Линия жизни. Книга первая

Со стороны пруда дул свежий ветер. Водная рябь, подхватываемая ветром, взлетала и разносилась на значительное расстояние, приятно холодела кожу. За дамбой грунтовка шла по краю большого кукурузного поля. Початки были крупными – обещали отличный урожай. Через стройные ряды, просвечивались крупные оранжевые тыквы размером с колесо. Дети старались не касаться кукурузных листьев, которые имеют привычку царапать голые участки тела, вызывая раздражение. Вскоре, показалась глубокая ложбина на смыке двух горок. Довольно большая, она сильно заросла дикими маслинами. В самом её центре, лысела травяным покровом поляна, а на ней стоял маленький колодец – из тех, которые устраивают для утоления жажды полевых работников и всякого люда. Устроен колодец был просто: цементный туб, вал, ведро; ничего лишнего, всё необходимое. Тем не менее, колодец радовал глаз красивой, вычурной крышей из жести.

– Будем менять ведро, старое прохудилось, гляди оторвётся, – проговорил отец, – поставим новую; заодно и вал починим.

Достали инструменты, засучили рукава и «С Богом». Осмотрев хорошенько цепь, решили её пока не менять. Сняли старое, во вмятинах ведро. Затем сняли вал. Заржавевшие от непогоды гайки никак не поддавались. Смазали немного солидолом, но от этого они стали только жирнее, соскакивая с гаечного ключа.

– Давай попробуем вдвоём, – предложил отец, – так сподручней, да и силы больше, – а ты Леонид, держи вал, чтобы не крутило.

На разводной ключ одели кусок железной трубы. Взяли разом и медленно, стали увеличивать давление на гайку. Ржавчина упиралась, сколько могла и вдруг, дала трещину и со злым скрежетом, сдалась. Далее пошло веселее: открутили несколько гаек, сменили болты на новые. Вал был сделан из кругляка, обхваченного на концах стальными обручами. В том месте, где его тысячи раз гладила человеческая рука, опуская ведро в колодец, он был гладким и казался полированным. Вал был старым, ненадёжным и его тоже сменили на новенький – дубовый. Оно, конечно, можно было и на железный. Да только железо, имеет скверную привычку: ржаветь и тогда попробуй, коснись его, особенно в зимнюю стужу.

Сменили вал, закрутили гайки и стал колодец другим – новеньким. И даже вода холодная, показалось вкуснее из нового ведра. Водичка имела тот вкус живой воды, которая не успела утратить свои целебные качества за то время, что её отняли у источника. Попили вволю. Стояла жара и к маленькой лужице, которая стекла с края бетонного кольца, немедленно слетелись пчёлы освежиться. Если бы всё можно было передать словами. Благодать, вот как можно охарактеризовать то счастливое состояние, в котором пребывал мой дед Леонид, поработав с отцом и братом на поле. Простой человек живёт и радуется простым вещам, тем – которые природа для него заботливо приготовила. Воздух, звон полей, приветливое солнце, вода, здоровье, радость быть вместе. Чего-то ещё надо, для того чтобы быть и остаться счастливым? Леонид, да и Василий осознавали, насколько они в этот миг счастливы – вот они, всем доступные радости жизни…

Выпив воды, вспотели и решили ополоснуться, заодно ещё раз проверили работу вала. Ведро весело, под звон разматывающейся цепи, спустилось вниз плавно, без дребезжания; затем плеснулось о воду. Вытащили ведро стройно, без скрипа – вал работал «на отлично». Отец, на правах старшего, взял ведро, оттянул метра на два от колодца и плеснул воды в выдолбленную в камне чашу. Сыновья стали воду вычерпывать сложенными «лодочкой» ладонями и умываться. Тысячи мелких иголок приятно кольнули шеи, спины парней. Ополоснулись, смыли налипший пот, теперь можно было за стол

– Ну что же, поработали, а теперь время обедать, – установил довольный отец, – посмотрим к, что там нам хозяюшка приготовила?

Василий взял корзину, их тех, что и поныне можно найти в молдавских деревнях – плетённые из разноцветной, преимущественно синей проволоки. Плетётся она достаточно просто и быстро из изолированной проволоки. Её преимущества в том, что она легка, прочна и не боится дождя. В то же время, она легко пропускает воздух, который циркулирует и не даёт продуктами испортиться от жары. Судя по весу, хозяйка положила всего в достатке. В корзине, были: аккуратно сложенный свёрток с едой, бутыль с домашним вином и пустая бутылка для воды.

Леонид, постелил на траве под маслином белую скатерть и вместе с братом разложили нехитрую еду: большой кусок овечьей брынзы, пучок зелёного лука, полкаравая, шесть круто сваренных яиц. Рядом он положил два стакана и бутыль с красным как кровь вином. Леониду пить вино было ещё рано.

«… во имя Отца и Сына, и Святаго Духа – Аминь», – закончил отец Отче наш. Перекрестились, сели обедать чем Бог послал.

По-прежнему дул теплый ветерок – шептал секреты поля, дурманил запахом нескошенных полей. Кукуруза шелестела спокойствием, а высокий подсолнух качал купной, немного кучерявой солнечной шляпой, пугая тенью муравьи. Те расползлись цепью разведчиков по окрестностям, нашли что-то съестное и потянули в сторону большого муравейника с полметра высотой. Неспокойный Леонид успел уже шаловливо воткнуть хворостинку в муравейник, чтобы проверить реакцию насекомых. Муравьи не испугались, наоборот: они повалили из всех щелей и гурьбою стали нападать на инородный предмет, который посмел врезаться в их дом. Они накинулись на хворостинку и с десяток штук полезло на хворостинку, чем и воспользовался Леонид. Он тотчас вынул хворостинку и приблизил к глазам. На древке, смешно передвигаясь лапками, маленькие создания бегали туда-сюда, ещё не понимая, что они в западне. Леонид понаблюдал за их телодвижениями с любопытством, после чего заскучал и осторожно поставил хворостинку так, чтобы муравьи смогли спокойно сойти, что те и сделали.

В маслинах было уютно, пахло травой, цветами, миром. Метрах в сто, ниже от того места, где они присели обедать, на озере гуляла рябь. Густой камыш гудел разнобойно, умиротворяюще. Внезапно, из камыша, опасливо оглядываясь, показался разведчик. Крупный селезень, пытливо осмотрел окрестности и только после этого, крякнул кому-то сзади. Ему ответили сразу несколько голосов, из которых большинство детских.

– Кря-кря-кря.

– Мак-мак, кря.

Утка и штук двенадцать прекрасных жёлтых утят, бойко выскочили из зелени и последовали за главой утиного семейства. Они плыли ровно по центру. На другом берегу пруда, паслось стадо коров, которые после полуденного отдыха, успели перескочить за бисер шоссе. Флегматичные пастухи ленились, скинув всю работу на сторожевых псов. Те, с остервенением отгоняли коров от заманчивой зелени горохового поля, которое скрывало опасность. Бывало ранее, корова проскакивала, наедалась до отвала сладкой и вкусной травы, чтобы потом слечь от несварения. Тогда несчастная пухнет, пока не лопнет желудок и наступает смерть. Выход один: дать лекарство и гонять её родимую по полям, пока не заработает туго набитый желудок.

– Летит время, – констатировал отец, – вкусно, с хрустом заедая кусок овечьей брынзы зелёным луком, – скоро собирать урожай. Год нынче хороший, даст бог – всё соберём.

Налил красную, пенящуюся жидкость по стаканам, выпили: не вино – нектар, напиток богов. Леониду не дали, не дорос. Домашнее вино у молдаван некрепкое, градусов семь – восемь максимум, это если не разбавлять сахаром что, прямо скажем, позорно для хозяйственного крестьянина. Прохладное, из погреба вино не успело ещё согреться – это то, что нужно на поле. Вино освежает, даёт сил, помогает довершить начатую работу.

Ели, не спеша, наслаждаясь панорамой, невольно сравнивая с тем, что было в Буковине, в Черлена Маре, что в переводе означает: Большая Черлена. Черлена Маре, красивое, большое село. Места там более ровные, чем в Бессарабии. В песчаном грунте хорошо растёт картошка, лук, овощи. Но по сравнению с Бессарабией. Она находилась севернее, там и стужа в зиму сильнее, да и много что, не растёт: например персики. А здесь вот, росли.

Поймали себя на оправдание переезда и чтобы сбить мысли, старшие начали разговор:

– Ну что же сын, – стряхивая с губ крошку, начал разговор отец, – теперь, мне нужно с тобою обсудить некоторые важные вещи. С глазу на глаз, без посторонних, – он посмотрел на играющего с кузнечиком Леонида, – Леонид не в счёт.

По выражению лица отца, Василий понял, что отец немного озадачен, обдумывает наперёд каждое слово.

– Я слушаю тебя отец, – просто ответил Василий, из уважения прекратив жевать.

– Понимаешь сын, мы люди простые, с земли. Так повелось, что жили мы всегда небогато, но складно, честно и дружно. Такие были наши предки, так живём мы и такими мы с твоей матерью вас пытаемся сделать. Хотим мы с матерью, чтобы вы росли людьми совестливыми, правила уважали и с властью не спорили. Конечно, это вам решать, кем вы хотите стать. Но пока я жив, я прошу моё слово уважать. Я надеюсь – ты меня понял?

Василий понял. Простые слова, всегда понятны; они без шелухи, в них голая, правда. Замычали коровы в посадке, встрепенулись пернатые на пруду, как бы ощущая искру напряжения в горячем воздухе: «Но я же ненароком, случайно, а меня за это бить?! Да кто я тогда такой для них?» – внутренне закипело у парня.

Неспокойные слова бередили душу внешне спокойного, юноши. Но он не смел – перечить отцу, воспитание не то было.

– Для меня отец, – выговорил взволнованный юноша, – твоё слово – закон. Я обещаю, больше никогда я не буду нарушать закон.

Отец взглянул молодыми, серо-зелёными глазами, одобрительно, примиренчески добавил:

– Ты сын не переживай, жизнь она всё на своё место поставит, попомни мои слова! Всё и всех!

Закончив на том разговор, покончили на сегодня и, собрав всё нужное, вернулись домой. Этот разговор возымел свои последствия… Но сначала необходимо прояснить ситуацию в Европе и Российской Империи начала XX-го века.

Глава вторая: Агент

В преддверии Первой мировой, тлеющий конфликт европейских спецслужб перешёл в активную фазу. Особенно ожесточённо соперничали на сопредельных территориях и в нейтральных государствах.

Одной из таких стран стала Швейцария. На её прекрасной, богато одарённой Богом территории, соперничали германская, французская, итальянская, австро-венгерская и русская, разведки. Одним словом все крупные участники будущего столкновения. Как ни странно, русским было труднее всех. Им приходилось противодействовать не только иностранному элементу, но и своим. В стране скопилось много враждебно настроенных к собственной стране и власти личностей. Тогда, как впрочем, и сейчас, находясь за границей это было модно. Но были и свои, объективные причины. Старая, закостенелая система не могла и не хотела меняться. Традиционный монархический уклад мешал особенно неординарным личностям; горевшими переменами.

Этим обстоятельством решили воспользоваться немцы, которые старались ослабить будущего вероятного противника – Россию, до начала военного конфликта. Германская разведка, предусмотрительно решила действовать чужими руками, подыскивая кандидатов на роль троянского коня для взлома России. Присматривались ко всем, но особенный интерес, проявлялся к идейным вдохновителям, вроде тех, которые облюбовали себе пристанище в Женеве и Лозанне. Там таких было много и их число неизменно росло.

Почти все избежавшие каторги революционные деятели, среди которых выделялся Ленин, бежали через Финляндию в Швейцарию и на новом месте не собирались любоваться альпийскими лугами, купаться в целебных источниках и глотая горный воздух, писать философские трактаты.

Конечно, эти развлечения их тоже интересовали, но Дело было превыше всего. Революционеры стали собирать конгрессы, пожертвования, строить планы свержения Российского самодержавия. Действовали революционно настроенные умы не всегда спокойно, но местная полиция, с подачи немцев, на все проделки иностранцев смотрела сквозь пальцы. Пока полиция только тщательно собирали компромат на идейных лидеров. С обрастающих данными досье снимались копии, которые за хорошие деньги передавались германскому резиденту в Швейцарии. Широко использовались дипломатические и торговые представительства, через которые и переправлялась информация и деньги.

Германская разведка, как впрочем, и французская, расположила свои резидентуры в кантонах, где им сочувствовало местное население. Немецкие кантоны Швейцарии кишели желающими служить интересам Германии. Главным образом, разведка велась через те же торговые конторы и представительства. В другие кантоны засылались молодые девушки, желающие работать горничными либо в кабаре. Часть агентуры внедрилась в ряды русской политической эмиграции.

Это было несложно. Двери в русский клуб революционеров неосмотрительно был открыт для всех. Принимались как соотечественники, так и иностранцы, включительно немцы, поскольку считалось, что «Революция не признаёт национализма». Конечно, в целях конспирации, при приёме в ряды борцов, устраивались проверки. Чаще всего проверки ничего подозрительного не выявляли. Реже, нащупывали провокаторов, которых скопом, изгоняли. В общем, ничего невозможного для того, чтобы подослать Парвуса к Ленину.

И вот – свершилось. В Россию потекли реки оружия. Если раннее оружие в России было редкость, то теперь, в крупных городах, полиции при облавах стали всё чаще попадаться образцы оружия иностранного производства. Власти попытались противодействовать. Дело перешло под особый контроль и вскоре, следователи поняли – следы поставок оружия ведут в порты Финляндии, а оттуда за кордон.

С этим надо было что-то делать. И взялись. Вначале, был организован тотальный контроль над импортом через порты на Балтике. Это дало первые положительные результаты: была перехвачена крупная партия оружия и боеприпасов. Когда контрразведка пришла брать товар, боевики из матросов, оказали ожесточённое сопротивление – было убито и ранено несколько солдат. Но всё равно, заграничная подпитка делало своё дело. Весь последующий период количество неучтённого оружия в стране только росло. Вскоре оружие заговорило.

Серия политических покушений случившихся в стране, всколыхнули общество. Люди далёкие от политики требовали наведения порядка. Что уж говорить о представителей власти.

Начальник Особого отдела Департамента полиции, полковник Зубатов, грамотный руководитель, немедля распорядился ещё строже контролировать порты. Предприняли и другие меры. Начальник всесильного органа политической слежки, помня судьбу покойного Александра 2, который не избежал бомбы, старался всеми силами остановить насилие.

Задолго до Кровавого Воскресенья, под руководством Сергея Васильевича, была практически заново отстроена современная система безопасности. Охранное ведомство, в революционной среде ласково именуемая леденящим душу словом «охранка», открыла отделения в каждой губернии, потеснив не совсем годившихся для такой тонкой работы грубоватых и во многом малообразованных жандармов.

Так в 1902-ом году, то есть за три года до событий 1905-го года, на маленькой, обросшей лопухами железнодорожной станции, по соседству с вышеуказанным селением бессарабских колонистов, появился широкоплечий, волевой человек среднего возраста. Человек спрыгнул с подножки железнодорожного вагона, уверенно прошёл через здание вокзала, где на секунду остановился. На стене напротив ожидавших поезд пассажиров с котомками и чемоданами, претенциозно и величественно горела бурей картина Айвазовского «Девятый Вал».

«Надо же, культурно, однако, в этом захолустье. Так, посмотришь на жителей и не скажешь, что интересуются».

– Котовский защищает восставших батраков и не боится властей! Господа, покупайте вечернюю газету, только свежие новости! – с торжеством в голосе неожиданно прокричал рядом мальчишка продавец газет, – Покупаем вечернюю газету! – пристал мальчик к господину.

– Ты что кричишь то так, мальчик?! – рассердился господин на секунду. – Ну, дай одну тогда, сколько я тебе должен? – более примирительным тоном, добавил господин.

Мальчик посмотрел на господина: «Столичный франт. Ишь ты, пугается он, а сам видно ещё тот верзила, пусть и в дорогом твидовом английском костюме. С такого можно и пятак получить, останутся две копейки на пряники», – решил мальчик.

– Пять копеек и газета с жаркими новостями Ваша, уважаемый господин.

– Держи десять, – расщедрился господин, заставив мальчика округлить луковичные глаза, – купишь себе пряники на чай.

– Нет, что Вы, пожалуйте сдачу, – протянул мальчик сразу обе руки: в одной была газета, в другой мелочь.

Господин взял газету, а от мелочи отмахнулся:

– Сохрани, я от души.

Со свёрнутой в трубочку газетой, щедрый господин поймал на улице транспорт и поехал в город, оставив жандармов с носом. Его прибытия ждали. С самого утра ждали. Но все равно, незнакомцу удалось проскользнуть. Зря стояла с утра на вокзале жандармская служба. Ждали импозантного, при регалиях, будущего начальника отдела политического сыска. Когда «будущий начальник» прошёл мимо, «будущие подчинённые» не обратили на него никакого внимания: человек как человек, идёт себе и идёт. Правда те «десять копеек» были им услужливо подброшены как намёк, но отупевшие и разленившиеся на дармовых харчах провинциальные коты-жандармы, поняли всё по-своему: «Барствует господин хороший…»

Господин ехал в город, читая мелкого калибра газету из разряда жёлтой прессы. Пропустив все новости, восхвалявшие местное и губернское начальство, в которых редактор откровенно подхалимничал, господин – «будущий начальник» остановился на статье про восставших батраков. Тут он сконцентрировал всё своё внимание и прочитал статью от начала до конца, не упустив ни одной детали.

В статье под названием: «Берегись Котовский!», журналистом довольно талантливо, рассказывалось про похождения сердцееда, смельчака и буяна, местного Арсена Люпена: Григория Ивановича Котовского, 1881-го года рождения, который из управленцев, резко переквалифицировался в гайдука – местного вида разбойника. Последняя его хулиганская выходка, была совершена буквально вчера, когда он во главе «пьяных и наглых батраков», устроил бунт, связал хозяев, забрал деньги и был таков. Проследовала цитата: «…Пьяных батраков скоро поймали и поскольку жульё – лыко не вязало, их кинули в подвал, а потом высекли. Хитрому Котовскому удалось ускользнуть и тот, обещал, что вернётся и устроит порку хозяину имения в отмщение…».

«Уголовник, таких, к сожалению, на Руси всегда было много, но не они представляют сейчас главную опасность. Грядёт война и „политические“ в ней обязательно сыграют свою роль. На войне масса народа получит в руки оружие. Именно по этой причине, сейчас так важна их благонадёжность, верность не только присяге, но и самодержавию. Нужно тропится, во что бы ни стало не допустить внутреннего раскола, изолировать смутьянов, перекрыть каналы поступления оружия. Котовских мы обязательно поймаем и отправим в тюрьму, но что мы будем делать, если взбунтуется народ? Всех на каторгу не отправишь! Единство, нам как никогда нужно: единство самодержавия и народа; сплотить многонациональную империю во имя будущего!»

Долг вёл вперёд сыщика и в таком настроении, он стал знакомиться с городом. Маленький, куцый на богатые дома, городок строился вокруг рынка, имел несколько приличных лавок и даже больницу. Провинциалы расхаживали одетые в традиционные одежды из грубого сукна. Но видны были и изменения, строилась новая школа, гужевой транспорт уступал место автомобилям. Правда, было их мало, что не мешало лихачам пугать пешеходов звуками кричащих клаксонов. Сыщик, сам чуть не стал жертвой аварии. Сворачивая за угол узкой улицы, на него вдруг поехала машина и лишь только мгновенная реакция, спасла пешехода.

– Боже, – роняя кошель с яблоками, растерялась куда-то спешившая дама, – безобразие-то какое, чуть человека на раздавили! У Вас всё в порядке? – спросила заботливо незнакомка.

– Спасибо, я не пострадал. Ну и едут тут у вас, прямо как в столице, скоро совсем не будет на дороге места для пешеходов, – словоохотливо ответил сыщик.

– Ой, вы тоже заметили? Проходу от них нет. Я всегда говорила соседкам: «Нужно запретить все эти механизмы и выселить их за город», – ввязалась в разговор женщина, которая была – не против, поболтать с симпатичным незнакомцем.

Тем временем лихач, который не остановился, был таков.

«ФА 453, – успел запомнить номер транспортного средства, сыщик. – Нужно будет по прибытии в участок разузнать: кому принадлежит транспортное средство?»

– Вы абсолютно правы. Мадам …?

– Мадам Софья Михайловна Гылку, – представилась женщина, ожидая того же от незнакомца.

– Виктор Андреевич Глушко, – коротко, по-военному представился незнакомец.

Завязался разговор, из которого новичок получил достаточно сведений о жизни городка. Он узнал, что цены на рынке отличные, «гораздо ниже, чем в столице». Также, что в городе есть отличный маленький ресторанчик «Золотая осень», где вечерами неплохо посидеть в уютной компании.

Правда женщина сетовала, что «новостей мало» и от этого все немного скучают. Далее шли сплетни и всё то, что Виктора Андреевича очень даже интересовало. Софья Михайловна, невзначай обмолвилась, что недавно в городе появился новичок, приличный вроде бы парень, но с секретом. Тот работал чистильщиком обуви, но она-то уж, заметила: «происхождения тот интеллигентного, по рукам и манерам видно». В конце разговора сыщик вежливо распрощался, обещав обязательно зайти в гости. Далее, он проследовал в участок.

К сожалению местного начальства, хитрец и тут до последнего смог скрыть свою личность. Только позже (слишком поздно), когда он открыл двери начальства, его узнали. А узнав, засуетились.

Прибывший, в узком кругу был знаком как один из лучших специалистов по сыскному делу и по борьбе с инакомыслием – специалист охранки. Представившись, специалист тут же попросил выделить отдельное помещение и энергично приступил к делам. Часом позже, он вышел из здания и, приняв все меры предосторожности, не следит ли кто, отправился на конспиративную квартиру. Как только он добрался, в подвал двухэтажного дома словно сговорившись, вошло три крепыша.

– Виктор Андреевич, – обратившийся был молодым, стройным человеком лет двадцати, – на моём участке, с точки зрения политической, обстановка достаточно спокойная. Большинство судачат о разных хозяйственных делах и не лезут в политику. Городок у нас – сами видели, захолустный, народ тихий – не беснуется.

– Спасибо Николай Всеволодович, – суховато ответил Виктор Андреевич, тот самый специалист – только вот же штука, там, где тишь и гладь – всегда жди беды. У нас уже был такой «тихий городишко», помните?

Тут, для понимания сюжета необходимо добавить несколько слов о Викторе Андреевиче. В политический сыск Виктор Андреевич Глушко пришёл из армейской контрразведки. Именно он догадался, что австрийцы используют молодых специалистов: инженеров, геологов в разведывательных целях. Когда от него, из-за работы ушла жена, Виктор Андреевич сгоряча подал в отставку.

Командование долго не соглашалось и пыталось отговорить. Но Виктор Петрович твёрдо решил: службе в армии – конец. Он ходил на службу сам не свой и, видя мытарства своего подчинённого, начальник решил прошение об отставке удовлетворить. Однако перспективного офицера жал сюрприз – его пригласили в охранку. Приглашал не кто-либо, а сам Зубатов. Тот, по долгу службы, знал об офицере и не преминул попытаться перетянуть его к себе в отдел. Шеф охранки не прогадал: офицер в Центре проявил все свои незаурядные качества, уничтожив несколько глубоко законспирированных групп. Среди них, была группа бомбистов Савинкова, одна из самых опасных ячеек дореволюционной России. За отличную службу, Виктора Андреевича наградили и отправили в командировку в тихий, спокойный округ – солнечную Бессарабию.

Старинное здание веяло прохладой и спокойствием. Виктор Андреевич беседовал со своими агентами. Агент Эофилерус, ровным, хорошо поставленным голосом, докладывал следующее: «Есть сведения о том, что в город из соседних регионов стали проникать левоцентристские идеи. На сигнал сработали оперативно. Была успешно провёрнута операция „Рабочий“. Операция в целом, дала положительные результаты и многие из рабочих отказались от участия в незаконных акциях». Далее Эофилерус стал знакомить шефа с положением дел в регионе. В общем и целом, регион опять-же слыл спокойным. Местное население было мирным и терпеливым.

– Если изредка жители возмущаются, то только для проформы, до конкретных дел, слава Богу, не доходит, – на такой положительной фразе закончил агент свои умозаключения. Агент Отшельник, в целом подтверждал сказанное агентом Эофилерус: «Люди в регионе мирные, не буянят….»

«Что-то агент темнит», – подумал начальник. Натренированный, чуткий слух следователя улавливал в голосе агента тревожные колебания. К концу донесения, тревожные нотки участились, сложились в пазл.

Пережёвывая сказанное, начальник сыска выуживал необходимый концентрат сведений. Выяснилось, что не всё так гладко как того бы хотелось в его епархии. В губернии, также как и в остальной части империи имелись недостатки: жандармерия работала по старинке, то есть грубо и топорно. Жандармы, своими методами скорее вредили работе с населением, чем помогали. Также, беспокоили местные чиновники, которые по уши погрязли в коррупции и не собирались отходить от старых привычек «брать мзду».

Пока шеф думал, агент Отшельник закончил доклад. В комнате стало необычно тихо, словно и не было никого. Лишь влетевшая зелёная жирная муха, сбитая с толку, упорно пыталась прорваться наружу через прозрачную толщу окна. Несмотря на то, что стекло не поддавалось, муха самоубийственно, остервенело, билась головой об стекло; перелетала с места на место, ища слабину.

«Совсем как люди, постоянно испытывают на прочность систему. Сейчас отдохнёт и вновь возьмётся за дело. Также и люди, головой долбят систему, подтачивая силу законности. Выдержим ли?» – подумал шеф.

Владимир Андреевич, придвинулся к довольно пыльному окну; сурово сдвинул брови: «Паутина надзора охранки давно накрыла тонкой, невидимой, но от этого не менее прочной сетью всю страну. Кажется, все под колпаком. Работает служба чётко, слаженно, без нареканий. Жандармы изредка помогают на подхвате и преимущественно несут службу по охране общественного порядка; участвуют в дознании. Нельзя сказать, что работа охранки не приносит плоды; наоборот. С 1902-го были обезврежены много подпольных организаций. Но почему же всё так неспокойно? Откуда растут и плодятся все революционные настроения, по какой причине? Словно кто-то бесов с цепи спустил на земли русские! За границей ведь не лучше?! Процветают монархии, сосущие кровь из народа и колоний! Почему они там, у себя не понастраивают переворотов, мы тут как-нибудь сами разберёмся?!».

Сыщик посмотрел на улицу. На залитой солнцем приятной маленькой улочке, в тени каштанов, прохаживались праздношатающиеся провинциалы; таких везде хватает. Рядом с домом, на парковой скамейке, в тени огромного дерева молодая мамаша кормила грудью малыша. Малыш сосал жадно, полузакрыв глаза и периодически захлёбываясь, от чего смешно фыркал и сердился. Шума из-за стекла и надоедливой мухи небыло слышно, но сыщик и без этого ясно дорисовал в мозгу испускаемые младенцем звуки. От этого сердце сжалось, и вспомнилась Аннушка и Костик. Если бы только он мог вернуть время, тогда бы он больше бы времени проводил дома, держа на руках белокурого Костика и всячески помогая Аннушке по хозяйству.

Пытаясь вырваться из холодных лап воспоминаний, сыщик снова всмотрелся в уличную картину; теперь обращая внимание на детали. Кормящая мать была на прежнем месте. За нею, дородная загорелая баба бальзаковского возраста, продавала бублики и всякую снедь. Перед выставленными на продажу сладостями лениво тосковал нерешительный покупатель.

Баба, глазами хищника приценивалась к покупателю, прикидывая: сколько сможет с него урвать денег. Покупатель, чувствуя напор торговки, не спешил; он просто тянул время.

Сыщик заскучал от провинциальной картинки и вернулся к своим мыслям: «К сожалению, некоторые прогрессивные идеи нашего начальника Зубатова, не получили поддержку при новом министре внутренних дел, который ставит на провокациях и репрессивных методах. Эти методы вызывают, и будут вызывать у народа отвращение, и отторжение власти. Эта непростительная ошибка ещё нам аукнется в будущем!»

Шеф думал, а агенты почтительно ждали; тема для картины во все времена. У агентов на уме было своё – шкурное, как впрочем, почти всегда.

«Выправка военная, значит из строевых офицеров; с этими всегда строго, по Уставу. По нему видно – не дурак. Такой на многое способен: и на лучшее, и на худшее», – привычными категориями думали агенты – рисуя себе внутреннюю картину новоиспечённого начальника. Окончить портрет они не успели, начальник вернулся к разговору:

– Господа, в Центре считают, что скоро будет война. В таком случае, вам конечно понятно, что разного рода провокаторы и шпионы иностранных держав, могут активизироваться. Это касается и вверенного нам участка. Поэтому меня сюда и направили, основательно расчистить территорию от неблагонадёжных элементов.

Агенты одобрительно закивали головами: «Согласны расчистить от неблагонадёжных элементов». Шеф продолжил:

– Приказываю: С этого момента, усилить работу по вербовке агентов во всех социальных слоях населения. Собирать только проверенную информацию и сразу мне на стол! Особое внимание уделяйте работе с представителями мелкой буржуазии и интеллигенции, которые всегда способны баламутить народ или наладить отношения с иностранцами! Особо проверяйте тех, кто недавно посещал заграницу! Также, пройдитесь по тем компаниям и предприятиям, где есть иностранные специалисты. Составьте список и по возможности соберите на каждого в отдельности информацию: кто, откуда, специфика работы, с кем общается, чем интересуется? Помните, враг начеку и мы должны их опередить, иначе…

Шеф не стал продолжать, так как агенты знали, что будет если «иначе». Им была известна судьба некоторых граждан, которые были ликвидированы вражескими агентами в соседней Румынии. Такой судьбу они себе не желали.

Закончив с инструкциями, Виктор Андреевич отпустил агентов, оставив при себе только своего помощника Николая Всеволодовича.

– Николай Всеволодович, – начал шеф, – сегодня вечером приедет Богомол. Необходимо всё подготовить к его приезду. Я лично приму участие в сегодняшней операции. Необходимо не упустить крота. Всё надо провернуть без шуму. Богомол имеет сходство с нашим клиентом, он его заменит на окончательном этапе операции.