Царь Таланцио был старым воином с простыми привычками. Он никогда не позволял своим слугам заставить его краснеть. Он сам служил себе во всех своих скромных нуждах. Он любил выезжать на охоту и готовить себе легкий обед из дичи. Он всегда вставал рано, молился около часа и после этого шел в библиотеку, где читал о древних Царях и их царствах, о потопе на земле, о смелом и честном человеке, который спас человечество от погибели в те ужасные дни. Также он особенно любил книги о путешествиях в далеких землях, которых он не видел, о еде, животных и языках этих краев. У него было нежное сердце и быстрое воображение, которое открывало ему невидимое и таинственное.

Он был мудрым правителем своей страны. Люди не были обременены непомерными налогами, у них часто были праздники, а образованность не была редкостью даже среди самых бедных. Он следил, чтобы сироты, старики, больные и бедные имели достаточно из его казны. И в полдень он лично посещал ворота замка, чтобы подать нищим, и знал почти всех их по именам.

Когда Делио, старший священник его царства, и шут Ририо вошли в его палату тем утром, он был еще на коленях. Но увидев, что они вошли, сказал им:

– Помолитесь со мной, мои друзья. И, может быть, Спаситель покажет сегодня нам свою милость.

– Мы охотно сделаем, как скажешь. Но о чем будем молиться? – спросил Делио.

– Я чувствую, что я умру очень скоро. И я хочу, чтобы мое единственное дитя было счастливо.

– Тогда вы не должны баловать ее, – усмехнулся Ририо.

– Не время смеяться, братья. Я стар. И я знаю, что очень скоро Лавиния станет сиротой. Что я могу сделать, чтобы защитить ее.

– Единственное решение, я думаю, выдать ее замуж и побыстрей.

– Ох, Делио. Ты видишь меня насквозь. Но выдать за кого?

Делио поднял руки.

– Милостивые Небеса. Вы спрашиваете меня за кого. Цари и наследники могут быть единственными кандидатами на ее руку. Дочь великого Царя должна быть также и женой великого Царя.

– Я думаю иначе, Ваше Величество.

– О чем ты, Ририо?

– Ее образованием занимался один дурак, именно я. Она привыкла к моим глупостям, из которых главная мой поэтический дар. Она должна выйти за поэта. И великого поэта, ибо я был великий дурак.

– Спасибо вам, братья. Пожалуйста, преклоните колена со мной. И давайте помолимся, чтобы она вышла за великого царя, который к тому же был бы и великим поэтом. Должен ли он быть также великим дураком, Ририо? – улыбнулся Царь.

– Необязательно, быть поэтом уже достаточно.

В полдень дюжина серебряных труб зазвучала над центральной площадью замка, где находился алтарь. Царь среди священства и верных рыцарей в длинной, но достаточно живой процессии вышел из дверей палаты государственного совета. Царь любил советоваться со всеми, включая нищих и собственную дочь. Но особенно он любил слова премудрости от Ририо и Делио. Делио всегда был серьезен, а Ририо был смешон от первого слова до последнего. Даже в страшном горе Ририо находил место веселью. И те, кто были готовы заплакать мгновение назад, после его шуток покатывались со смеху, и никто не мог их остановить. Они были уже неуправляемы.

Когда процессия остановилась посереди площади между камнем смерти, где каждое приносимое в жертву животное умертвлялось, и алтарем, где оно приносилось во всесожжение Богу, Царь поднял свои руки и сказал:

– Да будут благословенные любящие, ибо они улучшают этот мир! Да будут благословенны те, кто на войне, ибо они сражаются за мир! Да будут благословенны молодые и старые, ибо они живы! Да будут благословенны жестокие и милостивые, ибо они люди! Да будет благословенно все во всех и каждое в каждом! Да будет благословен наш Бог Спаситель потому, что Он любит нас, хоть мы и низки и грешны! Аминь!

Он положил руку на голову большого белого быка, и, в соответствии с обычаем всей его жизни, обезглавил животное одним ударом меча. Потом Царь поднял тело быка на плечи, и медленно поднес его к алтарю. Когда Царь Таланцио был молод, это было для него удовольствием, со всей его силой и ловкостью. Но с годами становилось все тяжелей отнести зрелого быка от смертного камня к алтарю. Это всегда занимало двенадцать шагов. Но сейчас каждый мог видеть, что лицо Царя бледно и покрыто потом. Царь чувствовал, что сердце его бьется все слабее и слабее, он чувствовал, что сейчас умрет. Но он никогда бы не смог отложить жертвоприношение, потому что он поклялся Богу, что сделает это ради Лавинии, его дочери. «Она должна быть счастлива,» – думал он. «Она должна быть счастлива, даже если я этого не увижу. И она должна встретить это парня, который и Царь и поэт.» Когда он положил быка на алтарь, он уже знал, что это последнее жертвоприношение в его жизни. Он зажег поленья под быком от факела, который подал ему Делио, и держал руки воздетыми к Небу пока не появился голубой дым, который был знаком того, что Бог принял жертву. Его сердце останавливалось.

– О, Спаситель, благослови мою маленькую Лавинию. Отныне она в твоих руках.

Это были его последние слова. Он упал бездыханный перед алтарем.

1.4

Похороны должны были состояться на следующий день. Царь лежал в гробу с загадочной улыбкой, с которой он умер. Лавиния в эту ночь много плакала. Надин все время была около нее и не спала. Когда светало Лавиния сказала Надин:

– Теперь моя жизнь бесполезна. Никто не поможет мне. И главный недостаток всей этой ситуации в том, что никто мне не поможет выйти замуж как следует.

– Почему вы так уверены?

– Отец чувствовал людей. Он мог распознать человека во мгновение. Я слишком наивна и у меня нет его жизненного опыта. Мое царство будет отнято у меня обманом в один день.

– Но у вас есть рыцари и люди, которые любят вас.

– Они любят власть, но не меня, не будь такой смешной.

– Я не согласна. Вы можете заслужить их уважение, если попробуете.

– Я не так богата.

– Ваше Высочество, в путях любви золото ничто.

– В путях золота любовь ничто. Вот что верно, я думаю, дорогая.

– Но какое же золото угрожает вашему трону.

– Не золото, если быть точным, но я думаю, что кто-нибудь со сравнительно сильной армией может прийти к моим людям с более подходящими налогами.

– Но налоги вашего отца были низкими.

– Они больше не будут такими низкими, с тех пор как я буду у власти.

– У вас большая казна.

– Не такая большая для новых платьев, лошадей и друзей.

– Вам нужно золото для друзей? Это звучит странно.

– Умных, красивых, образованных, благосклонных к Моему Величеству друзей. Я так устала от людей типа Делио и Ририо. Если сказать больше, они никогда и не были моими друзьями. Отцовыми может быть. Но моими – нет.

– И что вы будете делать со своим новыми друзьями, Ваше Высочество?

– Не Высочество – Величество вот как правильно.

– Простите меня, Ваше Величество.

– С новыми друзьями мы будем отдыхать.

– От чего?

– Отдых это единственное, что мне нужно после моего отца.

– Я думаю, он хотел бы для вас несколько другой жизни.

– Давай забудем это.

1.5

До полудня похоронная служба кончилась. И в соответствии с древней традицией меч покойного Царя был положен на его могильный камень, чтобы рыцари могли на нем поклясться в верности новой владычице.

– Лавиния, взгляни. Это начало твоей славы, – сказал Делио.

– Какой славы? Вы смеетесь над моим маленьким царством, маленькой казной. И слава быстра как ветер в нуждах дня.

– Вам должно быть стыдно. С Небес ваш отец видит вас. И ваши слова скорее подходят капризной девочке, чем Царице из великого рода.

– Отец не видит меня, и никогда не увидит.

– Мы все увидим друг друга на Судном Дне, когда Бог воздаст каждому должное.

– Делио, вы знаете, что я никогда не верила в самом деле во все эти штучки. Я молилась и посещала жертвоприношения, как хотел отец, но я надеюсь, что ничего этого впредь не будет. Мы современные люди. Мы должны быть разумны. Так что не просите меня соблюдать того, чего я не хочу.

– Я уже слышал эти слова. И знаете от кого? От себя. Но мудрость приходит с годами. Я был молод и самонадеян, и стал стар и умен. Не торопитесь, и годы сделают свое дело. Вы увидите жизнь, и жизнь покажет вам, что правильно и разумно, и что неверно и неподходяще.

Трубы грянули три раза. И рыцари приблизились к могильному камню Таланцио в живой и разноцветной процессии. Во главе их шел Сидон, главный рыцарь царства. Он был седым гигантом с детскими голубыми глазами. Шрамы от старых ран украшали его в большем числе, чем стрелы в его колчане. Он был мудрый старый воин, и помнил молодость покойного Царя. Смерть последнего огорчила его необычайно, он думал, что это была его ошибка позволить Таланцио совершить свое последнее жертвоприношение, он должен бы был быть более внимательным к старому владыке. Но его печаль была не столько с Царем, что умер, сколько с его дочерью, что жива. Он знал Лавинию, и его интуиция подсказывала ему, что спокойствия в царстве больше не будет. Интриганы и мошенники со всего света скоро заполнят место у трона. Лавиния слишком слепа, чтобы видеть сердца людей, и слишком горда для дружеского совета. Она будет править как вихрь. Ее душа будет игрушкой гордости и тщеславия.