Кайрис трет виски. Внизу, на небольшом кусочке земли, играют дети. Чумазые, растрепанные – сорняки, предоставленные сами себе. Кайрис спускает ногу и, покачивая ей, начинает наблюдать. Похоже, дети играют в «безбожника».
Стоя в кругу, они передают друг-другу рогатую палку, проговаривая считалку. Кайрис прислушивается, хотя знает ее наизусть – нет ни одного ребенка от юга до севера, кто бы в нее не играл. Так что Кайрис шепчет одними губами вслед за детьми:
«Я беру сердечко в руки, передай его по кругу, раз, два, три, и безбожник – ты!»
Мальчик, в чьих руках оказывается ветка, начинает, разражаясь смехом и срываясь с места, гоняться за бросившимися врассыпную детьми. Их фигуры мелькают, исчезая меж домов. Это так странно – соседство мирной жизни рядом со всей этой грязью вроде убийств и грабежа. Иногда Кайрис невыносимо хочется присоединиться к этой светлой стороне, но даже во время таких порывов она знает: уже не получится.
«Тебе нужно быть осторожной с этим парнем».
Кайрис вздрагивает от неожиданности и хватается за край крыши.
– Ты это о Веле? – спустя мгновение спрашивает она, прижимая пальцы к рукояти для лучшей связи, хотя теперь способна слышать голоса мечей и без этого.
«Да».
Кажется, будто меч едва заметно вибрирует. Кайрис дует на пальцы – крыша оказывается горячей. Запах перегретой черепицы щекочет нос.
«Он что-то скрывает».
– Тоже мне новость, – Кайрис фыркает. – Как и я.
Детские крики снова становятся громче – маленькие «безбожники» прибегают обратно, растрепанные и раскрасневшиеся. Кайрис задумчиво наблюдает за тем, как палка опять движется по детским рукам. В этот раз «водить» выпадает девочке, но та медлит и упускает цели из поля зрения.
«Послушай, девочка, я знаю, о чем говорю. Вел не главный. Есть кто-то еще. Кто-то опаснее. И ты… Ладно, не важно».
Швея замолкает, будто раздраженно. Кайрис только сейчас понимает, что успела соскучиться по этому сварливому голосу. Пальцы успокаивающе поглаживают рукоять. Может, они не особо ладят, но лучше держаться вместе. Что может быть хуже воина, рассорившегося со своим мечом? Так и без головы остаться недолго.
– Откуда тебе-то знать? – спрашивает Кайрис, не совсем понимая предостережение.
Кажется, будто Швея раздумывает над ответом – какое-то время молчит.
«Не знаю, что у вас случилось, но, когда ты надолго пропала, этот человек забирал меня. А потом вернул».
Кайрис чуть не падает с крыши от услышанного. Не блефовал, значит. Видимо, для этого и надо было ее подставлять – чтоб надолго оставила меч в комнате.
– Он тебя забирал? Зачем? – наконец, спрашивает она. – И как он вообще не попался Мелирасс?
«Я почем знаю, девочка? – бурчит Швея. – Носил к кому-то. Видимо, к мастеру. Но по пути он говорил еще с кем-то, похожим на посыльного. И тот напомнил ему про встречу с неким тирасом. Тут дело нечисто».
Кайрис хмурится. Пастух с вентонского… Кличка? Или что-то иное. Еще один нерешаемый вопрос, будто других мало.
– Что Велу было нужно от мастера?
«Я не поняла».
– Как это?
Кайрис недоуменно вздергивает брови.
«Я не знаю этого языка. Он вообще не похож на существующие».
Вот как. Шифр, что ли? Да уж, влипла она в такое болото, что дна не видно. Кайрис качает головой.
– Если ты была с Велом, почему не сказала мне, что паутинка не вранье? – с обидой спрашивает она.
И чувствует будто отраженную зеркалом эмоцию в ответ:
«Я меч, а не ворожея! Не думаешь же ты, что Вел меня везде с собой таскал?»
Приходится признать ее правоту. Кайрис поспешно соглашается – она слишком долго старалась наладить эту связь, чтобы сейчас все разрушить.
– Разве ты не отказалась мне помогать? – не удержавшись, все же любопытствует она.
В ответ – только молчание. Жаль, ведь и правда интересно. Но Швея безмолвна, и Кайрис даже думает, что она уже ушла, когда слышит негромкий, неуверенный голос.
«Да».
– Тогда почему?
В голосе невольно проскальзывает искренняя жажда услышать ответ. Кайрис не может отделаться от чувства, что сейчас любое слово способно как разрушить хрупкое равновесие между ними, так и укрепить его, будто стальную нить.
«Я не знаю».
В этот раз связь и правда обрывается – тает, истончаясь и оставляя странное чувство пустоты глубоко в груди. Кайрис поправляет ножны и вздыхает. Ее благодарность так и остается невысказанной.
Глава 11. Живые мишени
697 год, Медовник, 9
– Эй, Голдан, – окликает Сергетон, когда Кайрис скучает у входа. – Хозяин сказал, ты поможешь мне раскидать сено.
Она морщится, бросая на крепыша взгляд прищуренных глаз. Врет? Кто ж его знает. Лишний раз пересекаться с Сергетоном не хочется, несмотря на его показное дружелюбие, а может как раз-таки из-за него, но делать все равно нечего – рано утром посетителей мало. Поэтому Кайрис кивает и неохотно отлипает от стены. Чуть помедлив, она идет следом мимо маленького загона для свиней. Те как раз валяются в грязи, превращая в совсем жидкое месиво. Какое счастье, что Мелирассу подарили свиней совсем недавно, так что он повесил их на Сергетона.
Кайрис проскальзывает внутрь конюшни, легко подхватывая протянутые ей вилы. Внутри оказывается тепло, даже душно, и Кайрис слизывает выступивший над губой пот. Хотя она успела привыкнуть к конюшне, долго здесь находиться все равно не хочется, и Кайрис, поудобнее перехватив черенок, принимается за дело. Солнечный свет падает сквозь прорубленные под крышей прямоугольники и заставляет большую кучу сена отливаться золотом.
Работа не особо сложная и идет быстро – Сергетон справился бы и сам. Видимо, просто ленится или лясы поточить хочет.
Сейчас в конюшне стоит только одна лошадка – хозяйский жеребец с белым пятном на лбу, Лысый. Кайрис привычным движением руки закидывает сено в загон. Жеребец испуганно всхрапывает, приподнимая веки, но, узнав Кайрис, опять погружается в сон.
Дальше работа идет бодро. Кайрис настолько увлекается этим нехитрым занятием, что начинает насвистывать себе что-то под нос и не замечает, как заканчивает. Утерев выступивший на лбу пот, она кивает Сергетону.
– Вот и все. Я пошел.
Потрепав жеребца по холке на прощание, Кайрис направляется к двери. Но успевает сделать всего пару шагов, когда чужие пальцы смыкаются на запястье. Кайрис вздрагивает, и ей едва удается сдержаться, не вмазавывая в ответ, а просто выдергивая руку.
– Парень, еще раз тронешь меня – лицо разобью, – грубо бросает она, вздергивая голову.
Засмеявшись, Сергетон засовывает руку в карман, и от звука его голоса по позвоночнику пробегают мурашки.
– У меня к тебе разговор… Голдан, – говорит он, будто бы издевательски кривясь на имени.
Кайрис удивленно моргает. Показалось? Все нутро вопит о необходимости бежать, но она только гневно сводит брови.
– Ну?
Она пытается звучать угрожающе, но в голос невольно просачивается страх. Кажется, Сергетон это замечает. Он будто бы задумчиво скользит взглядом по балкам, начиная говорить не сразу.
– Мне кажется, Голдан – не твое настоящее имя. А вот какое? Голдана? Голданисса?
Внутренности будто стягивает узлом. Кайрис на мгновение перестает видеть – мир перед глазами мутнеет, начиная шататься, но сразу же встает на место. Пытаясь подавить страх, она сжимает кулаки и с криком размахивается.
– Да как ты смеешь?!
Грудь обдает жаром. В пылу эмоций Кайрис промахивается, и Сергетон уворачивается, только слегка прикладываясь о стену локтем. Кулак вмазывается рядом, и это отзывается красной вспышкой боли. Сергетон громко выругивается от неожиданности.
Рядом раздается громкое ржание, и испуганный жеребец, перевернув корыто с водой, встает на дыбы. Раздается грохот. Сено медленно намокает и темнеет – жеребец втаптывает его в грязь копытами, беснуясь и мотая головой. Помянув Зилая, Сергетон бросается к лошади, пытаясь успокоить. Видно, как нервно и судорожно дрожат бока, поблескивая от пота.
Кайрис не может видеть, но ей кажется, что она дрожит точно так же. Прижав ладонь к бедру, Кайрис пытается совладать с дыханием. Вдруг со стороны входа раздается брань.
– Что там у вас происходит, сукины дети? – орет Мелирасс.
Они оба невольно переглядываются. Сердце замирает от волнения. Лысый немного успокаивается, но продолжает биться боками о стенки стойла и притоптывать копытами, раздувая ноздри.
– Все в порядке! Просто крыса, – находится Сергетон, удерживая коня на месте.
Слышно, как кто-то недовольно сплевывает. Помянув крыс недобрым словом и пообещав завести кота, Мелирасс уходит. Все затихает – слышно только тяжелое лошадиное дыхание.
– Приходи сегодня. Ночью, – негромко говорит Сергетон, приглаживая волосы.
– Еще чего!
Конь вновь всхрапывает, и они одновременно оглядываются на дверь.
– Тихо, – шипит Сергетон. – А то оба получим.
Хочется огрызнуться, но он прав. Мелирасс и стражу позвать может. Кайрис прищуривается, сгибая руку в локте в неприличном знаке, и быстро выскальзывает из конюшни, спиной чувствуя чужой взгляд.
Она до последнего обещает себе, что не придет, что не будет совать голову в пасть волку. От этого на душе становится легче, но стоит янтарной дольке показаться над горизонтом, как Кайрис будто случайно оказывается под знакомой вывеской.
– Ну и что ты здесь делаешь? – спрашивает Кайрис сама у себя.
Ветер веет почти жгучим холодом. Покрасовавшись, луна прячется, высвечивает янтарем очертания черных облаков. Небо полнится грозовыми тучами. Пару раз Кайрис замечает проскочившую белую молнию, но грома не слышно – город опутывает вязкая тишина.
Обойдя трактир и схватившись руками за забор, Кайрис замирает. Правильно ли она поступает? От предчувствия идет мороз по коже, но в мыслях, подтачивающих весь день, хочется раз и навсегда поставить точку. И все-таки… это очень похоже на ловушку. Сжав забор пальцами и подтянувшись на руках, Кайрис одним сплошным движением перескакивает на ту сторону и мягко пружинит о землю. Раздается тихий шелест – и угасает. Кайрис прислушивается.
Со стороны конюшни доносится мерное лошадиное дыхание. Кайрис припадает к стене ухом, но больше не удается различить ни звука. Поежившись, она успокаивающе поглаживает меч пальцами. Не то что бы это было нужно Швее – это нужно самой Кайрис. Костяшки прижимаются к бедру, и она понимает, что руки дрожат.
Еще не поздно уйти… сделать вид, что ничего не произошло… уволиться и исчезнуть… Мысли бьются и пульсируют, не давая сосредоточиться. Вдруг раздается шорох. Кайрис крупно вздрагивает, задирая голову, и успевает увидеть, как исчезает вдали, быстро-быстро взмахивая крыльями, летучая мышь. Зилай! Кайрис на пределе, вконец извелась. Раздраженно пинает яблочный огрызок и, пригнувшись, проходит в открытый проем.
Внутри оказывается еще темнее, чем снаружи. Сквозь черную завесу слабо проглядывают контуры стойл и потолочных балок. Лысый спит, и в воздухе висят клубы пара, вырывающиеся из его рта.
Чуть помедлив на пороге, Кайрис осторожно движется вглубь. Никого. Она уже успевает расслабиться, когда откуда-то сбоку выступает черная тень.
– Пришел. Или, – тянет Сергетон, улыбаясь одними уголками губ, – мне нужно сказать «пришла»?
Кажется, будто на голову опускается железный молот. Ноги подгибаются, и Кайрис едва удается устоять. Весь ее мир рушится.
– Поцелуй меня в зад! – хрипло ругается она, прикрывая грубостью страх.
Лысый беспокойно всхрапывает. По мечущимся на стенах пятнам света видно, как быстро движутся по небу облака. Собственное дыхание Кайрис колеблется в груди так же дергано и нервно. Сергетон раздраженно прикладывает палец к губам.
– Ты что, хочешь, чтобы услышал Мелирасс?
– Пусть слышит, – бросает она, невольно понижая голос. – Думаешь, он поверит в твои сказочки? Если это все, то я пойду.
– Я видел, как ты мылась.
И тут Кайрис совершает первую ошибку – против воли отступает на шаг, вжимая голову в плечи. Тут же берет себя в руки, но поздно – Сергетон замечает ее мимолетную слабость. Ухмыльнувшись, он надвигается, буквально вынуждая продолжать пятиться, чтоб избежать прикосновения. И Кайрис не находит в себе сил противостоять: словно слабая девочка, которую она все это время старалась уничтожить в себе, вновь взяла верх. Кайрис сглатывает – и опускает голову.
– Что тебе нужно? Деньги?
Слова вылетают сами собой – все, чего Кайрис жаждет, это оказаться как можно дальше, в безопасности. И это становится ее второй ошибкой. Чужие глаза внимательно ловят любое проявление слабости. Заметив ее страх, Сергетон продолжает наступать, вынуждая упереться спиной в стену.
Зашипев, Кайрис пихает его в грудь ладонями и впервые за долгое время не чувствует в них силы. Толчок выходит совсем слабым, и Сергетон легко отталкивает ее руки в стороны.
– Конечно, – хмыкает он, нависая над Кайрис. – Или ты можешь чем-то еще заплатить?
Чужие пальцы будто случайно задевают талию, оставляя огненный след. Кайрис деревенеет. Несмотря на то, что все внутри кричит о побеге, об отпоре, хоть о чем-то, она не может сдвинуться с места.
– Что? – переспрашивает Кайрис, слабо шевеля губами.
– Не притворяйся дурой. Или плати деньгами, или чем другим.
Кажется, он просто издевается: это понятно и по тону голоса, и по насмешливой улыбочке. Но на глаза Кайрис будто падает пелена. Кинжал, приставленный к горлу в шутку, ранит так же, как и направленный всерьез. Воспоминания поднимаются из глубин памяти, все больше и больше захватывая сознание.
Облака на небе опять движутся, заставляя пятна на стенах пойти рябью, и на лицо Сергетона падает тень, делая его полностью черным. Неузнаваемым. И одновременно очень знакомым. В голове словно что-то щелкает, заставляя все вокруг пропасть – Сергетона, коня, утопающие в темноте балки.
И Кайрис будто вновь оказывается в том кошмаре, напротив нависающей над ней тени. Страх захлестывает с головой – и вдруг отступает. Кайрис больше не слабая девушка, она – воин и в обиду себя не даст. Мир сужается до игольного ушка, и в его центре оказывается чужая фигура. И Кайрис делает вид, что поддается, притворяется слабой, а пальцы тем временем смыкаются на рукояти. Теперь главное заглушить лязг металла, вынимаемого из ножен.
– Я и не думала, что тебе нравятся мужчины, – перенимая чужой насмешливый тон, говорит Кайрис первое, что приходит в голову.
На лице Сергетона появляется недоумение – и оно же замирает навсегда. Свободной рукой отпихнув мужчину вперед спиной, Кайрис выхватывает Швею и коротким, точно рассчитанным выпадом бьет в открытый живот. Лезвие с влажным чавкающим звуком вонзается в плоть, и кровь орошает Кайрис веером капель. С губ Сергетона срывается болезненный вскрик – но тут же глохнет, приглушенный зажавшей рот ладонью.
Кайрис погружает меч глубже, чувствуя, как скользит залитая кровью рукоять, и несколько раз проворачивает его, лишь после с хлюпаньем вырывая из тела. Меч все-таки выскальзывает из рук, со звоном падая наземь. Тело Сергетона с глухим звуком падает следом, обмякнув. Кайрис опускает голову, заторможенно разглядывая почти черные в слабом свете брызги на рубахе и капли, растекающиеся на земле.
Тело Сергетона дергается, и с его стороны раздаются бульканье и хрип. В животе запоздало подрагивают липкие щупальца ужаса. Кайрис сжимает челюсти и заставляет себя поднять меч и, едва удерживая рукоять, с усилием вонзить его в чужую грудь. Руки трясет, едва удается прицелиться. Хрип резко обрывается, и из раны толчками выливается кровь. Судорожно вздохнув, Кайрис поднимает голову и сталкивается взглядом с влажными лошадиными глазами – Лысый молча смотрит на нее, водя ушами.
Это срабатывает подобно тетиве, отпустившей в полет стрелу. Все произошедшее одновременно наваливается на Кайрис, бросая из холода в жар и обратно, будто в груди распускаются то огненные, то ледяные цветы. Кайрис без сил опускается на колени. Она… действительно убила его? Все произошло так быстро, что Кайрис не успела ничего почувствовать: ни радости, которой ждала, ни испуга, о котором принято говорить. Стоит это понять, как дрожь отступает. Отстраненно подхватив меч, Кайрис вытирает его о рубаху – все равно ту теперь только сжечь.
«Девочка! Да ответь же! – слабый отзвук усиливается, и Кайрис словно выныривает, придя в себя. Ворчливый голос Швеи отрезвляет: – Наконец-то. Ну и бедов ты натворила. Надо убрать это, пока никто не увидел».
Это. В темноте тело и правда напоминает просто мешок с картошкой. Кайрис с болезненным любопытством склоняется над ним. Под мертвым конюхом успела натечь порядочная лужа, почему-то кажущаяся в свете луны антрацитово черной. Кайрис склоняется еще ниже. Барды любят описывать смерть красиво, но она легла на чужое лицо печатью уродства, выделяя все морщины и шрамы. Кайрис заглядывает в чужие глаза, и те кажутся пустыми дырами. По спине бегут мурашки. С какой-то внутренней дрожью она не узнает это осунувшееся лицо.
С улицы раздаются звуки собачьей возни, и Кайрис вырывается из раздумий. С неожиданной легкостью поднявшись на ноги, она прячет Швею в ножны. Медлить действительно нельзя. Кайрис бросает взгляд на Сергетона. Он в самом деле казался ей страшным? Пнув обмякшее тело, она начинает усиленно думать.
Что же делать? Если оставить все, как есть, то так и до темницы недалеко. Зарывать – опасно, до канавы тащить – долго и еще опаснее. Кайрис устало трет переносицу. Нужно уничтожить ублюдка так, будто его и не было. Как бездна пожрала. Стоит мысли проскочить в голове, как Кайрис осеняет. Способ слишком хорош, чтобы сработать, но чем Зилай не шутит.
Кайрис кидает на труп задумчивый взгляд и выходит из конюшни. От холода тут же приходится обхватить себя за плечи и поежиться, но это чувство быстро проходит. Ноги сами приводят ее к загончику для свиней. В темноте жадно поблескивают бусинки глаз, и стоит подойти – как они утыкаются в Кайрис. Вот и настало время проверить все те истории, что рассказывают бабы на рынке.
Подхватив валяющуюся на земле хворостинку, Кайрис поворачивает защелку, стараясь, чтобы все выглядело так, будто Сергетон сам забыл закрыть загон. Стоит распахнуть дверцу, как свиньи сразу же с любопытным хрюканьем высовывают свои сплюснутые носы.
Кайрис глубоко вздыхает и взмахивает рукой, со свистом рассекая воздух. Хворостинка опускается на толстый бок, заставляя свинью взвизгнуть. Остается только надеяться, что Мелирасс спит так же крепко, как и всегда. Загнать свиней в конюшню оказывается несложно. Только Лысый было вздрагивает, ведя головой, но почти сразу успокаивается.
Свиньи обступают холодеющий труп кругом, шумно обнюхивая воздух. Чуть потоптавшись, Кайрис закусывает губу. Не оставить ни следа, скорее всего, не удастся. Значит, надо подстроить все так, будто произошедшее – случайность. Кайрис много раз слышала, как свиньи накидывались на ребенка или немощного старика. Но на здорового мужчину? Разве что у него, например, была сломана нога.
Кайрис подбирает стоящие в углу вилы и, размахнувшись, со всей силы опускает черенок на неподвижную конечность. Раздается громкий хруст, и слабый лунный свет выхватывает из темноты белый осколок, торчащий из колена. Кайрис вновь утирает лоб. Готово. Она кое-как набрасывает сено на лужи крови, поглаживает Лысого по боку на прощание и выходит, прикрывая за собой дверь. Пригладив волосы, Кайрис подпирает двери валяющимися досками – так, будто случайно упали. Еще мгновение она прислушивается к чавканью, доносящемуся из-за стены, а потом выдыхает. Вот и все.
Стоит выйти из конюшни, как темнота тут же обволакивает, будто черное покрывало. Задрав голову, Кайрис глядит, как луна моргает из-за быстро несущихся облаков. Красиво. Сейчас, когда первый всплеск эмоций идет на спад, на место нервному возбуждению приходит усталость. Кинув еще один взгляд на янтарную дольку среди туч, Кайрис быстрым шагом направляется прочь. Она победила. В этот раз свидетелем ее тайны останется только луна – и никто больше.
Маленький ножик с дребезжащим звуком вонзается в дерево, заставляя стену дома дрогнуть и заскрипеть. Иногда этот звук напоминает Кайрис стон. Старое здание на окраине города напоминает старика: покосившееся, с прорехами и дырами. На одном из боков выведен неровный угольный контур в форме человеческого тела – Вел начертил его, чтобы тренироваться. В последнее время он полюбил сюда приходить.
Улочки на окраинах такие узкие, что и телеге не проехать, но жизнь здесь кипит ничуть не слабее, чем в центре, а иногда кажется, что наоборот. Слышно, как дерутся собаки в переулке, как галдят дети и кует где-то недалеко кузнец, ударяя по стали молотом. В воздухе пахнет грозой. Время от времени Кайрис бросает взгляд на небо, но не видит ни тучки – только белесые облака. Она стоит, приваливаясь к стене соседнего дома, и наблюдает за восседающим на бочке Велом и четкими движениями его руки. Др-р-р. Просвистев в воздухе, второй нож вонзается прямо там, где у фигуры должно находиться сердце. Вел удовлетворенно хмыкает.
Интересно, сколько же людей он убил и можно ли вообще это число сосчитать? Даже оборванцы, недавно заглянувшие на огонек, не хотели связываться ни с Велом, ни с Кайрис. Жаль – наблюдать за чужой тренировкой ужасно скучно. А ножи метательные – пустые и не отзываются.
Внезапный порыв ветра хлещет по щеке, обдавая холодом. В ушах раздается металлический звон. Кайрис недоуменно скашивает глаза, прижимая пальцы к щеке. Глаза натыкаются на нож, вонзившийся в опасной близости от уха, да так сильно, что по стене идет трещина.
Вел тихо усмехается, ловя недовольный взгляд, и даже не вздрагивает, когда Кайрис вырывает нож и отправляет обратно. Сделав большую дугу, он приземляется, чуть-чуть не долетая до бочки, и вонзается в землю.
– Хватит овец считать. Дело есть.
Вел наклоняется, и его пальцы с проворством змеи обхватывают рукоять и тянут вверх. Вытерев лезвие о штанину, он задумчиво примеривается. Кайрис закатывает глаза.
– Да-да, конечно, – бормочет она, продолжая лениво катать мысли в голове.
Может, в «Собачий Хвост» забежать? Выпивка там ничего – дешевая и крепкая, как удар молота. А еще танцовщицы… Не то чтобы Кайрис это в самом деле волновало, но идея кажется все более заманчивой.
Пальцы Вела замирают, и он вытягивает руку в сторону Кайрис, прикрывая один глаз. Кажется, что придуривается, но, не меняя выражения лица, заносит руку для броска. Кайрис прищуривается, следя за лезвием, но не сдвигается. С легким удивлением она понимает: да и пусть. Вел вряд ли убьет ее. Похоже, он читает это в ленивом взгляде Кайрис, потому что недобро улыбается.
– Что-то ты вялый, как дохлый конь. Дай-ка я тебя взбодрю, – говорит он, опуская руку. – Иди к стене.
И взмахивает в сторону угольного контура. Этого не звучит, по тону ясно – если Кайрис откажется, будет обвинена в трусости. А впрочем, если б Вел и правда хотел убить ее – он бы уже это сделал. Нашел, чем пугать. Фыркнув, Кайрис за пару широких шагов доходит до контура. Оказавшись около стены, она принимается выдергивать кинжалы, бросая их обратно. Один со свистом прошивает воздух возле ступни Вела, второй падает чуть дальше. Вел не двигается.
Закончив, Кайрис прижимается к стене лопатками и с вызовом задирает подбородок. И с легким удивлением отмечает, что эта смелость не показная – внутри нет ни намека на дрожь. Происходящее даже не поколебало ее спокойствия, будто прошлой ночью шторм, бушевавший в груди, утих. Или, что вернее, Кайрис стала его контролировать.
– Давай, кидай, – нахально говорит она.
Близость опасности странно будоражит. Как волчонок, который еще не распробовал крови, Кайрис хочет еще. Вел медлит, внимательно вглядываясь в ее лицо.
– Если дернешься, можешь остаться без чего-то важного, – говорит он, намекающе опуская глаза на ее пах. – Не передумал?
Кайрис усмехается. Вел явно не понимает причину ее веселья. Он задумчиво отводит глаза и поднимает ножи.
В одно мгновение лицо Вела совершенно меняется: все эмоции пропадают, остаются только сосредоточенность и едва различимая тень азарта. Кайрис невольно прижимает к стене ладони, заражаясь чужим настроением.
– Кидай. Или руки дрожат? – подначивает она.
Едва успевает договорить, как лезвие со свистом проносится в воздухе, вонзившись рядом с бедром. Удар заставляет стену дрогнуть. Кайрис кратко выдыхает, но не двигается с места. Не шевелится она и когда второй нож втыкается возле локтя.
Вел неожиданно спрыгивает с бочки. Кайрис против воли чувствует отголоски волнения: кажется, он взялся за дело всерьез.
Третий нож вонзается между ног, чуть выше колена, чудом не задевая ткань. Кайрис слабо вздрагивает, но остается на месте и ехидно щерит зубы. Детские пугалки. Вел бы ни за что не промазал, если бы захотел. Осознав это, она вновь расслабляется, продолжая мысленно считать ножи. Четвертый и пятый втыкаются в дерево возле плеча и талии. Остается еще два.
Стена теперь непрестанно дрожит, сотрясаясь от ударов. В воздухе стоит пыль. Они с Велом сталкиваются взглядами и какое-то время играют в гляделки. В конце концов, он тонко улыбается, и Кайрис отражает эту улыбку, будто водная гладь. Она не даст ни тени волнения отразиться на лице.
Шестой нож, кувыркнувшись, вонзается над макушкой. Лезвие отрезает парочку волосков, и те разлетаются в стороны. Кайрис лениво оглядывает ножи. Остался последний.
Вел почему-то медлит. Он вертит седьмой нож в пальцах, блуждая взглядом по ее лицу. Кайрис уже думает, что он его не кинет, когда Вел вдруг быстрым смазанным движением отправляет нож в полет. И в это мгновение в груди будто натягивается тугая струна. Предчувствие в одно мгновение охватывает Кайрис целиком. Пока она будто целую вечность пытается понять его источник, нож все летит. И тут Кайрис осеняет.
Направление. Вел бросил нож прямо в сторону ее лица. Мир будто застывает. Все останавливается: летящее в нее лезвие, рука Вела, облака на небе. Кайрис с усилием дергается всем телом, пригибаясь и откатываясь в сторону. Почти в тот же момент раздается глухой стук, и нож вонзается там, где всего мгновение назад было ее ухо. Кайрис разгибается, тяжело дыша, как раз чтобы заметить, как Вел натурально трясется от смеха.
– Сукин ты сын! – накидывается она на Вела, подскакивая на ноги. – Только не заливай, что рука дрогнула, или я тебе ее в задницу запихну!
Рывком выдрав нож из стены, Кайрис запускает его в Вела. Тот легко уворачивается, даже не переставая смеяться. Жар охватывает Кайрис, и она начинает вырывать остальные ножи и бросать, почти не целясь.
– Ты! Ублюдок! – выкрикивает она между бросками. – Драконья отрыжка! Да я тебя!.. Да я!..
В Вела ни один нож не попадает, но когда снарядов не остается, гнев Кайрис тоже утихает.
– Если бы не увернулся, я бы за твою жизнь и ломаного гроша не дал, – говорит Вел, отряхивая штаны. – Наемник без чутья – мертвый наемник.
– Я чуть без уха не остался.
– Ухо не голова, – цинично подмечает Вел. – Подбирай ножи и пошли.
Кайрис хмуро осматривает землю. Опускается на корточки и принимается поднимать свои неудачные снаряды.
– Куда?
Вел отправляет ножи, которые она протягивает, в чехол, висящий на поясе. Услышав вопрос, он задумчиво чешет подбородок.
– Пришло время познакомиться с другими щенками, – отвечает он и вперивается в Кайрис таким цепким взглядом, что по спине пробегают мурашки. – Ты готов. Интересно, почему?
Кайрис делает вид, что не слышит вопроса, и у нее в груди разливается ликование.
Вел какое-то время водит ее по городу, прежде чем привести к какой-то невзрачной с вида таверне. На пороге копошатся цыплята, разыскивая в пыли пропитание, – и с писком прыскают в стороны, когда Вел лениво поднимается по ступеням. Кайрис заскакивает следом и оглядывается. Над дверью, застыв, как парусник во время штиля, красуется вывеска. На дереве выведена толстая красная свинья со сколотым ухом и с пугающе похожей на человеческую ухмылкой на морде. Чуть ниже виднеется надпись «Веселый кабанчик».
Кайрис фыркает, но Вел не обращает на это внимания. Он опускает руку в стоящую у входа корзину и вынимает невзрачную рыжую маску, тут же привычным жестом ее надев. Та плотно прилегает к лицу, скрывая все, кроме рта с подбородком. Пихнув дверь плечом, Вел проскальзывает внутрь. Кайрис повторяет за ним и быстро ныряет следом. На удивление, маски в вентонии очень популярны, хотя больше на балах и приемах благородных, чем у черни. Но бывают вот такие исключения.
Внутри стоит плотный запах кислого кваса и соленой селедки. Напротив двери, аккурат над стойкой, висит огромная кабанья голова. Чучельщик постарался и зафиксировал пасть так, чтоб напоминала нечто среднее между усмешкой и оскалом. Кайрис невольно ежится.
Не задерживаясь на пороге, Вел уверенно направляется прямо к стойке. Приходится не отставать. Седой трактирщик, наливающий пиво в кружку, поднимает на них безразличный взгляд. Вел наклоняется, что-то негромко говорит мужчине. Удается различить только обрывок про «особых гостей».
Трактирщик не отвечает, только опускает голову. Кайрис невольно прослеживает за его взглядом и удивленно моргает. Вел чуть протягивает руку и странно складывает пальцы: большой под ладонью, средний и безымянный переплетены, а указательный и мизинец направлены в стороны. Получается будто куриная лапка. Вел с трактирщиком обмениваются краткими кивками.
– Иди, я сейчас, – машет Вел за стойку, на виднеющуюся за трактирщиком дверь.
Уходить не хочется, но Вел в любой момент может передумать, поэтому Кайрис слушается. Внутри оказывается узкий коридор с двумя другими дверями. Запахи трактира сюда не проникают, зато веет какой-то травянистой горечью. Потоптавшись, Кайрис разглядывает двери повнимательнее. Первая оказывается более красивой: блестящая изогнутая ручка, явно дорогое темное дерево, резьба. Вторая на ее фоне кажется уродливой. Для слуг?
Кайрис подходит к двери побогаче и поворачивает ручку. Раздается щелчок, и она даже успевает увидеть очертания небольшого помещения, когда чужая ладонь захлопывает дверь прямо перед носом.
– Это для гостей, болван. Или, – Вел хмыкает, отвешивая подзатыльник, – хочешь кого-то заказать?
– Иди к Зилаю, – огрызается Кайрис.
О, уж она бы заказала одну борзую рожу… Тащась за Велом к серой двери, Кайрис представляет эту прекрасную картину. Но мечты останутся мечтами. Эта дверь открывается совершенно бесшумно, пропуская их внутрь. В глаза тут же бьет яркий свет, заставляя заслонить лицо рукавом. Кайрис жмурится, прислушиваясь. Вот шелестит за спиной дверь, вот раздаются гомон болтовни и чей-то храп. Едва привыкнув к освещению, Кайрис стягивает маску следом за Велом и осматривается.
Они находятся в просторном помещении. Многочисленные светильники в виде рогов бросают на стены оранжевые отблески. Глаза выхватывают еще парочку чучел теперь уже на стенах: оленью голову, какую-то птицу, волчью лапу. Местами виднеются воткнутые в дерево ножи.