Господи! Не в ярости Твоей обличай меня,
и не во гневе Твоем наказывай меня.
Ибо стрелы Твои вонзились в меня,
и рука твоя тяготеет на мне17.
На справедливый выбор ваш полагаюсь я, ибо Он, Господь наш, наделил душой человека и не в силах блудница и ворожея лишить вас ее. Души моей не смогла она лишить меня потому как
Твердо уповал я на Господа,
и Он приклонился ко мне и услышал вопль мой.
Извлек из страшного рва,
из тинистого болота;
и поставил на камне ноги мои,
и утвердил стопы мои;
и вложил в уста мои новую песнь –
хвала Богу нашему.
Увидят многие, и убоятся,
и будут уповать на Господа
Блажен человек, который
На Господа возлагает надежду свою
и не обращается к гордым,
и к уклоняющимся от лжи.
Много сделал Ты, Господи, Боже мой:
о чудесах и помышленьях Твоих о нас –
кто уподобится Тебе! –
хотел бы я проповедовать и говорить:
но они превышают число18.
Устрашились вы чудес невиданных, запугала вас блудница и зло вершить начинаете вы, потакая той, которая умертвила родных ваших и смертью грозит вам. Сил достанет ли вам воспротивиться и смахнуть с себя печать зла, наложенную играючи ворожеей? Пред последней чертой стоите вы, так помыслите о Боге, о вере, о душе и жизни своей.
Блаженны те, которые соблюдают заповеди Его, чтобы иметь им право на древо жизни и войти в город воротами. А вне – псы и чародеи, и любодеи, и убийцы, и идолослужители, и всякий любящий и делающий неправду.
Свидетельствующий сие говорит: ей, гряду скоро! Аминь. Ей гряди, Господи Иисусе19!
Утробным и злым смехом расхохоталась Мэт-Хазва и факел в руке ее, наклонившись, жадно облизнул древесину. И в этот момент показалось, что начало спадать с людей оцепенение, в котором пребывали они до и во время моего к ним обращения. Последние силы и душу отдал я им, вбивая в них слова Господа нашего. На благодатную почву упали всходы и проросли. С животным рычанием набросился на Мэт мусорщик Томас и выбил факел из ее руки, а занявшиеся дрова разбросал в стороны. Бурлящее людское море обступило со всех сторон Мэт и уже первые клочья волос полетели с ее головы. Ужасный визг ее резанул перепонки. А я, в очередной раз теряя сознание, увидел сквозь мутную пелену, как рванулся вверх Томас и, раздирая в кровь руки о стальные тросы, принялся развязывать мои путы, причитая, – Извините, святой отец, помутнение нашло.
И, заламывая руки, взвыл в черное небо, – О, Господи! Простишь ли ты меня?!
– Всем нам придется держать ответ. – Прошептал я и повалился в чьи-то протянутые руки.
И казалось мне, что смыкается над Мэт гудящая толпа. Удары и проклятия сыпятся на ее голову, за погубленных родственников, за прельщение злом. И никнет она, растеряв свою силу. Неужели настолько действенным оказалось слово Божие?! Или все это только желанный сон и лижут меня со всех сторон языки жаркого пламени?
А в колеблющемся мареве бреда я видел, как раздалось в стороны людское многоголосие и ветер рванул вверх пустую белую тряпку. Была Мэт и не стало.
И еще много раз я приходил в себя и вновь погружался в беспамятство. Развиднелось небо от черноты и вновь прорезалось синевой. Кто-то перевязал развитые голову и запястья, мое тело качали чьи-то руки.
– Как жить нам? – Вопрошали меня. – Как дальше быть, святой отец?
– По совести и без пастыря. – Бормотал я и с каждым шагом все ближе подходил к Господу.
Многого не успел я им сказать. Впрочем, тьма сгущается надо мною, а им забывать не стоит, что зло постоянно под боком, нашептывает на ушко коварно легкие решения. А человеку на то и дарована свобода воли, чтобы отличать добро от зла и принимать свои собственные решения. Мертвых не вернуть, а жизнь продолжается. И юркой мышью проскользнула в замирающем сознании мысль, а не посредством ли свободы выбора человека и совершается Божественное предначертание?
Скоро предстану пред Тобой, Господи!