Контакты

– Ты у меня в гостях, ночевала, – ответил Борис, гладя её по волосам. – Как спалось, котик?

– Как в райском саду, – ответила Надя, натягивая одеяло на грудь. – Я так сладко никогда не спала. А который час?

– Двенадцатый, любимая, – нежно ответил Борис.

– Что же вы меня так долго не будили? Слушай, скажи откровенно: пока я спала, ты ко мне не подходил. А?

– За кого ты меня принимаешь? Я что, нарушу свою мораль?! Я спал в этой комнате на раскладушке – не успел ещё убрать, чтобы тебя не разбудить…

– Ну ладно, ладно, не обижайся, я просто спросила. А теперь выйди, я переоденусь и приведу себя в порядок. Войдёшь только, когда я позову, не раньше! А что на мне одето?

– Это гигиеничное одноразовое бельё. Выкинь его, оно уже не пригодно для применения. Хорошо, я только раскладушку уберу, чтобы не мешалась, и буду ждать твоего зова, – согласился Борис и вышел. Он вернулся в кухню, отец был там.

– Только что пришёл из спальной, – сказал он. – Мать читает твоё Евангелие и сильно плачет. Видимо, до её сознания доходят твои слова и то, как она была ночью и сегодня утром не права. Я не стал её тревожить, пусть поплачет, говорят, когда человек плачет – из него выходит всё плохое и душа очищается. Пусть поплачет, не будем ей мешать. А ты Надю разбудил?

– Да, – ответил Борис. – Только она меня выставила, пока переодевается!

– И правильно сделала! Какая же она у тебя молодец…

А с Зоей Петровной происходило что-то непонятное для её самой. Она вдруг, нет, не вдруг, а после того, как открыла Евангелие и стала проникновенно его читать, поняла, насколько глубоко она ошибалась в некоторых взглядах на жизнь. Поняла, как глубоко и больно она оскорбила Надю заочно, а это было намного хуже, чем сказать обиду в лицо.

Это считалось, по христианским меркам, одним из самых больших грехов, который нужно замаливать очень долго, а гордость человеческая не позволяла ей вот так просто подойти к Наде и сказать: «Надя, прости меня недостойную за то, что я невольно обидела тебя!» Так сказать Зоя Петровна не могла и от этого она ещё больше рыдала, не находя утешения… В ней начало бороться духовное и земное начало человека.

А мужчины терпеливо ждали зова Нади, и вот она позвала Бориса.

– Борь, заходи, уже можно.

– Надя, ты готова, можно войти?

– Да, я готова, входи!

Он открыл дверь и обомлел: кровать была заправлена на все сто, комната прибрана, а сама виновница всех последних событий – Надя – была наряднее и краше, чем вчера, она улыбалась и была очень счастлива.

– Пап, подойди сюда! – позвал Борис.

Отец подошёл к двери и также обомлел, как и сын. Никто не ожидал от Нади такой самостоятельности.

– Ну, Надя, ты просто умница! И всё сама сделала? – спросил Василий Петрович.

– То, что можешь делать сам – делай, иначе тебя неправильно поймут окружающие. – Что же вы не проходите? Проходите, не стесняйтесь или я стала за ночь приведением? – шутливо засмеялась она.

– Так, хорошо, – сказал Борис. – Тебе в ванной помочь умыться? У нас там тесновато.

– Ты мне ванну комнату покажи, а я сама решу…

Борис подвёз коляску к ванной комнате и открыл дверь.

– Вот смотри, как ты тут управишься?

Надя внимательно осмотрелась и ответила:

– Управлюсь спокойно, а чего тут сложного? Только коляску на тормоза поставлю. Нет, сначала надо в туалет, а потом в ванную, – поправилась она.

Мужчины пошли в гостиную, поставить тарелки на стол и приготовить трапезу, а заодно обменяться впечатлениями…

– Вот такая это Надя, – сказал сын отцу многозначительно.

– Да, я бы не поверил глазам своим, если не увидел очно. На мой взгляд – она очень хорошая девушка. Только не балуй её разного рода «давай помогу».

– Я уже знаю об этом, пап. Это и есть самое плохое в жизни!

– Вот и придерживайся этого правила, сынок. Оно должно быть на первом месте!

– А я на каком? – шутливо спросила Надя, тихо въезжая в гостиную.

– Да, мы тут о своём калякаем, – поправился отец. – Это вовсе не относится к тебе…

– А ты, Наденька – на самом первом из всех! – утвердительно вставил Борис. – Давай, подкатывай к столу, всё готово. – Надюша, я знал, что ты очаровательна, но не предполагал, что ты, ко всему этому ещё и фея! Позволь, фея, отведать наш завтрак?

– Спасибо большое! А что с вами нет Зои Петровны? Она случайно не заболела? – поинтересовалась Надя.

– Ещё накануне, – заговорил Василий Петрович, – она, видимо, простудилась, уже вчера плоховато себя чувствовала, но решила познакомиться с тобой, мы отговаривали, а она ни в какую, так Боря и привёз тебя к нам. А сегодня ночью поднялся такой жар, что не может подняться с постели. Я её таблетками утром напоил, сейчас легче, заснула, а со сном проходят все болячки. Так что извини её, Надя, такие вот дела! – ловко выкрутился отец, что Борис не ожидал такого от прямолинейного отца, который всегда любил говорить правду.

– Как я некстати приехала… Неудобно… Значит, я ей не понравилась вчера, – тихо пробормотала Надя себе нос, потом добавила: – Но вы ей передайте привет и пожелание быстрейшего выздоровления, мои извинения за визит.

Борис уловил мысль Нади, хотел, было возразить, но не стал костёр раздувать сильнее. Потом он скажет всё своей строптивой избраннице.

– Спасибо, Надя, спасибо, обязательно передам, – сказал Василий Петрович и куда-то в сторону отвёл взгляд, а Борис пришёл на выручку:

– Давайте завтракать, а то мы все проголодались.

Они ели не спеша, только Надя частенько поглядывала на часы – как бы не опоздать к машине. Борис её успокаивал и шутил, дескать, шеф всегда подождёт, на что Надя ответила ему крайне прямо:

– К людям нужно относиться с уважением, если они, по-твоему, этого стоят, тогда и к тебе люди будут относиться по твоим же меркам!

– Правильно, Надя, я целиком разделяю твою точку зрения, – сказал Василий Петрович, – только вот, к сожалению, не все люди понимают это.

– Ну, спасибо, папа, за еду, было всё очень вкусно! – сказал Борис. – Мы с Надей ещё посидим у меня в комнате, а то она не видела обстановки в конуре моей и немного поговорим.

Да, идите, поговорите, а я тут сам всё уберу. Не стесняйтесь…

– Спасибо вам, Василий Петрович, и за приём, и за угощение, – сказала Надя, – и извините за вторжение, супруге вашей всех благ и скорейшего выздоровления! Вам тоже здоровья и счастья! Борь, а разве машина не придёт с шефом? Как я добираться-то буду?

– Надя, а что всё мне да мне, Борис больше сделал, ему и спасибо! – сказал Василий Петрович.

Борис повёз Надю в свою комнату, чтобы ещё некоторое время побыть наедине и поговорить по душам. Закрыв за собой дверь, удобно устроился в кресле, поставил Надину коляску напротив себя.

– А машина с шефом не придёт, – коротко ответил Борис.

– Да! А как же я доберусь до интерната?! Не хочешь ли ты сказать, что уже прописал меня у себя? – негодующе спросила Надя.

– Нет, этого я не сделал, – спокойно ответил Борис. – Просто отвезу тебя на своей машине.

– Нет, вы только на него посмотрите! – воскликнула Надя. – То он постоянно приезжал к нам своим ходом, меня привёз на тачке какого-то шефа, а теперь получается, что у него своя тачка есть, и он ни от кого не зависим! Вот и получается – демон настоящий во плоти, колдун несчастный!!! Как тебя ещё назвать можно? Даже слов не подберу…

– Надя, ответь, пожалуйста, за всё время нашего знакомства, я сделал тебе больно физически или морально?

– Нет, но некоторые твои поступки и скрытность меня просто пугают – никогда не знаешь, чего от тебя ожидать. В голове не укладываются!

– Тебе нравится беседовать со мной?

– Да, это бесспорно, да!

– Я тебя хоть один раз обманул?

– Это уже допрос начинается? Конечно, нет.

– Спасибо за откровенность!

– А в чём дело-то? Ты мне прямо растолкуй, без загадок и премудростей.

– Ты хочешь соединить свою судьбу со мной?

– Это уже сложнее. Да, очень хочу, но…

– Я знаю, что тебе не понравилась Зоя Петровна, примерно, так же, как и ты ей. Тебя это насторожило и испугало?

– Но я ничего не говорила. Как ты мог узнать?

– Это не важно. Но факт остаётся фактом. Ты хотела бы жить со мной вдвоём без моих родичей?

– Сейчас выясниться, что у тебя есть отдельная квартира! – с иронией и лёгкой грустью заметила Надя. – Да, я бы очень хотела так жить, но твоя сила на этом и заканчивается. Меня никто не выпустит из интерната, пока я не встану с коляски, а с коляски я встать не могу, потому что такие заболевания, как у меня или других моих друзей, не лечатся! Наука пока не дошла до этого. Приехали? Или ещё вопросы есть?

– Ты бы хотела встать с коляски и быть совершенно здоровой, как все? – настаивал Борис на этом вопросе.

– Хм, а кто же не хочет этого? Только не говори, что у тебя есть знакомый профессор, который лечит такое заболевание.

– Нет, такого я не скажу, потому что такого человека у меня нет.

– Слава Богу, хоть на один вопрос ты ответил отрицательно, – с нескрываемой грустью сказала Надя, и добавила также грустно: – А я вот хочу избавиться от коляски, но ты не можешь мне в этом помочь. Какая жалость…

Борис потянулся рукой к шкафу, открыл его и достал маленькую бархатную коробочку. Надя догадалась, что может находиться в этой коробочке – у неё затрепыхалось сердце в груди и дыхание перехватило. А Борис поднёс коробочку к Наде, открыл её и сказал:

– Прими от меня этот скромный перстень в знак уважения и любви.

Надя посмотрела и чуть не упала в обморок – там был крупный бриллиант прозрачного цвета с нежно-небесным отливом в золотой ажурной оправе. Это было настолько завораживающее зрелище, что Надя длительное время не могла ничего сказать. В этом бриллианте была заключена какая-то внеземная сила, небесная сила, а оправу не описать словами. У Нади не было такого запаса слов, чтобы точно описать увиденное – оно не поддавалось описанию простыми словами. Она только и смогла прошептать:

– Ты чё, Борь, сдурел? Это стоит целого состояния!

– Давай примерим, не велико ли оно тебе.

Надя очень аккуратно достала перстень из коробочки и медленно надела его на средний палец. Он как раз подошёл ей по размеру – казалось, что перстень слился с её телом и уже никогда не соскользнёт с пальца. Завороженная и потрясённая, Надя долго сидела в оцепенении…

– Нет, Боря, ты меня извини, конечно, но такой дорогой подарок я принять не могу…

– Можешь, как будущая жена! Спокойно сказал Борис, любуясь Надиной рукой с таким перстнем. Отдельно перстень ни смотрелся, но на Надиной руке гармонировал со всем её телом, и играл такими переливами красок, что просто завораживал.

– Ты на самом деле хочешь, чтобы я стала твоей спутницей жизни? – лишний раз, подтверждая свои сомнения, спросила Надя.

– Да! – прямолинейно и беспрекословно ответил Борис. – С того самого первого дня, как увидел тебя, и каждый раз, в любой обстановке, буду повторять: Да, хочу! Да, хочу!! Да, хочу!!! И другого слова, другого ответа ты и все остальные от меня не услышат!

Борис обнял Надю, а она его и снова они слились в нежном, долгом поцелуе. Сколько времени они так просидели – Бог знает, но всплывать на поверхность реальности каждому не хотелось. В дверь раздался лёгкий стук, они всплыли в реальность, и Василий Петрович спросил:

– Ребятки, я чай заварил. Не хотите ли испить?

– Да, я не откажусь. А ты, Надя?

– Я тоже не откажусь от одной чашечки.

– Тогда прошу вас в гостиную, – ответил отец Бориса и пошёл.

– Борь, спасибо тебе за такой шикарный перстень! Я люблю тебя! – тихо сказала Надя.

– И я тебя очень люблю, – тихо ответил Борис. – Только перстень переверни камнем вниз, пока…

– А как Зоя Петровна? Ей не легче? – спросила она у отца Бориса.

– Спасибо, Наденька. Можно мне так называть тебя? Спасибо, ей намного легче, но она продолжает лежать. Постельный режим, так сказать, – ответил Василий Петрович.

Они попили чай, так как время было около четырёх дня. Борис сказал:

– Папа, спасибо тебе за всё! А теперь нам пора ехать. Надя, может на дорожку тебе надо?..

– Пожалуй, да, – ответила Надя и поехала в туалет.

– Нет, сынок, не бросай ты такого ангелочка, не бросай! Ты ей нужен, я сердцем чувствую, а мать твою мы убедим…

– Спасибо, папа, но всё должно решиться само, как Богу угодно.

– Правильны и разумны твои слова. А вот и Надя…

– Мы станем спускаться и поедем…

– Ну, Надя, счастливо тебе! Ребята, если вы по-настоящему любите, друг друга, то берегите эту любовь и сражайтесь за неё зубами, как на фронте сражались за Родину! – сказал Василий Петрович, закрывая за ними дверь, и горький ком подступил к горлу, никак не проглачивался.

Он подумал: «Эх, ворона, ворона, слышала бы ты, какие слова тёплые говорит Надя в твой адрес! А ты… О, Господи! – во всю мощь крикнула душа его. – Если Ты есть, помоги этим двум влюблённым и сделай так, чтобы Надя встала на ноги! Соедини их вместе по воле Своей».

Они выехали из подъезда, и Борис пошёл к серебристой машине, которая стояла на обочине – это был шикарный «Опель». Надя удивлённо заметила:

– Это твоя тачка? Всё происходит, как по мановению волшебной палочки. Ты случайно не волшебник?

– Я не волшебник, я только учусь, но дружба, крепкая вера и настоящая любовь помогает делать настоящие чудеса!

Борис помог Наде пересесть в машину, на переднее заднее сидение, около себя, коляску положил в багажник, сам сел за руль и спросил шутливо:

– Вас, милая сударыня, куда доставить?

– Нас на Обручева, пожалуйста, и песню в пути не забудь, – ответила Надя в стиле Бориса.

– Не беспокойтесь, сударыня. Будет исполнено, – ответил он и спросил: – Вас с ветерком или?

– Нас обычно, со средней скоростью, – ответила Надя, и они поехали.

Дорога туда была не такой весёлой. Оба были немногословны. Наде не хотелось возвращаться из рая в ад, а ему не хотелось отпускать её туда. Он перебирал в мыслях все возможные и невозможные варианты, чтобы Надя не жила в том аду, а жила бы у него и была ему женой, но это зависело только от неё, от её согласия на его предложение. Борис не хотел торопить события, однако и ждать дальше было трудным. Труднее всего было то, что его мать не приняла Надю такой, какая она была и никогда не даст родительского благословения на брак, а жить врознь – тягостная и невыносимая штука, но выход где-то есть, только где он…

Борис поинтересовался:

– Надюш, тебе понравилось у нас?

– Ой, не то слово, – сказала она восторженно, – всё было так чудесно и мило! Вот только Зоя Петровна…

– Да, – коротко ответил Борис. – Надя, только я тебя очень прошу, не снимай с пальца перстень, который я подарил. Ни при каких условиях не снимай. Кусайся со всеми, дерись, что угодно делай, но не снимай!

– Борь, зачем ты сделал такой дорогой подарок? Он же стоит бешеных денег, а я пока тебе не жена…

– Не жена, так невеста, – поправил Борис. – Скоро всё образуется! Только поверь мне, скоро!

Мелькали деревья, и вдали показался белый забор – они подъезжали к интернату. Машина плавно остановилась около ворот, на территории гуляли ребята, и они с любопытством подходили и смотрели, как приехала Надя из гостей. Собралась маленькая толпа ребят, они что-то обсуждали. Один парень подошёл ближе и спросил:

– Ну, как, Надя, погостила? Наверно, такое не забудется никогда?

– У меня просто нет слов! Как-нибудь после расскажу.

– А к нам сегодня приехали артисты, будут давать концерт, говорят, что будет очень интересно.

– Борь, пойдешь, посмотришь, если у тебя есть свободное время?

– Конечно, пойдём, у меня с тобой время всегда есть, – ответил он, усаживая Надю в коляску. Закрыв машину, он покатил Надю к зданию, а Надя вдруг заволновалась:

– А никто не упрёт машину? Уж очень она у тебя хорошая!

– И умная, – добавил Борис. – Никогда чужого не впустит, такая уж система сделана…

– Блин, как у тебя всё дорого стоит! А ты – мой самый дорогой!!!

– Спасибо, Надя, спасибо, очень приятно это слышать!

Да, в интернат приехала «Временная машина» во главе со знаменитым артистом Макаронычем, и, как это не покажется странным, в этом была заслуга Бориса – он, Бог один ведает, какими путями, созвонился, он договорился, он организовал их приезд в интернат в тайне ото всех, конечно, администрация была в курсе. Долго она упиралась, думая о том, что придётся платить немалый гонорар, а средств, как известно, лишних нет, но наш Борис устроил всё на благотворительных началах, и сделал всем ребятам такой тайный подарок.

Все уже начали собираться в актовом зале: кто на колясках, тот был в первых рядах, а кто сам передвигался – размещался на креслах и стульях сзади, таков был заведён порядок. Но на сей раз середину перед сценой оставили свободной для танцев: ребята могли танцевать и на ногах, кто мог, и на колясках, словом, у кого какие были способности.

Они с Надей устроились в первом ряду справой стороны, им всех и всё было видно. Надя ещё сказала, смеясь:

– Вот попала прямо с корабля на бал, в буквальном смысле слова.

– Да уж, везёт тебе в последнее время, как не знаю кому.

– Опять твоя заслуга, что ли? – недоуменно спросила она.

Борис лукаво промолчал. А что он мог сказать? Выставляться не захотел. Да и к чему лишние почести?

– Ну, Борька, у меня нет просто слов!..

И в это время загремела музыка – начался концерт. После первой песни Макароныч сделал такое объявление, а администрация почему-то отмолчалась, её не было – был обычный выходной, но дежурный врач работал:

– Дорогие друзья! Мы рады, что приехали к вам и дарим вам этот маленький подарок. Эта песня первая, впереди вас ждёт ещё море песен, и мы надеемся, что наш концерт вам понравится и запомниться на долгие годы. Я – не мастер красиво говорить, но следующая песня посвящается девушке, которая относительно недавно полюбила и её полюбили, это крутой поворот в её судьбе и вся наша группа желает двум влюблённым огромного счастья и всяческого благополучия! И дарим им песню «По-во-рот»!

А Борис, под взрыв аплодисментов, подумал, нет, его душа громогласно крикнула, выворачиваясь наизнанку: «Господи и Бог мой, если Ты есть, а я верю, что Ты есть, сотвори чудо – пусть Надя встанет на ноги и будет здорова, во славу Твою, Господи!»

Песня началась, все ребята пришли в движение, а Борис встал напротив Нади и вполне серьёзно сказал ей:

– Надя, встань и давай потанцуем.

– Ты сдурел? Я же не могу! – ответила она и обиделась.

Борис взял её за руки и повторил настойчиво:

– Надя, встань!

Она с трудом поднялась и почувствовала в ногах какую-то лёгкость, без спастики, колени разогнулись, стопы стали выпрямляться совершенно без боли, ноги, прямо на глазах, стали прямыми, как у здоровых людей. Она видела это, она чувствовала это, но не могла поверить в чудо. А оно явно произошло! То самое чудо, которого она так ждала и не верила в него! Она стояла ровно и без перегиба.

Положила руки на плечи Бориса для большей уверенности и страховки, а он нежно и легонько держал её за талию, сделала первый шаг, первый здоровый и нормальный шаг в своей жизни, повторяя движения Бориса, потом второй, почувствовала, что её ноги прямые и послушные. Ей показалось, нет, она это тоже почувствовала, что вся спастика из её ног и всего тела куда-то исчезла вовсе и ноги, будто не её, а чужие, но послушные. Она делала и делала за Борисом движения танца, и они стали под музыку танцевать.

– Борька, что же это такое? Я всю жизнь не могла ровно стоять на ногах, не говоря уже о том, чтобы свободно передвигаться, а что сейчас происходит со мной?! Это чудо, самое большое чудо! – и на её глазах появились крупные слёзы, и она не скрывала их. Она плакала от радости.

Борис не ответил, на его глазах тоже были слёзы. Он в душе благодарил Бога за Его нерукотворное чудо, чудо, которого Борис так сильно просил в последнее время. Он взял Надины руки в свои руки, и они продолжали танцевать под музыку. Она всё увереннее и легче передвигала свои ноги, не обращая внимания на восторженные возгласы ребят из зала, которые видели это чудо и не могли поверить в него. Борис отпустил руки Нади, и она самостоятельно стала танцевать, поддерживая ритм музыки, а «Временная машина» никак не могла остановить эту песню.

Макароныч, наблюдая за происходящим, давал продолжение мелодии чуть ли не с первых аккордов и пел, уж по которому кругу, куплеты этого «Поворота». И для него самого, и для Бориса с Надей это был новый поворот, поворот в их жизни!

Надя снова приблизилась к Борису и спросила:

– Неужели это не сон, неужели сейчас всё будет хорошо?! Почему я не чувствую усталости в ногах?

– Потому что ты здорова! Теперь у нас с тобой, с помощью Господа, всегда и всё будет хорошо, теперь нас с тобой никто и никогда не смогут разлучить! Только верь в мою горячую любовь к тебе и в Бога, в Его безграничную любовь к нам, к тем, кто Его призывает! Я люблю тебя, Надя, и всегда буду любить!

– Я люблю тебя, Борис, и всегда буду любить! – эхом повторила Надя.

Не верилось, но Надя была абсолютно здорова, не было никакого намёка на тяжёлый недуг, который не отступал от неё ни на день, ни на минуту и который не смогла одолеть медицина. Она была здорова и безгранично счастлива.

Они приблизились и обнялись. Её глаза искрились счастьем и невыразимой любовью к Борису. Она сказала в полный голос, как только хватило сил:

– Я люблю тебя, Боря! Люблю больше всего на свете! Я люблю тебя!

И они поцеловались затяжным поцелуем. Наконец, песня кончилась, и весь зал аплодировал не столько песне, сколько увиденному чуду, а «Временная машина» и сам Макароныч тоже аплодировали чуду и их любви. Это были самые настоящие овации. Для Нади это был тот самый стимул, нервный стимул, перед которым её недуг, её болезнь отступили, и навек соединили её с возлюбленным Борисом.

После концерта, он с Надей нашли дежурного врача, который не хотел их принимать, но Борис настоял на своём и спросил:

– Верно ли, что здесь не держат здоровых людей?

– Да, верно, здесь не держат абсолютно здоровых людей. Но надо собрать консилиум, несколько комиссий, которые дадут свои заключения, оформим необходимые документы. На это уйдёт не менее месяца…

– Так вот, доктор, на всё и про всё даю вам только пять дней – лично сам буду привозить к вам независимых специалистов и комиссий, но документы вы сделаете все за пять дней! Вам понятно? А при оказании психологического давления на Надежду с применением транквилизаторов и психотропных средств, сразу подключаю прокуратуру! Понятно всё?

– Да не тронем и пальцем вашу принцессу…

– Извините, здесь нет принцесс, рыбок, зайчиков, есть конкретный человек по имени Надежда. И не более того…

– Гммммм!!!!!!!!!!