– Над ментами любишь поржать?
– Обожаю, как говорится: хлебом не корми.
Фотограф достал пачку сигарет, предложил собеседнику, после чего взял сам. Выпустив изо рта волну дармового дыма, дальнобойщик засунул руку в карман и вынул мобильник.
– Глянь, таких приколов ты точно не видел.
Открыв фотографии, он показал снимок, на котором обнаженный мужчина совокупляется с пластиковым гаишником.
– Хо-хо, – водитель пикапа закашлялся, скрывая нежелание смеяться, – и не хо-холодно.
– Какой. Ты посмотри: все цветет, это ж месяц назад еще, на Байкале.
– А сюда, зачем пожаловал?
– За тем же самым, – раскатав тлеющий бычок между пальцами, дальнобойщик откинул его в сторону, – поспорил я с мужиками, что по всей стране прокачусь и этих куколок оприходую. В этом районе, – подняв вверх указательный палец, шофер начертил в воздухе круг, – как раз последний экземпляр должен стоять.
– Вот и мне редактор сказал: «Поезжай на двадцать шестой километр», а тут – никого.
Фотограф развел руками.
– Знаю я поблизости еще пару мест, надо сгонять, проверить.
– А мне с тобой можно? Просто сфоткаю и уеду.
Водитель тягача поджал губу и задумался.
– Почему нет. Саша.
– Женя.
Обменявшись рукопожатиями, новые знакомые условились по очереди воспользоваться следующим плакатом. Сначала Женя сделает пару снимков для работы, а потом и Саня подключится.
– Далеко ехать?
– Вбей в навигаторе «заправка Неон».
– Есть, – найдя нужную точку, водитель пикапа проложил маршрут, – написано, что заправка закрыта.
– Конечно, она еще в июле сгорела. Пост должен быть рядом с ней.
– Двадцать четыре километра, поехали?
– Погнали.
В бардачке у Жени лежал начатый пузырек с микстурой от кашля, на вкус напоминавшей немецкий пряный ликер только без алкоголя. Таким сиропом приятно прополоскать горло, особенно, когда ты уже несколько месяцев в завязке, а тебя трясет, знобит, колбасит и выворачивает от нового знакомого, самого мерзкого типа в твоей жизни. Убрав микстуру, путешественник раскрыл карту и сделал пометки. Одну – крестик, в текущей точке, вторую – вопросительный знак, в месте, где навигатор обозначил заправку Неон.
Дальнобойщик сказал, что знает в районе еще пару мест, что ж, это отлично. У Жени не было точного плана расстановки фигур, только приблизительный, собранный по водительским форумам и отметкам в навигаторе. За окном палой листвой шелестел сентябрь. С середины лета Amarok намотал без малого четырнадцать тысяч километров. Из полсотни отпечатанных ростовых фигур тридцать шесть лежали в Женином гараже, двенадцать – в кузове, одна, возможно, ждала на заправке Неон, где находилась последняя – неизвестно, но точно в этом районе, последнем на краю области.
Противотуманные фары седельного тягача распугивали стелящуюся дымку. Кабину потряхивало на ухабах, подвеске давно уже требовался ремонт. Водитель спешил, то и дело поглядывая в боковые зеркала. Пикап не отставал, держался сзади, точно прицеп. Дальнобойщик уже успел пожалеть, что не отказал случайному знакомцу. Странный тип, свалившийся, как снег на голову. Хотя, кто еще кому свалился. Это же он сам, его догнал и почему-то согласился взять за компанию. Выругавшись, Саша несколько раз ударил ладонями по рулю и заглянул в пачку сигарет. Пусто. Скомканная коробочка полетела к пассажирской двери, туда, где горой высился мусор: пустые бутылки, обертки, пакеты и грязные салфетки.
– А и хорошо. Хорошо! – прокричал дальнобойщик, – оприходую куколку, а там авось и еще кому перепадет. Хорошо! Давненько я никого живьем не жарил. Ха-ха. Женя. Женечка. Ну, держись, скоро узнаешь, с кем лучше не связываться.
Скинув скорость на повороте, водитель засунул руку под сидение, нащупал и вытащил металлическую коробочку. Положив сундучок на колени, он наскоро отстегнул блестящие накладные замки и откинул крышку. Внутри лежал завернутый в целлофан сверток. Переключив передачу, шофер продолжил расковыривать содержимое. Под целлофаном просвечивала ткань, а в ней ждал своего часа пистолет.
К тридцати пяти годам Саша успел дважды развестись и отсидеть за хранение. Детей в браках он так и не нажил, зато в поездках преуспел. В разных концах страны его гены наследовали трое, и все – девочки. Их фотографий не было ни в Сашином кошельке, ни в кабине, ни за отворотом обложки паспорта, даже в телефоне – пусто. Саша, как герой скабрезного анекдота, любил не детей, а сам процесс, коллеги же считали его не в меру озабоченным. Сашины истории о бесконечных дорожных похождениях успели всех утомить. Слушателей не восхищали его мужская энергетика и мощь, куда больше их настораживал список венерических болезней, которые Саша мог привезти и передать через рукопожатие или слюну после глотка из общей бутылки. На Новый год коллеги подсадили ему в кабину резиновую женщину, чтобы в дороге не скучал и не подцепил чего лишнего. Саша посмеялся, за подарок поблагодарил, шутку понял, но в душе обиделся, взъелся. Сперва хотел куклу в лоскуты искромсать, а в итоге взял и попробовал. И так попробовал и эдак. Поостыл. Кромсание отложил и подключил фантазию. Накупил кукле всякого шмотья, заперся с ней в придорожном отеле и развлекался двое суток. Тут уж не только так и эдак, а чего только не вытворял. Мазал сливками, растирал маслом, клубнику с мороженым засовывал во всякие места. Переодевал ее по пять раз на день, мыл, целовал, даже новым париком для нее разжился. Короче говоря: вошел во вкус, дорвался.
Любовные игры так увлекли Сашу, что в реальной жизни вне номеров и ночевок в кабине, он стал скучать по общению со своей куколкой. Дошло до того, что парень перестал ее сдувать, а так и возил в полный рост, когда на пассажирском сидении, а когда за спиной, в люльке, травил ей байки, попутно шаря рукой под короткой юбочкой. Так бы они и катались, не останови Сашу менты. Хохма о дальнобойщике с резиновой куклой разлетелась по всем постам, а потом и до коллег с автобазы. Саша был зол, Саша был в ярости. Огромных трудов стоило начальнику остановить его от расправы над шутниками-дальнобойщиками, в ход пошли запугивания и напоминания о первой ходке.