Кто в городе не знал старую Мэт! Она была его неотторжимой частью, его достопримечательностью Люди в городке рождались и умирали, а Мэт жила уже на протяжении многих поколений. И никто, почему-то, никогда не задумывался над этой несуразной странностью. Глядя на нее, казалось, что она умрет не сегодня, так завтра и потому не было человека воспринимавшего ее всерьез и обращавшего на нее внимание. Впервые, эту странную старуху я увидел, когда сам был мальчишкой, теперь мне перевалило на седьмой десяток, а Мэт оставалась все такой же грязной и безобразной старухой, обитающей на городской свалке. Отец говорил, что она живет вечно, что ее знали еще его дед и прадед. Сказания о долгой жизни Мэт стали легендой, преданием, но она никогда не лезла на глаза, а часто ли мы посещаем свалки? Только детьми, в поисках неожиданных и острых приключений. Я так же никогда не придавал значения самому факту существования Мэт, а теперь испугался. Ее знали все, но о ней не знал никто.
На безоблачном дневном небе внезапно возникла и наползла на солнце черная грозовая туча. На площадь опускались нежданные сумерки.
– Надо помочь женщине! Она же упадет! – Встревожился кто-то.
– Вызовите пожарных! У них есть лестницы!
– Совсем спятила старая! Тряпье свое вонючее на ветру сушит. Мерзость какая!
Где-то вдалеке уже ревели сирены пожарных машин.
Тучи закрыли небо сплошной темной пеленой и в сумеречном сером свете я напряженно всматривался в фигуру на шпиле. Как она там и за что держится? Нет, в ней не было страха. Мне было совершенно не понятно, как и за что она там может удерживаться, но выглядела она уверенно. И не просила о помощи. Выглядело все это дико, непонятно и противоестественно. В какой-то момент случилось то, чего никто не мог ожидать: шпиль начал изгибаться. Неужели не выдержал тяжести Мэт?! Не сопереживать старой женщине в этот момент не мог никто. Казалось, сейчас шпиль сломается и с огромной высоты старуха грохнется оземь. Множество людей затаили дыхание.
Происходящее выглядело сюрреалистично, нелогично и непонятно до крайности. Стальной шпиль продолжал изгибаться и, вместе с тем, удлиняясь, изящно и плавно опускал Мэт на землю. Он словно растягивался, как резиновый жгут. Зрелище было настолько необычно, настолько не вписывалось в привычные понятия и представления, что люди отшатнулись от Мэт, как только она коснулась земли. Они, словно спугнутые крокодилом лани бежали от старухи в грязном рубище, прочь. Падали, спотыкаясь, заплетаясь ногами, поднимались и спешили отойти подальше. Через какие-то мгновения я остался стоять перед Мэт один. И тогда я понял, почему бежали люди. В своих дряблых, но таких сильных руках уродливая старуха крепко сжимала голову огромной змеи, хвост которой круто уходил вверх и брал свое начало на островерхой крыше ратуши.
Последние проблески света поглощались сгущающейся тьмой. День стремительно иссякал. Мэт вперевалку двинулась ко мне, с уголков ее губ текла розовая слюна. Крики убегающих людей, за моей спиной, стали громче, как только она двинулась. Оскаленная пасть змеи с острыми клыками, в руках старухи, удивительно походила на безобразное испещренное глубокими морщинами лицо Мэт. Я попытался заговорить с ней и случайно взглядом натолкнулся на ее глаза, прятавшиеся под набухшими веками.
– Вы не…
Договорить я не мог. Ледяная пустота ее глаз лишала меня речи. Старая Мэт уже не была тиха и безобидна. Тревожная энергия исходила из ее существа. Она отпустила змею, ранее бывшую шпилем на ратуше, и ее гигантское тело, упав, сотрясло землю. Извиваясь, пресмыкающееся проползло мимо меня, настигая испуганных бегущих людей. Строгой и прямой походкой, в которой были сила и власть, двинулась на меня Мэт. Одно движение ее руки, и сильный толчек из ниоткуда бросил меня на колени.
– Вы мои! – Провозгласила Мэт вдогонку бегущим людям голосом, от которого затрепетала листва на деревьях. – Я вновь обрела свою силу! Вы придете и будете служить мне!
От ее ли голоса или от изменившейся погоды, подул ветер, набирающий силу с каждой минутой.
– И дам я вам знамения, чтобы вы знали, что я власть над вами3! – Проорала Мэт.
Она дико расхохоталась и перекаты ее хохота будили низменный пещерный ужас, тесными клещами сдавливали голову. На площади никого не осталось, кроме меня, поверженного ниц перед Мэт. Неторопливо и уверенно Мэт развернулась в мою сторону и меня обездвижила пустыня ее глаз.
– Вера в Бога утеряна. Людям нужен новый старый Бог. И ты придешь ко мне. Сам. Принесешь и отдашь остатки своей веры. Когда поймешь, что ваш Бог мертв. Вы сами похоронили его.
Она уже не выглядела старухой, такая в ней бушевала сила. Внешность оставалась прежней, но изнутри… Попирая булыжник мостовой, Мэт скрылась среди кустарника сквера, до которых я так и не дошел.
Кто-то, взяв меня сзади под локоть, помог подняться.
– Вот вам и старуха, святой отец.
– Благодарю вас, Карл. – Это был наш городской врач. Мужчина лет пятидесяти.
– Не стоит. – Он потер переносицу, чтобы отереть первые упавшие с неба капли. – Что это? – Карл в испуге смотрел на свои пальцы.
– Вы доктор, вот и ответьте.
На мою раскрытую ладонь упало несколько черно-алых капель. Ответ на его восклицание уже пришел ко мне, но я ждал, когда он сам озвучит его.
Карл растер капли, понюхал и даже лизнул.
– Неужели это кровь?! Откуда? И так много!
– А как вы можете объяснить спектакль, устроенный старой Мэт?
– Но что все это значит?! – Наш городской доктор истерично-испуганно схватил меня за рукав.
– Вероятно то, что вы имеете несчастье зреть наличие тех сил, которые до сих пор не признавали и отрицали и которые не вписываются в вашу систему представлений о мире.
– Но кровь! – Он в изумлении продолжал разглядывать свои руки.
Капли уже не падали разрозненно, с черного неба шел сплошной кровавый дождь, разбиваемый ветром на мелкую пыль. Острый специфический запах не давал дышать.
– Я могу только догадываться, но поверите ли вы служителю церкви? У вас же свои представления о том, как устроен мир. Когда-то Бог заставил поверить в него и достаточно успешно. Возможно, Мэт пошла тем же путем. Я не знаю кто или что она такое, только предполагаю. Слышали ли вы о казнях египетских? Казнь первая, превращение воды в кровь «и рыба в реке вымерла; и река воссмердела, и Египтяне не могли пить воды из реки; и была кровь по всей земле Египетской4». Кажется, это первое ее знамение. Впрочем, давайте уйдем отсюда, кровавый дождь усиливается, мы уже итак похожи на пресытившихся вурдалаков.
– Нас уже не отличишь от них. – Карл размазывал по лицу кровавые разводы. – Что это вы болтали там на счет Египта?! Где мы, а где Египет! Кто такая эта Мэт и чего она хочет?!
– Зачем вам выслушивать мои предположения? У вас ведь, наверняка, есть свои версии. Толку от догадок мало. Мы с вами не знаем ровным счетом ничего. У меня все еще есть вера. А что есть у вас? Ответьте себе, что вы видели пять минут назад и что видите сейчас. Если все укладывается в ваши шаблоны, то все в порядке.
– А как понимаете происходящее вы?
– На все Его воля. Люди утратили веру в Него. Верят во что угодно и в кого угодно. Мэт – это наше испытание, через которое следует пройти.
– Чушь!
С неба лил кровавый поток, и серая городская перспектива тонула в размытом алом ореоле, под ногами хлюпала липкая кровь, она же стекала по нашим волосам, лицам, одежде и запах ее неприятно дурманил голову.
– Кровь, кровь, и кровь! От этого можно сойти с ума? – Карл сжал руками виски, качая головой. – Откуда она в таком количестве?!
– Может, мы действительно спятили и принимаем обычный дождь за кровь?
– А появление Мэт на городской ратуше, устроенный ею спектакль? Скажете, всего этого тоже не было?
– Кто знает? Возможно, старая Мэт сидит сейчас в своей лачуге и перебирает старые тряпки, а все происходящее через пару часов покажется нам дурным сном. Снова пойдет обычный дождь…
– С вами невозможно говорить, святой отец, прощайте!
Он развернулся и широкими шагами двинулся к мэрии, разбрызгивая черные лужи и отчаянно утирая липкую влагу со своего лица. Через десяток шагов он остановился и издали погрозил мне пальцем.
– Я еще в этом разберусь! – Как он ни старался, он не мог скрыть свой испуг. Кровь с неба залила ему рот, и я оставил его отплевываться – глупо было в этот момент находиться под открытым небом.
Конечно же, сестра не находила себе места. Располневшая в свои шестьдесят, она не растеряла женского обаяния и миловидности. После смерти жены, Синтия стала для меня заботливой нянькой.
– Боже, Аль, что с тобой?!
– Все в порядке, дорогая. Это такая пакость падает с неба.
Я немного отступил от истины, а она от моего окровавленного вида едва не потеряла сознание. Милая, добрая, доверчивая Синтия! Ты и представить себе не могла у источника каких бед мы стояли тогда. И то ужасное зрелище, которое я из себя представлял, было лишь отражением того, что ждало нас впереди. Волосы слиплись от крови и черными сосульками уродовали лицо. Уже свернувшаяся кровь схватилась коркой и корявой маской стянула кожу лица. Кровь пропитала вставшую колом одежду. Мне едва удалось убедить сестру, что никто меня не избил и я не ранен, указав на заливавшую окна кровь. Только тогда она, с трудом, но поверила.
– Быстро под душ! – Скомандовала Синтия.
И, кажется, даже повеселела.
– Сомневаюсь, вряд ли я стану выглядеть лучше.
Она не поняла, что я хотел этим сказать. Не понимала даже тогда, когда из крана полилась не вода, а кровь, заставив ее окончательно перепугаться.