Приключения Абенда Темного

Глава 5. Знакомство с профессорами.

Профессора науки и техники, животноводства и домоводства, цветоводства и земледелия, а также культуры и физкультуры, давно не вылезали из своих садов и огородов. Некоторых из них может быть и не стоило оттуда вынимать, поскольку их светлое время научных изысканий приходилось на годы диктатуры Леста Грозного, и в основном они разрабатывали постулаты, связанные с отъемом чужой собственности, что было в новую эпоху неактуально. Но Абенд Темный на всякий случай решил собрать всех, кого найдут, чтобы познакомиться и на месте разобраться кто нужен, а кто не очень. Заодно подготовить почву для решения первоочередных задач. Для приема гостей Абенд послал в санаторий своего лучшего друга и бывшего конкурента в области поп – музыки, звезду планетного масштаба Фанфара Загремучего, который знал толк в тусовках и форумах.

Фанфар организовал обед и развлечения в виде биллиарда, шахмат и подвижных игр на свежем воздухе, а также концертной программы с участием самого себя и балета «Глобус».

Когда президент прибыл в санаторий, все было уже готово, профессора пообедали и отметили встречу, а потом разбились на группы и обсуждали свои дела и невиданные перемены в государстве, кто за шахматами, а кто просто сидя на садовых скамейках. Фанфар с балетом заводил оставшуюся публику, состоящую в основном из самых старых и умных профессоров, которым обсуждать было нечего, они повидали всякого, и до приезда президента тратить силы на всякие домыслы, связанные с их приглашением лично главой государства, не хотели. Президент прибыл инкогнито простым летающим такси и бродил по аллеям парка, прислушиваясь к разговорам. Профессора на него внимания не обращали, думали распорядитель или обслуга. Внимание президента привлекли самые громкие ораторы, к сожалению, и самые бесполезные.

Профессор мутанто-генетического земледелия Альберт Сейко-Веялкин показывал всем двухметровый огурец, якобы выращенный им на своей вилле в Заполярье из семян, обработанных гамма-лучами и подвергшихся воспитанию в условиях вечной мерзлоты. Никто ему не верил, все знали Веялкина как шарлатана- гигантиста, но слушали. Профессор умел увлечь публику псевдосенсациями. Огурец же был изготовлен на фабрике игрушек из дешевого силикона и пропитан дорогим огуречным лосьоном. Президент этого не знал и наметил кандидатуру мутантооратора на совещание по подъему экономики. Другой громкоголосый профессор, теоретик от геологии Махмут Ископай–Геологический, развлекал старыми байками о несметных природных богатствах планеты, которые валяются буквально под ногами за несколько тысяч километров отсюда на каком-то дубе в ларце.

Третий кандидат – профессор Аполлинарий Бюджет – Пустой, судя по монологу, который он произносил для одного слушателя, местного садовника, был очень образованный и из его научной речи по проблемам государственной и рыночной экономики, ни садовник, ни президент ничего не поняли, кроме того, что у нас, как обычно, все плохо, но зауважали. Поскольку Абенда больше всего интересовали именно эти вопросы, Пустого он тоже взял на заметку, надеясь, что когда-нибудь сможет разобраться в витиеватых и заумных речах теоретика-экономиста.

Остальные профессора ни о чем не говорили, кроме рыбалки, грибах и загрязняющих экологию метеоритах. Это не значит, что им не о чем было больше говорить. Просто многие были раньше засекречены, и потому о важных вещах на публике не болтали. Они хорошо помнили Леста Грозного, который долго разбираться не любил и за длинный язык отправлял на стройки века, а то и подальше. Пока Абенд решил свое инкогнито не открывать, а попросил Фанфара пригласить трех намеченных болтливых профессоров в зал заседаний на 99-ом этаже.

После прогулки и отдыха был царский ужин, но и на нем, несмотря на наличие крепких напитков, засекреченные ученые тоже себя никак не проявили: в меру ели, в меру пили и продолжали природно-огородную тему, никак не реагируя на смену обстановки. Один только профессор по налогообложению Чернов – Меткин оживлял скучную картину своим мрачным и подозрительным видом, за что был тоже взят на заметку. После ужина президент поднялся в зал заседаний, поприветствовал трех собравшихся профессоров и начал свою речь, подняв чашку с кофе, который в последнее время заменял ему все бодрящие напитки.

Абенд сделал глоток кофе и начал речь по – деловому кратко:

– Господа, представлюсь, я – новый президент планеты Абенд Темный. Больше о себе рассказывать не буду, потому что нечего, да и не важно. Главное, на сегодняшний день – экономическая ситуация и связанная с ней пустая, как амбар бедного крестьянина, казна государства. Мне крайне необходимы ваши советы, советы специалистов, и опытных государственных мужей, неоднократно спасавших планету во время экономических кризисов. Кто знает способ быстрой добычи долбариков, желательно некриминальный, получит орден Мега-Х с соответствующими приложениями и вечную благодарность потомков в будущих учебниках истории. Какие есть предложения?

Тут же вскочил главный выскочка Сейко – Веялкин:

–Господин президент, как главный селекционер – мичуринец и мутантогенетик я думаю, что наибольший толчок в экономике дадут мои двухметровые огурцы. Надо срочно засеять ими (огурцами) все поля и огороды планеты. Нас ждет небывалый урожай и открытие множества засолочных пунктов. Подумав, огурцы президент отмел:

– Зачем нам такие большие огурцы? Что с ними делать, сражаться, что ли? А для закуски и обычные пойдут. К тому же на других планетах своих полно, поэтому их вряд ли много купят.

– Тогда давайте продавать попкорн. Это тоже очень урожайная и выгодная для экспорта культура.

–А он что, разве на полях растет?

–Да, это же кукуруза, только воздушная. Пользуется большим спросом у диких племен зазвездия " Вечная дыра", также как семечки. Но семечек у нас нет. Их запретили еще при царе Пронеславе Бухарском– «Чистюле», чтобы не загрязнять планету. Тогда сначала урны придумали. Но народ к такому сервису не привык и редко ими пользовался, да и где столько урн найдешь. Тогда Пронеслав, дай бог ему здоровья, то есть мир праху его, запретил семечки навсегда и закупил в Недомерике попкорн. Тоже конечно мусор, но не такой.

– Хорошо. А чем они заплатят, денег же у дикарей нет. Только бартер пустыми консервными банками.

– Но в их пещерах есть много камней.

– И зачем нам камни?

– Так ведь это алмазы! Настоящие. Мне наш профессор романтической геологии Рюкзак- Гитарович рассказывал. Он дикарям спички подарил во время последней экспедиции, а они ему за это кучу камней отсыпали. Думал это так – стекляшки, а оказалось алмазы. В лаборатории подтвердили. А за алмазы жирбуи из галактики " Кефирный путь", что хочешь нам подарят, даже самосажающий и самоубирающий комбайн.

–Хорошо бы еще и самопродавающий, – заметил президент, но согласился, что алмазы нужная вещь в период кризиса и вынес свой вердикт:

–Ладно! Не хотелось связываться с жирбуями, все равно обманут, но придется. Только пусть без дурацких переводов через сто галактик, только наличными.

–Можно и наличными, только у них долбариков нет.

–Тогда деревянными или пластиковыми, какие у них там деньги?

– Самые лучшие – резиновые долборубли. Сами подстраиваются под курс. Да мы их все равно сразу во Вселенском Центробанке обменяем. Там жирбуйскую валюту уважают.

–А сейчас есть у нас на складах какой-нибудь попкорн?

– Полно. Как раз недавно собрали после ночных сеансов в видеохорерах. На мешок алмазов, думаю, хватит.

–Тогда скорей берите грузовой звездолет и дуйте к дикарям за камушками.

Профессор, захватив с собой несколько гонцов Абенда, умчался на склад за попкорном. Второй докладчик – Профессор Ископай-Геологический долго листал свою затрепанную записную книжку. Наконец нашел нужную страницу и сообщил об отсутствии каких-либо полезных ископаемых в государственном секторе:

– Есть только доступ к водам целебных источников.

– А где все остальное.

–У голиархов.

Президент был, конечно, озадачен таким сообщением. Он слышал что-то о голиархах, что вроде как от них зависит экономика планеты, но не обращал внимания, как и большинство людей на планете на их присутствие. Тем более голиархов давно никто не видел. Об этих загадочных существах или людях, и где они скрываются, мы еще поговорим в следующей главе.

Абенд пока не стал углубляться в эту проблему и подумав, распорядился:

– С голиархами мы разберемся, а пока срочно наладьте выпуск минеральной воды, заряженной нашими целителями. Назовем ее: "Антимедицинский родник

№3 – 62,"в память о наших предках, любивших почему-то это сочетание цифр, и будем продавать вечно больным нытикам психоастероида №6. Пусть лечатся от своих выдуманных болезней.

Ископай забрал оставшихся во дворце подписчиков и пошел выкачивать, так необходимую психам, воду. Остался один профессор государственной экономики, до сих пор самой бесполезной науки на планете. Профессор поискал глазами трибуну, не нашел и стал читать так, по вынутой из заднего кармана бумажке. Речь его текла плавно и гладко, как река забвения и своим однообразием напоминала сказку про белого бычка. Абенд с тоской вспомнил родной потерянный институт. Начал профессор издалека:

– Основной задачей, стоящей перед государственной экономикой, – монотонно бубнил лектор, – является формирование конкурентоспособной, стабильной и эффективной экономической системы. Чтобы создать наиболее благополучную среду для работы всех экономических отраслей, существуют специальные наборы инструментов, которыми располагает государство. В первую очередь это экономические регуляторы, которые составляют основу в этом вопросе… На третьем предложении Абенд Темный уснул с чашкой кофе в руках и не узнал о пользе экономических регуляторов… Отдохнем и мы с вами дорогие читатели.

Глава 6. Кто такие голиархи.

Абенд и Фанфар проснулись на словах: – …омика государства должна решать такие задачи: 1. Стабильные цены. Следует помнить, что долгое время удерживаемые стабильные цены, снижают уровень занятости населения и уменьшают рост ВНП. 2. Высокие показатели роста государственного производства. 3. Высокая занятость населения. Этот факт характерен тем, что любой желающий устроится на работу, может сделать это без особых проблем…

Тут выспавшийся Абенд решил прервать профессора.

–Эээ… Это все замечательно, профессор, и как – нибудь на досуге вы мне расскажете про эти регуляторы, и кто такие ВНП, но сейчас меня интересуют конкретные экономические задачи, стоящие перед нами и их быстрое решение. В частности, можем ли мы поднять экономику в три дня? Или хотя бы наполнить пустую казну нашего государства. Профессор растерялся. Решать задачи экономики за три дня умеют только председатели колхозов и директора военных заводов, и то в установленных пределах. Настоящий экономист, как правило, планирует программу дней в 500, которую никто выполнить все равно не может. Он долго молчал, как студент-двоечник на экзамене, каким был недавно сам Абенд. Поэтому президент решил закончить неприятную процедуру и, поблагодарив профессора, сказал на прощание:

– Я понимаю, что требую слишком много. Но вы подумайте профессор, может у вас появятся какие-то идеи. А пока отдохните в санатории, посоветуйтесь с коллегами. Отослав профессора, Абенд стал допытываться у Фанфара, может ли культура в виде музыки приносить приличный доход. Фанфар сказал, что сроду такого не слыхал.

– Говорят, правда, что всякие фестивали вселенского масштаба могут привлечь какие-то инвестиции, что ли.

–А что это такое? – спросил еще малообразованный президент.

– Ну, вроде те же долбарики, только воображаемые, точно не знаю.

–Эх, зря профессора отпустили, он, наверное, знает.

– А давай в фикнафике посмотрим?

–Думаешь, там есть?

Фанфар быстренько достал смартфон, размером с маленький телевизор, украшенный сапфирами и рубинами, и, ловко потыкав пару минут, радостно заорал:

–О, есть! Слушай! Инвестиции – это долгосрочные вложения капитала в отрасли экономики внутри планеты и за границей.

–За какой еще границей и какой капитал, если у нас его нет?

–Да, нет. Ты не понял, это они будут давать нам деньги на развитие экономики. Но просто так не дадут. Надо их чем- нибудь привлечь, например, фестивалем, типа Вредновидения. Попробуем?

–Давай! Займись этим, пожалуйста, но пока без меня. А я попробую уговорить голиархов раскошелиться. Не знаю только, где их искать. Спрошу у секретаря, она, наверное, знает.

По правде говоря, Абенд, хоть и предполагал достать деньги и материальные ценности у голиархов, но, как мы уже говорили, плохо представлял, кто они такие. В воображении народа это были полумифические существа, вроде фольклорных героев из детских сказок. Откуда они взялись, никто уже не помнил. Старые учебники истории сожгли еще во времена правления Леста Грозного. Кто-то поговаривал, что это остатки мафиозных кланов, уцелевшие после Великой Бандитской революции миллион тринадцатого года. Кто-то считал, что это, прилетевшие когда-то спасать мегаиксян во время очередного экономического кризиса, жирбуи из самого дальнего созвездия вселенной Недомерика. Многие вообще думали, что это не люди, а динозавры, сбежавшие из галактики Кефирный путь 50 миллионов лет назад. Честно говоря, ничем не могу здесь помочь. Я сам ни разу не видел живого голиарха и очень этому рад. В моем воображении они что-то вроде судебных приставов или коллекторов. Жили голиархи высоко в горах и с высоты плевали на всех живущих внизу. На самой большой горе Заперест у них находилась резиденция, где собирался Верховный Совет. Голиархи выкупили всю полезную территорию планеты при прежних президентах и владели ею вечно. Мало того, они выкупили даже военные базы. Кстати говоря, Абенд был прав, разогнав прежних советников и специалистов. Они служили голиархам и разоряли планету, продавая все, что можно еще было продать. Принятый закон, благодаря которому Абенд стал президентом, собственно был последним аккордом в разорении планеты. Пусть, дескать, молодежь разбирается, а мы отдохнем в курортных галактиках.

Глава 7. Первые неудачи.

На утреннем заседании политики заслушали отчет профессора Сейко-Веялкина о полном крахе экспедиции в "Вечную дыру". Все было сначала хорошо, дикари прыгали от восторга при виде такого количества отборного попкорна, собранного с пола, сидений и из мусорных корзин кинотеатров столицы, но выяснилось, что бриллиантов то у них и нет. Кончились. Остались некондиционные булыжники. Из мычания дикарей (до настоящего языка они еще не доросли), посланцы выяснили, что их кто-то опередил. Случайно оказавшийся в кустах полиглот с Планеты Всезнаек – переводчик с мычачьего, уточнил, сказав, что прилетали "кефирные" жирбуи и забрали весь запас алмазов взамен полного звездолета тульских пряников. Местные дикари пряники любили, особенно засохшие, которые можно грызть целый день, и с радостью отдали все алмазы. Чтобы не возвращаться пустыми, профессор привез огромный гранитный булыжник в несколько тонн весом – мечта скульпторов с садистким уклоном. Представьте, сколько надо его долбить. Абенд и Фанфар долго смотрели через окошко на булыжник, который был мало похож на бриллиант. Наконец Абенд закончил созерцание, и, кое-как погасив на время, кипевший внутри себя гейзер, подозрительно ласковым голосом поинтересовался:

– Вас ист дас? (Видимо в какой-то ветви генеалогического древа президента были немцы, не зря же его назвали Абенд, и в минуты сильных потрясений включался некогда родной язык, созданный как будто специально для ругательств и разборок).

–Дас ист будет монумент, – оптимистически заявил сельскохозяйственный генетик, тоже, наверное, немного немец, но глупый, – мы назовем его – «Наш президент Абенд – луч света в темном царстве и путеводная звезда», и поставим на главной площади Маскваса напротив щита с рекламой Пепси-Колы. Тут Абенд не выдержал и зарычал, как германский лев:

– О, гроссе ферфлюхтер мутантогенетик – швайн! Мы поставим этот дас монумент вам, но в более скромном и тихом месте, и называться он будет по – другому. Дальше последовали уж вовсе непереводимые и неприличные немецкие слова, которыми все равно никакой памятник не назовешь, и за которыми могли последовать еще более энергичные физические действия. Но тут находчивый Фанфар, поднаторевший в битвах с поклонницами, вовремя закрыл грудью профессора, и дал мичуринцу пару секунд на удобный выход из неудобного положения. Скорости его позавидовал бы любой мутант. После того, как профессора не стало, вернувшийся в предгрозовое состояние президент тяжело вздохнул и произнес:

– Какой осел! Но, что теперь делать? Вдруг все такие.

– Спокойно, я думаю, не все. А этот просто проявил инициативу в духе пережитков своего времени.

– Ну, какие сейчас могут быть монументы.

– Монументы всегда нужны. Чтобы люди знали, какие они еще дураки.

– Я же еще ничего не сделал, и потом, я – живой, – неуверенно произнес Абенд.

– Значит тем более дураки! – подвел черту Фанфар.

Конечно, автор поспорил бы с Фанфаром Загремучим. Бывают монументы и величественные, и жизнеутверждающие. Кроме того, и художникам надо куда-то прикладывать свой талант. Я думаю и у наших дорогих читателей есть мысли на эту тему. Если у вас есть выход в Фикнафик планеты Мега-Х, очень прошу поделиться.

Перекурив и успокоившись, государственные деятели вызвали профессора по налогообложению Чернова – Меткина. Но видимо день не задался и лучше бы они этого не делали. Чернов – Меткин или Контрибуций, как его окрестил народ (настоящего имени не помнил никто, даже родная мама), прославился тем, что его никто не любил: ни богатые, ни бедные, ни большие, ни маленькие. Главным его занятием на заре деятельности по раздеванию трудового населения было подкидывание в почтовые ящики бумажек с требованием уплаты долбариков за все, что только можно. Контрибуций сам же их и сочинял и сам ставил печати. Благо, что никто за этим не следил. Никакой официальной силы и законности эти бумажки не имели, но действовали на слабонервных. Народ дружно окрестил их черными метками по фамилии автора, происшедшей от его предков – пиратов. Также Чернов – Меткин шатался по домам, штрафовал и конфисковывал, ссылаясь на какие-то постановления и указы, которые при желании можно было растолковать в любую сторону. Завидя издали его статную кубическую фигуру, ставшую эталоном творчества великого художника Пикассо, народ спешил с эвакуацией всего добра и самих себя в подвалы, а лучше в бомбоубежища, а по пути предупреждал соседей, не успевших заблаговременно смыться:

– Контрибуций идет! Прячьте скорей, все что можно и запирайте сундуки!

Только это мало помогало – если только закопать в землю метров на десять. Контрибуций видел все как рентген или Чичиков, когда служил на таможне.

При прежнем президенте Гутентаке Лиловом Контрибуций достиг своей мечты и возглавил Главное Управление по сбору налогов (Гупс – Нал). Не понятно только, куда они подевались (налоги, а не управление).

На вопрос президента, можно ли достать деньги у голиархов, Чернов – Меткин, изобразив самую кривую из своих улыбок, заимствованную у предка пирата с подбитым глазом, заявил, что взять что-то у голиархов нереально. И тут же предложил свой вариант системы налогообложения. Это был масштабный проект, включающий: введение платных туалетов на всей территории планеты, отбуксировку неправильно припаркованных звездолетов в соседнюю галактику, таможенные сборы на всех границах, в том числе и несуществующих (между деревнями и городами); естественно, повышение цен на сахар, масло, ватерфайер и все остальное, налог на копание в мусорных ящиках и распродажу поддельного белья, и прочие платные услуги. Ну, вы же знаете? Везде, одно и тоже. Абенд задумался еще больше, чем с монументом. Грабить народ не входило в его планы. Он вежливо выпроводил и этого профессора, боясь, что Фанфар может не успеть на этот раз, и он таки сегодня кого-нибудь убьет. Разговор президента с Черновым –Меткиным убедил его только в том, что иногда неприятный внешний вид человека полностью совпадает с его внутренним содержанием. Президент в пятнадцатый раз за день тяжело вздохнул и сказал Фанфару, что придется ехать к голиархам самому.

–Ты сошел с ума, – заявил Фанфар, – знаешь это кто? Да, это же не люди, а тупая бессмысленная бомба, не знающая жалости и чувств. Радуйся, что она далеко. Вот, ты знаешь, кто жил на Олимпе?

– Понятия не имею.

– Там жили боги, которые чуть, что метали молнии. И было их много. А когда их много, то народу плохо. Здесь, то же самое. Живут на самой высокой горе в хрустальных дворцах 12 апостолов, не общающихся с обычными людьми лет сто, сидят на огромных бочках с порохом, которые они могут взорвать в любой момент. Чем это лучше молний? И бороться с ними не советую, а просить тем более. Я у них концерт давал когда-то давно, так они ни фантика (мелкая разменная монета, на которую ничего не купишь) не заплатили. Президент внимательно выслушал Фанфара и, ни на секунду не задумавшись, ответил:

– В жизни всегда есть место подвигу.

И на этой красивой и приятной фразе мы закончим эту неприятную главу.