Глава 22
Теплый ветер в лицо – это очень приятное ощущение, особенно когда вместо верблюжей колючки и степи ровной, как стол, глаз цепляется за первые низенькие деревья, за траву и полоски пахотных земель, которые виднеются с холма.
– Надеюсь, сегодня мы наконец заночуем не под небом, – вздохнул Гош.
– Надеюсь, ты сегодня не надерешься, – хмыкнул Снек и перевел взгляд на Руди. – А ты ничего не сопрёшь.
– Я еще ничего не сделал, а ты уже ворчишь, – буркнул Руди.
– Просто предупредил, – вздохнул клирик. – И вообще я предлагаю добраться без приключений до Альмы…
– Альма… – прикрыв глаза от предвкушения, произнёс паладин. – Темное пиво, вишневая наливка и сочные, обжаренные до хрустящей корочки гусиные бедрышки…
– А вот это не обязательно, – начал ворчать воришка. – Я уже понял, что каша у меня получается не очень.
– Нормальная у тебя каша, – пожал плечами Ари и взглянул на Нами. – Правда ведь?
Девушка опустила взгляд и мотнула головой.
– Нет, не нормальная, – тихо ответила она. – Просто это тебе так кажется.
– Хватит болтать, – хмыкнул Снек и ударил ногами по бокам лошади. – Тут должна быть крупная деревенька. Отдохнем, выспимся и двинем к Альме. Думаю, Цэк без работы нас точно не оставит.
Отряд двинулся по дороге, петляющей холму.
Снек с Гошем вышли вперед. Руди плёлся за ними, а Ари и Нами остались в хвосте.
– Жаль, что на лошади нельзя ездить вдвоем, – произнесла девушка.
– Так-то можно, но не далеко и очень медленно, – пожал плечами парень и взглянул на лошадь девушки. – И на твоей это лучше не делать.
– Почему?
– Она уже достаточно старая и… в общем не стоит.
– А на твоей?
– Можно, но… зачем вообще ехать вдвоем, если есть лошадь?
– Чтобы быть ближе, – пожала плечами девушка. – Мне нравится, когда ты совсем рядом и прикасаешься ко мне.
Паладин с клириком тем временем тихо переговаривались впереди.
– Ты думал, как скажешь Цэку о Нами? – спросил Гош.
– Думал. И так крутил и сяк, но… – тут напарник вздохнул и признался: – Я решил, что не буду ему пока говорить. Если спросит – врать не стану, но сам ему о ней говорить тоже не буду.
– В принципе неплохой вариант на первое время, – хмыкнул Гош. – Но… дальше надо будет как-то объясняться.
– Дальше будет дальше. Если нас кинут в какое-нибудь пекло, то Нами сможет проявить себя. И у меня будут хоть какие-то аргументы. Сейчас же… Сейчас четких и железных аргументов у меня нет.
– А если всё же спросит?
– Расскажу как есть, – вздохнул Снек.
– Делай то, что должен, – с улыбкой произнёс воин света.
– И будь, что будет, – кивнул клирик и нахмурился.
Дорога вела к небольшому поселку. К этому же поселку вела другая дорога, уходящая за горизонт. И с другой стороны к ним подходил вооруженный отряд на конях.
– А это кто? – спросил клирик.
– На конях… в боевой выкладке, – встревожено уивился паладин.
– Может мимо едут?
– Ага. И доспехи сразу надели, и копье не пристегнуто, – проворчал Гош. – Давай-ка галопом, чтобы беды не вышло.
* * *
– Где этот старый ублюдок!!! – выкрикнул мужчина в кожаном доспехе с бляхами, на которых был выгравирован герб королевства.
Он оглядел согнанных жителей гневным взглядом и повторил вопрос:
– Я последний раз спрашиваю! Где он?
Послышались крики, и спустя несколько секунд двое закованных в латы мужчин выволокли за шкирку избитого старика.
– Вот он наш голубчик, – расплылся в злорадной улыбке он. – И что же ты прячешься, старик? Неужели думал, не найдем?
– Из лесу возвращался, господин, – схаркнул на землю кровавый сгусток тот.
– Итак, – хмыкнул командир отряда. – Мы возвращаемся к нашим делам мирским… Где налог?
Старик слегка приподнялся и указал в сторону дома, что находился за три двора.
– В горшке, под полом у печи, спрятали, господин Него.
Мужчина взглянул на воина и молча кивнул в сторону указанного двора. Тот молча развернулся и отправился к нему.
Командир отряда же оглядел согнанных из домов сельчан и сплюнул на землю.
– Я, барон Него, последний раз повторяю! Никаких отсрочек, никаких недоимок и никакого обмана не потерплю! – он достал клинок из ножен и встал над стариком. – Если еще раз подобное повторится, я спалю всю деревню до тла! Мне не нужно отребье, не способное платить налоги, и я порублю всех! От детей, до седых стариков! Вы будете уроком для тех, кто вздумает меня обманывать или отлынивать от налога!
Он еще раз оглядел сельчан, крутанул клинком и снёс одним движением голову старосте деревни. Та покатилась по земле, а вверх ударили брызги крови от шеи старика. Несколько капель попали на лицо дворянина.
– В следующий раз так будет с каждым! И только попробуйте сбежать – я найду всех! Где угодно!
В гробовой тишине он стоял секунд десять, пока к нему не подбежал воин с запечатанным небольшим горшком в руках. Дворянин тут же сорвал крышку и взглянул внутрь. Его глазам предстали золотые монеты.
– Стоило прирезать одного умника, и тут же появились деньги, – поджав губы, хмыкнул он и высыпал монеты себе на ладонь.
Вопреки его ожиданию, на нее высыпалось всего несколько золотых монет, лежавших сверху. Снизу оказалось серебро.
– Какого черта? – возмутился Него, заметив на дне медные монеты.
В горшке оказалось намного меньше, чем он ожидал, и от понимания происходящего он пришел в бешенство.
– Вы… Вы… Вы грязное отребье считаете, что меня удовлетворит эта подачка?!! – взревел он. – Я по вашему идиот, которого можно облапошить пятеркой золотых?!!
Он сгреб монеты в горшок, передал одному из воинов и быстрым шагом отправился к толпе крестьян, которая начала пятиться.
– Ты! Ты! Ты! – начал тыкать он пальцем и выдергивать из толпы людей, среди которых были женщины и мужчины. Не глядя он выдернул и еще троих детей. – Кракс! На колени их!
Подбежавшие воины тут же начали бить людей, заставив их упасть на колени и закрыть головы руками.
– Я повторять не буду, – рыкнул он. – Где остальные деньги?!!
– Так… господин, мы все собрали. Даже реликвии на рынок увезли и продали, – растерянно пробормотал один из мужиков, перепуганным взглядом смотря на стоящую на коленях жену.
– Кракс! Руби первого!
Один из воинов спокойно подошел к первому пленному мужчине и быстрым и четким движением снёс ему голову.
– Повторяю еще раз!!! Где остальные деньги?!!
– Нету больше ничего, пощади, – упала на колени одна из женщин, чей сын оказался среди стоящих на коленях. – Всё продали. Голодом сидеть будем…
– Руби следующего, – глядя в глаза женщины, прошипел Него.
Воин молча подошел к следующему селянину и рубанул ему по горлу. Удар вышел слабее и не перерубил позвоночника, но тот и без этого завалился на землю, схватился за горло, из которого хлестала кровь, и начал кататься по земле.
– Где мои деньги?!! – с нажимом рявкнул дворянин, не сводя взгляда с женщины. На раненого он даже не взглянул.
– Господин Нерба, пощадите, – тряслась в страхе та.
– Руби!
Свит клинка, удар, и по земле катиться еще одна голова.
– Где мои деньги?!!
Послышался топот, и от толпы крестьян умчалось сразу несколько человек, среди которых были и парочка женщин.
– Каркас! Взять этих!
Парочка воинов, сидевших на лошадях, тут же пришпорила коней и умчалась за преследователями.
– Могу я узнать, что тут происходит? – раздался голос Снека, который вышел из-за спин крестьян.
– А ты еще кто такой?
– Я служу церкви, – максимально ровным тоном ответил Снек. – Меня зовут Снек.
Из толпы показался Гош и послушники.
– Церковники? – Него огляделся. – Вы видите тут церковь, церковники?
– Здесь нет церкви, но наш долг заботиться о людях и… – начал было клирик.
– Здесь нет церкви! Это не ваша паства! Это мои люди, на моей земле! – раздраженно прорычал барон. – А значит, и то, что тут происходит – мое дело!
Снек скосил взгляд на три тела, два из которых было обезглавлено, и тем же спокойном, уверенным тоном ответил:
– Чтобы утверждать подобное, вы должны чем-то доказать, что имеете право распоряжаться в этих местах.
– Это. Моя. Земля, – отчеканил барон. – Я. Никому. Ничего. Не должен. На своей земле.
Гош молча вытащил клинок из ножен. Руди достал из рукавов парочку ножей. Ари и Нами сдвинулись за спину клирика.
– Мой герб на моих латах. Я барон Него, подданный герцога Дамьяна. – слегка убавил гонор Него. – Грамота о владении этими землями в моем замке. Какие еще вам нужны доказательства?
– Можно увидеть вашу родовую метку? – так же бесстрастно спросил Снек.
Мужчина поджал губы, дернул за шнурок на вороте и оттянул латы вниз так, чтобы на основании его шеи была видна красное родимое пятно, напоминающее ровный треугольник с парой черных точек внутри.
– А теперь я хотел бы увидеть ваше право называться церковниками.
– У нас нет такого права, – вступил в разговор Гош, покачивая клинком. – У нас только право нести свет людям.
Снек молча поднял руку и пальцем, на котором засиял оранжевый огонек, нарисовал в воздухе знак Единого.
– Янтарный свет, – процедил сквозь сжатые зубы мужчина и обернулся со злорадной улыбкой к своим воинам. – Ребята! К нам пожаловал сам янтарный свет! Благословить наследника старика Хена, герцога Дамьяна, они не пришли. Зато явились в наши земли и суют свой нос куда не надо!
Барон обернулся к Снеку и уставился в его глаза.
– Я собираю долг со своей деревни за два года недоимок, – процедил он и не оборачиваясь громко произнёс: – Кракс! Руби!
Свист металла, удар и глухой стук от головы, упавшей на землю.
– Вас что-то не устраивает, преподобный Снек? – с издевкой спросил он.
Клирик продолжал смотреть в глаза дворянина и молчать.
– Разве… разве они рабы? – тихо прошептала девушка, смотря на кровь, разливающуюся по земле. – Разве они… за что? Почему они умирают?
– Меня не устраивают ваши методы, – ответил Снек, продолжая держать взгляд барона. – Насколько я знаю, деньги выглядят по-другому.
– То, каким образом я беру дань – мое личное дело. Эти люди под долговым ярмом.
– Я понимаю ваше недовольство, но о каких цифрах идет речь? – вмешался Руди.
Него перевел взгляд на кудрявого воришку и, смерив его взглядом, ответил:
– Семнадцать золотом.
– Семнадцать? – вскинул брови послушник. – Что же… я думаю, что мы можем уладить этот вопрос.
Руди достал небольшой кошелек и высыпал из него монеты на ладонь. Быстро отсчитав семнадцать, он протянул их барону.
– Семнадцать золотом, – с улыбкой произнес он. – Мы готовы помочь этим людям и сохранить их жизни.
Него взял в руки золотые монеты южан, которые по весу соответствовали королевским, взвесил их в ладони, а затем медленно перевернул кисть, высыпая золото в сухую пыль деревенской дороги.
– Подачек от церковников я не принимаю.
Он обернулся к воинам, наблюдавшим за происходящим, и отдал приказ:
– Руби следующего!
Свист. Удар. Глухой звук и тихий плач среди согнанных крестьян.
Ари задрожал от злости. Его сжатые кулаки наполнились силой и начали светиться. Тут же на его плечо легла ладонь Гоша, который тихо прошептал на ухо:
– Церковь не вмешивается в дела знати… особенно во внутренние дела знати.
– Барон Него, – произнес Снек, глядя, как хлопает глазами отрубленная голова последнего человека. – Я буду вынужден сообщить в высший Синод о ваших действиях.
– Я не возражаю, – ответил тот и расплылся в злобной улыбке. – Ты можешь сообщить об этом в Синод и заодно самому Единому. Думаю, он меня осудит… Да, но я обязательно покаюсь вашим братьям и договорюсь об индульгенции. За золотишко, которое тут вытряхну… Каркас! Руби следующего!
Свист. Удар. Глухой стук.
В толпе крестьян послышалось завывание женщин от безысходности и ужаса.
Клирик молча продолжал смотреть на барона, а тот отвернулся и подошел к своим воинам.
– Я снова спрашиваю! Где остальные деньги?!!
Руди нагнулся к земле и собрал монеты. Он молча с мрачным лицом собрал золотые кругляши в кошелек и поднялся, встав рядом с наставником.
– Так иногда бывает, – произнес Гош, пытавшийся успокоить Ари. – Задирают налог, долг копится, владелец земли объявляет деревню в долгу. Потом приезжает к ним, рубит не глядя и заставляет платить. Люди больше пашут, больше сеют и… приносят больший доход. Только теперь они не вольные люди на земле барона. Они с долговым ярмом и никогда больше не смогут уйти.
– Мы здесь бессильны, – кивнул Снек, глядя на парня, не способного унять свет в крепко сжатых кулаках. – Нам просто нельзя вмешиваться.
– И смотреть… смотреть, как их убивают? – прошептал парень. – Мы ведь ковен били… Мы с черной язвой бились… Мы ведь можем всё… И мы будем просто смотреть? Просто так уйдем?
Парень оторвал взгляд от обезглавленного тела и перевел его на Снека.
– Нет! Не надо! – раздался детский вскрик.
Ари взглянул на Него, который вытащил из толпы ребёнка.
Девочка лет восьми пыталась вырваться, но барон дернул её за волосы и заставил завалиться лицом вперед. Оттащив её за волосы к убитым, он рявкнул на воинов, которые тут же подскчили и схватили ее за руки, заставив замереть в согнутом состоянии.
– Где мои деньги?!!! – повторил вопрос Него, и отбросив клинок, достал кинжал.
Из толпы вырвалась женщина, бросившаяся к ребенку. Её тут же остановили ударом копья в грудь. Она завалилась на землю, но тут же встала на четвереньки и с рыданиями и мольбами о пощаде поползла к ребенку.
– Пощады… господин! Пощады…
Пара пинков, и женщина заваливается на бок. Солдат хватает её за волосы и заставляет поднять лицо так, чтобы той было видно происходящее.
Него же молча хватает за волосы ребенка, задирает голову рыдающей девчонки и резкими движениями начинает отрезать голову. На землю льется кровь. Рыдание и визг ребенка переходит в бульканье.
Ари смотрит на это стеклянным взглядом. Кулаки сияют белоснежным, дрожащим от ненависти светом. Нами, стоявшая рядом, не в лучшем состоянии. Глаза девушки, заполненные тьмой. Она наполняет их и собирается в уголках глаз. Секунда, другая и по щеке течет капелька черной, словно чернила, слезы. Гош стоит рядом с Ари с каменным выражением лица. Выдают только скулы, которые вздулись от напряжения. Паладин сжимает со всей силы зубы и рукоять клинка.
– Нам нельзя, – повторяет Снек, стоящий перед отрядом Дубовой лозы.
– Нам, – повторяет сквозь зубы Гош. – Нельзя именно нам.
Ари переводит взгляд на Снека. Глаза того красные, а лицо бледное. Наставник встречается взглядом с учеником, а затем молча, едва заметно кивает.
– Всех, – тихо шепчет паладин. – Никто не должен выжить.
Ари делает шаг вперед, за спину Снека, и достаёт из одежды маленький псалтирь. Нами следует за ним и встает рядом по правое плечо. По левое встает Руди, снова достав свои ножи.
– Прости Единый, – тихо шепчет Снек, не оборачиваясь и не глядя на своих послушников. – Прости, но… по-другому мы не можем…
Палец с оранжевым огоньком очерчивает круг, который затем перечеркивает двумя линиями. Знак Единого оранжевого свечения остается висеть в воздухе.
– Господа церковники! – обратился криком к ним Него, вытирая клинок о платье мертвой девочки. – Вы не прочтете над умершими молитвы? Ведь мы все под Единым ходим…
Он злобно усмехнулся и сплюнул на землю.
– Ах да… Это же не совсем люди.
– Единый, волей твоей и силой. Разумом моим чистым и устами моими… – начал читать молитву Ари, после чего всё его тело объял свет.
– Ах, да… Янтарникам этим заниматься не положено. Вы это поручили необученным лоботрясм? – с неприкрытой ненавистью спросил барон.
Ари умолк, сбившись с молитвы, и сжал зубы от злости и ярости. Однако сделать он ничего не успел, как и Руди.
Вперед сделала шаг Нами. Она подняла руку, указала пальцем на барона и спокойно произнесла утробным, словно не своим голосом:
– Умри!
Глава 23
– Умри!
Из пальца девушки ударили тёмные лучи. Тоненькие, с волосок, они мгновенно достигли солдат, попав каждому в лоб. Никаких изгибов, лишь прямые линии.
Секунда, вторая.
Полная тишина.
Тёмные волоски исчезли. Все, кроме одного. Он был во лбу Него.
Солдаты словно подкошенные завалились на землю, а местный барон остался стоять. Его лицо перекосилось от боли, зубы заскрежетали, а затем он выгнулся дугой и упал на землю.
Его тело затряслось в судорогах, из оскала вырывались непонятные звуки, а руки с ногами заметались в разные стороны, словно пытаясь убраться подальше от тела.
В какой-то момент он замер, изогнулся дугой и застыл, уставившись остекленелым взглядом на трупы крестьян, истекающих кровью на земле.
Ари, стоявший рядом с Нами, расслабил кулаки и молча смотрел на мёртвого дворянина.
Чёрный волосок из пальца исчез, Нами опустила руку, и глаза её начали принимать естественный цвет.
Послышался топот копыт, и спустя несколько секунд к толпе крестьян на лошадях подъехали отлучившиеся солдаты барона. За собой они тащили привязанных за ноги пытавшихся скрыться крестьян. Подъехав к согнанному народу, они остановились и молча уставились на лежащих на земле солдат.
Хлопок от резкого движения мантии, и пара коротких кинжалов устремляется к ним. Один попадает в глаз одному наезднику, а второй в шею.
– По-моему запястье вывхнул, – стряхивая руку, произнёс Руди.
Послушников молча обходит Снек и встаёт перед замершими в растерянности людьми. Он оглядел внимательно растерянные выражения лиц и сказал:
– Сегодня случилось то, чего не могло случиться, – начал клирик. – И самое главное, что вы должны уяснить – этого не было. Не было нас, не было барона, не было убитых. Никаких.
К наставнику подошёл Гош и встал рядом.
– Если кто-то из вас додумается рассказать, что тут произошло – умрет первым. Каждого из вас убьют только за то, что на ваших глазах погиб ваш господин. Каждого из нас убьют потому, что мы посмели вмешаться в дела барона на его землях.
– Может и не убьют, – хмыкнул за плечами клирика Гош.
– Наши вынесут выговор и отправят нас на годовой молебен в тёмные казематы, – покачал головой Снек. – А вот знать такое не простит. Убить тебя или меня может и не получится, но попытаются – это точно.
Гош кивнул.
– Если хотите жить – ничего не было, – повторил клирик и взглянул на паладина. – Надо… разложить тела. Сделать так, чтобы имитировать бой.
* * *
– Долго еще? – спросил хмурый мужчина, одетый в кожаную броню.
– Дык, за тем поворотом, господин Кьерсо, – ответил мужчина в простой холщовой рубахе.
Глава отряда обернулся и кивнул в сторону поворота дороги, проходвишей по редколесью. Всадник пришпорил коня и дал ходу.
Чем ближе они подходили к указанному месту, тем больше знаков было о том, что рядом был бой. Знаки эти были знакомы всем, более или менее видавшим воинам. На ветвях сидели вороны.
Кьерсо не спускал взгляда с всадника, посланного вперед, а когда тот доехал до поворота, он притормозил коня и оглянулся на него. Воин поднял руку и призывно махнул к себе.
– Ходу, – скомандовал глава отряда и пришпорил коня.
Весть о том, что на барона напали, пришла вчера вечером. К ним на загнанной кобыле прискакал местный мужик, передавший весть о том, что на дороге нашли разбитый отряд барона. На вопрос, был ли там барон, он ответить не смог просто потому, что барона никогда не видел.
Быстрые сборы и ускоренный марш помогли добраться до места затемно, но плохие новости были очевидны. Мужчина рассказывал о трупах на дороге и в лесу у неё.
– Единый сохрани, – прошептал Кьерсо, обнаружив за поворотом место боя.
Трупы со стрелами лежали прямо посреди дороги, некоторые имели рубленные раны, кто-то лежал без головы. На всем этом пиршестве сидело не меньше десятка воронов, которые, завидев людей, тут же ретировались.
Быстро спешившись, он принялся переворачивать один труп за другим в поисках барона. Слабая надежда, что его тут не обнаружат, быстро развеялась.
Тело барона лежало на спине рядом с лошадью, в которую вонзилось несколько стрел. Голова же его лежала ближе к канаве, изрядно обглоданная воронами.
Кьерсо подошел к телу и хмуро огляделся.
– Мис! Мис, твою за ногу!
– Господин Кьерсо? – тут же подскочил к нему невысокий мужчина без доспехов, но в плотной кожаной куртке.
– Бери кого надо и прочеши тут лес. Надо найти следы и понять, куда делись нападающие, – скомандовал глава отряда и сплюнул на землю.
– Будет сделано, господин Кьерсо.
Воин уже припустил к побратимам, но тут его окликнули.
– Мис, стой! Кто тут был, мысли есть?
Подчиненный обвёл взглядом вокруг и осторожно высказал предположения:
– Не разбойники тут были. Простите уж, господин Кьерсо, но это не они.
Под строгим взглядом командира отряда он поёжился и добавил:
– Не делают разбойники стрел таких, – пояснил он. – Древки ровные, оструганные. И перья крашеные. И еще…
Тут мужчина указал на кусты.
– Били оттуда. Били по лошадям в начале. Там и там солдат придавило конями…
Кьерсо оглядел место боя и мрачно кивнул.
– Знали, что делать. Готовились. И… ни одного трупа их нет. Всех своих забрали. Разбойники так не делают.
Глава отряда мрачно кивнул и ответил:
– Работай, надо понять, куда они сбежали…
* * *
– Слушай, а откуда… где ты научился так заметать следы? – спросил Руди, глядя на костер.
– Наемничий труд… иногда требовал разных навыков, – ответил Гош, сидевший напротив.
Отряд расположился на ночевку у ручья. Снек уже посапывал во сне, как и Ари с Нами, лежащие в обнимку.
– Я, если честно, предполагал, что надо будет имитировать отход, но… по реке?
– На воде следов не оставишь, – ответил паладин. – Но если они притащат мага… Тот быстро определит, что произошло.
– А они притащат? – спросил воришка.
– Не должны, – хмуро ответил паладин. – Да и магов, чтобы так быстро прибыть, в этих местах нет. Да и маг нужен непростой. Тут уметь надо со следами работать.
– Маги следы читают?
– Непростые следы. Те, которые оставляет живое тело. По хорошему это должен быть маг жизни или на крайний случай земли. Но если маг опытный, то тут любой сойдет.
– А почему земли? – нахмурился Руди. – И жизнь тут причем?
– Маг жизни может по траве, деревьям и животным определить: кто, сколько и в каком месте был там. А маг земли может через стихию узнать, где были следы, и сколько людей по ней ходили. Да, это на первых курсах не преподают. Насколько я знаю, такое вообще не показывают студентам.
– Это секрет?
– Нет, это трудоемкий процесс, который не каждому нужен. Я бы сказал… далеко не каждому.
– А в армии? Гвардия короля такое может?
– Гвардия короля может и не такое, но там тоже не каждый маг на такое способен.
– Зря, – нахмурился Руди. – Это же можно любое преступление раскрыть! Можно выследить кого-угодно…
– И зачем магу, живущему припеваючи, бегать и выслеживать кого-то? Обычные егеря найдут кого-надо. Будут проблемы – тогда уже зовут мага.
– Ну, я бы от такого умения точно бы не отказался, – вздохнул Руди. – Очень уж это… хороший навык.
– Воровать сподручнее было бы, – хмыкнул паладин. – Тайники бы вычислял и защиту на хранилищах всяких.
– Не без этого, но… – смутился Руди, но затем замер с улыбкой и добавил: – Да… Это было бы очень удобно.
В этот момент из тьмы вышла фигура в чёрной одежде. Сделав пару шагов к костру, на свет появился довольный мужчина лет тридцати на вид. Ровные и прямые черты лица, высокий рост и яркие голубые глаза.
– Доброй ночи, – произнёс он бархатным голосом, слегка улыбнулся и подошел к костру.
Руди удивленно взглянул на незнакомца и как можно более незаметно протянул руку к поясу. Гош же повернул голову и молча уставился на незнакомца. Его рука уже легла на рукоять меча.
– Доброй, – ответил Руди. – А вы кто?
– Я рад, что ты еще не встречался с подобными мне, – произнёс незнакомец и скосил взгляд на паладина, который убрал руку с оружия. – А вот твой друг, по всей видимости, встречался. Поэтому не делает глупостей и не тянется к кинжалам за поясом.
Воришка встревожено взглянул на наставника. Тот взглянул на него и покачал головой.
– Порядочные люди представляются при встрече, – снова взглянул на мужчину в чёрном балахоне Руди.
– Простите, – развёл руками тот и уселся рядом с костром. – Меня зовут Умар. И я служу тайному ордену «Шамали».
Паладин сглотнул и промолчал.
– Я таких орденов не знаю.
– Конечно не знаете, – хохотнул незнакомец. – Если бы ты знал, то какой смысл в тайности этого ордена?
– Не слышал, чтобы хоть один тайный орден делал что-то хорошее, – произнёс воришка и скосил взгляд на Снека.
– Кто-то должен делать дерьмовую работу, – философски ответил Умар. – Официальные ордена не хотят брать на себя эту миссию… Даже Янтарный свет.
– И что же у вас за работа?
– Устранять предателей и особо опасных, – ответил легкой улыбкой собеседник.
– А мы-то тут причем? – спокойно ответил Гош и взглянул на Снека.
– Не волнуйтесь, он не проснется, – усмехнулся Умар. – А вы… Вы слишком много на себя взяли. Сначала одарённый, которого вы не представили совету, затем оживший мертвец с даром жизни. А теперь еще и одаренная темная. Бог с ним, вы можете всегда объясниться занятостью. Всё же волей судьбы вы всегда умудряетесь оказаться в тяжелом переплете, но…
Тут незнакомец вздохнул и обвёл взглядом собеседников.
– Зря вы влезли в это дерьмо. Барон Него был человеком сложным… Очень сложным. Но! Него был всегда верен королю. Настолько, что ввязывался в любую авантюру первым, стоило его величеству только произнести слово. Понимаете, к чему я веду?
– То есть маг там уже был, – мрачно произнёс паладин.
– Я там был, – кивнул он и оттянул мантию, показывая шею с обручем, отдаленно напоминающий тот, что был на шее у Нами. – Было занятно и довольно продуманно. Не уверен, что хороший егерь мог бы заметить подлог, но нюансы все же были.
– Да? И какие же? – мрачным тоном поинтересовался Гош.
– Кровь. Знаете, обычно люди мало обращают на это внимание, но крови было слишком мало. А вот кожа на лбу у парочки солдат была… Слишком новая. Взрослый мужик без морщин на лбу? А что касается крови, то использовать говяжью… Не лучший вариант. Лучше использовать свиную. Она не так фонит в магическом плане, – Умар вздохнул, и с улыбкой взглянув на Гоша, произнёс: – Но сцена была прекрасна. Профессиональное нападение на отряд, подготовленная ловушка и быстрый разгром.
– Спасибо, – буркнул Гош и опустил взгляд на костёр. – Но вы же не поздравить сюда пришли?
– Сообщение о произошедшем уже отправлено в Синод. И не смотрите на меня так, я человек подневольный. Ответ пришел через три часа.
Маг вытащил из кармана небольшой серебряный медальон, на котором был искусно нарисован большой собор. С обратной стороны был знак Единого.
– Отряд «Дубовой лозы» обязан прибыть на внеочередное собрание совета не позднее чем через три недели. Вы понимаете, что будет, если вы не явитесь?
– Объявят еретиками, – ответил Гош.
– Не доставляйте удовольствие инквизиторам в охоте на представителей Янтарного ордена. Пребудьте во время. И прощайте…
– Погоди, – остановил его паладин. – Ты ведь не ради нападения на Него сюда заявился. Так?
– Нет конечно. Кто будет дергать тёмного из-за какого-то барона.
– Тогда что… Что ты тут делал?
– Хочешь узнать мое задание? – улыбнулся Умар. – Вообще-то я не обязан тебе об этом говорить, но… Если ты мне скажешь, что за выброс тьмы был в степи, то…
Тут он умолк и с добродушной улыбкой уставился на паладина.
– А ты так и не понял?
– Пока я понял только то, что вы к этому непосредственно причастны. Та темная девчонка, что с вами. Что она делала? Это был ритуал? Жертвоприношение?
– Ты проделал путь из столицы до степей ради этого выброса, а затем получил известие, что на барона Него напали. Проверил и вышел на нас, – задумчиво начал рассуждать Гош и поднял взгляд на собеседника. – И ты так и не смог определить, что там, в степи, произошло. Так?
– Условно да, если не считать мелочей.
– Знаешь, что она сделала? – кивнул паладин на спящую девушку.
– Сгораю от любопытства, – признался Умар.
– Она молилась.
– Что она делала?
– Молилась.
Тёмный расплылся в улыбке. Затем слегка хохотнул. Еще раз и еще. Через пару секунд он засмеялся, а еще через пяток залился хохотом во всё горло. В истерике он уселся на землю и ухватился руками за голову.
Успокоился он только через две минуты. Вытерев слезы с глаз, он произнёс:
– Это было прекрасно. Как же я давно не смеялся… Честно. Даже представить не могу.
– Рад, что позабавили тебя, темный узник, – ответил Гош.
– М-м-м-м… Это была не издевка. Я действительно рад. Спасибо вам, – Умар поднялся на ноги. – Мой вам совет – отпустите их.
Заметив, как у Гоша поднялась бровь, он пояснил:
– Это одаренные. Настоящие и сильные одаренные, и вы никогда ни при каких условиях не сможете им дать то, что могут дать им настоящие мастера магии. И не надо морщиться. Они не станут такими, как эти снобы из академии Свадии.
– Я слышу упреки в сторону магов Свадии? Я не ослышался? – изобразил недоумение паладин.
– Я же по-доброму, – вздохнул Умар. – Просто дружеский совет. Отпустите их… если они не окажутся на костре инквизиции и не угодят в церковные казематы. Вы не сможете им дать всего, что могут предоставить профессионалы. И в конце концов… Как они будут жить, как поступать… Зависит от того, что у них в голове и в сердце, а не от того, кто их учил. Или я не прав?
– Не помню ни одного мага, который бы жил по заветам церкви и чтил Единого…
– Потому что воспитаны они по заветам магических заведений, – хмыкнул собеседник. – Послушай моего совета и сделай, как я говорю. Нет, мне плевать на них, а вот тебе нет. Хочешь спасти им жизнь – отправь их подальше. Свадия для них, пока они не обретут настоящее мастерство – опасное место. Останутся здесь – их обязательно устранят.
– Янтарный орден никогда не…
– Времена прошли, – мрачно оборвал Гоша собеседник. – Сила Янтарного ордена слишком многим не удобна. Да и сам орден уже не тот…
Умар развернулся к ночной мгле и сделал шаг, растворяясь в ней, словно в густом тумане. Напоследок он издал едва слышный шепот:
– Прощайте. Это было действительно весело…
* * *
– Снек? – позвал в спину клирика Гош. – Скажи, что всё будет хорошо.
Клирик поднял голову на огромный знак Единого, выполненный золотом, и сглотнул.
– Я не уверен, Гош…
– Плевать, что ты не уверен. Просто скажи, что всё будет хорошо, – проворчал в ответ воин. – Просто скажи и всё.
Клирик глубоко вздохнул и кивнул.
– Все будет хорошо. Так, как и должно быть. Делай то, что должен…
– И будь, что будет, – уверенно кивнул Гош, сжав кулаки.
Клирик оглянулся на учеников, заглядывающих в огромный зал, богато украшенный золотой гравировкой на белоснежных колоннах и яркими картинами на стенах.
– Я первый раз такое вижу, – тихо произнесла Нами, но в полной тишине зала её было прекрасно слышно.
– Это сцены из священного писания, – ответил Снек. – Когда зайдем, помните главное – говорим только мы. Отвечать только после того, как спросят непосредственно вас.
Дверь бесшумно дрогнула, и на пороге показался мужчина с ухоженной, подстриженной бородой в белом одеянии. Он молча поманил рукой команду.