Амадзин

Глава 8

Дворфов амадзины силком к себе не тянут, объявлений не расклеивают, глашатаев не нанимают. Если есть у кого желание, сам к амадзину подходит и просто просит прикоснуться к реликвии. Кого-то артефакт принимает, кого-то отвергает. Обращаться можно к любому и пробовать сколько хочешь, в пределах разумного конечно, а не то можно и в лоб получить за настырность. Если чья-то Слеза Гор тебя приняла поменять амадзина на другого уже не получится, да никто и не пытался.

Что происходит с дворфами после смерти командира друзья не знают, а у Хларта я спрашивать постеснялся. Подумает ещё что я на старость его намекаю, виду не подаст, но обидеться может.

Что Тарб, что Мерик набрали себе команды быстро, а ко мне так никто и не подошел. Кому нужен кинжал? Горцы их используют только живность свежевать. Нет среди подгорного народа убийц. Толком с таким клинком и обращаться никто не умеет. Знают, конечно, за какую сторону взяться, но пользуются как вспомогательным средством. Так чтобы профессионально, на должном уровне – знатоков нет.

Не идти же мне в долины специалистов искать? Решил Коготь в левой руке вместо черепокола использовать, а в правой как всегда кривой длинный нож. Ну а что? Серьёзно кинжал никто воспринимать не будет, а им между прочим можно любой щит ополовинить.

Будет противникам удивление: вжик – пол щита отпало, весело, мне. А что бы сразу никто не догадался, нужно серый блеск спрятать.

Решив так, я направился на второй верхний. Дед с Аладой там резиденцию обосновали. Им старшие и первый ярус предлагали, чтобы высоко не подыматься, но родичам не понравилась излишняя роскошь. В Сталагоре чем ниже ярус тем богаче жители были. Из наших никто на второй не перебрался. Зачем, если и на первом места на всех хватит и ещё останется. В столице раньше до ста тысяч горцев обитали, а нас даже с нарагорцами всего семь сотен. Единственные кто додумался полезть выше, мои дед с бабушкой. Сказали что в хоромах на пятнадцать комнат вдвоём и потеряться не долго. Никто их переубедить не смог.

В семнадцатом покое на втором ярусе комнат имелось всего пять, если не считать оружейную, литейную и кузню. Причём последние занимали львиную долю общей площади покоя. Выдающийся мастер тут видимо раньше обитал, ну мои предки не хуже, а с оставшимся тут оборудованием может и лучше будут.

Зайдя в оружейную я поискал нужный раствор и сразу нашел. Ещё бы, чтобы в такой оружейной ещё и раствора для воронения не нашлось, не поверю. Банка с чёрным знаком отыскалась, но закрыта была не плотно, содержимое ссохлось превратившись в грубый налёт на стенках. Зато Алада тут уже хозяйничала, на отдельном стеллаже обнаружились её личные запасы. Думаю бабушка против не будет.

Я вылил содержимое в длинную мелкую металлическую ёмкость с крышкой и поставил в духовой шкаф. В раствор бросил кинжал и разжег горелку. Часа должно хватить что бы серая ртуть превратилась в чёрную сталь. Заодно решил и свой короткий меч воронить, пусть клинки одинаково выглядят.

Пока суть да дело подготовил несколько полосок грубой кожи, рукояти перемотаю. На мече обмотка уже стёрлась, на кинжале её и не было, а без обмотки рукоять скользить будет. Руки то в поту, то в крови, а то и в ягодной наливке.

Кожа к тому же нашлась чернённая как вороново крыло, красиво выйдет. Провалявшись тут уйму времени кусок чьей-то шкуры выглядел как новый, даже не сморщился. Зверь такой диковинный был или пропитано чем-то? Запаха никакого нет. Ладно, потом у Алады спрошу.

Пока распустил кожу на ленты, пока подравнял, пока попробовал как тянется, отмеренный час прошел. В мирфил воронение не так хорошо въедается как в сталь, кинжал получился не чёрный, а скорее тёмно синий, но заметно это будет только при хорошем освещении. С мечом получилась накладка, железо вычернилось, а мирфиловый узор в тёмно синий превратился, если внимательно присмотреться заметно. Знаток может и определить, если ему на то время дать, вот только шиш ему, пускай во время схватки попробует разглядеть. Зато как красиво вышло – загляденье. Когда я оба клинка рядом положил аж дух захватило, сейчас ещё рукояти перемотаю и будет не оружие, а произведение искусства.

В мастерскую влетела бабушка, пошарила по полкам, взяла что искала, хотела выйти, но заметила мои поделки.

– Ух ты! Могёшь сынок, могёшь. Мастер.

– Ну так, учителя правильные были.

– Подхалим. – Уголком губ улыбнулась Алада и кивнула на отрезки кожи. – А это что?

– Обмотки на рукоять.

– Отлично выйдет. Бархатное, на ощупь приятно, руки потеть не будут и сносу нету.

Дороговато правда, но для таких клинков в самый раз.

– Что дороговато? – Не понял я.

– Этот клаптик кожи поди столько же стоил сколько и твой тесак узорчатый.

– Э…

– Да ладно. – Отмахнулась бабушка видя моё замешательство. – Чего уж, раз все равно раскромсал. Тем более, что достался он нам даром. Мотай. Это тебе подарок от амадзина Лерика, он тут раньше жил.

– А что это? – Я поднял одну из полосок и присмотрелся, по мне так кожа как кожа.

– Про то у кожевников спрашивай, но если найдёшь того кто действительно знает, ничего он тебе не скажет. Это у них великая тайна, а называется Драконий язык – потому как в огне не горит. – И уже от двери озорно усмехнувшись добавила. – Так что края обпаливать не пытайся, не получится.

Я когда-то в детстве обмотку на рукоять мастерил и чтобы смотрелось наряднее решил художественно обжечь края, как кожевники у нас для красоты иногда делают. Не помню что стало с той обмоткой, но кухня тогда чуть не сгорела. У нас в отличие от Лерика отдельной оружейной с верстаком не было.

Хмыкнув в след Аладе, принялся заканчивать с клинками, а то мне ещё ножны для Когтя нужны. Я пристально оглядел оружейную, может тут ещё Драконий язык припрятан? Языка не нашлось, зато нашлись уже готовые набедренные ножны отлично подошедшие кинжалу, прямо бывший хозяин знал что я появлюсь, всё подготовил – только бери. Спасибо брат амадзин, удружил.

Потихоньку начинает тяжелеть голова, верный знак что скоро разболится. Растворы для воронения разные бывают. У Алады они обычно самые едкие и ядовитые. Для дела полезно – чернение лучше выходит, а вот для головы вредно их испарениями дышать. Нужно срочно на свежем воздухе прогуляться.

Приладив готовое оружие к положенным местам, на левом бедре Коготь, за спиной короткий меч, я заспешил вниз. По дороге пытался несколько раз быстро выхватить кинжал. Непривычно на бедре оружие носить, меч всегда за спиной, а черепокол у меня был к мешку прикручен или к руке если я на тропе. Впрочем, не припомню ни одного раза чтобы приходилось клинок на скорость извлекать. Всегда есть время приготовиться, если нет, то ты не проводник, а идиот. Идиоты в горах не приживаются, мрут почему-то. А! Даже знаю почему. Мерик когда-то рассказывал, что идиотизм это болезнь, а от болезни немудрено скончаться. Особенно если не лечить.

У выхода царило нездоровое оживление. Многие громко шушукались, другие постоянно бегали и что-то таскали. Вроде же баррикаду уже закончили или нет?

Я приблизился к лазу. Кстати, у нас есть правило: если проход узкий, держаться следует правой стороны и никого не обгонять, тогда и заторов не будет. Взяв в право пригнулся и заковылял на улицу.

Снаружи оказалась суетливая толпа. Все при оружии и в доспехах, у кого они есть, само собой. Мы горцы – народ мирный, особых вооружений для себя не куём. Доспехи ведь для каждого воина отдельно подбираются – по размерам. Иначе будут движения стеснять или сползать. Настоящему бойцу броню на заказ делают и удовольствие это не дешевое. Существуют, конечно, стандартные мерки по которым простым солдатам амуницию ляпают, но уважающий себя кузнец лучше в одной рубахе в бой пойдёт, чем такое на себя напялит. Так что отдельные части вроде: наручей, поножей и наплечников есть почти у всех, а полный доспех единицы имеют.

Отдельными группами держатся дворфы, каждый возле своего амадзина. Дед, Хларт и ещё несколько старших горячо спорят о чём-то. Я заинтересованно подобрался ближе, стараясь быть незаметным, а то прогонят ещё, как несовершеннолетнего. Заметил в толпе Мерика с Тарбом и вспомнил что я теперь тоже амадзин и имею право присутствовать на советах.

– Рано им в драку. – Твёрдо сказал дед перекрикивая остальных спорщиков. – В гвардии годами боевому взаимодействию учат, а они толпа одиночек.

– Мы все толпа одиночек. – Возразил кто-то. – Давай все запрячемся, пусть нарагорцы сами разбираются.

– Не говорю я прятаться! Я говорю…

– Отправить кого не жалко. – Закончил за деда Хларт. – Выживут – хорошо, полягут – так тому и быть. Оттан прав, рисковать не готовыми к схватке дворфами глупость.

– Мы готовы. – Уверенно выдал Тарб.

– Помолчи мальчишка. – Махнул на него дед. – То что ты великий амадзин не делает тебя великим воином. Ты в серьёзной сече ни разу не был и дворфы твои ремесленники и торговцы. Вам учиться нужно, а не в пасть к закалённым солдатам соваться.

Тарб после такой отповеди притих и упёр взгляд в землю.

– Делаем по моему. – Отрезал Оттан.

После чего уверенно направился в сторону скал. Глядя ему в след я заметил что с края плато плотной вереницей спешат горцы. Нарагорцы наконец пришли. Вход на каменистое поле они выбрали самый узкий и проскальзывали поодиночке. Их преследователи тоже вынужденны будут растянуться, навалиться скопом у квезийцев не выйдет пока они все не окажутся на плато. Значит у края их нужно задержать.

Так вот о чём старшие спорят. Нужно задержать армию пока весь народ в Сталагоре не спрячется. Задержать то не проблема, а вот как самим потом отходить? Спину врагу подставлять? И чем дальше отряд прикрытия отступит от прохода, тем больше на свободном месте появится квезийцев. Отпускать убегающих они не будут, а у лаза в Сталагор едва двое разминутся. Пока первые в безопасности стен окажутся, последних порубят.

Дед значит решил подвиг на старости лет совершить. За ним ушло ещё десятка полтора горцев – добровольцы. Все в преклонных годах, все либо торговцы, либо те кто мастерство свое уже давно по наследству передал. «Кого не жалко» – всплыли в памяти слова Хларта. И ведь идут невозмутимо так, будто наливки под вечер выпить решили – горцы.

Вспомнилось, всему что я знаю дед меня научил, привычки полезные для выживания, фехтование в котором подгорный народ мало понимает – от него. От отца только смутные воспоминания, да телосложение остались. Всему что знал Оттан меня уже выучил, воспитание придал и долгов за собой не чувствует. Почему же и не помереть? Для человека пятьдесят лет прожившего в горах, бок о бок с горцами, такие мысли вполне уместны. Как и мои о том, что раз хирда у меня нет, а есть только кинжал, да короткий меч, отчего бы и мне с дедом не пойти. Сделав два шага услышал за спиной:

– Тан?! – Сварливо прохрипел Хларт, сейчас стыдить и ругать будет, ну это мы исправим.

Я медленно повернулся, вопросительно поднял бровь и гордо так: – амадзин Тан.

Хларт открыл было рот, но слова у него так в горле и застряли. Остальные старшие видя, что даже у дядьки доводов не нашлось и возражать не стали. Ещё бы, амадзину перечить.

Выждав для проформы минуту, отвернулся. От горцев направляющихся прикрывать отход я порядочно отстал. Кинулся их догонять, но заметил движение левее места через которое шли нарагорцы. У квезийцев тоже не дураки в командирах, послали отдельный отряд другие проходы на плато искать. Ручеёк лёгкой пехоты появился из разлома в стене скал, воины спешно строились в боевой порядок. Придётся теперь на два фланга воевать.

Дворфы Хларта дружно вскинули дротики. Полторы тысячи шагов, четыре промаха из двадцати бросков. После двух залпов желающих выйти на открытое место убавилось. Находящиеся на открытой местности удрали назад за скалы. Если и остался кто-то из солдат, спрятались за камнями.

Поток беженцев, наконец иссяк, выпрыгнул из утробы скал громадный волк с вооружённым двумя щитами всадником, выбежал неуклюже хромающий Волан. Ряды защитников сомкнулись вокруг прохода не давая солдатам выхода в каменное поле. А я ещё далеко – не порядок.

От левого разлома где от дворфов, все таки спрятались кое-кто из солдат, вылетело несколько стрел. Не пролетев и двух третей расстояния они бессильно упали не нанеся никому урона. Лучникам с дворфами не тягаться. Открытые пространства относительно безопасны, не посмеют квезийцы напролом лезть под обстрелом Хларта.

А вот там где наши вперемешку с солдатнёй, туда дворфы бить побоятся. Значит и пехота от отступающих не отстанет, ближе постарается держаться. Часть нарагорцев осталась вместе с отрядом деда, остальные быстро приближались к Сталагору. Зачем у узкого прохода столько? Напрасные жертвы. Там и четверых хватит, всё равно только два бойца в ряд встанут.

Я уже был достаточно близко и увидел как не занятые обороной горцы хватают камни поувесистей и бросают их в проход над головами защитников. Трупы солдат вперемешку с камнями? Да, так можно завал устроить. Пока пехотинцы его разберут, мы уже отойдём. Оно, конечно, лучше просто трупами проход завалить, но это дольше выйдет, уже никаких сил бежать не останется, а бежать придётся быстро. Завал это не пропасть, через него и перелезть можно.

У левого прохода опять шевеление, несколько людей споро высунулись и уткнули в землю перед собой прямоугольные щиты. Тяжелая пехота в горах? Немыслимо. Да ещё и почти не отстали от остальных. Это к каждому пехотинцу по двое носильщиков нужно было приставить. Сколько же народу сюда три короля нагнали?

Мелькнули дротики дворфов, один застрял в щите, три отскочили и два сломались. Башенный щит из настоящей подгорной стали – не лёгкие доспехи и не камень. Настоящие мастера их ковали, не удивлюсь если мы сами. Такую защиту и тени Тати не проломят, у них тоже свой запас прочности имеется. Слёзы Гор не всесильны.

Пехотинцы засуетились умело выстраивая стену, один щит ставился на другой, третий клали сверху плашмя. В тяжелой пехоте не неженки служат, но даже им, скорее всего, вдвоём приходится один щит подымать. За несколько минут квезийцы умудрились выстроить настоящую крепость. Затем это сооружение приподнялось и двинулось к Сталагору. Над строем полетело зычное: «Левой! Правой! Левой! Правой!». Медленно, но уверено.

Натыкаясь на очередной громадный валун щитоносцы умудрялись, не снижая скорости, так вывернуть свои щиты, что в стене даже прорех не появлялось. Профессионалы своего дела, тяжелую пехоту далеко за пределами Квезы боятся. У них против любого врага построение найдётся.

Хоть и приближалось это чудо маленькими шажками, а триста горцев никак не успеют в столице спрятаться. Часть из них обязательно снаружи застанут, а вблизи от Хлартовых дворфов никакого толку. Наши это тоже поняли. Навстречу тяжелой пехоте выдвинулась внушительная делегация: Тарб, Мерик и те из горцев у кого доспехи получше. Нарагорцы тоже не все в лаз спешили, некоторые присоединялись встречать квезийцев.

На дедовом фланге все было по старому. Отряд держал оборону, а нападающие уже скатывались сверху, отталкиваясь от горы камней и павших товарищей, но выйти не могли. Оттан, с головы до ног, закованный в голубоватую броню ( она у него со старых времён осталась, приходилось её пару раз подгонять, когда у деда фигура менялась с возрастом ) и заляпанный чужой кровью, возвышался над горцами на две головы. В каждой руке по мечу средней длинны – отличительная черта отрядов гвардии. Вот если бы их сюда пригнали пришлось бы очень туго. В гвардии отборные воины служат.

Дед уже глубокий старик, а проход почти в одиночку держит, остальные ему только помогают в меру сил. Не воины к скалам вышли – торговцы и ремесленники, с военным людом им не тягаться.

Я бесполезно топтался за спинами сражающихся, не с моим вооружением к проходу соваться. Сзади упало что-то большое и металлическое. Золотой доспех с блестящими серебром вставками полностью закрывал фигуру. Гвардеец! Откуда? Он неуклюже попытался встать, но вместо этого завалился навзничь, видимо ноги переломал при падении.

Вот и шанс Коготь в действии проверить. Я кинулся к воину и не раздумывая ударил кинжалом в грудь. Клинок с лёгким гулом пропорол стальной нагрудник, воткнувшись в него по самую рукоять. Я с отвращением сплюнул. Лишь недавно прикидывал, что мне только раненных добивать – сбылось. Бронь на добитом мною человеке добротная, композитная – наши мастера-кузнецы придумали. Полностью из лунного серебра доспехи ковать, даже для гвардейцев, дороговато выходит, да и вторичной обработке правильно закалённое серебро поддаётся с трудом.

Нашли выход: набор стандартных пластин из лунного серебра встраивается в обычную сталь. Если нужно подогнать подковывается только стальная составляющая, если боец помер (как этот, лежащий у моих ног) пластины можно переставить на другой доспех.

Рядом снова громыхнула о камни сталь. Следующий гвардеец приземлился умело. Спружинил и перекатившись оказался на ногах. Неужели так можно в полном доспехе сделать? Если бы сейчас в живую это не увидел никогда бы не поверил.

То как солдат крутанул мечи становясь в стойку убивало всякую надежду на то, что толпа горцев его окружившая, быстро справится с таким воином. Даже те удары что он пропускал в первые секунды, гвардеец умудрялся принимать на серебряные наплечники или толстую спинную пластину доспеха. Зато сам он уже успел ранить двоих.

Справа опять загрохотало. Да они с неба падают что-ли? Как в ответ на мой вопрос, из-за низкой скалы у прохода вылетел ещё один боец Квезы. Не спрыгнул, не слез, а именно вылетел, будто с той стороны его великан под зад пнул.

Зацепиться за гладкую поверхность камня и взобраться наверх смог бы далеко не каждый скалолаз. Для человека в полном доспехе это не реально. Значит гвардейцев каким-то образом перебрасывают. Неужели катапульту притащили? Хорошо хоть для самих гвардейцев такой способ доставки тоже внове, последний бахнулся лицом вниз и не двигался.

Двое гвардейцев лихо маневрируя под ударами, растолкали толпу орущих горцев и умудрились встать спина к спине. Держались близко, но каким-то чудом не мешали друг другу. Громыхнуло ещё два раза, почти одновременно. Новые гости присоединились к уже имеющимся и двинулись к защитникам прохода. Остановить мы их никак не могли. Любые удары легко блокировались и это гвардейцы ещё не нападали, только защищались. Прикрывали друг друга организовав вчетвером круговую оборону.

Одного из них в голову ударил большой камень. Воин покачнулся и упал, его товарищи не остановились, продолжая планомерно двигаться к проходу. Прилетело ещё несколько камней, ещё двое гвардейцев оказалось на земле. На павших горцы накидывались скопом и били куда получалось.

Оставшийся в одиночестве лётчик резко рванул к защитникам, прыгнул и сгруппировался в полёте в позу зародыша. Оттан успел сориентироваться и отскочил в сторону, лишь на пядь разминувшись со стальным «снарядом». Двум другим горцам повезло меньше, из сбило на землю. Проход остался без присмотра.

Какие же они там в гвардии все сорвиголовы. Позволить бросить себя через скалу в толпу озлобленных горцев? Прыгать в тяжёлом доспехе как пушистик? Самоубийцы, но нужно признать умелые – гвардейцы своего добились.

Из освободившегося выхода хлынула лёгкая пехота. Эти парни почти без защиты зато двигаются быстрее гвардейцев. За десять секунд их успело выскочить на плато человек двадцать – тридцать. Прикрываясь маленькими щитами пехотинцы выстроили оборону, позволяя своим товарищам беспрепятственно перебираться через гору трупов.

Ну вот и всё – битва за проход проиграна, остаётся только геройски погибнуть. Я подскочил поближе к деду. С ним веселее будет.

Краем глаза глянул как дела у друзей на правом фланге. Тарб со своими уже раздолбал крепость из щитов, больше такого безобразия валяющихся железяк устроить было просто некому. Дворфы Мерика легко резали противника не приближаясь вплотную. Взмах меча и пехотинца рубило надвое. Жаль невидимое лезвие выдвигалось только метров на пять вперёд, иначе они бы уже всех квезийцев покосили как молодую траву.

Толпа убегающих нарагорцев теперь возвращалась назад к нам. Что? Зачем? К ним присоединились немало горнарцев. Почти все пребывающие в Сталагоре вышли наружу и спешили на выручку. Зачем вообще было отряд прикрытия посылать, если в конечном итоге весь народ в бой ринулся? Не по плану. Дед рядом со мной забубнил под нос что-то вроде: «Долблёные гномы» , но в поднявшемся гомоне я мог неправильно расслышать. Бегущие вопили злыми голосами разную похабщину и были уже совсем рядом.

Остатки нашего отряда отступили чтобы соединиться с пополнением. Лёгкая пехота выстроившись в прямоугольник шагнула вперёд. За их спинами из прохода продолжали прибывать всё новые воины.

Вместо длительной бесполезной осады квезийцы получат полномасштабную стычку и неизвестно чем это обернётся. Решили же держать Сталагор, так нет, нужно было развернуться и сломя голову кинуться в драку – горцы, чтоб их Горы стукнули. Никакой осторожности.

С самого начала похода к столице, ещё только заметив сражающихся со снежниками волкогонов нужно было затаиться, выждать, разведать, выработать план. Вместо этого Хларт уложил роту наездников и тем самым поднял трёх королей в боевую стойку. Теперь нам никакого покоя не будет, пока в Квезе армия не закончится или не закончатся живые горцы. И ведь действительно, подгорный народ могут полностью уничтожить, с людей станется.

Я тоже хорош. Выбросил бы самородок в пропасть, как Алада советовала и жили бы тихо, может и не богато, но спокойно и мирно. Лет через сто может и так бы всё наладилось, без кровопролития.

– Эй. – Стукнул меня по спине дед. – Думать нужно перед или после, но никак не во время.

– Ага. – Кивнул я и шагнул чтобы присоединиться к бегущим на пехоту горцам.

– Стоять! – Гаркнул дед. – Я тебя чему учил? Ложный выпад, финт, подсечка, удар. В сшибку пусть твердолобые бегут. Прекращай в облаках летать. Поранишься добью.

Хотел отвесить мне подзатыльник, но я пригнулся, ушел под его руку, выхватил меч и встал напротив.

– Ноги в коленях согни. – Ухмыльнулся Оттан. – Я с крайними завяжусь, держись ближе, отвлёкшихся кончай без раздумий, в сечу не суйся.

– Понял!

Затрубил рог квезийские пехотинцы, все как один, сорвались в бег. Мгновение и над полем разразился грохот ударов стали о сталь. Бегущие друг другу на встречу армии столкнулись. Гораздо более сильные горцы сразу же опрокинули первые ряды пехоты. Из людей никто и замахнуться не успел оказавшись под ногами. Наши ещё какое-то время по инерции продвигались вперёд сквозь противника, затем атака замедлилась. Глухие удары сменились звоном клинков.

Мы с дедом сместились к краю битвы. Он наседал на какую-нибудь группу выбившихся из строя пехотинцев, те нападали увлёкшись лёгкой добычей, но на поверку добыча оказывалась не такая лёгкая. Если Оттан и пропускал некоторые удары они обязательно попадали в вставки из лунного серебра на его доспехах. Сам дед не промахивался, отмеряя удары скупо и по делу.

Я держался рядом, не влезая в общую свалку, но как только спина очередного пехотинца оказывалась открыта, а он занят схваткой, я лихо подпрыгивал и рубил. Может это и не по геройски, зато безопасно и эффективно. Группа из пяти солдат занимала у нас от силы минуту. Дед устать не успевал.

Над задними рядами квезийцев поднялся дым. Загорелось что-то? От чего интересно? Да и гореть тут нечему, вокруг одни камни. Может кто-то из горцев придумал очередную пакость для дорогих гостей? Дым валил густой и сразу из нескольких мест, отвлекая внимание противника. Думаю стоящие крайними солдаты даже могли в нём заблудиться. В любом случае глаза у них слезятся – нам на руку, да и ветер в их сторону.

Фигура в золотом мелькающая в рядах врага то там то тут, наконец, заметила творимые моим дедом безобразия. Гвардеец и четыре пехотинца отделились от изломанного строя и насели на Оттана. Дед моментально стал отступать к большому обломку скалы, преследователи растянулись вереницей, не успевая за его бойким отходом, я тихонько проткнул двоих крайних. Одновременно ударив мечом и кинжалом, по клинку в каждую спину. Падающий пехотинец вскрикнул и меня заметили. Оставшиеся солдаты развернулись, гвардеец в золотом продолжил преследовать деда.

Биться сразу с двумя противниками мне не с руки, но деваться некуда. От основной массы сражающихся мы далеко, дед занят гвардейцем. Предчувствуя лёгкую победу солдаты ударили одновременно, один меч я парировал своим, а второй, Коготь просто и легко разрезал надвое. Пока пехотинец с обрубком в руке удивлённо изумлялся, я ткнул его клинком под рёбра обступил и толкнул на товарища. Бойцы врезались обнявшись словно братья после долгой разлуки. Решив их больше не разлучать я проткнул и второго.

Теперь срочно помочь деду. Две закованные в броню фигуры обнаружились шагах в тридцати. Дед в голубом, стоящий на одном колене и прикрывающийся безоружной левой рукой, правую он упёр в землю чтобы не упасть. Над ним гвардеец в серебре и золоте, размахнувшийся чтобы добить врага. Ещё секунда и воин в золоте рывком опустит занесённый меч, а я в тридцати шагах и ничего не успеваю поделать. В ушах зашумело. До боли стиснув рукоять Когтя делаю первый шаг. Бпуфф. Кинжал вонзается в, впритык стоящую у меня перед лицом, фигуру. Как раз под левую руку. Я ошарашенно отдёргиваю клинок. Фонтан крови из раны обильно брызжет на мою одежду. Гвардеец машинально бьёт меня в грудь наручем и начинает заваливаться на деда. От мощного удара я, словно кукла, отлетаю назад и падаю спиной на камни.

Шум в ушах прекратился. Я лежу и не понимаю что произошло, а дед никак не выберется из-под прижавшего его золотого доспеха с мёртвым гвардейцем внутри. Из дыма, уже разлетевшегося по всей округе, появляется очередной пехотинец. Мельком глянув в мою сторону направляется к Оттану. Не заметил что-ли? Как меня можно было не заметить, если я лежу в раскоряку ещё и алой кровью побрызган? Принял за мёртвого наверное.

Дед завозился сильнее, пытаясь столкнуть с себя мертвеца. Пехотинец бросился вперёд. Ненадолго приподняв рукоять меча, чтобы ртуть стекла ближе к острию, бросаю клинок в солдата. Из позиции лёжа я такого ещё не делал и скажу честно – это ни к пропасти неудобно.

Вух! Лезвие вошло точно в шею.

– Хух. – Расслабился я, шумно выдохнув.

– Ты откуда взялся? – Закряхтел дед отпихивая второй упавший на него труп.

– Мимо пробегал.

– Быстро бегаешь. Хватит валяться, иди столкнём эту железную оглоблю. Он мне уже все кишки отдавил.

Вместе откатывать гвардейца было легче, но весит он порядочно. Это именно тот гад, что разорвал оборону прохода. Как его перекинули через край скалы? Это же целых три человеческих роста в высоту, а мы его еле-еле катим по земле. А как он перекатился и встал на ноги после падения? А как прыгнул на защитников?

Я приподнял забрало шлема на трупе. Белесые глаза уже остекленели пялясь перед собой. Кожа на лице в шрамах, но это у многих воинов имеется. Белки покрыты сеткой лопнувших капилляров. Харя, как харя – злая, но мёртвая. Бросил забрало обратно.

Зазвучал рог, заунывно, протяжно. Пехотинцы отступали пытаясь выйти из боя. Дым постепенно рассеивался, видать то что горело уже давно потухло. Горцы врагов не преследовали – хватит уже жертв и наших и их.

Я помог деду подняться, в полном доспехе это сделать сложно. До сих пор недоумеваю как гвардейцу удавались его трюки. Заковыляли к нашим. Дед заметно хромает и не может поднять левую руку – довоевался старик. Не тот возраст уже, чтобы бегать как молодой.

Горцы столпились гурьбой, выкрикивая оскорбления в след отступающим, улыбались, хлопали друг друга по спинам, радовались. Из трёх сотен лёгких пехотинцев осталось человек семьдесят и половина еле волочит ноги. Среди наших, наверное тоже есть потери, но их пока никто не подсчитывал, а в толпе чьё-либо отсутствие не так заметно.

Дым рассеялся внезапно, вместе с налетевшим резким порывом ветра. Погода начинает портится. Ну, это в горах нормально – привыкли. За хлипким строем остатков лёгкой пехоты оказались латники. Нечто среднее между лёгкими и тяжёлыми пехотинцами. Основная убойная сила Квезы. Латы закрывают бойцов только спереди, поэтому они никогда не поворачиваются к врагу спиной. «Убегающий латник – мёртвый латник.» – Говорят бывалые новобранцам. За всю историю войн квезийские латники ещё никогда не бежали. Бьются до конца, до последнего солдата.

Они стоят рядами, молча, около пятисот, закалённых в многочисленных битвах, бойцов. Отсюда у них только два пути: в Сталагор по нашим трупам или к своим богам.

– А вот теперь нам конец. – Выдохнул дед, сказал между прочим – просто констатируя факт, снял свой шлем и отбросил в сторону.

– А я тебе говорил Хларт. – Раздался бас Карета. – Не стоит со Слезами завязываться, тупой старикашка. Бы…

– Утихни. – Отозвался пожилой амадзин выступая из толпы.

– За королей! – Дружно выкрикнули латники и ударили мечами по щитам, порождая железный грохот. – Смерть врагу!

Шаг вперёд, удар по щиту, выкрик, шаг, удар, выкрик. Смотрится очень грозно, особенно когда вся эта братия неумолимо надвигается в твою сторону. Много армий бежали только от одного этого зрелища – идущие в ногу латники стучащие по щитам и грозящие смертью.

Горцы притихли, кое-кто, даже неосознанно попятился. Я всё ждал когда остатки лёгкой пехоты расступятся и пропустят латников вперёд. Не тут то было, солдаты перегруппировались, выстроились в маленький прямоугольник и пошли на нас. Зачем, если латников и так с головой хватит? Напрасная жертва, но у людей свой кодекс чести, а нам уже в любом случае всё равно.

Хларт невозмутимо распутывал остатки тряпья на Тати, последний узел никак не желал поддаваться, но наконец артефакт освободился от ветоши и слабо мигнул синим.

– Пропадать так веселясь. – Прохрипел Хларт.

И без замаха запустил Тать в сторону наступавших. Дротик полетел медленно, словно парящая на восходящих потоках птица. Постепенно подымаясь всё выше и выше. На мгновение замер в высшей точке полёта и смазался в разящий росчерк, резко ударив в центр построения латников. Горы дрогнули, несколько скал у границы плато обрушилось, могучий рокот эхом раскатился вокруг. Меня слегка оглушило.

На месте наступавших войск образовалось огромное, быстро оседающее, облако пыли. По стоящим рядом горцам застучали падающие сверху мелкие камни. Недалеко стукнул по камням чей-то шлем, прокатился пяток шагов и уткнулся деду в ногу. Меня передёрнуло, окровавленная голова владельца всё ещё находилась внутри. Звякнул прилетевший щит.