Розовый цвет безоблачных небес и лёгкий океанский бриз, несущий сладкие запахи цветущих растений и терпкий солоноватый запах моря. Поляков стоял на террасе лазурной крепости и смотрел на вечный рассвет, наслаждаясь видом и спокойствием природы этого дивного мира. Даже проникавшая в его сознание хоральная музыка не раздражала – она стала для него чем-то вроде обычного пения птиц и без неё это место он себе уже не представлял.

«Кто бы мог подумать, – размышлял комиссар, – что я так полюблю классическую музыку.»

«Возможно, – подал голос Теф, – знаменитые композиторы твоей планеты черпали своё вдохновение у гелан».

«Ты хочешь сказать, что и церковь тоже?» – усмехнулся комиссар.

«Не исключено, – подмигнул ему Теф. – Гелане очень благосклонно относятся к твоему виду и ревностно оберегают его от контактов с другими цивилизациями».

«Ну, похоже, – улыбнулся тонкими губами Поляков, – мы с тобой в этом тоже поучаствовали…»

«А ведь королева тебе понравилась, – хитро посмотрел на него Теф, – и я даже, прости босс, считал твой животный интерес в сторону молодой нагини».

«Теф, давай без грязных намёков. Ты мне обещал рассказать, где мы были».

«Прости, босс, совсем старый стал, кхе-кхе,.. – скрипучим голосом заговорил Теф. – Поэтому слушай сказку, что есть быль.»

Комиссар вздохнул и сел на тёплые лазурные плиты террасы.

«Так во-от, – продолжил Теф, – когда я покинул тебя, сразу после прибытия, то пошёл разведать, значит, а куда же мы попали… Кхе-кхе… И обнаружил, что мы находимся на огро-омном острове, окружённом, этими самыми, значит, льдами…»

«Минутку, – перебил его комиссар, – это же противоречит законам природы».

«Не перебивай старших, кхе-кхе,.. – покашлял Теф. – Ну, да, значит, так я и подумал. И стал искать источник откуда исходит меняющее климат поле… Во-от… Тут у меня голова и разболелась».

Комиссар смотрел на лазурные башни цитадели гелан, на струящийся вдоль высоких стен тёплый воздух и думал, что, возможно, они и не зря попали на этот остров и освободили людей. Но мысль о том, что люди, будучи не в силах стряхнуть с себя наваждение от наложенных нагами на их сознание программ подчинения, могли остаться на своих рабочих местах, в полях и деревнях и замёрзнуть насмерть, не давала ему покоя. И ещё его беспокоило странное дрожащее марево, появившееся недалеко от него на террасе и непохожее на обычное движение тёплого воздуха. Марево становилось то больше, то меньше, иногда в нём угадывались смутные очертания зданий, а иногда двуногих человекоподобных существ. Поляков встал и подошёл к мареву поближе:

«Теф, тебе ничего не кажется странным?»

«Босс, – встревоженным голосом произнёс Терафим, – думаю, нужно срочно покинуть это место – чувствую полевые изменения структуры пространства».

«Пожалуй», – кивнул Поляков и был сбит с ног выскочившей из марева механической тварью.

Комиссар отлетел на несколько метров и инстинктивно попытался сгруппироваться, но обнаружил, что не может пошевелить ни рукой, ни ногой – всё его тело было опутано прозрачной сетью, что сдавливала и лишала движения.

«Теф! – проорал комиссар. – Сделай, что-нибудь!»

«Босс! – откликнулся тот. – Я стараюсь!»

Механическое существо перепрыгнуло через Полякова и, схватив его сзади своими манипуляторами, потащило словно мешок к дрожащему мареву, оказавшемуся порталом в неведомый мир.

Когда он пришёл в себя после перехода, который немного отличался от привычного ему, то обнаружил, что лежит на булыжной мостовой, ярко залитой солнечным светом.

«Ах ты тварь! – на комиссара накатила ярость. – Не позволю таскать себя словно вещь!»

С правого браслета сорвалась ярко-голубая молния и впилась в опутавшую его прозрачную сеть. Сеть почернела и осыпалась прахом на белые от дневного света булыжники площади. Механическая тварь стояла в нескольких метрах перед ним и спокойно наблюдала за его действиями, покачиваясь и вращая головой. Это было искусственное создание около трёх метров ростом, передвигающееся на двух задних конечностях и использующее передние манипуляторы словно руки. Голова твари была похоже на собачью – с вытянутой мордой, со смотрящими вперёд глазами и поворачивающимися ушами-локаторами наверху, его черепная коробка была открыта и в ней шевелилась какая-то зелёная биомасса, похожая на икру рыбы и вызывавшая у комиссара стойкое чувство омерзения. Тварь подняла передние манипуляторы, которые превратились в оружейные стволы квадратного сечения, и направила их на комиссара.

«Чёрт!» – комиссар прыгнул как можно дальше от того места, где стоял и, совершив кувырок, умудрился выхватить дефазировщик из поясного крепления.

Полетевшая во все стороны каменная крошка показала, что механическое создание шутить не намерено и наверняка получило приказ на уничтожение комиссара. Поляков, вскочив с нагретой булыжной мостовой, два раза, не целясь, выстрелил в голову твари из дефазировщика. Чужеродный механизм показал чудеса ловкости и отпрыгнул в сторону от разразившегося, на месте, где только что была его голова, локального квантового шторма. Комиссар ощутил хлопок поля преломления, что создал Теф, и оно было очень кстати, поскольку интеллект твари рассчитал модель поведения комиссара и произвел по тому два выстрела подряд из каждого орудия, упреждая его возможную реакцию. Кипящие и клокочущие искры медленно стекли по тонкой границе поля преломления пространства на брусчатку площади. Поляков прицелился в застывшее в ожидании его дальнейших действий механическое существо и два раза нажал на спусковой крючок дефазировщика. Квантовый шторм разразился справа и слева от белоснежной металлической на вид твари, а сама она, отпрыгнув в очередной раз, ударилась спиной о стену, что огораживала площадь. Миг. Один только миг. Он так короток и так долог. Пока кишащий в своём прозрачном контейнере интеллект механического создания проверял состояние всех устройств роботизированного тела, оценивал диспозицию на поле боя и рассчитывал дальнейшие ходы, прошёл миг. Но именно этого мига хватило комиссару, чтобы прицелиться и нажать на спусковой крючок ещё один раз. Две тонких тёмных струны впились в копошащуюся в голове твари биомассу и взорвали её изнутри. Механическое существо дёрнуло в агонии всеми своими конечностями и упало на горячие камни площади.

«Это что за мерзость?» – комиссар подошёл к белому металлическому телу твари с красными и синими полосами на передних манипуляторах и посмотрел на бурлящую и дурно пахнущую массу, что вытекала из контейнера на голове искусственного создания.

«Несомненно робот!» – произнёс Теф.

«Да я не про механизм…» – Поляков отступил на пару шагов – биомасса постепенно расползалась по булыжной мостовой.

«А-а, это… – протянул Теф. – Это разумный планктон с одной водной планеты…»

«Так я воевал с планктоном?» – брезгливо произнёс комиссар.

«О, да! Ты теперь достоин звания – „Кит – победитель планктона“!» – улыбнулся Теф.

«Я серьёзно!»

«Ну ладно, ладно… – Теф сменил шутливый тон на серьёзный. – Это представители модифицированного протобиома».

«Вот ни разу не стало легче, – усмехнулся комиссар. – Хорошо, пойдём осмотримся, куда нас планктон затащил».

Всё вокруг было таким обычным и знакомым комиссару – солнце на голубом небе, кучевые облака, растущие вокруг высокие деревья, отвалившаяся местами штукатурка на белой стене и ползущий по ней плющ с треугольными тёмно-зелёными листьями. Даже лежащая неподвижно механическая тварь была похожа на произведение безумного конструктора с его родной планеты. Шум ветра, пение птиц… И доносившиеся до слуха Полякова звуки большого города. Комиссар пошёл на звук движущихся автомобилей, разумно полагая, что таким образом он выйдет на улицу, где и сможет узнать больше об этом месте.

Улица была широкой, со свежим, ещё пахнущий битумом, асфальтом, проезжей частью в несколько полос в каждую сторону, фонарями освещения на высоких металлических столбах, работающими светофорами на пешеходных переходах, аккуратными бордюрами и тротуарами с заботливо подстриженными деревьями, и деревянными скамейками, что должны были пленять уставших пешеходов возможностью присесть и отдохнуть, наслаждаясь видами ухоженного уютного города. Мимо комиссара по проезжей части в одну и другую сторону проносились автомобили, так напоминавшие ему родной дом. Поляков смотрел на них и думал, что что-то есть в них такое, что вызывает в нём ощущение нереальности происходящего. И тут он наконец сообразил – все машины были чёрного цвета, с полностью чёрными передними, задними и боковыми окнами, на некоторых из них даже имелись металлические жалюзи.

«Я видел этот „Плимут“ и этот „Кадиллак“, – ошарашенно произнёс он. – Они не пошли в производство… А эту машину создал… Чёрт! Забыл его имя… Она должна была стать „ракетой“ от „Дженерал Моторс“».

«Рад, что ты преодолел ещё один барьер», – улыбнулся Теф.

«Подожди радоваться, – перебил его комиссар. – Но где все люди?»

Комиссар вглядывался вдаль и не видел ни одной живой души. До его слуха донёсся звон церковного колокола. Поляков повернул голову и увидел невдалеке – всего в паре кварталов скромную белую церковь с золотым крестом на башне в окружении деревьев с белоснежными стволами. Несколько машин подъехало и остановилось перед церковью.

«Нам туда», – уверенно произнёс комиссар и пошёл по направлению к церкви.

Пока он быстрым шагом шёл по тротуару, заметил одну интересную особенность здешнего мира – далеко впереди и позади него все объекты искажало сильное дрожащее марево, словно земля была нагрета жарким июльским солнцем и тёплые струи воздуха, устремляясь вверх, создавали знакомую с детства оптическую иллюзию, скрывавшую за собой реальный мир.

Территория вокруг церкви была ухоженной – невысокая каменная ограда, дорожки, цветники с красными и жёлтыми цветами, аккуратно подстриженный газон и высокие, едва ли не выше самой церкви, берёзы. Двери церкви были открыты, а внутри горели свечи. Комиссар мельком глянул на четыре, припаркованных прямо перед оградой, машины и поспешил внутрь, надеясь встретиться с их владельцами.

Атриум церкви встретил его прохладой и Поляков ненадолго остановился, давая глазам привыкнуть к смене освещения. Ноздри его щекотал запах ладана, а до слуха доносилось хоральное пение и звук органа. Он неспеша вошёл в центральный неф и огляделся. Высокий сводчатый потолок, витражи в окнах и… Пустота.

«Где же хозяева машин?» – подумал он.

«Здесь никого нет», – отозвался Теф.

«А кто тогда поёт и играет на органе?»

«Это не совсем так», – загадочно ответил Терафим.

Поляков приблизился к алтарной ограде и посмотрел на распятие – Спаситель висел на кресте, слева и справа от него горели свечи. Музыка стихла и в церкви установилась звенящая тишина. Поляков обернулся и заметил, что церковные сюжеты в витражах изменились.

«Интересная технология», – отметил он.

Теф улыбнулся и промолчал. С улицы донёсся звук уезжающих автомобилей. Поляков поспешил на выход, но не успел – ещё в атриуме он заметил, что все четыре машины одна за другой выехали со стоянки. Он вышел на улицу и не узнал её. Вместо пыльной площадки для автомобилей была асфальтовая дорога, а вместо низенькой церковной оградки из оранжевого кирпича – белая стена с квадратными колоннами и кованными решётками забора. Там, где ещё совсем недавно была дорога, по которой он пришёл, теперь стояли высокие каменные дома. В направлении, куда уехали машины, комиссар заметил появившуюся широкую дорогу, с оборудованным пешеходным переходом, а за дорогой были сельскохозяйственные поля.

«Поля? В городе? – опешил комиссар. – Это, что-то новое…»

И тут комиссара кто-то легонько толкнул – мимо него пробежали мальчик и девочка. Мальчик был примерно восьми лет, одет в светлую майку, суконную кепку, синие штаны с подтяжками и коричневые ботинки. На девочке лет десяти было лёгкое платье в синий горошек, белые носочки и синие сандалики на ногах.

«Эй! – помахал им вслед комиссар. – Постойте!»

Девочка и мальчик не остановились, продолжив играть в догонялки.

«Совсем, как я в детстве со своей сестрой, – подумал комиссар и попытался привлечь внимание детей ещё раз. – Эй! Постойте!»

Он побежал за ними по улице. Дети остановились на переходе, дождались, когда загорится разрешающий свет светофора и, взявшись за руки, дружно перешли дорогу. Комиссар не успел. Как только он подбежал к переходу, загорелся красный свет и поехавшие по дороге машины преградили ему путь.

«Теф! Включай проклятый деатомайзер!» – приказал он и ступил на проезжую часть.

Машины и не думали тормозить. Он шёл через дорогу, а они, не сбавляя скорости, проносились через него. Но в отличии от прошлого раза, он не видел устройства машин и не видел, так не понравившиеся ему внутренние органы пассажиров. В этот раз, ощущение было такое, что он словно попадал в сгусток желе и единственным неприятным моментом явился эффект замедления его шагов.

«Чёрт! – комиссар вышел на другую сторону улицы. – Куда они подевались?»

Он смотрел на зелёные поля и искал глазами – не мелькнёт ли где среди стеблей свеклы белое платьице в горошек или светлая майка. Комиссар присмотрелся к следам на мягкой земле и увидел, что те ведут в глубь полей. Он улыбнулся и, стараясь не потерять отпечатки башмачков и сандалий, пошёл вслед за ними. Следы оборвались прямо посредине свекольного поля. Поляков поискал их, обойдя это место кругами, но следы прерывались и больше нигде не обнаруживались. Но также он теперь не видел и дороги с машинами – прямо за полем стояли пяти и шестиэтажные каменные дома, росли берёзы и липы.

«Теф! С моим сознанием всё в порядке?»

«О великий и наиразумнейший повелитель, – заискивающим голосом залепетал Терафим. – Голова твоя находится в добром здравии и свободна от какого-либо воздействия…»

«Прекрати дурачиться! – прошипел он. – Что это за место такое?»

«Босс! Погляди вон на тот дом! – Теф перевёл его внимание на одно из открытых окон в шестиэтажном доме. – Тебе кто-то оттуда машет.»

Комиссар уже и сам заметил, что одно из окон открыто настежь и оттуда, привлекая его внимание, машет рукой пожилой мужчина.

Поляков побежал по полю и остановился только перед входом в дом. Это был самый обычный одноподъездный дом – четыре квартиры на этаже, широкая каменная лестница с кованными перилами, лифт в сетчатой клетке шахты и льющийся через окно в крыше дневной свет. Подъезд подарил прохладу, звенящую тишину и запах сырости, идущий из подвала. Поляков остановился около шахты лифта и уже схватился за ручку, чтобы открыть дверь, но передумал и пошёл наверх пешком. Лестница и подъезд выглядели ухоженно – ступени не обшарпаны, мусор не валяется, светлые серо-зелёные стены с цветочным рисунком и гипсовой лепниной, создававшие ощущение недавнего ремонта, а двери с большими номерами квартир, как на подбор, новые, словно только что с завода. Комиссар поднялся на шестой этаж и остановился перед дверью с номером двадцать два. За дверью было тихо и Поляков решился постучать. Стук в дверь словно гром разнёсся по всему подъезду и отразился долгим эхом.

«Удивительно, – подумал комиссар, – я ведь стучал совсем несильно»,

Шагов за дверью он так и не услышал. Не услышал, как открывается защёлка замка и поворачивается ручка. Дверь бесшумно отворилась и на пороге появился обитатель квартиры.

– «Жирный»! – опешил комиссар. – Этого не может быть!

– Рад, что ты добрался, – на его круглом лице с бакенбардами заиграла улыбка и он пригласил своего гостя зайти внутрь.

– Подожди, – Поляков закрыл за собой дверь и проследовал за обитателем квартиры дальше. – Как ты здесь оказался?

Пожилой мужчина проводил его на скромную по размерам кухню и показал на деревянный стул около небольшого столика, на котором уже стояли две фарфоровые чашки.

– Присаживайся, будем пить чай.

Комиссар удивлённо обвёл взглядом простенькое, но уютное помещение:

– Мы с Дженни такую кухню хотели себе сделать, но мастера настояли на том, что зелёные стены не модно.

– Видишь ли, – улыбнулся пожилой мужчина, – этот мир является…

– Мне не до краёв, – попросил его комиссар, глядя, как терпкая ароматная жидкость льётся из заварного чайника в его чашку.

– Этот мир, – улыбнулся хозяин, – очень нужен и важен для мироздания, в нём кроется огромный потенциал и возможности…

– А где все жители и кто эти дети? – Поляков отпил из чашки и был поражён многогранностью вкуса и послевкусия самого обыкновенного чая. – Что за сорт? Никогда не встречал подобного.

– Сорт в твоём мире, так и остался не выведенным, – посмотрел на него хозяин. – Он был невыгоден с точки зрения массового производства и не приносил никакой прибыли компаниям.

– То есть ты хочешь сказать, что здесь собраны все уникальные произведения?

– Нет, – вздохнул пожилой мужчина и сел на стул прямо напротив комиссара. – Вот ты меня назвал «Жирным». А как зовут его на самом деле ты знаешь?

– Нед Порст.

– Знаешь, но никогда его так не называл. А всё потому, что у тебя не хватало сил, чтобы переступить через грань. Грань, которую ты сам же себе и воздвиг.

– Не понимаю, – комиссар собрался поставить чашку с чаем на блюдце, как ему в голову пришла идея – он перевернул блюдце и прочёл название серии и дату выпуска. – Подожди, посуда этого завода, тоже, никогда не выпускалась под таким названием.

Комиссар вернул блюдце на стол и поставил на него чашку:

– Можно я тебя буду называть Недом?

– Если тебе так удобно… – улыбнулся пожилой мужчина.

– Спасибо, будет проще, – сложил губы в подобие улыбки комиссар. – Сразу вопрос – чей это робот и что это за способ перемещения между мирами?

– Робот – мой, – с улыбкой посмотрел на него Нед. – Надеюсь, он тебя не сильно потрепал. Он был нужен, чтобы привлечь твоё внимание и вызвать интерес. Нет, он не собирался тебя убивать…

Комиссар с сомнением посмотрел на Неда, а тот, как ни в чём не бывало продолжил:

– Способ перемещения между мирами абсолютно такой же, что практикует твой помощник, которого представители цивилизации Павшего Света прозвали Терафимом.

– Ты знаешь о нём, – недоверчиво посмотрел на добродушного хозяина Поляков и, увидев улыбку, кивнул. – Хорошо, но разве нельзя было привлечь моё внимание другим способом? Менее травматичным?

– Прости, – с теплотой в голосе произнёс Нед. – Мне нужно было увидеть твои возможности, но так, чтобы гелане этого не поняли.

– Почему ты называешь гелан представителями Павшего Света?

– Ты ещё не понял? – удивился Нед. – Попробую объяснить попроще. Каждая частичка этого творения несёт в себе определённое количество света и тьмы. В ком-то больше одного, в ком-то больше другого. Это нормально. И каждая частичка стремится к равновесию… Или не стремится. Вот гелане, например, являются частичками света, но стремятся к тьме, а балгры – наоборот, тьма стремящаяся к свету.

– А что же правильно? – спросил комиссар. – Как должно быть?

– Должно быть,.. – усмехнулся Нед. – Вечное движение – одна энергия должна перетекать в другую, увеличивать потенциал и так по кругу. Вечному кругу…

– Немного не понятно, – задумчиво проговорил комиссар.

– Хорошо, – Нед встал со стула и подошёл к открытому окну. – Вот подойди сюда и посмотри на улицу.

– А что я там не видел, – вставая со стула, пожал плечами комиссар. – Пустая улица, ну может маши…

Комиссар глянул вниз и осёкся – по широкой улице плотным потоком ехали разноцветные автомобили, на тротуарах было полно людей в чистых праздничных одеждах, на противоположной от квартиры Неда стороне дороги стояли дома с магазинами на первых этажах, чьи яркие вывески и витрины манили горожан, предлагая им различные товары.

– Этого всего не было! – уверенно произнёс Поляков.

– Было! – также уверенно ответил ему Нед. – Это твоя грань, за которую ты так и не переступил, чтобы всё это видеть…

– Подожди, – прервал его комиссар, – но я же видел детей!

– Своих детей, – взгляд Неда был полон сочувствия.

– Да! Мы хотели завести детей, – сжал губы до тонкой ниточки комиссар, – но она отказалась!

– И те, так и остались в поле вероятности, после чего попали в этот мир, – грустно кивнул Нед.

Комиссар отвернулся от окна и посмотрел на небольшой кухонный столик, на котором стояли две чашки с недопитым чаем:

– Что ты от меня хочешь?

– Присядем, – серьёзно посмотрел на него Нед.

Комиссар послушно сел и взял в руки чашку с ещё тёплым чаем.

– Этот мир, как я тебе уже говорил,.. – Нед налил себе в чашку чая до самых краёв и, проследив взгляд комиссара, улыбнулся. – Мне нравится, чтобы чашка была полна… Этот мир является запасником энергии для мироздания. Сюда попадают те энергии, которые были сброшены в процессе эволюции…

– И мои дети? – внимательно посмотрел на него Поляков.

– И мысли о твоих детях, в том числе, – поправил его Нед и продолжил. – Из этого мира аморфная энергия восполняет затраченный ресурс на вечное самопознание и развитие. И вход в этот мир закрыт самими законами вселенной. Как говорит твой помощник – квантовая физика. Что может быть проще и сложнее, чем преодолеть потенциальный барьер?

– А горожане? А ты? Как вы сюда попали?

– Мы не попали, – вздохнул Нед. – Мы и есть истинные жители этого мира. Мы все разные и занимаем разные этажи. Но на шестых этажах домов кого-либо обнаружить будет ох как не просто.

– Хорошо, – комиссар упёр свой взгляд прямо в глаза Неда и сказал по слогам. – Ещё раз – Что ты от меня хочешь?

– Этот мир подвергся разграблению, – серьёзно и не отводя взгляда ответил Нед. – Кто-то высасывает жизнь этого мира, но не возвращает взамен ничего. Я хочу, чтобы ты нашёл вора. Ты ведь комиссар, несущий гармонию и закон?

– Да, это мои слова, – согласился Поляков, – и я найду воров, но мне нужно знать, хоть что-нибудь о них.

– Пойдём в другое место, – Нед встал из-за стола и комиссар последовал его примеру. – Это рядом.

Они стояли на лужайке перед белой церковью и здесь всё было так, как комиссар увидел, когда прибыл сюда в первый раз – низкая ограда из красного кирпича и песчаная площадка для стоянки автомобилей.

– Да, этот мир восстанавливается, – предупредил вопрос комиссара Нед. – Зайдём внутрь.

В церкви всё было по-прежнему – играл орган и невидимые глазу певцы исполняли церковные гимны.

– Здесь всегда пусто? – поинтересовался у своего сопровождающего комиссар.

– Не всегда, – улыбнулся Нед. – Иногда я и другие… Хм… Долгожители этого мира приходим сюда. Сидим, молчим и слушаем.

Язычки пламени в свечах задрожали, а музыка органа и голоса певцов стали стихать.

– Идём скорее! – Нед поспешил к выходу и потянул за собой комиссара.

Они вышли из церкви и увидели, как четыре чёрных машины отъезжают со стоянки и, набирая скорость, уносятся вдаль по улице.

– Что ты видел? – поинтересовался Нед.

– Что и в прошлый раз, – удивился комиссар, – четыре чёрных машины с затемнёнными стёклами… А разве ты видел что-то другое?

– В том то и дело, – кивнул головой Нед, – что я вижу лишь четыре чёрные воронки, что забирают часть этого мира и уносят их с собой.

– Хорошо, а меня ты как видишь? – на всякий случай решил узнать комиссар.

– Таким же, каков ты и есть на самом деле, – успокоил его Нед, – две руки, две ноги, голова, глаза, рот, уши, на тебе одет костюм из структурированной кристаллической решётки сплава меди и натрия.

– Не понял, – комиссар посмотрел на свои руки и ноги. – Это ведь металлы, они не могут выглядеть как ткань…

– Могут, если их кристаллическую решётку особым образом сориентировать, – заверил Нед. – Но мы отвлеклись… Скажи мне, – взгляд его стал пронзительно острым. – Что за машины ты видел? Какой логотип у них?

– Если я правильно разглядел… – задумался комиссар. – То там был логотип в виде пятиконечной звезды. Но подожди! Когда я первый раз попал на улицу с автомобилями, то все машины были этой марки!

Нед погрузился в свои мысли и посмотрел на ограду церкви, которая медленно перестраивалась с белого высокого каменного забора на кирпичную невысокую оградку.

– Вот что, – сказал он через какое-то время. – Я скажу твоему помощнику, куда тебя перенести. А потом буду ждать тебя на чай.

Мир опять незаметно изменился и Поляков снова оказался перед дверью с цифрой двадцать два. Он спустился на один этаж и последовательно постучал во все двери квартир. Ему никто не открыл. Затем он проделал то же самое на четвёртом, третьем и втором этажах и всюду результат был один и тот же – эхо звучало словно раскаты грома, затихало и наступала тишина. Подъезд был пуст. Он вышел на улицу, обошёл здание и посмотрел вверх. Окно на шестом этаже было закрыто, а занавески задёрнуты. И когда он отвернулся от дома, то перед ним снова были поля со свеклой. А вдалеке, держась за руки бежали мальчик в светлой майке, суконной кепке и синих штанах с подтяжками и девочка в лёгком платье в синий горошек. Вдруг они остановились и посмотрели на комиссара. Он был на все сто процентов уверен, что видел их счастливые лица, словно они стояли от него всего в паре метров. Они махали ему руками и улыбались. Внутри комиссара что-то сжалось и к горлу предательски подкатил комок. Он со злостью выдохнул. Дети засмеялись и скрылись в поле.