– Появился я?
– Дурашка. Ты тут ни причём. Неожиданная авария сбила в кучу все наши планы и переделала их.
– Значит ты обо мне всё это время не думала?
– Я? С чего бы это?
– Обидно. Я надеялся, что ты скажешь другое.
– Если честно, когда сознание вернулось, и я увидела твоё лицо, меня улыбнуло. Я подумала, как приятно видеть тебя рядом в такой момент. Но больше ничего. Клянусь!
– Так я и поверил.
– Ладно, сдаюсь. Я иногда вспоминала о тебе. Только не зазнавайся. А то подумаешь, что ты неотразим.
– Зачем же ты меня гнала и придумала эту ампутацию?
– Заметь, я не хотела тебя втравливать в новую историю. Ты в наших замыслах мести ни коим образом не фигурировал. А с ногой получился экспромт. Я себя убедила, что это проверка на твою вшивость. Думала – если ты не придёшь больше, значит судьба так решила. Значит, это не моё счастье.
– Но я же не исчез.
– Это плохо. Стэлс сказал, что ты будешь мешать. И я ежеминутно старалась убедить себя, что он прав. Наши планы могли вновь сбиться в кучу. На этот раз из-за моей любви.
– А! Подлая лгунишка! Значит ты меня тогда уже любила!
– Ой-ой-ой! Было бы кого! – она меня поцеловала. – Я всё время уговаривала себя: только бы не влюбиться, только бы не влюбиться.
– Раз так уговаривала, значит уже чувствовала, что я твоя половинка.
– Хорошо, скажу! Да! Тебе только следователем гестапо работать. Всё вытащишь клещами наружу. Должна же быть во взаимной любви хоть какая-то тайна и интрига.
– Зачем? Ты же обещала не скрытничать. Я перед тобой чист, как белый лист ватмана. А ты вообще со мной поступала, как последняя стерва. Зачем ты меня вновь подставила с этой съёмной квартирой?
– Но у тебя же было алиби. В момент ограбления ты гулял со мной далеко от банка. Многие видели, что ты пришёл уже после взрыва. Камеры наблюдения это тоже подтвердили бы.
– Это не оправдание.
– Стэлс считал, что ты вновь пройдёшь по делу, как свидетель.
– Всё Стэлс, Стэлс. У тебя своей головы нет? Ты же умная баба!
– Виновата, прости. Хотела отвязаться от тебя раз и навсегда. Не знаю почему.
– Это меня и настораживает. Может, у тебя такое желание всплывёт вновь.
– Пошли претензии. Мне рассказывать? – я утвердительно кивнул. – Стэлс планировал, что мы проникнем на виллу в тот момент, когда хозяин прилетит в Москву. Для этого он придумал идею с париком. Мы купили точно такой же «Майбах», на котором любил кататься Урри. Изготовили такие же номера. Стэлс примерял парик, но в нём он не очень походил на Урышева-младшего. Мы собирались грабануть виллу Урри. По слухам, в её подвале хранилось огромное количество наличности. Дураки! Не знали, что там такая система безопасности, что мы и за пять дней не смогли бы проникнуть в тайники. Это я потом узнала. Когда очутилась на вилле.
– Единственно, что мне неприятно, противно и непонятно – как ты могла отдаться этому чмошнику, этому чудовищу! – приступ ревности вновь накрыл меня с головой.
– Вот и мама мне этого не простила. Я не могла ей всего рассказать. Пришлось бы говорить об ограблении банков. Всё надеялась, что она не узнает о том, что я вышла замуж за Урышева. Но какой-то доброхот подсказал. Это и свело её в могилу.
– Как? Как ты могла так поступить?
– Всё очень сложно. Сам Урри не полетел в Москву. Но нас через некоторое время вычислили его проплаченные чины в МВД. Тебя посадили, а нас повязали и отвезли в какую-то глушь в Албании. Там нас держали почти месяц. Истязали, запугивали, морили голодом, угрожали продать наши почки. Никто из нас ничего не сказал. В конце концов приехал сам Урри. Он тоже отвёл душу в садизме. Досталось по полной Стэлсу и Лёхе. Лешему отрезали два пальца на ноге, а Стасу сломали три ребра. Меня он не стал трогать. В конце концов Урышев приказал пацанов прикончить. Это всё было в моём присутствии. А потом, он неожиданно предложил выход. Мы возвращаем все деньги, похищенные в обоих банках, и компромат, а я становлюсь его официальной женой. Взамен, он прощает пацанов и отпускает на волю. Мне была обещана райская жизнь и свобода передвижения при условии, что я буду ему верной женой.
– Неужели он на тебя так запал?
– Серёжа, давай не будем касаться этой неприятной для меня темы. Я не хочу вновь чувствовать себя оплёванной и обмазанной дерьмом. Потом иногда думала, что лучше бы я сдохла, чем согласилась. У него в голове столько дури непонятной, гадости и садизма, что и вспоминать не хочется, – она отвернулась, тяжело дыша. – Мне было жалко пацанов, и я согласилась, поставив встречное условие, что мы вернём только деньги, взятые из его московского банка. Мы бы не наскребли всю сумму, так как питерские деньги разошлись.
– Быстро вы их слили.
– Не забывай, что только на операцию моей матери ушло триста тысяч евро.
– Ладно, ладно. Что дальше?
– Парней отпустили. А Урри устроил грандиозную свадьбу в Марбелье. Далее тебе, наверное, уже всё понятно.
– Нет. К примеру, где вы взяли взрывчатку?
– Полковник дал. У него с начала девяностых этим добром был забит скрытный подвальчик в гараже. Заметь, я не называю фамилию полковника. Чтобы ты невзначай её не болтнул тому, кому не следует.
– И как вы её доставили в Испанию?
– Прости, но я тебе об этом не скажу. Тут замешаны хорошие люди, которые даже не подозревали, что их используют для доставки. Не хочу, чтобы они пострадали. Они же помогали мне с легализацией и переправкой в Россию денег, перечисленных пенсионерам.
Я понимающе закивал:
– Бог с ними. Не будем о них говорить. Мне они не очень интересны. Но вы переправили взрывчатку. Значит этот план, который мы с тобой исполнили был у вас уже давно.
– Да, его Стэлс придумал. Я прилетела в Москву, чтобы помочь с твоим досрочным освобождением. Именно тогда я рассказала Стасу о подземном хранилище на вилле. Однажды Урри обкололся и повёл меня в таком состоянии похвастаться своим богатством. Вот, мол, я какой великий! Мне показалось, что на следующий день он даже не вспомнил об этом. Так ему было хорошо накануне и так плохо утром. Но я всё запомнила. Он даже коды при мне набирал. Чванливый, самодовольный урод! Стэлс и придумал этот план. Пока Веня работал над твоим освобождением, мы подобрали квартирку над банком в Севилье и стали искать пути, чтобы подменить Урышева. Затем я улетела в Москву для встречи с тобой. Но меня выследили и доложили Урри о нас. Тот пришёл в бешенство. Избил меня до полусмерти. Хотел закопать в саду. Но, остыв, одумался. Приставил ко мне эту конченную стерву, которая мне житья не давала. У меня забрали все мои гаджеты и дали свои, которые централизованно просматривались его службой безопасности. Урри заявил, что он аннулирует наш договор и при мне велел поймать ребят и вытрясти из них все деньги, а затем убить. Также он приказал найти тебя, прикончить и привезти твой член в качестве доказательства. Этот урод хотел его забальзамировать и повесить в туалете около спальни. Извращенец! Меня он избивал ежедневно в течении недели. Потом умерла мама. Я думаю, что к этому он тоже приложил свою потную руку. Соседка говорила, что к дому подъезжала крутая тачка и какие-то мэны приходили к матери. Я думаю, что это они в красках рассказали маме, как счастливо я живу с сыном убийцы папы. Этого было вполне достаточно, чтобы свести её в могилу. В Питере я нашла способ позвонить Стэлсу и тебе, чтобы предупредить об опасности. Но парни всё же попёрлись на кладбище. Блин! Упёртые тупицы! Сказала же – исчезните! Нет, они не поверили, что их средь бела дня будут вязать на глазах у всех.
– Я там тоже был.
– Ты? Ты мне не рассказывал.
– Чего тебе рассказывать, если ты вообще до этого дня сама была стеной молчания.
– Я мечтала всё забыть.
– И что дальше?
– Дальше всё. Ты приехал в Марбелью и мы утолили жажду мщения в испанских водах. У человека в жизни должна присутствовать цель. Нельзя жить бесцельно. У меня была такая цель. Отомстить за смерть отца. Я это сделала. Жаль упырь-старший сдох, не дождался, гад, торжества моей мести.
– Теперь у тебя есть цель?
– Да. Ты и Вася. Смысл моей жизни крутится по вашей орбите. Я ваш спутник. Всё узнал, что хотел?
– Наверное, скорей всего, может быть.
– Всё! Давай этой темы больше никогда в жизни касаться не будем. Не хочу! Ты согласен?
– Согласен, – я поцеловал её. – В этой истории я потерял друга, который меня предал, но слава богу, нашёл тебя.
Она погладила меня по щеке:
– Какого друга?
– Воробьёва. Я рассказал, что у меня есть сто миллионов долларов. Он позавидовал. А его отец, генерал ФСБ, пытался эти деньги из меня вытрясти. Думаю, что это мой дружок подбил его на это.
– Воробьёв? Между прочим, ты должен знать об этом. Генерал Воробьёв – это тот самый генерал, который собирал компромат на Урышева-старшего.
Меня замкнуло. Ах, вот значит, как. Может, Серый и не виноват, что у него такой папашка. Ведь он мне позвонил перед арестом, хотел предупредить. Чёрт возьми, как хочется всё забыть! Ладно, Серёга, я тебя прощаю. Прощаю потому, что благодаря тебе, твоей безграничной жажде жениться на каждой встречной-поперечной, я нашёл свою единственную. Единственную и неповторимую, с которой мне безумно хочется прожить всю свою жизнь.
– Настя! Давай договоримся больше друг от друга ничего не скрывать.
– Хорошо. Но у меня есть встречное предложение. Давай договоримся раз и навсегда: ты никогда больше в жизни не будешь на меня орать.
О чём это она? Разве ж я орал? Ну так, чуть-чуть:
– Хорошо.
– И чтобы в нашей жизни никогда не было разладов, извиняться ты всегда будешь первым. И сразу. Тут же, на месте.
– Почему я?
– Потому что я девушка. Девушка не должна никогда извиняться первой. Даже если она не права.
Я был готов на всё.
Мы вновь слились в постели в клубке объятий. В это время дверь спальни тихо отворилась. На пороге стояла дочурка и потирала кулачками глаза:
– Мама, я плоснулась, – пролепетала она смешным детским голосом.
– Иди ко мне, моя радость, – Настя протянула ей навстречу руки.
Василиса прошлёпала голыми пятками по паркету и шмыгнула в объятия жены, прижавшись к ней всем телом. Неожиданно она уставилась на меня:
– Папа, я плоснулась.
– Иди ко мне краса ненаглядная.
Она засмеялась и повторила:
– Клася ненаглядная… Хи-хи.
Она не заставила меня повторять просьбу и переместилась от матери ко мне. Я усадил её на свой голый торс и поцеловал в щечку, лобик, носик и ушки.
– И пальцики поцелуй, – заливаясь звонким смехом, доча поднесла свои пельменные ручки к моим губам.
Непременно. Ох, уж эти пальчики! Нет в мире ничего милее беленьких, пухленьких, неуклюжих детских пальчиков. Пальчиков дочери. Моей Василисы. Я целую её пальчики и мечтаю их держать в своих руках всю свою жизнь.
Часть девятая
Пальцы у горла
Да, если снимать по моей истории кино, то в этом месте можно было бы уже запустить конечные титры. Или доснять, как мы сидим в шезлонгах и поласкаем ноги в тёплых водах Карибского моря. Народ любит такие хэппи-энды. Но жизнь беспристрастный сценарист. Финалы она пишет быстро, жёстко и сухо.
Наступила весна. Мы много гуляли по улице втроём, рассматривая набухшие почки, встрепенувшихся на чистой воде уток и пробившийся сквозь жухлую траву первоцвет. Но в тот день Настя с нами не пошла. Она уехала к адвокату по поводу развода.
В ожидании её возвращения мы сильно перегуляли. Василиса стала капризничать. Пришлось вернуться домой. Дочка быстро уснула, и я стал готовить ужин, надеясь, что Настя по пути что-нибудь к нему прикупит. В это время позвонил Веня:
– Сергей, Настя в больнице. Я с ней. Приезжай.
Завезя по дороге Васю к маме, я прилетел на вызов. Настя находилась в реанимации. Она была в тяжёлом состоянии, без сознания. Меня к ней не пустили.
– Что с ней?
Веня в ответ тяжело выдохнул воздух и перестал тереть виски:
– Сбила машина. Прямо у меня на глазах. Я вышел её провожать, а тут этот на всех порах. Ссука!
– Кто?
– Неизвестно. Ищут.
– Ты знаешь, что с ней?
– Она была без сознания, когда я её погрузил в свою машину и привёз сюда. Но, слава богу, жива. Голова сильно пострадала. Ну и ноги, грудная клетка. Шея, вроде, целая. Трудно сказать. Её сейчас готовят к экстренной операции.
Но операция не понадобилась. Уже через пятнадцать минут мне сообщили, что Настя скончалась.
Послесловие автора
Мы сидели на лавке в Парке Победы. Сергей, с которым я познакомился два часа назад, вздохнул и посмотрел на часы, а затем на меня, подведя итог своего рассказа:
– Вот так. Так и закончилась моя короткая песня любви. Слава богу, что припев остался. Сохранился смысл в жизни. Сейчас оформляю отцовство этого «припева». Даже сдал анализы на ДНК, чтобы упростить процедуру. Ведь, официально, Настя так и умерла женой Урри. Ничего, как-нибудь воспитаю. Да, почему, как-нибудь!? Нормально воспитаю. Всё для неё сделаю. Не сомневайтесь. Всё сделаю, чтобы Василиса Прекрасная стала Премудрой и Пресчастливой. Вот такая теперь у меня задача. Не хочу только, чтобы она мстила за мать. Наверняка, это Урри её заказал. Уродец, блин. Никого так и не нашли. Машина была в угоне. Месть – страшное создание сатаны. Стоит только её выпустить из потаённых уголков души, она своими старческими скрюченными пальчиками схватит за горло каждого. Не разбирая, кто прав, кто виноват. И главное, к чему я пришёл. Нельзя малодушничать. Нельзя брать деньги, которые ты не заработал своим трудом. Дьявол меня поймал на крючок. Я взял деньги из ячейки и купил квартиру. Я не настоял на том, чтобы избавиться от бабла, которое оставила Настя из кровавых денег Урышевых. Это метка. Жизнь отомстила за моё малодушие по полной. Ты думаешь – я только разок. Мне очень надо. Только сейчас. И больше никогда. Не для себя стараюсь. Не для себя беру эти липнущие к пальцам грязные купюры. Тот, у кого я их беру – преступник. И находишь тысячу оправданий для своих поступков. Но жизнь ничего не прощает. За всё приходится платить сполна. Потом спохватываешься. Но уже поздно.
Он помолчал и вновь посмотрел на часы:
– Ладно, рад был познакомиться. Пора идти домой.
Сергей позвал дочку, которая возилась в песочнице:
– Вася! Пора домой. Иди ко мне моя красавица.
Он взял её за руку, и они пошли по алее сада к выходу. Большой, сильный, красивый мужчина держал за маленькие пальчики хрупкую полуторогодовалую девчушку. Мне было немного грустно видеть такую идиллическую на вид картину. Ведь я теперь знал, почему он в нашем парке всегда гуляет с дочкой один.
Сергей подхватил Васютку на руки и развернувшись, что-то шепнул ей на ухо. Та вытянула в мою сторону ладошку и, подрыгав пухленькими пальчиками, произнесла:
– Пока-пока…
Солнце по-прежнему жарило Санкт-Петербург так, как будто запуталось в географии. На дворе стоял знойный июнь 2019 года.
Часть сюжета этой книги опубликована автором в виде отдельного рассказа в сборнике «Сон, про сон, про не сон» в интернет-магазине
Андронум и на ЛитРес.