По ту сторону Солнца

Часть первая.

Почти пропащие.

Откуда они пришли, никому неведомо. Слухов разных много ходит, но точно сказать никто не может. Хотя, быть может, они и не приходили ниоткуда и всегда здесь живут. В любом случае, живут они здесь с незапамятных времён и по праву считают эту землю своей.

Климат им достался не очень, чтобы плохой, но и сильно хорошим его тоже назвать никак нельзя. Впрочем, ни долгие снежные зимы, ни суровые морозы их не пугали, а когда случались засухи, то и с засухами справлялись. И, в не слишком долгое и жаркое лето, они умудрялись на отвоёванных у леса участках земли выращивать сельхозпродукцию, которой если и не с избытком, но всё же хватало до следующего лета. А бывало, что и не хватало. Тогда их выручали леса и реки – зверья и рыбы там всегда было достаточно. В общем, жили. И даже развивались. Торговали, города строили, монастыри. Всё как у всех.

Соседи у них были разные. И можно с уверенностью сказать, что отношения с соседями у них далеко не всегда были добрососедскими.

Больше всего им досаждали соседи снизу – так и норовили в их владения залезть – напакостить, ограбить или утащить кого-нибудь в полон, чтобы продать выгодно или заставить на себя работать. Они собирались, ходили вниз и не единожды били разных нижних, а те всё не унимаются. И продолжалась эта волынка долго, пока всё это не надоело им окончательно и, собравшись таки с силами, они пошли вниз и били тех соседей до тех пор, пока те не разбежались, оставив им свои степи. Они эти степи распахали, и стал тот чернозём тоже их землёй. И стали они на нём хлебопашествовать.

Соседи слева тоже не дремали – тоже норовили залезть да кусок отщипнуть. Их и так били, и в озере топили, а они всё равно старались напакостить, и если уж в открытую не отваживались, то исподтишка обязательно какую-нибудь гадость соорудят.

И правые соседи тоже, бывало, косо смотрели. Но у них уже цари были, и один из царей, по прозвищу Грозный, поколотив как следует своих смутьянов, чтоб чужие пуще боялись, тех – справа, быстро усмирил. А земли там были обширные, нехоженые.

Вот некоторые из них, кто, опасаясь своих царей вспыльчивых, а кто и так, из любопытства, по природе своей бродяжьей, отправились в эти земли посмотреть, а что же там, дальше?

Ходили они долго и тяжело, и многие из них погибли, а так и не узнали, что там – дальше. А кто дошёл, тот увидал, что там море-океан. И так некоторые из них раззадорились, что переплыли они этот океан и по другой земле пошли ещё дальше. Далеко дошли, до самого юга…

Потом отдали ту землю заморскую, продали. Нужда заставила. Как было её удержать? Вон она как далеко. Не воевать же за неё. Да и удержишь её войной-то? Нет уж – рассудил их царь, – лучше продать ту землю, чем, воюя, всё равно её потерять и от войны той убытки терпеть в людях и деньгах тех же. И хоть продал царь ту землю заморскую, всё равно их земля оставалась самой обширной и богатой.

А у соседей и слева и снизу всё никак нет согласия меж собою. Те из них, кто чуточку посильнее, так и норовит слабого помордовать. Вот и побежали некоторые из соседей к ним да царям ихним, дескать, помогите, защитите нас по-соседски, по-родственному, а уж мы будем с вами навек вместе. Что делать? Стали они тогда защищать этих соседей да родственников от других соседей. Просят же люди, а как им не подсобить, раз просят? Такие уж они есть – если дружат, так последнюю рубаху готовы снять с себя и отдать, а уж если дерутся, так уж в кровь. Но и отходчивы они быстро, этого тоже у них не отнимешь.

Долго они так жили: хлебопашествовали, с соседями дрались и мирились, слабых защищали, в дальние земли ходили и новые обживали, торговали, бражничали, бывало – что уж там скрывать. Да и меж собой нет-нет, да и раздерутся – тоже, бывало, особливо, когда какой самозванец воду замутит. Жили, увеличивались численно за пару веков с десяти до ста миллионов с лишком, и думать не думали, что как-то неправильно они живут.

А вот как завелась у них прослойка, так и стала она про неправильную жисть рассказывать. Не про свою неправильную жисть, а окружающих – тех, кто в земле ковыряется, на фабриках спину ломит, и тех, кто ни черта не делает, а только праздничает. Прослойка из шибко грамотных, да умных, да насмотревшихся, как за границами разными живут. Так и понеслось. То одно не так для этой прослойки, то другое не эдак. И пошла смута. Утихомирится все вроде, и опять. Чуть ли не два века, прослойка та, что в очках и шляпе, выражала недовольство по любому поводу. Довыражалась. Так довыражалась, что все с ног на голову перевернулось. И в который уж раз…

И наступило время перемен.

О, это время перемен! Сколько идей, программ, замыслов и планов бурлят, кипят и сталкиваются лбами! Какое множество мнений и самомнений! Какое количество партий и объединений! Какая разноголосица! Как всё это расцвело и зазвучало! Какой хор голосов! Сколько споров! Лучшие люди с таким же упорством стали твердить о том, как плохо стало жить простому народу, с каким они твердили раньше, что жизнь у всех прекрасна. Они до хрипоты стали напоминать массам, как они – лучшие люди – горбатились на стройках века и защищали эти самые массы во время войны, в то время как сами массы во все времена только отсиживались по завалинкам и ресторанам. Худшие люди с удовольствием всё это опровергали. А между ними те, которые ни то ни сё, с не меньшим удовольствием подпинывали и тех и других.

Время перемен. Время фантастических обогащений и время обнищаний. Те, кто оказался в нужное время на нужном месте, стали состоятельными людьми, владеющими виллами за границей, яхтами и самолётами. Вся беда только в том, что мест таких оказалось в стране строго ограничено, и распределены они были между людьми нужными и проверенными. Сначала распределены тихо, а потом громко – под звуки взрывающихся машин и выстрелы снайперов. Ну а все остальные граждане этой страны оказались совсем в другом месте. И этих, остальных, оказалось подавляющее большинство. И большинство это тоже далеко неоднородно: кто-то бросился занимать деньги и на эти деньги отправился за границу за товарами заморскими, чтоб выгодно продать их у себя на Родине. Кто-то отправился по домам точить ножи, паять, лудить и делать евроремонты. Кто-то, непонятно на какие шиши пооткрывал магазины, кафе или рестораны, а то и вообще – казино! – и среди этих даже были замечены бывшие лучшие люди, что особенно возмутительно. Ну а какая-то часть этого большинства, сидя у экранов телевизоров, обвиняет и лучших людей и худших во всех своих бедах и требует, чтоб зарплата у них была как при худших людях, а цены в магазинах как при лучших. И тоже ведь мнение! И справедливое!

Время перемен. И у соседей ведь тоже настало время перемен. И забыли они, как во времена оные, лихие, многие из них сами стучали в дверь большому брату с просьбами защитить их от наглого соседа. Забыли они это и кинулись к новому другу – заморскому – за инвестициями. А чтоб получить те инвестиции, стали рассказывать этому объявившемуся другу, что от их большого соседа и бывшего друга, который им теперь вовсе и не друг, больно уж сильно несёт щами, водкой да онучами. И вообще, больно уж он груб, не образован, частенько пьян и водится с подозрительными личностями, а у себя дома кулаками размахивает. И по непредсказуемости своей может в любую минуту напасть на их тонкие, эстетичные натуры, а потому, надо их бывшего друга немедленно изолировать от всего образованного мира, посадить в железную клетку и никаких инвестиций ему не давать. И пыжатся они, и тужатся, и кряхтят от перенапряжения, стремясь не столько другим, сколько самим себе доказать, что они – самые настоящие независимые, и, поскольку они независимы как никогда, то готовы они стоять на страже их большого соседа и охранять всех остальных независимых и цивилизованных. Им только инвестиций надо. И побольше.

Ах, это время перемен! Какие взлёты, и какие падения! Какие герои и антигерои! Какая популярность в одну сторону, а потом в другую! Какие обещания! Какие голые мужчины, и какие красивые девушки рядом с ними! Какие скандалы, и какие компроматы! Какой разброд мнений, и какое единство взглядов! Самый последний олигарх уверен в том, что его надули при приватизации и самый первый нищий уверен в том же. Самый первый политик уверен, что только он может дать народу всё, что только не пожелает этот народ, и самый последний прохиндей в образе колдуна и мага, уверен в этом же самом.

Время перемен. Время тех, кто “за” и тех, кто "против". Время тех, кто по одну сторону и тех, кто по другую. И стороны эти разные и диаметрально противоположные. И вот одни ищут работу и заработок своему коллективу, и на первом месте у них стоит Дело, а другие думают только о том, как набить свои карманы за счёт подчинённых и набивают их так, словно живут последний день. Одни генералы гибнут на мятежной территории от рук бандитов и хоронят там своих сыновей, а другие генералы политиканствуют и въезжают в дачи, построенные им солдатами на ворованные у тех же солдат деньги. Одни ковыряются в помойках и ломают голову над тем, как выкроить из своих нищенских пенсий деньги на лекарства, а другие покупают себе часы с бриллиантами и ездят на лимузинах и ещё возмущаются при этом, что "звёзды" их уровня за границей живут несравненно лучше. И своим жалким умишком они понять не хотят, что "звёзды" там живут настолько лучше и богаче, насколько и весь народ живёт лучше и богаче. И кто-то тащит всё, что не попадётся ему на глаза, а кто-то с голоду будет помирать, а чужой копейки не возьмёт. И как эти две стороны соединить воедино никто не знает.

Время перемен. Время надежд и разочарований. Время митингов, демонстраций и шествий. И кто-то без этого уже и жить не может, и проводит там всё своё свободное и несвободное время. А когда нет ни митингов, ни шествий, он идёт в пикеты или занимается агитацией, раздачей листовок и газет. А кто-то по-прежнему работает и растит детей, учится и влюбляется, творит и вытворяет. Кто-то живёт только прошлым, а кто-то в настоящем и думает о будущем. И, несмотря ни на что, идут они всё дальше и дальше. Идут, кто, оглядываясь назад, а кто глядя только вперёд. Идут все вместе… Идут… И никто и ничто не в силах их остановить…

Время перемен…

Каких только историй не случается во времена перемен…

1.

"…Лопуховский завод медпрепаратов освоил выпуск новой продукции. Теперь каждый желающий, заплатив сравнительно небольшую сумму, может лицезреть свой портрет на этикетке "Лопуховской особой". Цена данной услуги зависит от количества бутылок заказываемого изделия. Можно также заказать специальные этикетки с поздравлениями, приуроченными к свадьбам, юбилеям и другим торжествам. А для тех, кто добровольно, по собственной инициативе решил покинуть этот мир, налажен выпуск горькой настойки "Гусарский привет". Выпив стакан этой настойки, человек безболезненно и без каких либо побочных эффектов отправляется в мир иной, нисколько не беспокоясь о будущем похмелье…".

( Из сообщений агентства ИАНВ).

– Вы хотите приобрести сразу четыре лицензии? – посмотрел на Андрея чиновник поверх очков. – Это стоит недёшево. Вы располагаете такими средствами?

– Если бы я не располагал средствами, то каким образом мог бы купить эти чёртовы лицензии? – вопросом на вопрос, с раздражением в голосе ответил молодой человек лет двадцати семи в потёртой кожаной куртке, сидевший по другую сторону стола и старающийся не показывать чиновнику свои руки с въевшейся кое-где грязью, которую не берут уже ни бензин, ни солярка, ни, даже, отбеливатель тёти Аси.

Чиновник ничего не сказал, а лишь пожевал губами, слегка вздохнул, словно давая понять, как ему нелегко работать со всей этой раздражённой публикой и дальше углубился в изучение анкет. Андрей покосился на часы: этот тугодум уже пятнадцать минут копается в анкетах, а до этого, Андрей ещё с час проторчал в очереди, чтобы попасть в его кабинет.

Вся эта затея с лицензиями ему совсем не нравилась. Полтора года они с Татьяной откладывали деньги на покупку чего-нибудь стоящего, чего – они и сами ещё толком не знали. В последнее время Андрей предлагал ей просто съездить куда-нибудь в отпуск. Если ещё добавить отпускные, то можно съездить даже за границу. Так нет же, приспичило им покупать эти дурацкие лицензии. На них, видите ли, родственники уже купили лицензии, и поэтому, надо немедленно покупать на родственников. Бред какой-то, если разобраться.

Размышления Андрея прервала чуть приоткрывшаяся дверь в кабинет. В щель заглянула длинноносая старушенция в вязаной шапке "петушком", в чёрном мужском полупальто, спортивных штанах и зимних кроссовках, занимавшая за ним очередь. "Она-то кого захотела пришить? Ей-то кто мешает жить?.. Ах, да, сосед…" – Андрей вспомнил, как он мельком слышал в очереди рассказы старушенции об изверге-соседе.

– Судя по возрасту брата вашей жены и его жены, они люди молодые и ещё вполне могут завести ребёнка, – снова посмотрел чиновник на Андрея поверх очков, а любопытная старушка-спортсменка прикрыла дверь. – Если у них родится ребёнок и благодаря вам он останется сиротой, то вы будете обязаны содержать его до совершеннолетия, а может быть и дольше. Вы это знаете?

– Но ведь у нас тоже могут быть дети, – посмотрел Андрей на владельца роскошного кабинета. – Они же этого не испугались и купили на нас лицензии.

– Молодой человек, – горько вздохнул чиновник. – Вы же знаете, что государство задолжало бюджетникам и всячески приветствует доходную часть бюджета. А в нашем департаменте, к сожалению, ещё много неопытных сотрудников и, вполне возможно, они что-то упустили. Вот, например, друг вашего родственника – у него, возможно, уже есть ребёнок – вы же ничего не указали о нём. Послушайте моего совета. Пойдите сейчас домой, поговорите с супругой. В конце концов, вы ничего не потеряете, если приобретёте лицензии и попозже. Ну а на тётку вашей жены вы можете купить лицензию прямо сейчас. Судя по её возрасту, она уже вряд ли заведёт ребёнка.

Андрей, в общем-то, и сам не очень стремился отдать свои кровно заработанные деньги за какие-то листки бумаги, благодаря которым он мог лишиться родственничков своей жены. В конце концов, он против них ничего не имел. А то, что они позарились на его квартиру, доставшуюся ему в наследство от родителей, так не одни же они мечтают ограбить ближнего своего. Если на каждого такого любителя чужого добра покупать лицензию, то никакой зарплаты не хватит.

– Хорошо, мы ещё подумаем, – Андрей встал со стула, взял ворох бумаг и направился к двери, провожаемый сожалеющим взглядом чиновника.

На улице Андрей сунул руку во внутренний карман куртки, проверил, на месте ли деньги и, убедившись, что всё в порядке, закурил и побрёл на остановку. По дороге домой у него несколько раз возникала мысль купить что-нибудь на сэкономленные четыре "лимона", но каждый раз ему удавалось не поддаваться на возникающие в голове соблазны, и он решил ограничиться лишь бутылкой шампанского, которое так любила его Татьяна.

В почтовом ящике Андрей обнаружил целую пачку рекламных проспектов, среди которых находился и плотный конверт из хорошей бумаги, адресованный ему лично. Адрес на конверте был отпечатан на принтере и, поднимаясь наверх, Андрей вертел конверт, гадая, что сие за послание.

Тихонько войдя в квартиру, молодой человек услышал звуки на кухне и тут же его нос уловил аппетитный запах жареной картошки. Значит, Татьяна уже дома.

– Андрюша, это ты? – донеслось до Андрея из кухни и, бросив непонятный конверт вместе с проспектами на полку в прихожей, он разделся и прошёл на кухню.

Посмотрев, как муж поставил на стол бутылку шампанского, Татьяна с лёгким удивлением в голосе спросила:

– Ты что, зарплату получил или премию? – Немного подумав, она задала новый вопрос: – Ты купил лицензии? Да?

Обняв девушку и посмотрев в её удивлённые глаза, Андрей, сам в свою очередь задал вопрос:

– Тебе не терпится поскорее избавиться от своих драгоценных родственничков? Кстати, ты почему не запираешься на цепочку, когда остаёшься одна? Мне следует отшлёпать тебя за это?

– Дурачок, – улыбнулась девушка. – Я знала, что ты должен скоро прийти, поэтому и не накинула цепочку. Так в честь чего шампанское?

– Просто так. Я знаю, что моя жена его любит. Почему бы не ублажить лишний раз любимую супругу?

– Ты купил лицензии?

Андрей отошёл от жены и, закурив, сел за стол.

– Нет, не купил. У них ещё могут быть дети, и в случае чего нам придётся их воспитывать.

Девушка выключила газ и тоже села за стол.

– Андрюшенька, ну, вдруг, они нас убьют? Дядя Коля врать не станет. Ты же сам слышал, как он рассказывал, что они купили на нас лицензии.

– Брось, – взял Андрей жену за руку. – Думаешь, так легко убить человека? Я не питаю к ним нежных чувств, но мне кажется, что они не такие уж законченные негодяи.

– Андрюшенька, но они ведь нанять кого-нибудь могут. Этот Вовкин друг, он же на всё способен. Ты же видел его – ему человека убить, всё равно, что комара прихлопнуть. А с лицензиями на них у нас будет хоть какая-то защита. Недаром же по телевизору показывают рекламу.

– Перестань. Плевать на разную дурацкую рекламу. Помнишь, как мы чуть не купились на рекламу "Вы нам деньги, мы вам гарантии"? тоже были бы сейчас обманутыми вкладчиками с полными карманами гарантий. Один подлец придумает, другой идиот купит, а следом и остальные недоумки бросаются покупать разную ерунду. Пусть покупают, если им денег девать некуда. Ну их всех к чёрту. Давай лучше пожуём чего-нибудь.

– Ой, прости, зая, – вскочила девушка с табуретки. – Ты опять сегодня не обедал? Ты же так желудок себе испортишь.

– Да некогда было сегодня обедать – работы было много. А потом я ещё хотел уйти пораньше, чтобы попасть в этот дурацкий Департамент по лицензированию.

Ужинать молодые супруги уселись в комнате, что обычно у них бывало в случае каких либо торжеств. Сейчас, конечно, не было никакого торжества, но почему бы не устроить себе маленький праздник просто так, без всякого повода, тем более, что Татьяна хотела посмотреть очередную серию бесконечного латиноамериканского сериала по большому телевизору, а не по маленькому кухонному.

Но сериала не было. Вместо него показывали очередную пресс-конференцию председателя Комитета Всеобщей безопасности Верховного Парламента со своими очередными разоблачениями. Его разоблачения уже мало кого удивляли в стране, но не разоблачать он уже не мог. Поэтому выступал он каждую неделю всё с новыми и новыми разоблачениями то ли для того, чтобы его не забыла публика, то ли в силу привычки, а может быть и просто для того, чтобы ему позавидовали соседи по лестничной клетке. Неизвестно почему он регулярно выступал, коли в стране после его разоблачений ровным счётом ничего не менялось.

Итак, пока главный разоблачитель страны выступал, всем своим видом показывая свою невообразимую значимость, компетентность и недоступную простым смертным приобщенность к тайным замыслам высших руководителей государства, Андрей, попивая шампанское, болтал с супругой. Молодую чету почему-то совсем не интересовали ужасные разоблачения. Их даже не интересовало, как об этих тайнах узнал сам разоблачитель – не делил же он кухню в коммунальной квартире с президентом, хотя иногда складывалось именно такое впечатление от его выступлений. И молодые люди даже не сразу заметили, что место председателя занял другой достойнейший член Парламента, а именно: председатель Комитета по нетрадиционным источникам пополнения бюджета.

Андрей прибавил звук.

– . . . начинает пополняться, – вещал выходец из простого народа уверенным голосом. – В то же время, благодаря лицензированию, уровень преступности заметно снижается. Теперь преступник, прежде чем совершить преступление, дважды подумает. Ведь его жертве или родственникам жертвы ничего не стоит купить лицензию и вполне законно отомстить обидчику.

– Но ведь преступник может первым купить лицензию и на законных основаниях убить ни в чём не повинного человека. У него и деньги, в отличие от честного человека, всегда на это найдутся, – раздалась реплика из зала, битком набитого журналистами.

– Мы это уже учитываем. Сейчас наша фракция готовит некоторые изменения в "Закон об активной защите граждан". По этим изменениям судимые лица не смогут приобретать лицензии. Как вы знаете, уже внесены некоторые изменения, и теперь запрещена продажа лицензий на защиту от детей в возрасте до 18 лет.

– А вы знаете, что уже покупают лицензии и убивают одиноких стариков-владельцев квартир? – выкрикнул из зала журналист одной популярной газеты.

– Законотворчество – сложный процесс. Сразу всё предусмотреть очень нелегко, но мы прорабатываем и этот вопрос. Очевидно, каждому пенсионеру будет безвозмездно выдан ваучер-лицензия, действительный после смерти его владельца. Нечто, вроде завещания. Владелец такой лицензии записывает в ней, что он заказывает наказание виновника его насильственной кончины, отдаёт её в специальное агентство, исполняющее его волю, и спокойно живёт дальше.

– А кто будет платить агентству за убийства? – выкрикнула вопрос бойкая девица.

– Этот вопрос пока только прорабатывается. Конечно, а нашем законе еще есть отдельные недостатки, но по своей сути, в общем и целом, закон о лицензиях на убийство – как его некоторые неправильно называют, а правильнее будет сказать: «Закон об активной защите граждан» – один из самых демократичных законов, принятых в последнее время. Не побоюсь сказать, что это вообще один из самых демократичных законов в мире. Это ещё один шаг на нашем пути к полной демократии. Покупая лицензии, граждане начинают себя чувствовать более защищёнными в результате чего, поднимается их производительность труда, и наша экономика наконец-то выйдет из состояния коллапса. Ну а бюджетники перестанут страдать от хронических невыплат зарплат, поскольку продажа лицензий вкупе с собираемостью налогов, а в дальнейшем и с бурным ростом экономики, позволят солидно пополнить бюджет страны.

В зале поднялся солидный мужчина и представился:

– Григорий Петров, Информационное агентство «Наши Вести». А вам не кажется это аморальным? Вам не кажется, что государство не должно поощрять убийства гражданами друг друга, пусть и на законных основаниях? Эти ваши индульгенции…

На полуслове пресс-конференция была прервана и на экране телевизора замелькала реклама.

По улице быстро шагал затянутый в кожу огромный детина в тёмных очках, с золотой цепью на шее, с кастетом в руке и здоровенным ножом за поясом. Под курткой у него легко угадывался короткоствольный автомат.

Оглядываясь, от него убегал маленький тщедушный мужичок в очках и с авоськой в руках, одетый в мешковатые штаны, сандалии на босые ноги и в застиранную полосатую рубашку. Детина, не отставая и не сбавляя шага, но и не ускоряясь, шагал за убегающим мужичком и почти догнал и загнал его в угол, как вдруг мужичок увидел дверь с надписью «Департамент по лицензированию» и, недолго думая, скрылся за этой дверью. Через секунду дверь распахнулась, и на порог вышел тот же самый мужичок, но в то же время и не тот.

За одну секунду он успел вырасти раза в два, переодеться в хороший костюм с галстуком, плечи его расправились, вместо авоськи в его руках появился кейс, нелепые, с одним расколотым стеклом очки исчезли, а вместо них появились другие – в модной элегантной оправе.

Вытянув правую руку, преобразившийся в супермена джентльмен, с улыбкой, будто он рекламировал зубную пасту, показал бланк, на котором крупными буквами было начертано: «Лицензия на активную защиту». С детины очки тут же упали, лицо его исказилось паническим ужасом, он вдруг весь съёжился, скукожился и бросился наутёк, теряя на бегу всё своё вооружение. А мужественный голос за кадром громко и пафосно произнёс: « купи лицензию на защиту от своего врага и ты победитель!».

Андрей выключил телевизор.

Перед сном, засыпая, Татьяна сказала мужу:

– Завтра суббота, и я работаю до обеда, а после обеда, раз уж ты не потратил денег, давай пройдемся по магазинам. Может, купим что-нибудь. Тем более, что тебе давно пора купить уже новую куртку, а то ходишь у меня как оборванец какой.

– Хорошо, там видно будет. Я тогда зайду за тобой часа в два.

– Заходи. Только Андрюша, девчонкам ничего не говори, а то Наташка, если узнает, что ты с деньгами, попросит взаймы. Она хочет купить лицензию на свою свекровь, чтоб та оставила ее в покое со своими придирками.

Немного помолчав, Андрей спросил у жены:

– Тебе не кажется, что весь мир потихоньку сходит с ума, а заодно, и мы вместе с ним?

Ответом ему было молчание, нарушаемое лишь тихим посапыванием жены и тиканьем будильника, стоявшего на прикроватной тумбочке…