Сергей сразу нас предупредил, что туда подходить опасно, можно поскользнуться на мокрой глине и переломать в этой трубе все, что можно придумать. Я не стал спрашивать, какая глубина у этого провала. Это место было слишком опасно, чтобы к нему приближаться. Не хватало, чтобы поскользнуться на глине и полететь вниз, ломая у себя все кости.
Из этого грота полезли по какой-то норе, узкой и грязной. Нора была очень темной. И Сергей на короткое время выключил фонарь, чтобы мы оценили абсолютную темноту. Не знаю, как другие, я просто почувствовал себя слепым в каком-то муравейнике без входа и выхода. Потом он включил фонарик, и мы по очереди, один за другим, полезли всей толпой за ним дальше. Эта нора оказалась не очень-то и длинной. Спустя каких-то сорок минут вновь оказались в зале, из которого начали свое путешествие.
Все были грязные, как земляные червяки. Но довольные, что увидели знакомое место, где можно было выпрямиться во весь рост. Потом, когда передохнули, полезли за своим гидом в другую, аналогичную нору, только она оказалась длиннее и грязнее первой. Мы, ругаясь в тесноте известняковых отложений, ползли в темноте за Сергеем. Вылезли опять в том же зале, с провалом на дне. И услышали писк летучих мышей. Они пищали, вообще-то, но довольно приятно, и если бы я не знал, что это мыши, подумал бы, что похоже на репетицию хора пьяных курских соловьев, у которых в наличии всего одно колено.