Хроники Второй Гражданской Войны в США

– Я думаю, что предсказать поведение исламистов невозможно. Надеюсь, этого не произойдёт. Будем честными, они не самые дисциплинированные бойцы, и войну ведут далеко не с рыцарской честью. Я бы желал, чтобы подобный исход оставался только пищей для фантазии творческих людей.

– Хотелось бы спросить про пленных. Какова их судьба?

Тут Мур заметно занервничал. На этот вопрос он однозначно отвечать не желал:

– Они содержатся в хороших условиях. Им ничего не угрожает. К ним относятся с уважением и любовью, не морят голодом, доставляют медикаменты. После войны все сразу же будут отпущены на свободу с условием, что больше никогда не возьмутся за оружие! На этом всё?! – Грубо спросил Мур.

Я слегка перепугался:

– Да, – замялся, стало как-то не по себе, – я, пожалуй, пойду.

– Отличная идея, – ответил Мур, – до свидания!

– До свидания, – промямлил я и поспешил покинуть его кабинет. Там меня ждала его служба безопасности.

Отвели в комнату для допросов, где заставили раздеться и расчехлить оборудование, а затем стали пристально рассматривать предметы гардероба и фотокамеру с сумкой.

– Я могу знать, что происходит? – произнёс громко, ибо начал всерьёз переживать за свою безопасность. Мало ли у них появилось собственное гестапо, коль они, по мнению «северян», нацисты.

– Обычная процедура, расслабьтесь. – Ответил офицер.

«Расслабьтесь?! Расслабьтесь?! Я похож на шпиона?! Какого чёрта меня обыскивают?! Что они себе позволяют?!» – мне и хотелось горланить свои мысли во всю глотку, возмущаясь происходящим, но понимал, что себе дороже.

Отпустили меня через пятнадцать минут, вернув оборудование. Я вышел из здания администрации и глубоко выдохнул. Словно гора с плеч слетела! Что они искали? Жучки? Предполагаю, что боялись ошибок президента. Вдруг случайно ляпнет что лишнее, а я как раз, в погоне за сенсацией буду все его откровения записывать на скрытую камеру или шпионский диктофон, чтобы выдать новость для первых полос мировых газет: «Президент Мур признался, что негров, взятых в плен, снова берут в рабство!» Признаюсь, я был бы не против подобных откровений ради сенсации, но ссориться с правительством Новой Конфедерации не желал. А подобные откровения могли им дорогого стоить! Во-первых, меня могли тупо посадить. Собственно, а почему бы и нет. Во-вторых, в южных штатах проживало очень много чернокожих, кто отнёсся к войне с безразличием. Услышь бы они подобное, и сразу же подняли бунт, хотя они были частым явлением. После, собственно, сюжета Оклахома, Алабама, Арканзас, Луизиана, Миссисипи и Джорджия, где проживало во многих городах большое количество негров – все они могли заполыхать как бенгальская свеча, а потушить такой огонь, как вы, может, знаете, не так и просто, особенно если подожжёны десять или сто тысяч таких вот свечек. Да, я тоже смотрю YouTube и знаю про эти видео с бенгальскими свечами, хоть летом мне и исполняется 25 лет и для винишко-тян я по идее уже почти что старпёр.

Но молодёжи понравился мой язык, репортажи, несмотря на то, что я не поддерживал «север» (да и, напомню «юг» тоже). На журнал начали подписываться, читать, обсуждать новости, что, несомненно, было приятно. Хоть что-то умное почитают. А то, знаете, открываю я как-то один канал, включаю видео, а там некий Данил Комков на шоу Hype Camp решает, кому из блогеров быть топ, а кому работать на заводе. Поинтересовался, посмотрел его ролики. В отличие от остальных блогеров, заседавших в жюри, он имел достаточно скромную аудиторию. Странно, что он вообще стал членом коллегии, полагаю, что по знакомству. Делал Данил ролики, пародируя бабушку. Образ исколотый Реввой в Comedy Club насквозь. Тем не менее, парень думал, что это по-прежнему смешно. Он просил от девочки, что пришла на кастинг, показать ему Stand-Up, сочинённый за двадцать секунд. Ладно, он тупой, ну куда смотрели редакторы проекта? Жанр Stand-Up подразумевает, как правило, полуторачасовую беседу с аудиторией. Материал к подобным выступлениям готовится неделями и месяцами, а он предлагал выдать что-то за двадцать секунд. На деле этот жанр назывался импровизацией – один из самых сложных в юморе. Настолько, что даже профессиональные юмористы падают в грязь лицом, выдавая настолько бездарные шутки, что остаётся только краснеть. А тут он хотел, чтобы певица и блогерша с двумя тысячами подписчиков выдала импровизацию, хотя возьми любого из тех, кто сидел вместе с Комковым, и они бы сморозили абсолютно аналогичные тем детям глупости. Помню блогера Лизу Неред, которая отказалась брать девушку в проект, ссылаясь на то, что у девушки был заготовленный текст, хотя по идее нужно было импровизировать! Она меня разочаровала сказанной глупостью просто в момент. Сами же хотели импровизацию, почему начала говорить про заготовленный текст, с которым и она бы смогла, якобы, выступить?! Окажись в подобной ситуации Лиза, и я уверен, что упала бы в грязь лицом аналогично той юной девушке! Шоу, конечно, оно и в Африке, но хотя бы выбирай слова, когда говоришь нет! Перед тобой стоят дети всё-таки! Тем более ваши фанаты! Я описывал произошедший скандал, когда только начинал работу в журнале, и это была первая статья, что выстрелила. Школьники и студенты оценили её положительно в совокупности с критикой Коли Соболева, Snailkick`а и Юлика, и я тогда несказанно обрадовался, что они ещё читают, могут адекватно воспринимать ситуацию и сами, с помощью полученной информации, сделать вывод, что подобные выходки медийных личностей были неуместны. Тем более тех, кем смогли бы стать и мы с вами, каждый из нас. Радовало, что они смотрят не только контент для деградантов, но и прессу читают.

На следующий день после написания статьи же на меня вылился ушат помоев с абсурдными обвинениями и огорчающими оскорблениями. Мол, продался! Где объективность? Неудобные вопросы? Где сенсация? Знали бы они, что в принципе интервью с таким человеком было большой удачей. За то время, что я был в Детройте, мне так и не удалось взять интервью у генерала Паркера и у многих других! А тут сам президент Гарольд Мур! Конечно, я согласился интервьюировать на их условиях, тем более в общении с политиками есть свой регламент и правила хорошего тона. Что бы со мной сделали «южане», если бы я на всё это плюнул?

Объяснить это подросткам было необычайно тяжело. Будучи юным, ты всегда идеалист, всегда отстаиваешь свои мысли, идеи, убеждения, готов морально уничтожать противника в споре или физически в драке. Я сам недавно был таким, знаю, о чём говорю… Поэтому пришлось вступать с читателями в острые дискуссии, в любой момент способные перетечь в словесные перепалки с сопутствующими оскорблениями и унижениями. И какое было счастье, когда большинство таки признало мою точку зрения верной, а те, кто был против, не стали заниматься мамоё…м

***

Сегодня мне позвонили из администрации президента Мура. Я был выбран в числе тех счастливчиков, что поедут в Пайн-Ридж (резервация индейцев) на встречу с лидером племени Лакота Терезой Два Быка для подписания договора о нейтралитете. Учитывая, то, что произошло в кабинете после вопроса про пленных и после с агентами государственной безопасности, это была фантастическая удача.

Дело в том, что штаты Вайоминг, Небраска, Монтана, Северная и Южная Дакота отличались изобилием количества индейских резерваций, недовольных печальным положением дел в поселениях. Ни при Билле Клинтоне, ни при Обаме, ни при Трампе их проблемы так и не были решены. С началом новой гражданской войны, у них появлялся шанс на обретение независимости. И хотя логичней бы им выступить на стороне «северян», как они и делали в начале, со временем их борьба стала разворачиваться против обеих сторон конфликта. Хоть и немногочисленная – но это была третья сторона.

Как я уже писал ранее, индейцы вели в основном партизанскую войну. Если война против «южан» была очевидна, то в вопросах с «севером» было много противоречий. Во-первых, ещё оставались в этих либеральных правительствах те, кто выступал за единую и нерушимую Америку. Они желали построить многонациональное государство равных. По крайней мере, об этом были разговоры. Это шло в разрез с желанием индейцев быть независимыми на своей родной земле. Во-вторых, индейцы боялись радикальных исламских группировок. Ислам считал язычников неверными. Хоть многие индейцы и были христианами, к которым нормальные мусульмане относились терпимо, но были среди них и верующие в свои старые культы, считавшиеся языческими, что и вызывало ненависть у исламских радикалов. Кто знал, сумеет ли более либеральная прослойка мусульман удержать экстремистов от ксенофобских действий? В-третьих, и среди самих индейцев были сторонники полного изгнания чернокожих, мусульман и белых европеоидов с их исконных территорий, занятых в ходе многолетних войн с ними. Это никак не соответствовало социалистическому духу политики LSA, так что противоречия между индейцами и «северянами» становились всё более явными. Да и помнили индейцы, что не бывшие конфедераты вырезали индейцев, а армия Союза. Я лично был на стороне тех индейцев, которые хотели занять выжидательную позицию, то есть дождаться, пока белые и чёрные поубивают друг друга. Как показывали события, они шли к этому семимильными шагами. Так что никакой вооружённой борьбы и не требовалось, да и территории бы освободились априори. Главное, размножайтесь и заселяйте свои родные земли!

Ввиду противоречий индейцев с «севером» Гарольд Мур и решил подписать с ними договор. Его идея относительно будущего Америки была проста: юго-западная часть бывших США доставались левым и демократам с латинянами и чернокожими (несмотря на то, что большая часть «цветных» проживала в юго-восточной части). Индейские штаты становились их (индейцев) территорией, а восточное побережье и южные штаты оставались за правыми консерваторами.

Как видите, даже те, кто весь мир бы перебил за одну только мысль о распаде великой страны, теперь уже не верил, что они смогут сохранить её единой. И это действительно так: не сумели жить вместе – разводимся. Правильный, справедливый для всех, очевидный подход. Правда вот деление всё равно оставляло вопросы, ибо чернокожее население юго-востока США вряд ли загорится желанием переезжать на запад. Многие уже пустили корни и не захотят покидать землю, названную ими домом. Но, что лучше: жить в атмосфере ненависти и презрения к соседям, или же в мире и согласии? Прежде всего с самим собой.

В любом случае Гарольд Мур, хоть и относил себя к правым консерваторам, но и, по его словам, не понимал и не любил расизм и нацистскую идеологию. Как бы ни хотелось всё перевирать левым, называя всех правых консерваторов расистами. Врал ли он, или нет, не знаю. Но выступил тогда на интервью он с резкой обличительной речью по отношению к нацизму, расизму и сегрегации. Особенно его всегда удивлял апартеид в ЮАР. Потомки белых поселенцев, как ни крути, на африканской земле были гостями, так что запрещать неграм свободно жить на своей земле, у них не было никакого права. Да и в США тоже. Да и всё это белое переселение ему казалось неправильным. Но не они решали, в какое русло повернёт течение истории, так что мирный развод, где каждый будет жить в том государстве и с теми людьми, с кем пожелает, он считал единственно правильным выходом. Да, может их потомки истопчут все их потуги к миру в будущем, но, по крайней мере, сейчас люди погибать перестанут, да и все, он надеется, в дальнейшем останутся довольны, и не будут переходить красную черту вновь.

Честно признаюсь, не слишком-то я верил в эти попытки установить нейтралитет, но глупо было бы пропустить такое мероприятие, учитывая уже то, что просто было интересно познакомиться с индейцами, увидеть воочию столь экзотический народ, до этого для меня существовавший только в фильмах, книгах и картинках. Да и сенсация месяца, пожалуй. Только вот не один я туда летел из журналистов. Ещё десятки блогеров, телеканалов, новостных изданий. Явно, они бы успели отписаться про событие в твиттере раньше меня, если бы я его вообще вёл.

Пора собирать вещи и выезжать на рейс.

15. 11 апреля 2018 года, Пайн-Ридж.

Вечером десятого числа я прибыл в столицу штата Южная Дакота город Пирр. Это был типично американский маленький городишко, где проживали люди, не слишком озабоченные ситуацией в стране. Из тех, кто остался. Восемьдесят пять процентов населения составляли белые американцы, примерно треть из которых, ушла на войну. Остальные же старались заниматься своими делами, не обращая внимания на полыхающий мир вокруг. Самый большой город штата, кстати, был таки занят «южанами» в ходе проводившегося в одно время с Детройтом штурма, так что новости о победе затмились более весомым на фоне захвата Су-Фолкс успехом.

Раньше Пирр жил в основном туризмом, теперь же оставшиеся жители фактически начали сводить концы с концами, осваивая фактически заново сельское хозяйство: разведением скота в основном, пока весна не вступит во владение этим краем и промёрзшую землю нельзя будет вспахать. Именно поэтому город выглядел плачевно. Все магазины, кроме продовольственных, и кафе были закрыты. Руководство города не стало строить из себя Скруджей Макдаков в сложные времена и продавало жителям продукты за номинальную цену в один цент, одновременно раздавая гуманитарную помощь бесплатно.

Видели бы вы счастливое лицо с горящими от блаженства глазами владельца гостиницы, когда он встречал нас (журналистов) при заселении. «Хоть чем-то кроме доения молока у коров и коз займусь!» – радостно восклицал он. Вообще, занимательно было видеть человека XXI века, осваивающего древние хозяйства и промыслы. При всём уважении к научно-техническому прогрессу, он так и не смог решить проблему голода, особенно в такие сложные времена, в условиях войны.

Мотель был четырёх-звёздочным, но со своей кухней, чего в наших невозможно найти (говорю только про гостиницы в курортной зоне, так как в придорожных забегаловках никогда не ночевал в России), кроме разве что туристических баз. По телевизору крутили всего два канала RT и VC⁶, не вещавшие более ничего, кроме новостей. Да и что мне журналисту ещё было нужно? А развлекательные в войну как-то неуместно показывать, что ли… Удивительно, кстати, что не запретили RT, после признания его «иностранным агентом в ноябре 2017. Думаю, потому что они не поддерживали «север», хоть и не были всецело лояльны «югу». Кровати были мягкими с постельным бельём из качественного текстиля. Я то, думал, что здесь будет всё в лучших традициях: «Держи, и не выпендривайся, или ночуй на улице!» А оно, вот как! Но самое главное, из окна открывался живописный вид на Великие Равнины! Гостиница располагалась на окраине, близ аэропорта, так что уродство урбанизации было от меня скрыто. Это были бескрайние поля, сродни нашим степям, правда, было больше деревьев. По берегам речки рос дивный лиственный лес, а закат придавал пейзажу золотистый цветовой оттенок. Как это красиво! Казалось, с полей прибежит какой-нибудь заяц или медведь, лисица, и позволят мне сфотографировать их для личной коллекции. Всё как у нас! Жаль, только не было оленей. Когда я отдыхал на турбазе в Мурманской Области, там был целый загон этих статных животных, а также собаки хаски. Всех их можно было кормить с рук. А ночью к домику, где я отдыхал, подошёл самый настоящий медведь! Я не решился его чем-нибудь угостить, но мне удалось сделать довольно неплохую его фотографию, благо за полярным кругом такие ясные белые ночи. Здесь же я мог увидеть легендарного гризли, отличавшегося куда большим размером, чем наши. Сфотографировать бы без использования вспышки эту махину весом с автомобиль, чтобы не спугнуть! Но, скорее всего, у царя леса куда больше забот, чем только позировать любителю дикой природы из России.

Так как в это время москиты ещё спали, но даже для такого северного штата было довольно тепло (+10 градусов Цельсия), спал с открытым окном, не желая включать кондиционер. В юности постоянно закалялся, поэтому такие низкие температуры не оказывали на мой организм негативного влияния, да и под одеялом было очень тепло. Но, к слову, в юности из-за этого жутко расстраивался. Пока ребёнок – не видишь ничего плохого в том, чтобы отваляться. Отоспаться дома недельку другую в связи с больничным, попутно проходя новые компьютерные игры. Я же ни разу за все школьные годы не заболел и с превеликой завистью смотрел на законные прогулы моих одноклассников в связи с простудой или гриппом.

Выспался я хорошо. Утром, закрыв окно и включив обогреватель, сделал себе кофе и яичницу, принял душ, отправил редактору очередную статью. В одиннадцать утра нас ждал автобус до Пайн-Ридж.

Дорога до резервации не показалась мне долгой, да и засекать время почему-то не захотел, или забыл. Постоянно ехали прямо, восторгаясь пейзажами Великих Равнин. Или может я один так светился от счастья, потому что увидел их впервые в жизни? В любом случае, желания спать в дороге или раскладывать пасьянсы на телефоне не было, что определённо радовало. Правда, все мои коллеги сидели по уши в гаджетах, не желая восторгаться красотой дикой природы Великих Равнин. Чувствовал себя белой вороной. А, на самом деле, и чёрт с ними! Столько пропустили…

Наконец, мы прибыли в Пайн-Ридж. Я был довольно сильно озадачен! Это был не город, а огромная территория, превосходящая по площади штаты Делавэр и Род-Айленд вместе взятые! Оказывается, мы уже около получаса колесили по территории индейцев! По этой земле и было разбросано огромное количество небольших поселений, населявшееся индейцами племени Оглала народа Лакота языковой семьи Сиу. Слухи и телепередачи не врали. Жизнь здесь была даже хуже, чем в типичной российской глубинке. Не было больниц, электростанций, и, если не ошибаюсь, всего одна школа! Ни магазинчика, ни кафе, ни мотеля, поэтому нам выдали палатки! Просто великолепно! «Верните меня в Пирр!» – крикнул бы любой другой, но нужно понимать, что метрополия не особо заботилась об их жизни. В своё время Пайн-Ридж был самым отличным поводом для левых, чтобы раскритиковать правых, белых, заодно прилепляя к этим обвинениям сексизм и гомофобию. Всё по Карлу Марксу. Хотя, сами и особо любили раскошелиться на постройку индейцам школ, электростанций, больниц. Лицемеры. Но на деле большинство американцев даже, пожалуй, и не подозревали о том, что этот народ находится в таком бедственном положении. Единственным инфо-поводом для того, чтобы напомнить о себе, стало провозглашение республики Лакота 17 декабря 2007 года индейским активистом Расселом Минсом. Обывателю он известен по роли Чингачгука в фильме «Последний из Могикан». В 2012 году он умер, оставив после себя целое сепаратистское интернет-государство анти-американской направленности. Знаете, началась бы гражданская война, или нет, они бы всё равно рано или поздно восстали. Низкий уровень жизни, а также нефтяной трубопровод, строившийся при Трампе, чуть было не взорвал все без исключения индейские резервации. Они однозначно были готовы или погибнуть, или отстоять свои права и независимость, в чём я в глубине души искренне желал им удачи. На своей земле ты должен быть не загнанным в угол щенком, а хозяином. И хоть, напомню, «северяне» не желали зла индейцам, тем не менее, о независимости не шло и речи, а в обещание построить рай для всех коренные американцы попросту не верили.

Вечером ожидалось прибытие делегации «южан», а пока все журналисты, и я в том числе, разбрелись, кто куда, осматривать окрестности.

Мне показалось, что взять небольшое интервью, было совсем даже неплохой идеей, вместо того, чтобы просто бродить и фотографировать захудалые, обветшавшие домишки, стоявшие «на честном слове». Огляделся. Мне приглянулась женщина лет пятидесяти, курившая трубку, сидя на скамейке у дома. В свои то годы сидела с ровной спиной, слегка полненькая в поношенной одежде. Волосы чёрные, как смоль, кое-где седые. А взгляд хитрый, как у лисицы.

– Здравствуйте! – говорю я, подойдя к ней вплотную.

– Привет, тебе бледнолицый! Чего пожаловал к старухе? – отвечала она, пустив изо рта густой клубок едкого табачного дыма.

– Я журналист. Хотел бы взять интервью.

– А! Я бы предложила присесть, но скамейка держится на честном слове…

Я выставил руки вперёд, показав ей ладони:

– Всё в порядке! Я постою.

– Хорошо, тогда спрашивай что там хочешь!

– Сегодня вождь вашего племени подпишет договор о нейтралитете. Вы рады этому?

– Рада я, или грустна… Какая разница, если эта война мне до лампочки? Я же не держу в руках оружие…

– Президент Новой Конфедерации Гарольд Мур обещал независимость после войны.

– Белые всегда что-то обещают! – отмахнулась она рукой.

– Вы не верите?

– А вы сами откуда будете?

– Из России.

– Они сдержали по отношению к вам хоть раз своё слово? Возможно, да. У вас же есть ядерное оружие. Но все ли договоры были нерушимы с их стороны? А с вашей?

Я опустил голову в раздумье. Женщина продолжила:

– Вот-вот! И я о том же. – Рассмеялась.

– А нужна ли вам эта независимость будет, если получите её? Как будет развиваться экономика? Внешняя политика? Есть предположения? – Признаюсь, не ждал от неё ответа.

– Откуда мне знать? Я, по-твоему, такая умная, чтобы разбираться в экономике или политике?

– Ну, про ядерное оружие у России, про наши со штатами договоры знаете, например. – Прищурил правый глаз.

– Это всем известно! – женщина развела руками, выпустив табачный дым через нос.

– А как тут живётся?

– А посмотри вокруг. Оглянись! Оглянись! – потребовала она, помахав правой рукой в разные стороны.

Я огляделся. Вдали парень чинил свой старенький пикап, около одного из домов хлопотала женщина, снимая шкуру кролика, а дети бегали по округе, пиная спущенный футбольный мяч.

– Вот и ответ. – Женщина вновь рассмеялась.

– Хватает медикаментов, вещей, продовольствия? Война всё-таки же…

– Нам приходит помощь, не волнуйся! – Улыбнулась она, – даже можно сказать, так много всего у нас никогда и не было! То, чего не хватает, делаем сами! Так что всего навалом!

– Желаю вам здоровья и процветания вашему народу! – сказал я, слегка поклонившись. Интервью получилось неинтересным. Женщина совсем не хотела говорить.

– И тебе чистого неба над головой! – отвечала женщина и, заглянув мне за спину, хлопнула в ладоши, – наконец-то!

Сзади двигалась огромная толпа. Индейцы и делегация «южан», которую представлял вице-президент Трэвис Кроули, а также толпа журналистов.

– Отойди! – столкнул меня с пути один из охранников.

Женщина двинулась им навстречу, а я стоял ошеломлённый. Неужели…

– Тереза Два Быка? Президент республики Лакота? – спросил Кроули.

Женщина улыбнулась:

– Приветствую вас в Пайн-Ридж.

Кроули поклонился.

Это была она! Поверить не могу! Жаль, что нельзя перемотать время назад! Знал бы, что это и есть тот президент республики Лакота, то задавал бы совсем другие вопросы! А самое интересное, думал – это мужчина! А то Бог знает, какие там имена у индейцев. Хотя, Тереза… Очевидно, я тут сглупил.

На встречу нас, увы, не пустили. Можно только догадываться, о чём они говорили после того, как Кроули зашёл внутрь её хижины.

Мы в течение трёх часов ждали в здании школы, куда согнали всех журналистов, где в актовом зале нам приготовили импровизированный зал для брифинга. Всё это время мы сидели в абсолютной духоте, не зная, чем себя занять. Я, например, решил осмотреть здание, дабы скоротать минуты ожидания.

Думаю, эта школа знала и лучшие времена. Местами штукатурка обвалилась, некоторые окна заделаны фанерой, полы местами прогнили и проваливались, стены украшали куски старых обоев, отвратительной расцветки кислотно-зелёного цвета. В здании не было кондиционеров, пожарной сигнализации и камер наблюдения. Прямо золотая жила для желающих вести газават против школьников и их учителей, ибо не было даже охранника! После бесланского теракта наши школы обязали иметь минимум одного охранника, правда, не думаю, что они, вооружённые полицейскими дубинками и электрошокерами, смогли бы остановить толпу вооружённых до зубов террористов.

Да и если вспомнить мою школу, охранники там были исключительно для галочки. Один в своё время угощал шпану сигаретами, от другого разило перегаром за километр, третья не делала ничего, кроме того, что отлавливала учеников, пожелавших прогулять уроки. Да, да! Выйти из школы раньше времени без разрешения охранника было нельзя. Порою приходилось отпрашиваться у завуча, стараясь наиболее правдоподобно показать ей симптомы простуды. Вот кто-кто, а мы заслуживали оскара, как никто другой! Правда, чаще всего мимо охранников удавалось прошмыгнуть незаметно, но если поймали, то надо было видеть наши огорчённые лица! Снова надевать сменную обувь и вешать куртки в раздевалки, а потом заходить в кабинет химии или русского языка, когда уже начался урок, смотря в глаза учителю, словно нашкодивший в его тапки котёнок. Если же уроков было мало, или учитель отпускал раньше минут на десять, то приходилось показывать охраннику свои дневники, мол, мы ученики такого-то класса, и сегодня у нас два или три урока вместо положенных пяти-шести. Во втором случае учителю приходилось спускаться вниз и объяснять охраннику, что он отпустил своих воспитанников, и они могут идти домой.

Когда писал про Беслан, вдруг вспомнился один случай. Думаю, дневник – это самое лучшее место для маленькой исповеди. Уже неделя с теракта прошла, и по всей стране проходили минуты молчания. Нам с ребятами тогда было лет по десять. Стыдно вспоминать, что устроили! Только прозвучали звонки, предваряющие минуту молчания, все умолкли. Но ненадолго. Я, и ещё пара человек, еле сдерживали смех. Мы смотрели друг на друга, как идиоты, выдавливая из себя остатки серьёзности. В конце концов, не выдержали и начали ржать как кони. Видеть бы только вам лицо нашего учителя по труду! Казалось, ещё секунда, и он встанет из-за стола, отвесит нам подзатыльников, что глаза из орбит вылетят, а потом ещё выставит двойки за плохое поведение, что ещё было бы для нас счастливым исходом, как сейчас понял. Это уже в юности для нас было пустым звуком. Тогда мы боялись оценок за поведение, как огня. Учитель сделал хуже. Рассказал нашей классной руководительнице, отчитавшей нас на классном часу по самое не балуй. Да мы и сами не понимали, почему смеялись! Минута молчания на девятое мая, например, происходила в полной тишине. Что же случилось тогда? Ссылаться на возраст не имею права, так как большинство одноклассников всё-таки стояли молча и, кстати, также смотрели на нас, как на придурков. Может быть, не стоило смотреть друг другу в глаза? Или же нам было глубоко плевать, что за тридевять земель от нас погибли почти двести наших сверстников? Или, может (что самое страшное и абсурдное), мы в глубине души желали им смерти? Думаю, всё-таки, это невозможно, когда тебе всего десять лет отроду, сколько, напомню, было нам тогда. Скорее всего, я смеялся над своим товарищем, пытавшимся выдавить из себя серьёзное выражение лица, что, видимо, было невозможно, ибо он думал, что я тоже пытаюсь. Смеялись не над погибшими, а над собственной фальшью. Всё-таки это было где-то там, за бугром. Мы не сильно и понимали, что смерть так же легко может постучаться и в наши двери.

Но, если мы тогда были детьми, и наше поведение можно было списать на слишком юный возраст, то комментаторов в интернете, вроде взрослых людей, я совсем не понимал! Сколько желчи и грязи было выплеснуто в адрес американцев, мол, так им и надо! Горите в аду, сволочи! Ради интереса писал им, почему у них такое отношение к бедствию другого народа, ведь абсолютно такая же чертовщина с лёгкостью может при желании произойти и у нас!

В ответ писали мне про тяжёлые девяностые, вечное противостояние с масонами, рептилоидами и жидами, про подлость американцев. Простых?! Неужели вы думаете, простой среднестатистический житель США спит и видит во сне, как скидывает на Россию ядерные боеголовки, поставив во главе якобы цитаты Мадлен Олбрайт или Хиллари Клинтон о том, что на нынешней территории России должно проживать пятнадцать миллионов русских, притом и те – рабы?! Пытаюсь им что-то объяснить, но натыкаюсь на стену ярости в ответ. Одна из таких комментаторов была активисткой НОДа. Организации, созданной депутатом Евгением Фёдоровым на государственные гранты. Что только ни творили эти горе-патриоты! А то, как это чудо-юдо объясняло суть своего движения, вообще сводило меня с ума! Оказывается, центральный банк России подчиняется Государственному Департаменту США и ЦРУ! Именно поэтому мы в 90-е и в начале правления Путина были такой отсталой в экономическом плане страной. Во всех бедах народ должен винить не проворовавшихся чиновников, а ЦРУ! Самое главное, что пока что ещё центральный банк подчиняется штатам, именно поэтому необходимо выпустить закон, дающий президенту чрезвычайные полномочия. Другими словами абсолютный авторитаризм, по сути, царство. На вопрос, почему же Путин не сместит руководство центрального банка России, они отвечают, мол, недостаточно ещё от либералов в правительстве освободились! А что для этого нужно сделать? Полностью поддерживать и свято верить в нашего президента, чуть ли не отца отечества, Владимира Владимировича Путина. Остаётся только догадываться, что сам наш уважаемый президент думает обо всём этом… Но Фёдорову будет по барабану. Главное, что все полученные гранты он положит в свой карман, заодно прикормив свою соратницу Марию Катасонову. И не важно, что все эти деньги должны были идти активистам для создания транспарантов, листовок, флагов и другой атрибутики движения. Настоящий патриот, беззаветно любящий Родину, сделает всё за свои деньги, не задавая лишних вопросов! А Евгений Фёдоров между тем будет вешать им на уши очередную лапшу про заговор ЦРУ, набивая карманы кровными налогоплательщиков. Когда-нибудь эта хитрая морда станет символом лжи, мошенничества и воровства современной России, ну а пока…

Пока я рассматривал фотографии лучших учеников школы. Вдруг сзади ко мне подошёл кто-то, похлопав меня рукой по плечу.

– Боже мой! – меня аж тряхнуло от страха.

– Прости! – рассмеялась молодая девушка, со звонким, как колокольчик, голоском.

Я обернулся. Передо мной стояла бывшая сокурсница Наталья, работавшая теперь в одном известном издании левого толка. Не сказать, что она была сторонницей интерсекционального или радикального феминизма, но я её запомнил, как ярого противника расизма и гомофобии. Чего только стоил наш спор по поводу того, стоило ли бородатой женщине выступать на Евровидении! Казалось, ещё хоть одно слово, и она разобьёт мне об голову вазу с цветами! Может показаться, что это накаченная, как Шварцнеггер баба, что за кулаком в карман не лезет. Как одна моя бывшая. Вчера ещё миленькая такая была. А сегодня чемпион Европы по пауэрлифтингу. Но это вовсе не так! Безумно милое личико, объёмная грудь и в целом стройная фигура. Добавляли ей шарма фиолетовые волосы и бардового цвета помада. Благо хоть она не стриглась, как большинство молодых девиц в наше время! Ну не люблю я причёску каре, хоть убейся! А она отрастила волосы до плеч, да и ещё такие пышные. В наше время не каждая способна так удивить, наплевав на общие тенденции моды.