«Успокойся! Ты мне всё сознание проорёшь! – попытался урезонить разошедшегося напарника Поляков. – Если я, из-за твоих воплей, перестану себя контролировать, то начну дёргаться и привлекать ненужное к нам внимание!»

«Прости, босс! У-ух! – не сдержался и напоследок ещё раз шумно выдохнул Теф. – Моя скромная персона не желает тебе мешать, но… Ты только представь, что значит находиться погружённым в плотный гель и не иметь возможности ни вдохнуть, ни выдохнуть…»

«По-моему ты не дышишь», – скептично заметил комиссар.

«Ну я так пробую тебе описать моё состояние в условиях того мира», – улыбнулся Теф.

«Хорошо, я понял, – мысленно кивнул ему комиссар, разглядывая сидящих за длинными деревянными столами разновозрастных людей, которые играли в шахматы под сенью парковых деревьев. – А здесь с тобой всё в порядке?»

«Да, босс! – напомнил о своём мерзком высоком голосе Теф. – Я готов!»

Место, куда направил их Нед Порст было самым обычным городом, ничем не отличавшимся от городов, какими их помнил Поляков. Он вышел из перехода в подвале пятиэтажного каменного дома с серым фасадом. Небольшое помещение было заполнено оборудованием межпространственного просачивания, которое по словам Тефа фонило так, что увидеть его мог даже слепой. Но, судя по всему, местные жители были менее чувствительны к подобным энергиям, чем его говорливый помощник, а возможно не обладали нужной аппаратурой или могли предполагать, что это всего лишь часть основания домовой лестницы. Поляков закрыл за собой дверь и услышал, как в её недрах сработал механический замок. Снаружи дверь ничем не выделялась на фоне кирпичной кладки основания лестницы.

«Вот, поэтому сюда до сих пор никто так и не проник», – усмехнулся комиссар.

«Не только поэтому, – поддержал его Терафим. – Помещение накрыто полем преломления и если у тебя нет специального оборудования, то хоть разбери все кирпичи…»

Поляков в этот момент подошёл к крашеной в розовый цвет деревянной двери, местами уже облупившейся и обнажившей старую блеклую зелёную краску, под которой проглядывались предыдущие слои коричневого и синего оттенка, с выломанным замком и разболтанной серой металлической ручкой. Дверь с лёгким скрипом отворилась и комиссар очутился в тесном дворе-колодце. И первое, что он сразу для себя отметил, было смешение сильных запахов шоколада и свежеиспечённого хлеба.

«Не хотел бы я здесь жить, – подумал Поляков, – и каждый день чувствовать эти запахи…»

«Очень даже аппетитно, м-м, – не согласился с такой оценкой Теф. – Кстати, нам направо в арку.»

Улица, на которой они оказались, имела булыжную мостовую с проложенными по ней ровно посередине трамвайными рельсами и очень незначительным движением автомобилей. Комиссар быстро перешёл на другую сторону и очутился перед входом в пекарню.

«Может зайдём? – предложил Терафим и вдруг завопил голосом маленького ребёнка. – Купи булочку! Ну купи булочку!»

«Тихо, – рыкнул на него комиссар, – у меня местных денег нет, а к воровству ты знаешь моё отношение.»

«Ну вот, хнык-хнык, – театрально обиделся Теф. – Не попробую маленькую булочку из пшеницы…»

«Ты как её есть-то собирался, умник?!» – усмехнулся комиссар.

«Э-э, – на секунду задумался Терафим. – Ну, глазами, например…»

«Ешь через витрину и пойдём уже», – скривился Поляков.

Улицы города были полны людьми, что спешили по каким-то своим делам с хмурым выражением на лицах – шли за покупками, после покупок, ехали с детьми, без детей, лечиться, учиться, работать, развлекаться, но всех их объединяло подавленное эмоциональное состояние.

«Интересно, почему эти люди выглядят так, словно у них разом умерли все родственники? – задумался комиссар. – Как я помню, у нас люди всегда старались произвести приятное впечатление друг на друга».

«Мы попали в такое время, когда на них свалилась огромная тяжесть перемен, – пояснил Теф. – Всем им сейчас очень нелегко, – и усмехнувшись добавил. – Ты вот на других показываешь, а себя-то в зеркале видел?»

«А что со мной не так? – удивился комиссар и посмотрел на себя в отражении витрины магазина – на него смотрел высокий худой мужчина с тёмными волосами, стальным блеском в глазах, брезгливым выражением тонких губ, одетый в тёмно-синий костюм. – У меня профессиональная деформация вообще-то.»

«Ага, конечно, – улыбнулся Теф. – Таким лицом только людей пугать!»

Комиссар хотел что-то ответить, но из глубины магазина на него обратила внимание молодая девушка со светлыми волосами, улыбнулась и приветственно помахала ему рукой. Комиссар отпрянул от витрины и отвернулся.

«Что, стыдно стало? – развеселился Теф. – Посмотри какая хорошенькая! Пойдём познакомимся!»

«Отвали!» – буркнул Поляков.

«Ну, тогда я сам», – начал Теф, но тут же был прерван комиссаром.

«Даже не думай, мелкий паскудник! Это моё тело!»

«Да, я только на минутку», – скромно покосил глаза Теф.

«Я тебе дам, на минутку! Знаю я твои минутки!»

Комиссар быстро зашагал по улице прочь от витрины и уже не видел, как девушка вышла на улицу и долго смотрела ему вслед. Поляков был зол. Это была злость даже не на своего надоедливого и болтливого напарника, а на самого себя – за все годы он так и не научился полностью контролировать свои чувства. Маленький эпизод с улыбчивой девушкой, вдруг вытащил из его памяти неприятную историю с отравлением одной такой же улыбчивой блондинки с грустными и одновременно озорными глазами. Служба безопасности должна была защитить высшие эшелоны власти и сделала то, что считала нужным, разместив потом в газетах статью, что та отравилась сама. И обыватели поверили. А им приказали молчать. И это было очень тяжело – видеть, что творится несправедливость и молчать. Нравилась ли ему та девушка – задавал он себе вопрос и приходил к выводу что, нет – не нравилась. Но ведь была ещё и справедливость, в которую он свято верил. С такими тяжёлыми мыслями он и дошёл до парка в центре города.

Территория зелени, скульптур и асфальтовых дорожек, раскинувшаяся между четырёх городских улиц. В её центре располагался фонтан со скульптурной композицией в виде женщины с каменной чашей над головой, мальчиков с дельфинами и круглым бассейном, на дне которого блестели мелкие монетки, брошенные туда, «на счастье», горожанами. Стояло лето, фонтан был включен и искрящиеся на солнце струи воды наполняли воздух приятной прохладой. Вокруг него с радостными воплями носились дети, а их родители наблюдали за ними, вальяжно расположившись на деревянных скамейках. Тут же рядом торговали мороженным и соками и была деревянная эстрада со сценой и зрительным залом. По вечерам в выходные дни здесь проходили концерты, а днём скамейки облюбовывали любители шахмат.

«Какая интересная игра, – сказал Теф. – В чём её суть?»

«У тебя в распоряжении две армии – чёрная или белая, – комиссар подошёл к одной из досок и стал смотреть за ходом игры. – Суть в том, чтобы король был повержен.»

«Хм… Не очень жизненно, – хмыкнул Теф. – Если короля убьют в бою, то ведь есть его военачальники, они могут взять управление армией на себя».

«Могут, – согласился комиссар, – но таковы правила игры. Вон, кстати, сейчас будет поставлен мат чёрному королю и игра прекратится».

«Всё ещё непонятно, – улыбнулся Теф. – Чёрная королева может пройти вперёд и ударить по расположению белого короля».

«Нет, – отрезал комиссар. – Правила определяют».

«Вот-вот, – закивал головой Терафим. – Я и говорю – правила оторваны от жизни!»

«Завязывай спорить, – усмехнулся Поляков. – Тебя всё равно никто кроме меня не слышит».

«Чувствую рядом выброс энергии, – перевёл тему Теф. – Надо бы пойти проверить».

«Может ты сам, – предложил комиссар, – а я на скамейке посижу-подожду».

«У меня ручек-ножек…» – начал плаксивым голосом Теф.

«Угу, – скривился Поляков, – и поэтому в джунглях ты куда-то бегал».

«То было другое, – Теф перестал изображать плаксу и перешёл к уговорам. – Моему боссу ведь должно быть интересно, что же явилось причиной одновременного эмоционального выброса у большого количества людей. Или нет?»

«Ладно, идём, – вздохнул комиссар и встал с удобной скамейки, на которой он только-только устроился в надежде хоть немного посидеть и полюбоваться незнакомым городом. – Ты же не отстанешь».

Выйдя из парка, он перешёл улицу по пешеходному переходу и подошёл к зданию, на которое ему указал Теф. Справа и слева вход был украшен скульптурными изображениями античных героев, а сам он был выполнен в виде бельведера с колоннами и балюстрадой из мрамора. Около его ступенек, разбившись на группы, толпились люди и что-то бурно обсуждали между собой.

«Похоже мы опоздали, – заметил комиссар. – Кстати, если я не ошибаюсь, то это вход в кинотеатр».

«Почему мой многоуважаемый босс так думает?» – поинтересовался Теф.

«Теф, ну не валяй дурака! – не поддержал его игривого настроения комиссар. – Тут на стене висят афиши фильмов и эти люди явно обсуждают один из них».

«О прозорливейший из прозорливейших, – заверещал Теф, – не суди строго своего глупого слугу, ибо не знал он, что эти изображения на стене, есть подобия того, как выстроились молекулы серебра на целлулоидной поверхности под воздействием фотонов света…»

«Не мог бы ты лучше сделать что-то, – сказал комиссар и тут же поправил, – кроме деатомайзера конечно, чтобы мы могли пройти внутрь незамеченными?»

«Всё что угодно душе моего повелителя», – изобразил раболепие Теф.

Комиссар вздохнул и пошёл прямиком ко входу в кинотеатр. Людей было много и в проходе оказалось довольно тесно. Но поле преломления на комиссаре обладало не только способностью искажать световые волны, но и внушать людям непонятную тревогу, заставляя их освобождать ему путь. Так, пройдя мимо билетёров, вдруг потерявших интерес ко всему происходящему на входе, он проник внутрь и сразу попал в плотное окружение разношёрстной компании. Как и снаружи, здесь также все разделились на группы и о чём-то громко разговаривали, иногда перемещаясь от одной группы людей к другой. Поляков активировал браслет на левой руке и прошёлся по коридору, выискивая место, где мог произойти выброс энергии. Измерительный комплекс показывал стандартный уровень фона и лишь однажды он поймал небольшой всплеск внимания. Всплеск внимания шёл от красивой девушки с чёрными кудрявыми волосами до плеч и пронзительными серыми с голубыми прожилками глазами, одетой в серый пушистый свитер, тёмные брюки и полусапожки на высокой шнуровке – она смотрела прямо на комиссара, словно тот был без поля преломления и был виден всем окружающим.

«Она меня видит, – опешил комиссар. – Теф?!»

«Поле на месте, – отозвался напарник. – Она использует другие органы зрения».

«Как это другие?» – не понял комиссар.

И тут случилось то, что привело его в полное замешательство – девушка, всё также не отрывая от него взгляда, подошла к нему ближе и протянула руку:

– Привет! Рада тебя видеть! Ты классный!

– Привет! – смущённо ответил комиссар, предварительно ощутив лёгкий сквозняк в голове и мысленно поблагодарив за это Тефа.

– Составишь компанию?

– Ты меня видишь?

– А что в этом такого? – улыбнулась девушка.

– Обычно меня другие не видят, – сказал Поляков.

– Ты забавный, – снова улыбнулась она и, схватив его за руку, потянула за собой. – Пойдём познакомлю со своими родителями.

Он послушно пошёл вслед за девушкой, а та, проведя его по коридору, остановилась перед столиком, за которым стояли две взрослых пары. На мужчинах были костюмы подчёркнуто строгого делового стиля, а дамы красовались в дизайнерских вечерних платьях и дорогих, но скромных на вид, украшениях из золота, платины и брильянтов.

– Мама, папа! – сказала девушка, показывая на комиссара. – Познакомьтесь – мой друг!

Поляков внимательно следил за реакцией её родителей и лихорадочно думал, что ему рассказать о себе этим людям, если он ничего не помнит ни о своей жизни, ни кто он, ни как его зовут на самом деле.

– Санита, прости, но здесь никого нет, – встревоженно сказала мама.

– Да, Санита, – строго произнёс отец, – ты сегодня принимала таблетки?

– Принимала, – погрустнела девушка и опустила взгляд в пол. – Наверное, это переживания после просмотра кино. Я пойду, посижу, где потише…

Она поджала нижнюю губу и прошла через плотные компании людей, бурно обсуждающих премьеру фильма, в самый дальний конец коридора, где устроилась на одном из свободных кресел.

– Почему ты промолчал? – в её взгляде была грусть. – Меня опять по врачам затаскают.

– Прости, – тихо сказал комиссар, – так надо.

– Как болит голова, – она потёрла виски. – Он опять здесь…

– Кто он? – комиссар уже и сам увидел, как диагностический комплекс на левом браслете зафиксировал выброс энергии субпространственного просачивания.

– Не знаю, – девушка стала тереть виски сильнее, – но когда он появляется у меня голова просто раскалывается и я могу потерять сознание.

– Приятно было познакомиться, – сказал комиссар и дотронулся до плеча девушки. – Прости, вынужден покинуть тебя.

Она посмотрела на него своими ясными глазами и наверняка собиралась ему ещё что-то сказать, но перед комиссаром уже заклубился серый туман.

Поляков очутился в подъезде старого дома и с недоверием смотрел по сторонам. Подъезд был самый обычный – плитка на полу, светлые стены и лампочка накаливания в круглом молочном плафоне под потолком.

«И что мы здесь ищем?» – поинтересовался он у Тефа.

«Выброс где-то рядом, – заверил его помощник. – Нужно пройтись по подъезду».

«С трудом верится», – сказал комиссар и начал подниматься по широкой каменной лестнице с кованными перилами.

Он останавливался около каждой двери и прислушивался к шёпоту диагностического оборудования на левом браслете, что передавало информацию прямиком в его сознание. На первом этаже они ничего не обнаружили и комиссар с сомнением подошёл к массивной деревянной двери на втором этаже.

«Мне кажется, что это пустая трата времени, – пробурчал он, – в обычном жилом доме…»

Он осёкся, поскольку диагностическое оборудование определило, что за дверью находится сильный источник глюонов, что неизменно появляются при пространственном просачивании, как побочный эффект.

«Вот! Я же говорил! – обрадовался Теф и заверещал, – Ломаем или деатомайзер?! Деатомайзер или ломаем?!»

«Проклятие, Теф, – сжал челюсти комиссар. – Давай – деатомайзер!»

Выглядящая деревянной дверь, оказалась толстой, многослойной и металлической, со встроенным словно у сейфа секретным запорным механизмом. И комиссар, впечатлившись и оценив конструкцию, что прошла у него перед глазами, поделился наблюдениями со своим напарником:

«Не всякий специалист по вскрытию сейфов справится с этим механизмом!»

Теф промолчал и активировал поле преломления. Поляков, стараясь производить как можно меньше шума, пошёл по мягкому настилу помещения. Первая комната была проходной и встретила его пустотой – лишь мягкий красный ковролин, светло-серые стены и белый потолок. На полу комиссар разглядел следы множества ботинок и все они вели к следующей двери, которая была приоткрыта и оттуда доносилось заунывное бормотание и пение. Помня о том, что его, находящегося под полем преломления, смогла увидеть простая девушка, он осторожно приоткрыл следующую дверь и заглянул внутрь – в комнате была пустота и всё тот же набор цветов – красный, серый. белый. Дверь в комнате была всего одна и он, войдя в неё, остановился – дальше идти было некуда, но пение, переходящее в бормотание и обратно, звучало всё сильней и начинало давить на сознание.

«Теф, что ты видишь?» – спросил комиссар.

«Стены являются проекциями… – задумчиво начал Теф, но вдруг проорал. – Пригнись!»

Комиссар, как подкошенный, упал на мягкий ковролин и как раз вовремя – над его головой пролетел яркий голубой сгусток плазменного разряда, внутри которого он разглядел скалящийся в улыбке череп. Комиссар перекатился и выхватил из держателя на поясе дефазировщик пространственных связей. За то недолгое время, пока он лежал на полу, комната кардинальным образом изменилась – стены раздвинулись и исчезли в темноте, потолок поднялся на десяток метров, а вместо мягкого ковролина была, выложенная в шахматном порядке, плитка из чёрного и белого мрамора. Сам Поляков оказался ровно посередине огромного зала и был виден со всех его сторон как на ладони.

«Проклятие!» – пригибаясь и оглядываясь по сторонам, он побежал к ближайшей стене, которая, как оказалось ещё и обрела украшение в виде колонн из серого с чёрными прожилками мрамора.

Спрятавшись за одной из колонн, он посмотрел в темноту зала и никого не увидел.

«Либо они накрыты полем невидимости, либо здесь сработала автоматика! – решил он и, выставив немного вперёд правую руку с дефазировщиком, подумал. – Разряд снятия полей преломления!»

Под потолком на стенах появились яркие белые точки и соединились между собой линиями, образовав сверкающую снежной белизной октогональную сеть. Импровизированная сеть быстро опустилась на пол и в зале ярко вспыхнул свет. Комиссар даже зажмурил глаза от неожиданности – он был не готов к такому эффекту. Но к нему оказались не готовы и те, кто прятался среди колонн и мрака. Поляков первым привык к яркому освещению и разглядел прячущихся за колоннами мужчин в одинаковых серых робах, с короткими кинжалами в руках.

«Полиция! – прокричал он. – Бросить оружие на пол и лечь лицом вниз!»

Мужчины никак не отреагировали на его приказ, а стали быстро произносить слова молитвы на каком-то грубом и рваном наречии. Комиссар не стал выяснять у своего помощника содержание текста, поскольку над головами мужчин стали образовываться плазменные сферы полные грозовых молний, внутри которых он разглядел зарождающиеся смеющиеся черепа. Поляков прицелился в одного из мужчин из дефазировщика и выстрелил. Там, где только что стоял человек в серой робе с кинжалом в руках, на пол медленно оседала серая пыль и растекалась быстровысыхающая бурая лужа. Остальные мужчины не обратили на гибель товарища никакого внимания, а продолжили произносить текст молитвы. Ещё одного сектанта комиссар успел связать с помощью генератора квантового поля, прежде чем ярко-голубой шар с вопящим внутри него черепом впился в поле преломления вокруг Полякова и сорвал его с режущим слух треском.

«Ой!» – взвизгнул от неожиданности Терафим, но при этом умудрился открыть переход точно под ногами одного из мужчин, отправив того в неизвестное место.

Следующая ярко-голубая наэлектризованная сфера прилетела прямиком в серую колонну, немного выше головы комиссара. По колонне пошли трещины, её мраморная отделка стала осыпаться на голову Полякова мелкой крошкой, а сама она разделилась на бетонные куски с острыми краями, угрожая если и не похоронить комиссара под своими обломками, то сильно поранить его. Комиссар перебежал к ближайшей целой колонне и спрятался за ней, успев на бегу отметить, что дефазировщик уже перезарядился. Очередной выстрел Полякова угодил точно в плазменный шар со смеющимся внутри него полностью сформированным черепом и тот взорвался, спалив своих создателей и наполнив воздух комнаты-зала запахами сгоревшей плоти и ткани. Оставшиеся сектанты сбились в группу и стали быстро произносить грубые слова неизвестной молитвы. То с какой угрожающей скоростью образовывался над их головами ярко-голубой плазменный шар, сверкающий внутри себя разрядами молний, и то какой силой он наливался, не сулило комиссару ничего хорошего. Он направил в их сторону правую руку и приказал генератору квантового поля в браслете обездвижить цель. С излучателей браслета сорвались две переливающиеся нити и впились в зарождающийся в сгустке молний смеющийся череп. Под воздействием лучей квантового генератора, молнии внутри шара сплелись в яркий клубок и взорвались, выплеснувшись наружу электрическим дождём. Мужчин с силой притянуло друг к другу, серые робы повисли на них ошмётками дымящейся ткани, по голым обожжённым телам расползлись тонкие узоры голубых молний, превратившиеся в белые светящиеся линии. Нити разрядов пронзили их тела и соединились в подобие клетки. Клетка стала уменьшаться в размерах и мужчин буквально сжало и разрезало на множество частей. Комиссар ошалело смотрел на происходящее и не мог представить, что это именно он выдал такой мыслеприказ торсионному задатчику:

«Это не я… – по швам между кафельными плитками растекалась кровь, образовывая замысловатый рисунок, а части тел с хлюпаньем падали на пол. – Я не давал такой приказ…»

«Возможно в твоём подсознании было желание уничтожить противника», – предположил Терафим.

Лужа крови на полу образовала круг и стала дымиться.

«Не стой на месте! – голос Терафима был очень серьёзен. – Вижу изменение структуры пространства!»

Комиссар успел отбежать к стене, когда между колоннами открылись проходы и в зал хлынуло огромное количество людей, одетых в одинаковые серые робы с капюшонами. Капюшоны были надвинуты на глаза и скрывали лица. Люди громко произносили слова молитвы на всё том же грубом и рваном наречии и в зале постепенно гас свет.

«Так-с! – деловито заёрзал Терафим. – Серия вторая – всем приготовиться!»

Комиссар видел, как люди встали вокруг лужи крови. Как в стене открылась ещё одна ниша и из неё вышла высокая женщина, одетая в чёрный наряд. Лицо женщины было открыто и комиссар хорошо разглядел её – короткие чёрные волосы до плеч зачёсаны назад, тёмные глаза, тонкий нос, сжатые волевые губы. В руках она держала короткий жезл с красным камнем в его навершии. Женщина направила жезл на лужу крови и произнесла слова на грубом наречии. На поверхности лужи появились пузыри и кровь в ней стала бурлить. Плитки пола вздрогнули, стали раздвигаться и складываться в подобие воронки, уходящей вглубь. Из воронки под потолок ударил столб дрожащего красноватого света и в нём проявилась фигура существа с рогами.

«Проклятие, – пробурчал комиссар, – они открыли проход для балгра!»

«Это существо не из мира балгров, – Терафим был очень напряжён. – Это игва!»

Люди в круге пали ниц, а женщина с жезлом подошла к столбу света и коснулась его камнем. Игва открыл глаза и посмотрел на женщину – та уважительно склонилась в поклоне. Игва презрительно скривил губы:

– Мерзкий гелан убил моих рабов!

Существо смотрело прямо на Полякова и тот, перестав прятаться, вышел из-за колонны.

– Мерзкого гелана не звали сюда! – проревел-прошипел Игва. – Но я тебя знаю! Ты тот, кто доставил пятому Игве пальцы Вилара!

Комиссар скривил губы в презрительной улыбке и навёл дефазировщик пространственных связей на столб света. Существо, похожее на обтянутый коричневой кожей скелет, с рогами на голове, в драной бордовой накидке на спине, опирающееся на копье с двумя зубастыми лезвиями, стояло всего в паре метров от комиссара и смотрело на него жёлтыми глазами, источая волны ненависти.

– Тебе нет места в этом мире! – громко произнёс комиссар. – Убирайся или будешь распылён!

В последнем комиссар был не особо уверен и существо, прочитав его мысли, ощерило острые зубы:

– Это теперь мой мир! Меня сюда, в отличии от твоих хозяев, позвали и даже, если ты отправишь меня обратно, то поздно – ты уже не успел, – в глазах Игвы загорелся тусклый огонь, а на лице появилось выражение презрения. – Все эти люди занимают высокие посты в обществе и они будут влиять на эту никчёмную жизнь сколько бы вы, бранг гелан'р, не старались!

«А ты ещё удивлялся, отчего люди в этом месте такие мрачные, – прошептал в голове комиссара Теф. – Вот, полюбуйся на деструктивную работу антиматерии хаоса…»

– Мы несём свет и гармонию, – жёстко сквозь зубы процедил комиссар, – и твои слуги ответят за свои деяния перед законом!

– Сначала ты за моих слуг Эллию и Веллию ответишь! Бранг гелан! – хрипло рассмеялся Игва.

Поляков нажал на спусковой крючок дефазировщика:

– Последним смеётся тот, кто стреляет первым!

Столб света распался на множество искр и находившееся в нём кошмарное существо исчезло. Людей, что стояли в круге, разметало по залу, сорвав серые робы и оставив лежать нагишом в неудобных позах. Женщину в чёрном одеянии и с жезлом в руках ударило о стену и она потеряла сознание. Комиссар, увидев, что на полу не осталось никаких следов крови и вся плитка снова на своём месте, усмехнулся и неспеша подошёл к тихо стонущей женщине в чёрном одеянии. Он присел рядом с ней и стал ждать, когда та придёт в себя.

«Может её сразу отправим в камеру статического времени?» – поинтересовался Теф.

«Не торопись, – остановил его комиссар. – Жди моего приказа».

«Слушаю и повинуюсь», – прошептал Терафим, а комиссар едва слышно недовольно вздохнул.

Ждать долго не пришлось. Женщина открыла глаза и ошалело посмотрела на Полякова:

– Ты кто такой? – с трудом прошептала она.

– Сотрудник государственных органов, – усмехнулся комиссар.

– Ты врёшь, – покачала она головой. – Хозяин назвал тебя геланом.

– За преступления тебя ждёт наказание, – скривился Поляков, – и у тебя будет время поразмыслить над ними.

– А ты сорвал ритуал единения, – на лице женщины появилось презрение, – и у тебя не будет времени.

Она схватила жезл, направила его на Полякова и быстро выпалила несколько слов на грубом наречии.

«Теф!» – приказал комиссар.

Одновременно с сорвавшимся плазменным разрядом из камня, женщину связала сеть из светящихся белых нитей и она исчезла в пространственном переходе, который успел открыть Теф. Разряд ударил прямо в живот комиссара и он упал на пол.

Очнулся он в комнате с серыми стенами и красным ковролином. Рядом с ним сидела Санита и гладила его по голове.

– Ты очнулся, – радостно сказала она. – Как здорово!

– Ты как здесь оказалась? – приподнялся на локтях комиссар и почувствовал резкую боль в районе солнечного сплетения.

– Я пришла на зов, – она мягко дотронулась до его плеча. – Полежи ещё немного – я позвоню доктору.

– Не надо доктора, – Поляков подчинился и лёг на спину. – Я что-нибудь придумаю.

– Надо! – серьёзно посмотрела она на него. – Я знаю очень хорошего доктора – он целитель от бога.

– Подожди звонить, – комиссар снова попробовал приподняться, но был остановлен девушкой. – Что это за место? И кто тебя сюда позвал?

Девушка округлила глаза и с удивлением посмотрела на него:

– А ты разве не прочёл, что написано на табличке, когда сюда заходил? Нет?

Комиссар покачал головой.

– Это помещения студии и они сдаются в аренду, – пояснила девушка и вспомнила о втором вопросе. – Мне явился сияющий ангел и сказал – Санита! Требуется твоя помощь! Иди в это место!

– И всё? Так просто? Пришёл ангел и сказал? – удивлённо произнёс комиссар. – А что подумали твои родители?

– Ты забавный,.. – улыбнулась девушка. – Родители привыкли к моим чудачествам, к тому же я просто сказала им, что пойду пройдусь по магазинам… Надо позвонить доктору… – и тут она вздрогнула и тихо произнесла. – Система Сирис, Полия…

– Что? – не обращая внимания на боль, приподнялся на локтях комиссар. – Сирис? Полия?

«Я знаю это место», – раздался шёпот Тефа.

– Я ничего такого не говорила, – быстро произнесла девушка.

– Санита, спасибо за помощь, – Поляков смотрел прямо в голубые глаза девушки, – но мы опять должны расстаться.

На лице девушки появилась грусть:

– А я ведь даже не знаю, как тебя зовут.

Комиссар опустил взгляд и тихо произнёс:

– И я тоже…

На полу заклубился серый туман и скрыл комиссара целиком.

Девушка оглядела пустую комнату и пообещала себе когда-нибудь найти этого странного человека с холодным взглядом голубых глаз и тщательно скрываемой болью в душе.