причина такой рокировки? Либо, тамошний охранник на праздник нахрюкался? Оказывается, нет. Охранником там отставник, в звании капитана, мужик трезвый и серьёзный. А причина… Ну, не нашёл экс-капитан общего языка с тамошним «особистом». Во-о-н оно чего! Интересно ветер дунул… А чего ж они не поделили-то?
– …Понимаешь, – голос Васина задумчив и печален, – особист там ещё молодой, его малость «заносит». Ну а охранник – мужик с характером. Как офицер больше привык командовать, чем подчиняться. Вот у них и начались трения.
Уточняю:
– А этот особист в армии хоть один день служил?
Оказывается, нет, не служил особист ни полдня, ни пяти минут. Белобилетчик, в общем. Ну, тогда, ничего удивительного! Я хоть и не офицер, но прогибаться перед белобилетчиком считал бы для себя унизительным. И почему это Васин считает, что именно я с этим ККП обязательно сумею сработаться? Нет, если вести себя он будет по-людски, то, понятное дело, напрягать отношения не стану. А уж если начнёт не по делу выёживаться – безо всяких реверансов пошлю ко всем чертям.
Когда я ещё только приехал в Чихалово, Виталька мне рассказывал про бывшего особиста, работавшего до Юрки. Вот это был мужик! И толковый, и работяга. Он всегда работал в связке с охранником, поэтому задержаний было в достатке. А ещё он не был жлобярой, втихую разрешал пользоваться просрочкой. Колбасой, сыром, шоколадом объедались. По словам Витальки, он себе при том ККП такое пузо и наел!
Ну, вообще-то, если учитывать, что у него и сейчас нехилая «трудовая мозоль» – это что же за пузо у него было в те времена? И вот, в прошлом году, хозяин «Удачи» поменял старшего, кустового особиста – тоже был мужик стоящий. Ну а новый, некий Шмагун, тут же поменял по магазинам всех прежних ККП без остатка. Причём, новых набирал себе особенных – чтобы посволочнее, чтобы любого взять могли за горло. Так что, насчёт стукачихинского особиста заблуждаться не стоит – скорее всего, ещё то «счастье».
И вот, едем мы в сторону Стукачихи, интересуюсь:
– И далеко нам ещё пилить до этого объекта?
Васин рукой машет – да, всего-ничего, километров полста. Ну, думаю, минут через двадцать будем на месте. Куда там! Полдороги проехали, кто-то ему звонит. Он послушал, заматерился, и на первом же перекрёстке попёрли мы куда-то вправо. Васин бурчит:
– Что за день идиотский?! С утра трое напились. Теперь вот придётся гнать в Шахино – в «Миллиошке» охранник надрался до потери пульса. Вроде, всегда был мужик надёжный, ответственный… А тут – на тебе. Что за чертовщина?!!