Боясь за себя, что сорвусь, я выключил свет и лег подальше от нее, на самый край постели. Не прошло и минуты, как послышался шорох. Ее рука легла мне на грудь и, секунду подумав, пошла вниз. Следом пошла голова, и в течение нескольких минут она истязала и выворачивала меня наизнанку. Терпеть дольше не было сил, и, наплевав на все, я бросил ее под себя. Вика, извернувшись, сама на меня наделась и, обвив руками и ногами, стала делать встречные движения до тех пор, пока мы не слились в едином восторге. Словно в первую нашу ночь, с тем же отчаянием, она отдавалась мне почти до рассвета, доводя меня и себя до исступления.
Устав, мы растянулись на кровати, и я спросил:
– Не стыдно, что изменила мужу со мной?
– Нет. Стыдно, когда предаешь любимого человека. Но я не люблю его. Я благодарна ему за то, что спас меня, вытащив из депрессии. И еще жалею: он любит меня, и ему будет очень тяжело пережить расставание, если брошу его. Кстати, мой муж – ты. Если не веришь, загляни в свой паспорт.
Я вышел на балкон, чтобы перекурить и встретился взглядом с мужиком на соседнем балконе.
– Вы чего, порнуху смотрите? А у нас телевизор забрали, гады.
Но, услышав, что у нас его тоже нет, замер, сделав круглые глаза. Наконец, очухался и, пробормотав:
– Моя бы так, – ушел, покачивая головой, к себе.
А я подумал, может, не врала тогда Вика три года назад: она, ведь, заводится с пол-оборота, и голову при этом теряет совсем. Может, и не сознавала, что в ней не я? Может, начать все сначала, забыв о том кошмаре, через который мы с ней пошли?
Только не знаю, срастется ли то, что было разрублено. Ведь, я ее совсем не знал, когда женился на ней, и мало, что узнал за то время, пока жили вместе. Теперь за годы, прожитые с Богданом, она могла стать совсем другой женщиной, вовсе не той взбалмошной девчонкой, образ которой я все еще ношу в голове; возможно, теперь она совсем чужой для меня человек. Наконец, устав от раздумий, я решил, что приму решение позже и пошел спать.
Ночью мне приснилось лазурное море. Я стою на берегу и полной грудью вдыхаю свежий морской воздух, который слегка кружит голову. В нескольких метрах плещется бирюзовая вода мелководья, сквозь которую видны сверкающие разноцветной чешуей мелкие рыбки. Белый прибрежный песок еще не успел остыть от полуденного зноя и отдает жарой. Тишину нарушает только легкий плеск волн. Справа в багровых отсветах заката заходит солнце, создавая ощущение безмятежности и покоя.
Вдали на горизонте виднеется таинственное сооружение, которое манит к себе великими свершениями и захватывающими приключениями. Мне кажется, что мое место там, и я непременно туда попаду, если только буду стремиться к этому и буду очень сильно этого хотеть.
Я оборачиваюсь. За моей спиной – изумительно красивый дом. Я чувствую, что в нем меня ждут мои друзья и любимая женщина. Возможно, ее имя – Виктория, но во сне я этого знать не могу. Я понимаю, что в этом сне смешались мои мечты и тайные желания, к которым всю жизнь подсознательно стремлюсь. Я хочу остаться в этом сне, но что-то тянет меня из него, создавая ощущение беспокойства.
Просыпаюсь от внимательного взгляда Вики. Она рассматривает мое лицо, словно ища в нем ответ на свой неведомый вопрос. Опять это ожидание в глазах. Я вызвал в памяти тот чудесный сон и попытался сравнить свои чувства к Вике и к той женщине из сна, и с изумлением понял, что они совпали. Значит, в том доме меня ждала Виктория. Я улыбнулся. Ее взгляд потеплел, и, подарив мне самую восхитительную улыбку, она ушла в душ. Раздался стук в дверь. Открыв, увидел в коридоре Богдана и, впуская его в комнату, отошел.
Бросив взгляд на разворошенную и скомканную постель, он все понял. Меня же волновал вопрос, спал он здесь с Викой или нет.
– Тебе понравилась кровать? – спросил я, укладываясь на ней. – По мне, вполне удобная.
– Ты же не любишь ее, – сказал он, приглядевшись ко мне.
– Не твое дело.
– Оставь ее мне. Ты другую себе найдешь. Ты не умеешь любить, ты сделал ее несчастной, а я спас ее, увел от гибели. Я сделаю ее жизнь счастливой, а ты погубишь ее. Откажись ради нее самой.
В это время из душа вышла Вика и, глядя на меня, застыла.
– Поедешь со мной? – спросил я.
– В Иркутск?
Я кивнул.