Клиентоориентированный перевод

Существовало, и по сей день существуют, пять этапов в эволюции общества с точки зрения того, насколько производитель продукта концентрируется на нуждах потребителя:

Эра Простой Торговли, Эра Производства, Эра Продаж, Эра Маркетингового Отдела и Эра Маркетинговой Компании.

Когда общество двинулось по направлению к специализации производства от экономики пропитания, при которой каждая семья потребляла всё, что она производила или оказывала, торговцы играли важную роль. Первые 'производители для рынка' делали продукты, которые были нужны им и их соседям. Так как система бартера стала не очень удобной, общество вступило в Эру Простой Торговли – время, когда семьи продавали 'излишки' того, что они произвели, другим потребителям или местным посредникам. Эта функция не менялась, пока Индустриальная Революция не принесла с собой более крупные предприятия немногим более чем сто лет назад. Начиная от Индустриальной Революции вплоть до двадцатых годов, большинство компаний находились в Эре Производства – времени, когда компания концентрируется на производстве нескольких конкретных продуктов или нескольких конкретных услуг – потому что этих товаров не хватает на рынке. 'Всё, что не производится или предоставляется (если речь идёт об услугах), то продаётся' является типичной характеристикой мышления Эры Производства.

К 1930 году компании имели больше производственных мощностей, чем когда-либо прежде. Возникла проблема не просто производить продукт, но и превзойти конкурентов и завоевать их клиентов. Это привело к тому, что многие фирмы вступили в Эру Продаж. Эра Продаж – это время, когда компания делает акцент на продажах из-за возросшей конкуренции. Для большинства фирм, Эра Продаж продолжалась, по крайней мере, до 1950-х годов. К тому времени, продажи быстро росли в большинстве секторов экономики. Требовался тот, кто смог бы соединить воедино исследование, закупку, производство, доставку и продажи. По мере того, как эта ситуация начала превалировать, на смену Эре Продаж пришла Эра Маркетингового Отдела, время, когда вся деятельность по удовлетворению нужд и потребностей потребителя отошла под контроль одного отдела для того, чтобы усовершенствовать краткосрочное планирование политики компании и попытаться интегрировать деятельность фирмы.

С 1960 года, большинство фирм воспитали, по крайней мере, некоторое количество персонала с мировоззрением маркетингового управления. Многие из этих фирм мигрировали из Эры Маркетингового Отдела в Эру Маркетинговой Компании. Эра Маркетинговой Компании – это время, когда все усилия компании направлены на удовлетворение нужд и потребностей клиента. Данная эволюция не обошла стороной и сферы перевода в нашей стране.

История перевода развивалась в ногу с движением общества от Эры Простой Торговли до Эры Маркетинговой Компании. К примеру, хотя в XVI и XVII веках переводческая деятельность в Англии и приобрела особенно широкий размах, характерным примером ранних теоретических обобщений могут служить высказывания выдающегося английского поэта и переводчика Дж. Драйдена (1631–1700). Свои взгляды на перевод Дж. Драйден изложил главным образом в предисловии к переводу «Понтийских посланий» Овидия, опубликованному в 1680 г (по времени совпадает с Эрой Простой Торговли). Опираясь на опыт современных ему переводчиков, Дж. Драйден предлагает прежде всего различать три вида перевода. Во-первых, «метафраз» – точная передача оригинала, слово за словом, что позднее назвали бы буквальным переводом. Во-вторых, «парафраз» – вольная передача оригинала, ориентированная на дух оригинала, а не на его форму, и, в-третьих, «имитация» (подражание) – вариация на тему оригинала, когда переводчик фактически перестает быть переводчиком. Указав, что самым правильным для переводчика является средний путь между метафразой и парафразом, Дж. Драйден в соответствии с традицией формулирует правила, с помощью которых переводчик может достичь этой золотой середины. В соответствии с этими правилами переводчик должен:

1. Быть поэтом.

2. Владеть языком оригинала и своим собственным языком.

3. Понимать индивидуальные особенности автора оригинала.

4. Сообразовывать свой талант с талантом автора оригинала.

5. Сохранять смысл оригинала.

6. Сохранять привлекательность оригинала без ущерба его смыслу.

7. Сохранять качество стиха в переводе.

8. Заставить автора говорить так, как говорит современный англичанин.

9. Не следовать слишком близко букве оригинала, чтобы не утратить его дух.

10. Не стараться улучшить оригинал.

Ни в одном из вышеперечисленных правил не упоминается потребитель перевода.

Другим широко распространённым мнением того времени было то, что перевод является 'искусством' или 'ремеслом' и, следовательно, не поддаётся объективному, 'научному' описанию и объяснению, и поэтому поиск теории перевода обречён на неудачу с самого начала. Такая точка зрения преобладала в прошлом веке, когда переводчики – в основном, любители, которые занимались переводом в свободное время – литературных текстов, например, авторов эпохи классицизма; латинских и греческих тексты. Поэтому типично описание процесса перевода современником того времени, шотландским пэром, Лордом Вудхаусли (1747–1814):

A delightful host, with whom it was a memorable experience to spend an evening discussing the Don Quixote of Motteux and of Smollett, or how to capture the aroma of Virgil in an English medium.

Приятный человек, у которого ты гостишь, с кем можно провести незабываемый вечер, обсуждая Дона Квиксота Мотте и Смоллета, или как уловить неповторимость Вирджила в английском варианте [119].

Такие правила характерны для переводческих рассуждений этого периода. Все они чрезвычайно интересны, но не направлены на удовлетворение нужд и потребностей клиента.

В 1791 г. (по времени совпадает с Эрой Простой Торговли) А. Тайтлер опубликовал трактат «Эссе о принципах перевода». Главными из этих общепризнанных принципов, по мнению А. Тайтлера, являются следующие:

1. Перевод должен полностью передавать идеи оригинала;

2. Стиль и манера изложения перевода должны быть такими же, как в оригинале;

3. Перевод должен читаться так же легко, как и оригинальное произведение.

В работе рассматриваются вопросы перевода идиом, недопустимость модернизации лексики, особенности языка, влияющие на перевод, указывая, например, что английский язык не допускает более краткое выражение мысли, чем латинский, что греческий и латинский более свободно используют инверсию и эллипс и т. п. Обращается внимание на различие в степени трудности и способах передачи простого, неприкрашенного стиля повествования и цветистого, пышного слога. Но ориентации на клиента всё ещё нет. Нет его и в других работах переводчиков того периода.

Но уже в 1952 году (этот период приходится на конец Эры Продаж и начало Эры Маркетингового Отдела в экономическом развитии общества) Т. Сэвори в своей книге «Искусство перевода» отметил, что выбор варианта перевода во многом зависит от предполагаемого типа читателя. Этот вывод, столь важный для изучения прагматики перевода, получает у Т. Сэвори довольно своеобразную трактовку. Он различает четыре типа читателя:

1. Совершенно не знающий ИЯ;

2. Изучающий ИЯ, отчасти с помощью перевода;

3. Знавший ИЯ, но почти полностью забывший его;

4. Хорошо знающий ИЯ.

Подобная классификация рецепторов перевода не получила развития в теории перевода, но сама идея зависимости хода и результата переводческого процесса от того, для кого предназначается перевод, прочно вошла в концептуальный аппарат современного переводоведения [110]. Таким образом, уже имеет место акцент на потребителя, хотя и не столь изощрённый.

В период 1959–1964 годов – конец Эры Маркетингового Отдела и начало Эры Маркетинговой Компании – появилась концепция переводческой эквивалентности, изложенная Ю. Найдой. Предлагается различать два вида эквивалентности: формальную и динамическую. Формальная эквивалентность, как ее определяет Ю. Найда, «ориентирована на оригинал» и имеет целью обеспечить возможность непосредственного сопоставления разноязычных текстов. Подобная эквивалентность достигается обязательным сохранением части речи при переводе, отсутствием членения или перестановки членов предложения оригинала, сохранением пунктуации, разбивки на абзацы, а также применением принципа конкорданса (т.е. перевод определенного слова всегда одним и тем же соответствием). Кроме того, все идиомы калькируются, любые отклонения от буквы оригинала объясняются в сносках и т.п. Динамическая

эквивалентность «ориентирована на реакцию Рецептора» и стремится обеспечить равенство воздействия на читателя перевода. Это предполагает адаптацию лексики и грамматики, чтобы перевод звучал так, «как автор написал бы на ином языке».

Симпатии автора этой концепции явно на стороне динамической эквивалентности. Задачей перевода Ю. Найда считает создание на языке перевода «наиболее близкого естественного эквивалента» тексту оригинала. Очевидно, что формально-эквивалентный перевод не может быть естественным, а наибольшая близость определяется, прежде всего, равенством реакции рецепторов, что предусматривается лишь при динамической эквивалентности. По-видимому, уже сам термин «формальная» подразумевает ущербность и сомнительность подобной эквивалентности.

Именно динамическая эквивалентность должна, по мнению Ю. Найды, обеспечить выполнение главной функции перевода – полноценной коммуникативной замены текста оригинала. При этом ориентация на рецептора неизбежно приобретает самодовлеющее значение. Наиболее четко эта ориентация выражена в часто повторяемом тезисе: традиционный вопрос «Верен ли перевод?» нуждается в уточнении «Верен для кого?»

Далее по нарастающей. В 80-е годы (разгар Эры Маркетинговой Компании) XX века появилась книга С. Басснетт-Макгайра «Переводческие исследования».

Описывая процедуру перевода, С. Басснетт-Макгайр в основном принимает концепцию Ю. Найды, дополняя ее детальным описанием действий переводчика при выборе варианта перевода. По этой схеме переводчик должен действовать в такой последовательности:

1. Признать невозможность передачи (сохранения) фразы ИЯ на языковом уровне.

2. Признать отсутствие такого обычая в культуре ПЯ.

3. Рассмотреть набор возможностей в ПЯ с учетом типа, статуса, возраста, пола говорящего, его отношения к слушающим и к обстановке общения.

4. Учесть роль этой фразы в данном случае, например создание напряженной обстановки.

5. Заменить инвариантом фразы в ПЯ – в системе текста и в системе культуры, породившей текст. Такая замена зависит от языка и культуры ПЯ, то есть она ориентирована на Рецептора перевода [53].

В Западной Германии В. Вилсс разрабатывает принципы создания типологии переводческих трудностей. В. Вилсс полагает, что действия переводчика несомненно зависят от читателей перевода и чем точнее он определит для себя (объективно и субъективно) те требования, которые они ему предъявляют, тем успешней будет его деятельность [125, 126].

Теоретическая концепция Ю. Хольц-Мянттяри предполагает, что если получатель информации принадлежит к другому обществу и различие между культурами отправителя и получателя велико, то отправитель может чувствовать себя недостаточно компетентным, чтобы вступать в непосредственное общение. Он не знает ни правил поведения, принятых в чужой культуре, ни чужого языка (как части этих правил). Вопрос: «Как сказать это на другом языке?» означает то же самое, что и вопрос: «Как ведут себя в этом случае с точки зрения языка в другой культуре?»

Для этого он должен уметь в качестве эксперта анализировать коммуникативные ситуации заказчика, автора исходного текста и получателя текста перевода в рамках соответствующих культур и на основе такого анализа формулировать условия своей деятельности. 'Переводчик – это текстовик, создатель текста, отвечающего желанию заказчика', утверждает Ю. Хольц-Мянттяри.

История перевода в России отличается от той, что имела место на Западе, из-за совершенно другого экономического устройства в период с 1917 года по 1984 год. Из истории экономики совершенно выпали Эра Продаж (1930–1950), Эра Маркетингового Отдела (1950–1960) и значительная часть Эры Маркетинговой Компании (1960–1984).

Но начиналось всё так же, как и на Западе – акцент на нужды потребителя перевода не прослеживался. Перевод рассматривался как:

1. Орудие диссидентства.

Карамзин, например, видел в переводах хорошую школу для улучшения стиля писателя. Такие переводчики, как В.Курочкин, Д.Минаев, М.Михайлов и некоторые другие, путем подбора соответствующих текстов для перевода или путем внесения незаметных изменений в текст перевода, вызывавших ассоциации с российской действительностью того времени, критиковали власть. Использование перевода в качестве орудия диссидентства стало традицией в русской истории.

2. Высокое искусство и средство совершенствования стиля.

Золотым веком русского перевода стал век девятнадцатый. В 19-м веке эта деятельность была возведена в ранг высокого искусства. Новая русская школа перевода начала формироваться благодаря, в первую очередь, выдающемуся вкладу таких известных деятелей культуры, как историк А.Карамзин и поэт В.Жуковский. В конце 18-го и в начале 19-го века Карамзин опубликовал в разных журналах большое число переводов. Как мы уже говорили, он видел в переводах хорошую школу для улучшения стиля писателя. Благодаря Карамзину русские читатели получили доступ ко многим произведениям Шиллера, Гете, Байрона, Вальтера Скотта и других корифеев мировой литературы. Жуковский, так же, как и Карамзин, был сторонником вольного перевода, который порой превращался в парафраз или даже в подражание, новый текст по мотивам оригинала. Иногда он мог перенести место действия в Россию, дать героям оригинала русские имена и т.п.

3. Вид идеологического оружия.

После Октябрьской революции 1917 года в России произошел новый подъем переводческой деятельности. Как мы уже говорили, по инициативе М.Горького было сразу же создано новое издательство «Всемирная литература», поставившее перед собой грандиозную цель: издать новые или исправленные переводы всех крупных произведений как западных, так и восточных литератур. Несмотря на огромные материальные и организационные трудности, это издательство сумело в течение последующих десятилетий опубликовать переводы книг многих выдающихся писателей и поэтов, среди которых Бальзак, Анатоль Франс, Стендаль, Гейне, Шиллер, Байрон, Диккенс, Б. Шоу, Марк Твен и т.д. Большое число переводов было также осуществлено и издано в 30-е годы и позднее другими общесоюзными и местными издательствами [139].

Но акцент делался на одного клиента – государство, которое рассматривало перевод как вид идеологического оружия.

Этим, в значительной степени, и объясняется беспомощность переводчиков в условиях многообразия потребителей, когда после распада Советского Союза характер переводческой деятельности и ситуация на рынке существенно изменились: была ликвидирована цензура, и стали переводить произведения, бывшие ранее под запретом по идеологическим или ханжеским соображениям. Возникло множество частных издательств. Но из-за традиции ориентирования не нужды потребителя, а на нужды переводчика или издательства качество переводов (с точки зрения клиента) снизилось. Как мы уже отмечали, для большинства переводчиков стало новостью, что они находятся в Эре Маркетинговой Компании, а не в Эре Производства, где всё что ни произведется, поглощается одним и тем же типом потребителей.

В связи с разнообразием клиента, как утверждает В. Н. Грабовский в работе "Мир перевода", в 80-х годах в индустриализованных странах к рынку был предъявлен спрос со стороны потребителя на принципиально новый сервис межъязыковых коммуникаций. Хотя этот спрос и далее можно сегментировать с точки зрения типов потребителей, в целом он характеризуется требованиями, которые присущи вышеупомянутым клиентам, которые жаловались на качество услуг, сопутствующих переводу:

1. Переводческая компания должна обеспечивать выполнение перевода текстовых данных в гораздо более сжатые сроки, но без ущерба качеству перевода.

2. Поставщик переводческих услуг должен быть в состоянии при необходимости обеспечивать услуги, связанные с подготовкой переводной документации – либо весь комплекс таких услуг, либо, по крайней мере, их большую часть.

3. Поставщик должен иметь все необходимые средства планирования всех рабочих процессов, координации и отслеживания рабочего графика. Здесь имеются в виду системы управленческого учета, работающие во взаимосвязи с другими видами учета, такими как оперативный, производственный, и т.д.

4. Перевод, которым в старое доброе время занимались в основном лингвисты, все чаще стал напоминать производственный процесс, в котором помимо языковедов участвуют специалисты из других областей. Стали появляться полноценные переводческие фирмы, способные оказывать комплексный сервис, и вскоре (к концу 80-х годов) их число только в США превысило тысячу. Увеличение объемов переводимой на другие языки сопровождающей документации существенно повысило эффективность международных экономических отношений в целом и международного маркетинга экспортеров в частности. Впоследствии сопровождение товаров переведенной на соответствующий язык документацией стало во многих странах юридически необходимым и предписывалось законодательными актами.

Эти фирмы, как правило, не были переводческими фирмами в узком смысле слова, поскольку собственно перевод текстовых данных был лишь составной частью общего объема работ. В сферу их деятельности входили и другие функции, порой напрямую не связанные с переводом, но востребованные рынком. Деятельность этих фирм все чаще стала напоминать товарное производство, а саму деятельность стали называть не переводом, а языковым менеджментом. Сформировался рынок такого языкового менеджмента, произошла его сегментация, в частности, для разных категорий потребителей возникали разные категории поставщиков. Заказчик получил возможность выбора [130].

Что же происходит, если такой выбор не предоставляется? Как утверждают Анна Бэк и Эми Жиллетт (свободно владеют английским и русским языками, предоставляют консультационные услуги в написании бизнес-плана, издали книгу ''Говорите по-английски как американцы''), из-за ошибок в грамматике переводчик может представить вашу компанию как непрофессиональную или даже нелепую и смешную для англоязычного мира. Испорченный имидж может привести к потере доверия, и, как следствие, к потере продаж. Плохой перевод также может затруднить оценку ваших предложений потенциальными покупателями, партнёрами, инвесторами. Будет ли венчурный капиталист, не совсем хорошо знающий язык, который получает по 4–5 предложений в день, читать инвестиционное предложение на английском языке, который непонятен для него, но хорош для переводчика? Каким бы достойным не было бы такое предложение, у него нет шансов на успех. Поэтому их советы заключаются в том, чтобы не забывать о своей аудитории. Если вашей аудиторией являются американцы, постарайтесь найти американских редакторов, для английской аудитории найдите англичан. Если вы пишите для интернациональной аудитории, следует использовать международный английский.