Песок вперемежку с очагами растительности. Повышенная температура и высокая влажность. Едва заметные почти касающиеся земли слоистые облака. Полное отсутствие ветра и резкий мускусный запах, настырно проникающий в ноздри и пропитывающий одежду насквозь. Всё это, как нельзя лучше, описывало мир, в котором очутился Поляков. Анализатор на левом браслете через несколько минут после перехода любезно сообщил, что атмосфера планеты пригодна для дыхания, чем вызвал улыбку у комиссара – он не задохнулся и не потерял сознание, а значит, несмотря на повышенную влажность, можно будет обойтись и без защитного поля, которое обычно создавал Терафим.

– Проклятие, Теф! – ругнулся комиссар. – Кто бы мог подумать, что я начну скучать без твоих дурацких советов и вечных шуточек!

Он скрипнул зубами – надо было выбрать направление движения, а вся любезность анализатора закончилась на определении состава атмосферы – дальше, по мнению искусственного интеллекта, нужно было принимать решение самому. Раздосадованный этим комиссар, лишь благодаря профессиональной привычке, удержался от плевка на нагретый песок и, выбрав в качестве ориентира шпилеподобные сооружения, что пронзали своими тёмными силуэтами белесую дымку, висящую над охряным морем полупустыни, пошёл в их сторону. Глубокий песок замедлял движение и до первого шпиля Поляков добрался уже ближе к вечеру. Необычное строение было гораздо выше, чем это показалось вначале. Его вершина уходила ввысь на несколько десятков метров и была сопоставима с двадцати, а то и тридцатиэтажным зданием. Но сам он не был похож ни на одну постройку сделанную руками человека. Материал внешних стен выглядел, как хорошо обработанный бурый песчаник, ромбовидные слюдяные окна начинались почти от основания и заканчивались на самом верху, что означало – днём внутри здания должно было быть достаточно светло. Вызывала вопросы лишь форма строения – снизу оно было неимоверно широким, с плавными линиями и округлыми формами, к середине вытягивалось и становилось стройнее, устремляясь вверх раздваивалось, завершаясь двумя сросшимися спиралями башен.

– Хотел бы я знать, кто построил это безумное строение? – прошептал Поляков, глядя на тёмный зев круглого прохода внутрь, что не имел ни ворот, ни дверей, ни самой простой загородки.

Он осторожно заглянул внутрь и увидел лишь гладкий коридор, что закручивался в спираль и терялся где-то внутри здания. Стены и пол круглого прохода были ровными и гладкими, словно их создали методом литья в невероятно сложной форме, без единого шва и литника.

– Очень странный материал, – комиссар дотронулся рукой до стенки, та была тёплой на ощупь и оставляла на коже тонкую воскоподобную плёнку. – Ничем не пахнет… Или мой нос уже привык к здешним запахам…

Поляков пошёл дальше и вскоре проход стал сужаться и уходить вверх. Идти стало трудней. Ноги так и норовили поскользнуться, а каких-либо поручней в проходе строителями предусмотрено не было.

– Интересно, как здесь передвигались хозяева? – Полякову пришлось упираться руками в гладкие и скользкие стенки, что не очень помогало идти вперёд, но хотя бы уберегало от падения вниз. – Они что, летали? Или на их ногах были когти?

Мысль воспользоваться квантовым генератором на правом браслете всё чаще посещала его, но уверенности в том, что через пробитую в стене дыру он попадёт в нужное место, не было, а при худшем раскладе, его могут погрести под собой тонны осыпавшегося уплотнённого песчаника. К счастью, проход выровнялся и внутренний спор сам собой завершился. Поляков очутился в огромном зале. Снаружи стояли сумерки и света, попадавшего в зал через слюдяные окна, едва хватало, но даже в этой полутьме комиссар разглядел насколько это было величественное творение – со всех сторон в зал сходились такие же коридоры-проходы, как и тот, что привёл его сюда, образовывая некое подобие пчелиных сот, в центре возвышалась, построенная из слитых воедино серых шаров, пирамида с ровной площадкой наверху, а глубоко внизу у её подножия лежали едва заметные продолговатые каменные коконы, назначение которых оставалось неясным.

– Ну может хоть сейчас… – Поляков запустил анализатор и дал ему команду найти проход на самый верх.

Интеллект анализатора составил карту всего здания и передал его образ в сознание Полякова. Наверх вело несколько проходов и комиссар, выбрав тот, что был ближе всего, перебрался в него, цепляясь за небольшие выступы на стенах. В проходе его ждали знакомые гладкие стены и пол, покрытые восковым налётом.

На самый верх он поднялся уже к глубокой ночи. Нашёл небольшой проход, что заканчивался круглой нишей и слюдяным окном, сел около стены и закрыл глаза. Сразу заснуть не получилось и комиссар было подумал, что он так и просидит всю ночь на границе сна и яви, но вскоре усталость дала о себе знать, веки отяжелели и глаза сами по себе закрылись.

Его побили соседские мальчишки. Он возвращался домой и к нему пристали. Убежать не позволила мальчишеская гордость и ему досталось. Отец посмотрел на заплывший синяком глаз и посоветовал в следующий раз быть умнее. Мать собиралась пойти поговорить с родителями обидчиков, но отец ей строго настрого запретил, сказав, что мальчики должны набивать свои шишки. Он сидел на стуле и исподлобья смотрел на своих родителей, которые, когда он не должен был понимать о чём они говорят, переходили на язык покинутой ими, в поисках лучшей доли, родины. В тот вечер он для себя решил – обижаться, это самое глупое, что может быть в этой ситуации, требовалось отомстить. Но соседских мальчишек было больше и они были сильнее. Можно было попытаться украсть пистолет у полицейского, но этот план выглядел весьма рискованным и был сразу отброшен. Оставалось научиться боксировать. Он выпросил у родителей несколько монет и стал посещать занятия. Когда все уходили, он оставался в зале и неистово молотил грушу, представляя лица соседских ребят. Потом приходил тренер, отбирал перчатки и выпроваживал его домой. Так прошёл месяц и он наконец решил, что теперь пришло время мести. Соседские собирались во дворе, образованном четырьмя прилегающими домами. Дома были деревянные со множеством квартир, сдававшихся за небольшие деньги рабочим с близлежащих заводов. Мальчишки садились на скамейку под кем-то посаженной яблоней, кидались камнями в кошек, курили, украденные у отцов сигареты, и строили планы по освобождению от мелочи карманов местных пьянчужек и детей помладше, которых родители посылали в лавку за хлебом, молоком или керосином. Нападать на всех сразу было глупой затеей и он решил подловить того, кто наградил его синяком. Вход в подъезд, ведущий в квартиру, в которой жил его обидчик, был расположен в подворотне и лучшего места для мести было не найти.

Он дождался вечера и когда компания соседских ребятишек стала расходиться, он прошмыгнул в подъезд и спрятался в тени лестницы. Отсюда ему было видно каждого, кто заходил в подъезд, а его не видел никто. Соседские остановились перед дверью подъезда, погоготали над очередной глупой шуткой и разошлись. И вот дверь подъезда скрипнув открылась и в сумраке появился его обидчик. Он был старше и крепче его, но неожиданность сыграла свою роль и тот даже не понял, что это выскочило на него из темноты и нанесло удар в челюсть. Ошеломлённый подросток схватился за щёку, но второй удар, нанесённый точно в цель, сбил его с ног и повалил на пол.

Домой он явился весьма довольный собой и, лишь ополаскивая ладони в рукомойнике, заметил, что костяшки его правой руки разбиты до крови о зубы обидчика.

На следующий день он узнал о том, что кто-то сломал челюсть главарю компании соседских ребят и теперь тот не сможет есть твёрдую пищу около месяца. А потом пошёл слух, что это один из пьянчужек вспомнил и наказал малолетнего наглеца. Было немного обидно, но он посчитал, что справедливость восстановлена, а герою вовсе необязательно становиться известным.

Поляков открыл глаза. Через мутное слюдяное окно брезжил дневной свет. Спина затекла, а в голове появился странный шёпот. Шёпот был неразборчивым и напоминал бормотание. Комиссар потёр виски – шёпот усилился.

«Кто ты такой?! – громко произнёс он мыслефразу. – Где тебя искать?!»

Бормотание разом прекратилось и превратилось в обычный шум, в котором иногда появлялся тонкий писк. Поляков попробовал определить источник шума в своём сознании, но анализатор на левом браслете молчал. Комиссар выругался и стал спускаться вниз по проходу. Вниз идти было гораздо легче и он вскоре оказался около круглого выхода из здания, в котором провёл всю ночь. Воздух снаружи, как и прежде, был неподвижен и наполнен резким мускусным запахом. Едва заметные слоистые облака со вчера так и остались на своём месте, не желая расставаться с наполненным теплом песочным океаном пустыни, на поверхности которого царил абсолютный штиль. Но в голове Полякова вновь появились шум и писк. Он отошёл от внешней стены монструозного строения и заметил, что шум и писк изменили свою тональность. Тогда у комиссара родилась идея. Он пошёл вдоль здания и обнаружил, что в определённой точке шум нарастал, а стоило ему начать удаляться от неё – стихал. Он нашёл место, где шум был наибольшим и, повернувшись спиной к стене строения, пошёл прямо к предполагаемому источнику. Несколько раз он сбивался с верного направления и тогда в голове возникал писк, пропадавший сразу после нахождения правильного пути. Полупустыня тянулась и тянулась. Комиссар немного устал от однообразного пейзажа и постоянного шума в голове, но впереди его ждали, как он надеялся, ответы на вопросы и так необходимая ему помощь, и он шёл вперёд. В какой момент в шуме стали появляться ярко выраженные звуки он не заметил. Эти звуки превратились в отдельные слоги и прозвучали первые слова:

«Продолжай… Песок… Идти… Холмы…»

Комиссар приободрился и пошёл быстрее. Среди песка начала всё чаще попадаться скудная растительность и комиссар остановился:

«Стоп! Пока я вчера шёл к шпилю кусты были… Утром это уже была просто пустыня… А теперь вновь появились кусты. Что произошло за ночь?»

Возникшая внезапно мысль встревожила его и он достал из держателя на поясе дефазировщик.

«На всякий случай»… – подумал он.

«Здесь нет никого, кто бы мог тебе угрожать», – прозвучало в его голове.

«Кто ты такой?!» – повторил он ранее заданный вопрос.

«Тот, кто долго ждёт…» – пришёл ответ, не прояснивший для комиссара ровным счётом ничего.

Поляков стиснул зубы и двинулся вперёд к видневшимся впереди холмам. Кусты уже образовывали небольшие заросли, песок под ногами начал темнеть, а холмы всё не спешили увеличиваться в размерах. И тем неожиданнее был появившийся, посреди порядком надоевшего песка, глубокий овраг. Стены его круто уходили вниз, чтобы с другой стороны подняться пологим склоном холма, к которому и вели Полякова. Едва комиссар встал на край оврага, как песок под его ногами поехал и потащил вниз за собой. Он смог удержаться на ногах и предотвратить падение в самом конце спуска, избежав риска быть засыпанным песком по самое горло.

«Пройди, чтобы песок был от тебя справа, – подсказал ему некто. – Как увидишь зелёные слои – поднимайся к пещере».

– И на том спасибо, – пробурчал комиссар, но сделал, как ему посоветовал неизвестный собеседник.

Снизу овраг выглядел очень необычно – слева возвышались голые склоны холмов из песчаника, справа – нанесённая из пустыни дувшим некогда знойным ветром, зыбучая насыпь, а сверху это всё накрывала белая дымка низковисящих слоистых облаков, напоминавших утренний туман. Комиссар остановился у ярких зелёных линий осадочных пород, приметно выделявшихся на охряном и жёлтом фоне песчаника, и стал взглядом искать пещеру. Поверхность холма была ровной и лишь в одном месте песчаник был заметно светлее. Поляков приготовил дефазировщик и стал подниматься. Ещё оставалась примерно половина расстояния до светлого пятна, когда в нескольких метрах впереди от него на гладкой поверхности холма появились трещины, песчаник зашевелился и стал осыпаться. Показался длинный тёмный хоботок, затем когтистые суставчатые лапы и вслед за ними огромные фасетчатые глаза насекомого. Поляков оторопел – перед ним была самая настоящая оса, увеличенная в размерах в несколько десятков раз, с характерной формой головы, окрасом, но с хоботом-клювом вместо жвал. Насекомое выдвинулось из своего убежища ещё немного и выставила наружу усы-антенны.

«Ты пришёл, – прозвучало в голове комиссара. – Прости, что не мог помочь тебе раньше. Можешь убрать своё оружие – я не ем таких, как ты, а больше здесь никого нет».

Комиссар усмехнулся – словам гигантской осы он не очень поверил, но дефазировщик в держатель на поясе убрал, подумав, что и квантового генератора в правом браслете хватит, чтобы сдержать агрессию, если таковая вдруг возникнет.

«Что это за мир? – комиссар решил не начинать разговор с беспокоящего его вопроса пищевого рациона осы. – И кто ты такой?»

«Ты мне не доверяешь и боишься меня, – в голосе осы не было абсолютно никаких эмоций и комиссар был готов поклясться, что поедала бы она его точно также. – И всё время думаешь, что я тебя съем…»

«Хорошо, – сказал Поляков, – давай договоримся, если ты задумаешь на меня напасть, то я тебя убью».

«Как пожелаешь, но мы всегда честны по отношению друг к другу», – комиссару показалось, что оса вздохнула.

«Опять разговоры про честность, – скривился Поляков. – Как они мне надоели – все такие честные, но так и норовят обмануть!»

«Если ты о балграх и геланах, – прочёл его мысли представитель разумных ос, – то я с тобой соглашусь… – в голову Полякова на короткое время вернулся шум вперемежку с писком. – Я представитель расы веспидов… Древней расы… Прости, лучше не могу подобрать слов, чтобы ты понял меня. Когда-то эта планета была нашим домом. Мы расселились по близлежащим мирам и проникли в глубокий космос… Вижу твои мысли… Вижу, что на твоей планете есть представители нашей расы…»

«Только они немного меньше в размерах», – не удержался от комментария Поляков.

«Вырождение постигло не только нас, – мысль древнего веспида была окрашена грустью, – но и вас…»

«Что ты хочешь этим сказать?» – поспешил уточнить Поляков – он уже уловил манеру разговора и решил не откладывать вопросы на потом.

«Твоя раса была выше и умела шагать, – ответ веспида ясности не принёс, но древнего представителя вымерших существ похоже не слишком беспокоило, что его не поняли. – Балгр, направивший тебя сюда, знал обо мне и решил ты меня испугаешься и убьёшь. Он думал избавиться от меня…»

«Для чего ему это? – профессиональное чутьё не подвело комиссара – слишком уж легко всё прошло в системе Хэорс. – Что он с этого получил?»

«Он получил двух рабынь, – Полякову стало неуютно от такого ответа. – И хотел, чтобы и меня не было… Да. Я ему не позволял присваивать чужие энергоматрицы. Ты всё ещё не понял… – древний, казалось, заглянул в каждый тёмный закоулочек его памяти. – Мы всегда жили вместе и друг для друга, а вы разделены и ваш индивидуализм, и конкуренция убивает вас как вид…»

«А как же принцип эволюции? Как же пищевые цепочки? Борьба видов?» – комиссар вывалил всё, что знал или когда-либо слышал о биологии.

«Нет никакой борьбы видов. Есть симбиоз – взаимодополняющее сосуществование, где каждому виду предусмотрена своя роль в поддержании великого равновесия…»

«Ладно, я понял, – прервал древнего Поляков. – Великое равновесие, все друг другу помогают, – он залез в карман, достал маленький белый осколок и протянул древнему. – Может поможешь мне определить того, кто произвёл этот материал».

Древний зашевелил усиками-антеннами и поочерёдно каждой дотронулся до кусочка энергокерамометалла, лежащего на ладони Полякова.

«Это произвели те, кто потерял свой свет…» – туманно начал веспид.

«Можно поконкретнее, без иносказаний», – попросил комиссар.

«Тот, кто носил на себе это, связан с тобой…»

«Так, понятно, – перебил его Поляков, – конкретики не будет. Хорошо. Задам прямой вопрос – балгры или гелане имеют отношение к этому материалу?»

«Гелане – нет, балгры… нет, – ответ древнего звучал уверенно, – но есть на его структуре следы повреждений от оружия балгров».

«Это я и сам знаю, – скривил губы комиссар – он был недоволен ответом. – Может быть ты знаешь о цитаделях балгров на гравиструнах…»

«Знаю, – подтвердил веспид. – Они забирали энергию из мира непроявленных состояний и тратили на свой мир…»

«Хорошо, – кивнул головой комиссар. – Тогда для чего геланам люди?»

«Скрывающие свет не могут жить без людей, – веспид впервые посмотрел прямо на Полякова – было удивительно видеть себя в огромном множестве отражений в фасетчатых глазах древнего. – Они отказались от того, для чего были созданы и теперь их мир пуст, и они вынуждены так поступать».

«Ясно – ещё одни присваиватели чужого, – усмехнулся Поляков. – И, к сожалению, они меня наняли…»

«Мне пора, но выполни мою просьбу, – веспид стал отталкиваться лапами от поверхности холма и понемногу заползать обратно в пещеру, – когда я скроюсь внутри, выстрели из своего оружия по холму».

«А если это тебя убьёт? – удивился Поляков. – Ты ничего не перепутал в словах?»

«Так и должно было быть, – веспид был спокоен. – Балгр желал моей смерти и он её получит, но он уже стал пленником твоего мира и не сможет его покинуть даже после изменения… Печальна будет его судьба, когда встретит он змея из бездны…»

Древний замолчал, но продолжил работать передними лапами, запихивая своё тело внутрь пещеры, и когда снаружи остался один лишь кончик хоботка, то Поляков сквозь шум услышал его голос:

«Он скоро появится и будь осторожен со скрывающими, – хоботок исчез в пещере и веспид произнёс последнюю просьбу. – Запечатывай вход – мне пора на покой».

Комиссар достал дефазировщик, прицелился чуть выше прохода внутрь холма и нажал на спусковой крючок.

На месте пещеры на поверхности холма с зелёными полосами появилось свежее светлое пятно расплавленного песчаника. И тут комиссар оторопел – рядом красовалось ещё одно светлое пятно.

– Так я не первый,.. – пробормотал Поляков. – Кто-то уже здесь был до меня…

Он поднялся к верхнему светлому пятну и, поднеся поближе к поверхности браслет на левой руке, приказал интеллекту анализатора исследовать холм в глубину.

– Проклятие! – образ, переданный в сознание, вызвал у комиссара оторопь. – Сколько же вас здесь!

Веспиды располагались под толщей песчаника на небольшом расстоянии друг от друга и смотрели во все стороны света. От некоторых наружу тянулись ходы, которые анализатор обозначил, как слои с изменённой плотностью.

– Как вы выжили, если все остальные исчезли?!

«Мы здесь для того, чтобы сохранить память, – пришёл тихий ответ. – Остальные изменились… Не теряй времени – он тебя уже ищет…»

Голос древнего в сознании Полякова превратился в шёпот и растворился в белом шуме, в котором изредка ещё проскакивал тоненький писк. Комиссар стал быстро подниматься по пологой поверхности холма и вскоре достиг его вершины. С самого верха открывался прекрасный вид во все стороны – с одной стороны пустыня с редкой растительностью и тёмными шпилями вдалеке, накрытыми белёсой дымкой облаков, с другой – растрескавшаяся поверхность высохшего озера, простирающаяся за горизонт.

– Странно, – тихо произнёс комиссар, – куда делась вся вода?

«Вода проникла через водоупорные слои и исчезла в глубинах планеты», – раздался бодрый голос того, кого комиссар желал услышать больше всего и по которому начал откровенно скучать.

«Рад, что ты нашёл меня, Теф!» – на лице комиссара появилась искренняя едва заметная улыбка.

«Ну и дел мы с тобой натворили босс! – в голосе Терафима звучали ноты восхищения. – Всю вселенную перевернули!»

Комиссар усмехнулся и стал спускаться к высохшему озеру-морю. Идти вниз было легко – поверхность холма была твёрдой и шершавой и подошва ботинок по ней не скользила, но приходилось постоянно смотреть себе под ноги – на темном окаменевшем песчанике выделялись светлые пятна, которые анализатор браслета идентифицировал как недавно запечатанные ходы. Провалиться в один из них в планы комиссара не входило.

Снизу холм выглядел совершенно обычно, а вот поверхность озера-моря вызвала у Полякова неподдельный профессиональный интерес. Он присел на корточки и отломил краешек сухой корки. Верхний её слой был похож на слюдяное стекло, а нижний оставлял на пальцах тонкую восковую плёнку. Комиссар поднёс пальцы к носу и уловил резкий мускусный запах.

«Теф, что это за вещество? Можешь определить?»

«Хи-хи-хи, – противным тонким голосом засмеялся Теф. – Не знал, что моего босса так интересуют испражнения изоптеров».

«Ты не веселись, а объясни мне, – сухо произнёс комиссар, – откуда это вещество взялось в озере».

«Здесь всё понятно – изоптеры купались в озере и гадили, – продолжил веселиться Теф. – Некультурные были».

«Давай уже без шуточек, – комиссар не удержался и всё-таки улыбнулся. – Мне довелось ночевать в одном странном месте и там все стены были вымазаны подобной дрянью, – он потёр указательным и большим пальцами друг о друга, – а стёкла были такого же цвета и вида, как эта твёрдая корка».

«Босс, разумные инсектоиды, потому и разумные, что ничего не выбрасывали, а всё пускали в дело!»

«Ты мне лучше расскажи, что мы с тобой такого натворили и где ты был».

«Чуть позже обязательно, – пообещал Теф, – а сейчас нам нужно срочно найти укрытие».

«Подожди – я здесь уже второй день и ничего опасного не заметил. Да и древний говорил, что здесь никого нет».

«Это он говорил о живых существах, – кивнул головой Теф, – а вот о местном климате он не сообщил».

«Можем вернуться туда, где я ночевал, – предложил комиссар. – Там было спокойно».

«Хорошо, – согласился Теф и в голове Полякова пронёсся лёгкий ветерок. – Это недалеко – я смогу открыть портал по горизонту местного гравиполя».

Комиссар не успел ничего понять и почувствовать, как оказался стоящим перед высоченным коричневым шпилем с круглыми слюдяными окнами и проходами-коридорами, ведущим внутрь.

«Мой босс здесь провёл ночь? – многозначительно произнёс Теф. – Ого-го-го, как интересно!»

«Что интересно? – не понял Поляков. – Здание, как здание – напоминает муравейник…»

«Термитник, – поправил его Терафим. – Это здание построили разумные изоптеры».

«Хорошо, что их сейчас здесь нет и все апартаменты свободны – выбирай любой».

«Хочу у окошка! – заголосил капризным голосом Теф. – Я первый занял!»

«Теф, – спокойным голосом произнёс комиссар. – У тебя нет ручек и ножек, ты находишься над моим правым плечом… Так каким же образом ты хочешь быть у окошка?»

«Вот видишь какой я заботливый! Я и тебе место занял!»

Поляков усмехнулся и пошёл к ближайшему проходу. Он уже знал внутреннее устройство шпиля и не удивился, когда он снова оказался в центральном зале. Зато удивился Теф:

«Ого! Сколько тут личинок внизу!»

«Прости, – опешил комиссар. – Не вижу ничего…»

«Да вот же, внизу! – Теф привлёк его внимание к тёмным продолговатым коконам, – но… Они уже никогда не раскроются… Э-эх, жаль…»

«Ладно, энтомолог, – вспомнил вдруг комиссар ещё одно непонятное ему слово из мира биологии, – восхищаться и грустить у нас нет времени – скоро станет темно и…»

«Да-да! Скорее выбирать комнату! – радостно засуетился Теф. – Нам вон в тот проход!»

В прошлый раз в сумерках комиссар не заметил небольшого прохода и воспользовался ближайшим, но оказалось, что этот действительно был удобнее и в нём на стенках было меньше липкого воскообразного налёта.

Оказавшись на самом верху шпиля, комиссар сел около мутного слюдяного окна и прислонился к тёплой стене. Теф молчал, а Поляков не спешил первым начинать разговор. Он достал из кармана маленький обломок энергокерамометалла и стал рассматривать его в сумеречном свете.

«Что мой босс хочет обнаружить в этом обломке?» – подал голос Теф.

«Древний сказал, что тот, кто носил его на себе связан со мной, – задумчиво произнёс комиссар. – Может у тебя есть какая-то версия?»

«Ну-у, – протянул Теф. – Ты пересекался с ним в деревне Соловьи, общался с тем, кто помог ему выжить на Терисе…»

«Это и мне приходило в голову,.. – Поляков повернул к себе обломок брони обратной стороной. – А что, если, он произведён из земных ресурсов?»

«Смелое предположение, – улыбнулся Терафим, – но, нет…»

«Ты обещал рассказать, где ты был, – комиссар убрал кусочек энергокерамометалла в карман и повернулся к окну, – и что мы такого натворили»,

За окном стало настолько темно, что комиссар уже не видел даже собственных рук.

Время и пространство взорвалось и сорвало Тефа с плеча комиссара. Полёт в неизвестность напоминал ему движение в светящейся молочной реке. Его влекло в неизвестную точку пространства, а река света двигалась сначала быстрее его, а затем поменяла направление и потекла в обратную сторону. Теф мог лишь наблюдать – полёт сквозь увеличивающие свою мерность измерения, был наполнен восторгом и радостью – он возвращался домой.

Семеро существ соединили свои сознания и спустились к фазовому переходу пространства и времени. Там их ждал страж и закон. Он был их другом. И он нуждался в помощи. Волна преобразования пожирала время и уже уничтожила несколько инвариантов творения. Страж ждал решения. И оно было найдено. Существа отсекли погибающую временную составляющую от плоскости реализации и перенесли точку воплощения инвариантов творения на небольшой шаг в будущее. Запустили встречное пожирание временной составляющей. Волна хаоса из будущего встретилась с волной из прошлого и схлопнулась. Свободная энергия хаоса наполнила инварианты творения столь необходимым для развития всего живого ресурсом.

«Ничего не понял, – нарушил тишину комиссар, – существа, времена, пространства… Бред какой-то…»

«Ну-у, босс, – протянул Теф, – я же объяснил, это был не я, а какое-то коллективное существо…»

Низко висящие облака скрывали свет звёзд, не позволяя их холодным лучам пробиться сквозь вязкую чернильную тьму, и когда в этом пустынном мареве вспыхнула первая фиолетовая молния, комиссар вначале даже подумал, что это ему померещилось. Он приник к слюдяному окну и всмотрелся в непроглядную тьму. Следующая молния не заставила себя ждать – она возникла прямо в перистом облаке и ударила в остывший верхний слой песка. В короткий миг её жизни она расщепилась на множество ответвлений и рассыпалась затем тающими искрами. За ней последовала следующая и следующая…

«Надеюсь сюда они не проникнут, – произнёс комиссар, глядя через слюдяное окно на гуляющие по ночной пустыне электрические разряды. – Так ведь, Теф?»

«Босс может быть спокоен, – мыслеголос Терафима излучал прямо вселенское умиротворение, – изоптеры дело знали и построили свой дом с защитой от квантового шторма…»

«Что?.. Подожди… – перебил его комиссар. – Ты утверждаешь, что мы сейчас наблюдаем то же самое, что может квантовый генератор в браслете?»

«А что, это так удивительно? – сощурился Теф. – Босс умеет запускать торсионный задатчик гелан…»

«Проклятье… – спящая в комиссаре ярость приоткрыла глаза, – эти чёртовы гелане заковали меня в наручники!»

«Чёртовы гелане, хи-хи… – прыснул от смеха Теф. – Босс обладает потрясающим юмором, хи-хи…»

«Чего это ты развеселился? Давай думай, как нам свалить отсюда!» – прошипел Поляков.

«Балгро-гелан, хи-хи… гелано-балгр… У-ух, уморил!» – Теф не обращал никакого внимания на разозлившегося комиссара.

Поляков попытался стянуть с правой руки золотой браслет, но не обнаружил ни защёлки, ни соединителя – браслет был сделан точно по его руке и не мог быть снят.

– Проклятые рабовладельцы! – зло произнёс он и направил разрядники квантового генератора правого браслета на запястье левой руки, представляя, как тонкие переливающиеся лучи потока частиц впиваются в металл и разрывают в нём атомарные связи.

«Э-э… – Терафим наконец успокоился и обратил внимание на Полякова, – ничего не получится – гелане не наивные дураки, а ты не первый…»

«Что?! – опешил комиссар. – Были и другие?»

Теф промолчал. И в наступившей тишине Поляков услышал, как квантовый генератор правого браслета издаёт едва слышные щелчки. Он поднёс правое запястье к уху и прислушался к звукам, идущим из глубины металла. Каждый щелчок сопровождался коротким писком и каждый щелчок раздавался именно в том момент, когда за окном сверкала очередная фиолетовая молния.

«Так они связаны? – сознание комиссара пронзила неожиданная догадка. – Квантовые разряды за окном влияют на генератор, а он через торсионный задатчик вторгается в моё сознание?»

«Мой повелитель невероятно мудр и мысль его подобна стреле, пущенной из лука рукой лучшего охотника, – лучился раболепием Теф. – Прямо в цель!»

«Прекрати дурачиться! Это очень серьёзно! – от проскользнувшей в его голове догадки, Полякову было совсем не до шуток. – Все обитатели этого мира попали под воздействие…»

«И поубивали друг друга, – мрачным голосом закончил за него Теф. – Процессы в здешнем мире вызвали полевые возмущения и, несмотря на всю свою разумность, местные обитатели, обладающие коллективным сознанием, не смогли им противиться».

«А как же древние? – комиссар вспомнил о спрятавшихся в холме веспидах. – Как они устояли?»

«Они выработали какой-то защитный механизм, но… – Теф грустно вздохнул, – дни их сочтены».

Остальную часть ночи они провели в полном молчании. Рассвет обозначил себя робким потоком слабого света через мутное слюдяное стекло. Комиссар размял затёкшие от долгого сидения мышцы и стал пробираться к выходу.

Снаружи было уже совсем светло и едва в воздухе появился серый клубящийся туман, комиссар шагнул в него не раздумывая.