Граф Толстой о жизни и смысле бытия
Некоторые люди внушают себе, что менталитет Востока отличен от Российского, и поэтому считают, что восточные писания будут их только запутывать, что ж, и для вас есть слово, уверен, никто не сомневается в глубине и широте мысли истинно русского мыслителя Льва Николаевича Толстого. Ниже приведен фрагмент из лекции, прочитанной им в Москве перед местным Психологическим обществом:
«…Идея жизни вначале предстает перед человеком как наиболее простое и самоочевидное дело. Однако, как только человек начинает поиски этой жизни в любом месте так называемого тела, он сразу же встречается с непреодолимыми трудностями. Жизнь находится не в волосах и не в ногтях; не в ногах, и не в руках, которые могут быть ампутированы; она не в крови, не в сердце и не в мозге. Она повсюду и она нигде. Дело обстоит так: жизнь не может быть найдена ни в одном из мест своего пребывания. Затем человек начинает искать жизнь во времени; и опять-таки, это выглядит сперва очень простым делом… И все же опять, он начнет свою погоню не раньше, чем поймет, что дело здесь обстоит намного сложнее, чем он полагал. Я прожил уже пятьдесят восемь лет, так утверждает церковная запись о моем крещении. Но я знаю, что из этих пятидесяти восьми лет я проспал свыше двадцати. Как же тогда: Прожил ли я эти годы, или же нет? Отнимите те месяцы, когда моя мать была беременна мною, а также те, которые я провел на руках моей няньки, – не назовете ли вы и это время также жизнью? Опять-таки, об оставшихся, тридцати восьми годах я знаю, что добрую их половину я проспал, переезжая с места на место; таким образом, я не могу больше сказать в этом случае, жил ли я в течение этого времени или нет. Я мог жить немного, и расти немного. И снова человек обнаруживает, что во времени, как и в теле, жизнь есть повсюду, и все же нигде. И теперь естественно возникает вопрос: откуда же тогда эта жизнь, которую я не могу нигде обнаружить… Несомненно, я занимался поисками чего-то другого, а не моей жизни. Таким образом, раз мы должны были искать, где находится жизнь, если вообще должны были это делать, тогда нам следовало вести эти поиски не в пространстве и не во времени, не как поиски некой причины или следствия; нам следовало искать нечто распознаваемое внутри себя, совершенно отличное от пространства, времени и причинности.
Все, что остается нам в таком случае – это самопознание. Но как я распознаю жизнь в себе самом?
Вот как я познаю ее. Для начала я знаю о том, что живу; и что я живу, желая для себя всего, что хорошо, и хочу этого с тех пор, как я себя помню, и по сей день, и с утра до вечера. Все то, что живет вне меня самого, важно в моих глазах, но лишь в той степени, насколько оно способствует созданию того, что создает мое благосостояние. Вселенная важна, на мой взгляд, только потому, что она может принести мне удовлетворение.
Между тем, с этим моим знанием о моем существовании связано и кое-что еще. Я чувствую, что неотделимо от жизни и другое знание, тесно связанное с ней; а именно, что помимо меня самого, я окружен целым миром живых созданий, обладающих, как и я сам, тем же самым инстинктивным пониманием своих особенных жизней, и что все эти создания живут ради своих собственных целей, которые чужды мне; что эти создания не знают и не стремятся узнать ничего о моих претензиях на некую исключительную, особенную жизнь, и что все эти создания, чтобы достигнуть успеха в своих целях, готовы в любой момент уничтожить меня. Но это еще не все. Наблюдая умирание созданий, во всем похожих на меня, я также знаю, что и меня в том числе – это прекрасное МЕНЯ, единственное, в котором представлена жизнь – также ожидает скорое и неизбежное разрушение.
Все это выглядит так, как если бы в человеке было два «Я»; и они никогда не могли жить вместе в мире; как если бы они находились в вечной борьбе, и всегда пытались изгнать одно другое.
Одно «Я» говорит:
– Я одно живу, так как должно жить, все же остальное лишь кажется, что живет. Поэтому весь смысл вселенной состоит в том, чтобы было удобнее жить этому Я.
Другое «Я» отвечает:
– Вселенная существует вовсе не ради тебя, но для своих собственных задач и целей, и она мало озабочена тем, чтобы знать, счастливо ли ты или нет.
Жизнь после этого омрачается!
Одно «Я» говорит:
– Я хочу лишь удовлетворения всех моих желаний и потребностей, и именно для этого мне нужна вселенная.
Другое «Я» отвечает:
– Все животные живут лишь ради удовлетворения своих желаний и потребностей. Эти желания и потребности животных удовлетворяются за счет других животных и с ущербом для них; отсюда и бесконечная борьба между животными видами. Ты – животное, и потому ты должно бороться. И все же, сколь бы не преуспело ты в своей борьбе, остальные борющиеся создания рано или поздно одержат над тобой верх.
Становится хуже! Жизнь наполняется кошмаром…
Но самое ужасное то, что одно «Я» говорит:
– Я хочу жить всегда.
А другое «Я» на это отвечает:
– Вне всякого сомнения, ты можешь умереть через несколько минут, как умрут также и все те, кого ты любишь, ибо и ты, и они – все вы претерпеваете разрушение с каждым движением ваших жизней, приближая таким образом все ближе страдания, смерть, все то, что ты так ненавидишь и чего боишься больше, чем чего бы то ни было.
Хуже уже некуда…
Изменить такое состояние невозможно… Можно не двигаться, не спать, не есть, даже не дышать, но никто не может не думать. Я думаю, и эта мысль, моя мысль отравляет жизнь мне, как некой личности, на каждом шагу. Человек может начать сознательную жизнь не раньше, чем это сознание станет повторять ему непрестанно, без передышки, снова и снова, одну и ту же вещь.
– Жить той жизнью, которую я вижу и чувствую в своем прошлом, жизнью, которую ведут животные и многие люди, жить таким образом, благодаря которому ты стал тем, кто ты есть сейчас, – дальше невозможно. Если бы ты попытался сделать это, ты никогда бы не смог избежать борьбы со всем миром созданий, которые живут так же, как и ты – ради своих личных целей; и в дальнейшем эти создания неизбежно убьют тебя…
И с этим ничего не поделаешь. Остается лишь одно, и это всегда приходится делать тому, кто, начиная жить, переносит свои цели вовне самого себя и стремится достигнуть их… Но сколь бы далеко не поместил он их от своей личности, как только его ум проясняется, никакая из этих целей не сможет его удовлетворить.
Бисмарк, объединивший Германию и ныне правящий в Европе (если в его уме есть хоть какое-то понимание последствий его деятельности), должен понимать – как понимает его личный повар, приготавливающий обед, который будет с аппетитом съеден в урочный час – то же самое неразрешенное противоречие между суетностью, тщеславием и глупостью всего того, что он сделал, и вечностью и разумностью того, что существует всегда. Если они лишь взглянут на это, оба они увидят это с одинаковой ясностью; во-первых, что сохранение в неприкосновенности обеда князя Бисмарка, так же как и могущественной Германии, происходит единственно по следующим причинам: первого – благодаря полиции, а второго – благодаря армии; и лишь до тех пор, пока над ними обеими сохраняется тщательный надзор. Потому, что есть голодные люди, которые охотно съели бы этот обед, и народы, которые с радостью стали бы столь же могущественны, как Германия. Во-вторых, что ни обед князя Бисмарка, ни мощь Германской империи, не только не соответствуют целям и назначению универсальной жизни, но что они находятся в вопиющем противоречии с ними. И, в-третьих, что как тот, кто варит обед, так и мощь Германии, очень скоро умрут, и что так же скоро исчезнут и обед, и германия. И сохранится одна лишь вселенная, которая никогда не уделяла ни одной мысли ни обеду, ни германии, и в наименьшей степени думала о тех, кто «сварил» их.
Как только интеллектуальное состояние человека возрастает, он приходит к идее о том, что никакое счастье, связанное с его индивидуальностью, не является достижением, но есть лишь необходимость. Индивидуальность – это лишь то печальное состояние, с которого начинается жизнь, и конечный предел жизни…
Меня могут спросить: где же тогда начинается жизнь. И где ее конец? Где кончается ночь, и где начинается день? Где на морском берегу кончаются владения моря, и где начинается владения суши?
Есть день, и есть ночь; есть суша, и есть море; есть жизнь, и есть отсутствие жизни.
Наша жизнь, как только мы начинаем осознавать ее, – это подобно маятнику, движение между двумя крайностями.
Одна крайность – это некое абсолютное безразличие к жизни бесконечной вселенной, энергия, направленная только на удовлетворение потребностей своей собственной индивидуальности.
Другая крайность – это полный отказ от этой индивидуальности, величайшая забота о жизни бесконечной вселенной, в полном согласии с ней, перенос всех наших желаний и доброй воли с себя самого на эту бесконечную вселенную и все создания, которые находятся вокруг нас.
Чем ближе к первой крайности, тем меньше жизни и счастья, чем ближе ко второй – тем больше жизни и счастья. Поэтому человек все время движется от одной цели к другой, то есть он живет. ЭТО ДВИЖЕНИЕ И ЕСТЬ САМА ЖИЗНЬ.
И когда говорю о жизни, знайте, что представление о ней неразрывно связано в моей концепции с идеей сознательной жизни. Мне, как и любому другому человеку, неизвестна никакая иная жизнь, кроме сознательной.
Мы называем жизнью – жизнь животных, органическую жизнь. Но это вовсе не жизнь, а лишь определенное состояние или условие жизни, проявляющейся для нас.
Но что же такое сознание или разум? Чему бы мы не давали определение, мы определяем это нашим сознательным разумом. Следовательно, чем же мы будем определять разум?.
Если мы должны давать определение всему нашим разумом, из этого следует, что сознательный разум не может быть определен. И все же все мы не только знаем его, но это единственное, что дано нам знать доподлинно…
Это тот же самый закон, как закон жизни всего органического, животного и растительного мира, с той лишь разницей, что мы видим осуществление разумного закона в жизни растения. Но закона сознательного разума, которому мы подчиняемся, как и дерево подчинено своему закону, мы не видим, но исполняем его…
Мы определили, что жизнь, это то, чем наша собственная жизнь не является. Именно здесь глубоко зарыт корень ошибки. Вместо изучение той жизни, которую мы осознаем внутри себя, безусловно и несомненно, поскольку мы не можем знать ни о чем больше, чтобы обдумать ее, мы наблюдаем то, что лишено наиболее важного фактора и способности нашей жизни, а именно, разумного сознания. Поступая таким образом, мы ведем себя как человек, который пытается изучить предмет по той тени или отражению, которое он отбрасывает.
Если нам известно, что частицы вещества подчиняются во время своего преобразования деятельности организма, мы знаем об этом не потому, что мы наблюдали или изучали это, но просто потому, что мы обладаем неким сходным организмом, объединенным с нами, а именно, нашим животным организмом, который столь хорошо нам известен как материя нашей жизни; то есть тот, именем которого мы называемся, чтобы работать и управлять, подчиняя его закону разума… Человек утрачивает веру в жизнь и переходит от этой жизни к другой, которая жизнью не является, не раньше, чем он станет несчастным и увидит смерть… Человек, который воспринимает жизнь такой, какой он находит ее в своем сознании, не знает ни страдания, ни смерти: ибо вся радость в жизни для него состоит в подчинении его животного начала закону разума, и сделать это не только в его власти, но это неизбежно происходит в нем. Мы знаем о смерти частиц в животном существе. Мы знаем о смерти животных и человека, как некоего животного; но нам неизвестно о смерти сознающего разума, и мы не можем ничего об этом знать именно потому, что сознательный разум – это сама жизнь. А Жизнь никогда не будет Смертью…
Животные ведут счастливую жизнь, не видя смерти и не зная о ней, и умирают, не осознавая этого. Почему же тогда человек получил дар видеть и знать ее, и почему смерть столь ужасна для него, что поистине мучает его душу, часто заставляя его покончить с собой из-за ужасного страха смерти? Почему так происходит? Потому что человек, который видит смерть, это больной человек, тот, кто нарушил закон своей жизни и более не ведет сознательного существования. Он сам стал животным, животным, которое к тому же нарушило закон жизни.
Жизнь человека – это стремление к счастью, и то, к чему он стремится, дается ему. Свет, возникший в душе человека, – это счастье и жизнь, и этот свет никогда не сможет стать тьмой, так как существует истинно, для человека существует лишь этот единственный свет, который горит в его душе».
Таков взгляд на жизнь одного из глубочайших русских мыслителей, я уверен, что каждый мыслящий человек придет к подобным выводам, и все-таки я глубоко убежден, что философы востока излагают красивей и поэтичней. Мыслители востока в отличие от мыслителей запада дают знание не на основании авторитета, а показывают Путь развития «чувство-знания», на котором познающий, отождествляясь с познаваемым, обретает Истину.
«Друзья, – говорил Будда, – не верьте необдуманно, даже если все повторяют это, даже если это написано в священных писаниях или говорится Учителем, почитаемым людьми. Принимайте только то, что согласуется с вашим собственным разумом, то, что поддерживают мудрые и добродетельные люди, то, что на практике приносит пользу и радость. Отбрасывайте то, что не согласуется с вашим разумом, что не поддерживается мудрыми и добродетельными людьми, и что на практике не приносит пользы и радости».
И еще Будда, отвечая на вопрос, заметил: «Если неправильно понять учение, можно попасть в сети узких взглядов и тем самым принести страдания себе и другим. Вы должны слушать, понимать и применять учение разумно. Тот, кто умеет ловить змей использует раздвоенную палку, прижимая шею змеи перед тем, как схватит ее. Если же он сразу схватит змею за хвост или за тело, змея укусит его. Так же как при ловле змей вы используете свой разум, используйте его для овладения учением. Учение, подобно плоту, перевозит вас на другой берег. Плот необходим, но сам плот не является другим берегом. Разумный человек не понесет плот на своей голове после того, как переправится на другой берег. Используйте учение, чтобы достичь освобождения. Не привязывайтесь к нему… Реальность сама по себе не может быть выражена концептуальным знанием или письменным, или устным языком. Только понимание, приносимое медитацией, может помочь нам узнать суть реальности. Человек, никогда не пробовавший манго, не может знать его вкус, независимо от того, сколько слов и концепций кто-то другой использует, чтобы описать ему это. Мы можем охватить реальность только прямым опытом. Вот почему я часто говорю ученикам, чтобы оно не тратили драгоценное время в бесполезных дискуссиях, а лучше использовали время глубже проникая в природу вещей».
Еще один Великий Учитель Востока – Иисус Христос рассказал следующую притчу, он сказал: Один человек владел полем с жесткой и бесплодной почвой.
В непрестанных трудах он едва мог добыть достаточно пищи для того, чтобы спасти семью от нужды.
Однажды проходил там горняк, способный различать под землей, и увидел бедного человека и его бесплодное поле.
Он позвал утомленного земледельца и сказал: Брат мой, знаешь ли ты, что прямо под поверхностью твоего бесплодного поля скрыты богатые сокровища?
Ты пашешь и собираешь скудный урожай, и каждый день ты ступаешь по залежам золота и драгоценных камней.
Это богатство лежит не на поверхности; но если ты сроешь каменистую почву и копнешь поглубже, тебе больше не нужно будет возделывать землю ради скудных урожаев.
Человек поверил. Горняк точно знает, сказал он, и я найду сокровища, сокрытые на моем поле.
И тогда он снял каменистую почву и глубоко в земле нашел золотую руду.
И сказал Иисус: Сыновья человеческие тяжко трудятся на пустынных равнинах, выжженных песках и каменистых землях; они делают то, что их отцы делали, не помышляя, что могут делать что-то еще.
Но вот приходит Учитель и говорит им о сокрытом богатстве, о том, что под каменистой почвой плотских вещей лежат сокровища, которых не счесть человеку;
Что в сердце пребывают богатейшие драгоценности, что тот, кто хочет, может отворить дверь и найти их все.
* * *
Толпа, она и в храме толпа, давайте сравним с общинами первых христиан, где долго приглядывались к человеку, прежде, чем принять в общину, именно сообщество братьев и сестер. Можно сравнить людей со цветами, молитву с запахом, а Бога с тем, кто внимает ароматам. И представим, как в общине букет подбирался цветочек к цветочку годами, создавая прекрасное созвучие; тогда как в современных храмах это похоже на сорванные без разбора цветы, когда запахи столь разнообразны, что рядом с благоухающей розой цветок, гниющий на корню; и аромат прекрасного цветка рядом с запахом табака или хмеля – так и до аллергии недалеко!
Голос Учения*
Люди собирались слушать Голос Учения.
Часто они слышали о сокровище, им сужденном. Некоторые могли себе представить сокровище лишь как драгоценный металл. Кто-то даже сшил длинный кошель для своей доли. Но время шло, сокровище не обнаруживалось.
Говорилось, что сокровище близко, но терпение было короче длинного кошеля. Люди поручили кому-то выслушать Учение, между тем, как они пойдут на базар.
Пошли, сожалея о потраченном времени. Кто упустил собрать долги; кто упустил женитьбу; кто забыл осудить обидчика; кто не успел нагнать выгоды; кто не поспел к дешевым ценам; кто утерял милость раджи. Словом, всем Учение причинило убыток. На базаре толкались обиженные, усмехались: «Где же оно, возвещенное сокровище? Облако нам было обещано, да и то без дождя».
Сказал Голос Учения единому оставшемуся: «Что же ты не боишься потерять базарное время? Все будет продано без тебя, и забудут имя твое при договорах. Кто сказал, что сокровище будет не облачным?»
Ответил оставшийся: «Не уйду, ибо сокровище мне дороже жизни. Не может быть призрачным добро возвещенное».
Сказал Голос: «Не боишься ли, что умолкну?»
«Не можешь умолкнуть, ибо Ты возвещал Беспредельность».
«Не боишься ли предательства Моего?»
«Нет, мужество и свет – Твои заложники»
«Не боишься ли, что сокровище на Моем языке означает западню?»
«И без слов Пространство ручается о сокровище».
Голос сказал: «Мудро, ты неутомим. Там, где слышал Учение, там и Сокровище. Встань, не ходи далеко. Подними камень сиденья. Прими облако Благодати и от Земли – ее золото. Дослушавший получает. Мужественный неотъемлем. Собравший приобщает».
* * *
Неужели кто-то думает, что любовь есть принадлежность земных пигмеев, нет и еще раз нет; но раз есть пигмеи, значит должны быть и великаны любви. Поищем!
А. Макаревич
Между тем, что было, и тем, что будет –
времени тетива,
от было к будет шагают люди,
явившись на свет едва.
А время вновь над нами смеется,
шаги и дни сочтены,
на золотом циферблате солнца
над маятником луны.
И дни кораблями уйдут от причала навеки,
но знаю я,
как то, что было начать сначала,
вернуть на круги своя.
Я стрелу любви вынимаю
и поднимаю лук;
и прямизну тетивы ломаю
и лунки пальцев круг.
Вот ближе и ближе было и будет,
и вроде моя взяла,
но пальцы сорвались как в пропасть люди,
и в небо ушла стрела.
Но пальцы сорвались как в пропасть люди,
и в вечность ушла стрела…
Сказал китайский мыслитель: «Лучше услышать от низких людей брань, чем услышать от них похвалу. Лучше заслужить от благородного мужа упрек, чем увидеть безразличие».
Нуждаюсь в конструктивной критике мыслящих людей:
psn_m@mail.ru
Любовь, как фундамент, лежит невидимо среди сутолоки земной, и жизни человеческие, как брёвна, валятся беспорядочно, где коснувшись его, а где и вовсе нет. И только те жизни что самоотверженно и бережно уложены на фундамент любви, достойны вечности!