Но самое интересное – это огромный круглый стол у дальней стены, частично огороженный перегородкой. За ним сидят четверо, и Вел останавливает Кайрис, не подпуская ближе. Он предостерегающе прикладывает палец к губам, явно что-то задумав. Однако беседующие настолько увлечены, что и так ничего не замечают. Следуя примеру Вела, Кайрис прислоняется к перегородке, осторожно из-за нее выглядывая.
Почти сразу же становится понятно, что сидящих все-таки трое. Четвертый, жилистый, лежит мордой вниз, пряча лицо в копне светлых волос. Стоящий рядом Вел хмыкает.
– Все о том же: где пиво слаще, да девки краше, – насмешливо бормочет он.
Кайрис прислушивается и мысленно соглашается с его словами.
– Слышал, в «Рыцаре и коте» недавно шлюхи голые танцевали, – говорит смуглый мужчина шелестящим тоном.
Его кожа очень холодного оттенка, а длинные черные волосы распадаются на четко различимые пряди. Потянувшись через весь стол, он хватает кружку и возвращается в сидячее положение. Движение выходит по-змеиному ловким. Кайрис приглядывается к чужому лицу: вытянутый подбородок, раскосые глаза, узкие брови…
В животе екает. Зениец, чтоб его! Совсем как тот… Всколыхнувшиеся воспоминания едва удается подавить. Кайрис с каким-то болезненным обшаривает взглядом гибкое тело с по-паучьи длинными конечностями. Ищет в чертах сходство с тем, другим, сама не зная, чего больше хочет: найти или нет.
– Но какие же помои подают – свинья не поваляется… – все таким же ровным голосом добавляет зениец.
В воздухе волной прокатывается смех. Однако негромкий голос следующего из четверки мигом сводит его на нет. Незнакомец сидит к Кайрис спиной, но его головы достаточно, чтобы распахнуть рот от удивления. Русые волосы стрижены под горшок, как принято у морийских монахов, а на плечах – неброское темное одеяние. Служитель Богини – здесь?
– Одна была. И не шлюха, а дочь начальника стражи, Варгал, – задорно говорит монах, явно веселясь. –А похлебка в «Рыцаре», кстати, вполне ничего.
– Ага, – флегматично отзывается зениец, склоняя голову. – Только в брюхе пищит. Вот что скажу: за обедом – в «Виселицу», а выпить – это «Ткачка». И спорить нечего.
Варгал скребет пальцами щеку, и цепко следящая за ним Кайрис замечает там рубец, похожий на гусеницу.
Раздается низкий смешок, и Кайрис переводит взгляд на следующего человека. Этот точно местный и, судя по виду, самый крепкий из всех. В глаза бросаются широкие плечи и крупные руки бойца. Из-за густой пшеничного цвета бороды и морщин он кажется самым старшим. Что-то в его взгляде выдает матерого волка.
– На виселицу всегда успеем, – говорит он. – А лучшее мясо «Королеве» подавали, сколько себя знаю. Жирное, сочное… Пока недавно там купец не помер. Съел чего – и сразу откинулся, весь стол кровью захаркал. Таверну и прикрыли. Говорят, повар что-то не то в харчи кинул. И я даже знаю, что. А ну, признавайтесь, кто насвинячил?
В воздух поднимаются две руки. Кайрис не знает, что поражает ее больше – поднятая ладонь монаха, или то, что полуживое тело, о котором она успела забыть, сумело поднять свою, не двигая головой. Варгал фыркает, а тот, что со щетиной, гогочет и хлопает по столу, заставляя лежащего дернуться.
– Опускай руку, Ни́ри, тебе все равно никто не поверит. А с тобой, святой, сочтемся.
Монах кивает.
– Кружка пива же сойдет, или…
Но его прерывает четвертый из компании. Он шумно вскакивает на ноги, опираясь о стол ладонями. От резкого движения Нири начинает шатать, и он тут же грузно падает обратно, шипя и сжимая голову руками. Кайрис наконец-то удается разглядеть чужое лицо. Несмотря на то, что нос Нири был когда-то сломан и неровно сросся, а губа разбита, в глаза все равно бросается то, насколько тонкие и благородные у него черты. Булькнув и зажав рот, Нири обводит всех мутным взглядом.
– Нири́, а не Ни́ри! Сколько раз мне еще повторить, Яррас? – неразборчиво мямлит он, тыкая пальцем в сторону щетинистого. – Или мне это на твоей ладони вырезать?
– Лучше на своем лбу, – усмехается тот в усы. – Никому нет до этого дела, Ни́ри. Как вчера сыграл, кстати?
Вопрос вызывает у Нири стон, и он, ругнувшись, опять падает на стол, накрывая руками голову.
– Пошел ты, – бормочет Нири.
Яррас довольно цокает языком, а потом переглядывается с монахом.
– Так что ты там говорил про две кружки пива?
Тут Велу, видимо, надоедает стоять, и он ленивой походкой направляется к моментально затихшему столу. С легким промедлением Кайрис спешит следом, усилием воли заставляя себя держаться спокойно. Тут как в собачьей драке – главное не дать сбить себя с ног.
Похоже, заинтересовавшись причиной затишья, монах оборачивается, и Кайрис запинается. Глаза, направленные на нее, вроде бы обычные, но на щеке явственно виднеются непонятные надписи, будто въевшиеся в кожу. Такие бывают только у безбожников… но как? А еще он оказывается совсем молодым мальчишкой. Уняв дрожь, Кайрис продолжает приближаться, хотя часть ее теперь хочет одного – убежать.
Подойдя, Вел сразу же выцепляет взглядом деревянную кружку и быстро подтягивает ее к себе.
– Что пьем, Варгал? – спрашивает он вроде бы без угрозы, но напряжение так и чувствуется.
Однако лицо зенийца остается совершенно спокойным, как море во время штиля.
– Успокаивающую настойку из корня жинника.
Кайрис удивленно вздергивает брови. Такой ведь не бывает. Вел, похоже, тоже об этом знает, поэтому качает головой, но делает вид, что поверил. Отставив кружку в сторону, он ухмыляется.
– Скучаете, бродяги? Вот вам свежая кровь, развлекайтесь, – объявляет он. – Возьми его на дело, Яррас, пусть наточит зубки, а то он у нас еще ни-ни.
Тот кратко, степенно кивает, и Вел, хлопнув Кайрис по спине, спешно уходит, оставляя ее с ними одну. Стоит двери хлопнуть, как все взгляды утыкаются в Кайрис, будто стрелы в мишень. На лбу выступает пот, и, пытаясь не выказать ни капли слабости, она задирает подбородок.
– Что за дело? – раздраженно спрашивает она.
Все как-то подозрительно переглядываются. В тишине отчетливо слышно, как где-то в светильнике брызжет масло – раздается треск. Кайрис переводит взгляд с одного на другого. Молчание начинает ее напрягать. Наконец, Яррас подает голос, серьезно хмурясь:
– Надо убить императора.
Вновь воцаряется тишина, в этот раз будто более оглушительная. Вытаращившись, Кайрис поочередно обшаривает чужие спокойные и невозмутимые лица, ища хоть намек на шутку, но те остаются совершенно серьезными. Что за бред… погодите-ка, императора?
– Но… у нас же король? – неуверенно уточняет Кайрис, наконец возвращая себе дар речи.
Вот тут-то все и взрываются хохотом. Смеются так, что стол трясется и сам воздух будто дрожит. Кайрис мрачно наблюдает за этим, все плотнее сжимая кулаки. Она уже почти готова пустить их в дело, когда все успокаиваются.
– Не хмурься – рано постареешь. Мы всем так говорим, – отсмеявшись, дружелюбным тоном говорит Яррас. – Традиция у нас. Мы всем это говорим. Ты еще ничего, Нири вон в морду двинул. А наш святой и не против был.
– Я вам не поверил, дурак я, что ли? – отзывается монах, широко улыбаясь.
Кайрис вдруг осознает, что так толком и не разглядела его лицо – все внимание притягивают глаза.
– Давай не заливай, слуга Ее, – тонко улыбается Варгал и уворачивается от подзатыльника.
Движение оказывается таким скупым, что Кайрис его едва замечает. Безмолвная возня заканчивается так же резко – они оба просто встают, будто ничего и не было, даже не запыхавшиеся. Яррас тоже с кряхтением поднимается, придерживая что-то рукой, и Кайрис замечает тонкой работы лук, который тот поглаживает кончиками мозолистых пальцев.
– Где там мои три кружки пива? – спрашивает он. – Не забудь, или их станет четыре. А тебе – добро пожаловать в очередь на виселицу. Имя свое хоть скажи.
По лицу Ярраса непонятно, шутит он или говорит всерьез. Кайрис чешет затылок, все еще находясь в очень смешанных чувствах.
– Голдан, – представляется она.
Яррас кивает.
– О деле позже, Голдан, – бросает он, направляясь к двери. – Разберемся с долгами. Да, святой?
Монах, подпрыгивая, спешит следом. Кайрис остается с Варгалом почти один на один – Нири опять отрубается, и из-под переплетения рук доносится храп. Кайрис, потоптавшись, падает на один из стульев, чувствуя себя не в своей тарелке. Еще и спинка стула слишком низкая и врезается под лопатки. Кайрис ерзает, глядя на свои сцепленные замком пальцы и жалея, что не ушла с остальными.
Варгал задумчиво заглядывает в кружку и со вздохом опустошает до конца. Только с близкого расстояния становится заметно, что уголки губ зенийца все в трещинках, а сами губы сухие. Единственное живое и яркое в его внешности – это желтоватые глаза.
– Давай расскажу местные правила, раз уж ты вляпался, – наконец, тянет он. – Вел же ничего не рассказывал?
Кайрис неуверенно качает головой, все еще не поднимая глаз. На зенийца даже смотреть не хочется – так дыхание и перехватывает от злости. Варгал тихо смеется, а потом вынимает из кармана потертую флягу. Отвинтив крышку, он выливает содержимое в кружку. Раздается бульканье, и в воздухе разливается тонкий запах спиртного.
– Узнаю его. Итак, во-первых, прием заказов. Тут все просто: гость не видит тебя, – начинает объяснять Варгал, – а ты не видишь его. Они всегда проходят в первую дверь, кто-то из нас слушает вон там, записывает и забирает деньги.
Варгал отпивает от кружки, выдыхает, и прикрывает рот тыльной стороной ладони, а потом откидывается на скрипнувший стул.
Кайрис прослеживает за его рукой и видит еще одну дверь в стене, общей со следующий комнатой. Над косяком виднеется колокольчик.
– Можешь сам посмотреть, – предлагает Варгал. – Святой говорит, это похоже на исповедальню. Зилай его знает, конечно…
Не то чтобы Кайрис сильно интересно, но это отличный повод уйти от зенийца, которому так и тянет врезать, подальше. Она поднимается и пересекает помещение. Приоткрыв дверь, заглядывает внутрь. Там оказывается маленькая комнатка с деревянной скамейкой. В стене сбоку виднеется прорезь – для денег? Кайрис стучит по стене и отчетливо слышит, как звук проникает по ту сторону.
– За стеной точно такая же комнатка. В нее и попадают гости.
Кайрис выходит обратно. Варгал замолкает, прислоняя задранную голову к спинке стула. Прямо над ним спускается на подсвеченной золотым ниточке паук. Зениец протягивает руку, и длинные лапки, перебирая, касаются пальцев. Завораживающее и мерзкое зрелище.
– Главное – мы «не узнаем» гостей, ясно? Даже если все поняли. Он может прийти и запросить любого, – говорит Варгал, делая ударение на последнем слове. – Хоть свою матушку, хоть благородного – если денег хватит. И никто не узнает. Никогда.
Он улыбается, поворачивая руку ребром. Паук ползет вниз через ладонь, а потом обратно, и его тень плетется следом, более длинная и громадная, будто паучий король.
Проследив за пауком глазами, Варгал осторожно пересаживает его на стену. Миг – и на его лицо падает тень. Она проходит через центр лба, по носовой перегородке, чуть распыляясь на губах.
Кайрис вздрагивает: стоит лицу потерять очертания, как оно становится слишком похоже на то, другое. Страх мешается со злостью – дикая смесь. Они с Варгалом сталкиваются взглядами, и Кайрис невольно морщит нос, будто скалящийся пес, упрямо не отводя глаза.
– Проблемы? – напряженно спрашивает Варгал. – Врезать мне хочешь, А?
В его до этого спокойном и негромком голосе прорезается раздражение, будто лава, просвечивающая сквозь трещинки в камне. Это так выбивается, что на мгновение застает врасплох. Он плавно поднимается, почти неестественно изгибаясь. Становится видно, что злость все сильнее его захватывает – губы плотно сжимаются, а ноздри гневно трепещут. Желтые глаза будто разгораются, как кострище. Кайрис парой шагов сокращает расстояние между ними, не желая отдавать преимущество. Они нависают друг над другом, почти сталкиваясь лбами. Кажется, хватит одного слова, чтобы напряжение выплеснулось за край.
– И врежу, смотри не скули потом, – выпаливает она – чувства все-таки берут верх над разумом.
На чужом лице тенью проносится невыраженная эмоция – будто скрытая под коркой льда. Варгал медленно поднимает кулак.
– Заткнитесь оба, голова и без вас раскалывается, – вдруг стонет Нири.
Он медленно садится, шатаясь и держась за голову. Его волосы волнистыми прядями падают на глаза, и среди них мелькает парочка белых. Прикрыв глаза, Нири трет виски.
Кайрис вздрагивает, будто на нее вылили ушат ледяной воды, и мгновенно приходит в себя. Она отшатывается. Варгал показательно неторопливо отряхивает руки.
– Плевать, – бросает он безразлично, мгновенно беря себя в руки, и, отпихнув ее плечом, проходит мимо.
Только дверь закрывается слишком резко, заставляя огни в светильниках колыхнуться.
После этого случая они с Варгалом стараются не пересекаться. А потом Кайрис полностью захватывает подготовка к предстоящему делу. Яррас берется за нее плотно, натаскивая, как щенка. Стрельба из арбалета, способность передвигаться тихо и незаметно, умение находить слабые места противника и безжалостно по ним бить – все эти премудрости даются непросто, хотя Кайрис и старается схватывать на лету.
Время летит незаметно, поэтому, когда Яррас говорит, что сроки поджимают и придется работать с тем, что есть, она удивляется. Но вместе с тем не может не радоваться. Настоящее, серьезное дело. Наконец-то! Последние штрихи – и наступает тот самый день.
697 год, Медовник, 23
Балкон напротив будто явился из детской сказки. Белый, весь словно источающий мягкий свет, с изогнутыми очертаниями, он будто ничего не весит. Спускаясь со стен дома, перила обвивают сочные темные стебли, все усеянные тяжелыми красными цветами. Чудесное, прекрасное зрелище –только вот история, которую напишут кровью сегодня ночью, совершенно безобразная.
Яррас с тихим щелчком заряжает арбалет и пробегает по нему пальцами, проверяя, все ли в порядке. Они тоже сидят на балконе, но этот невзрачный, закрытый, и прорези в нем слишком узкие и редкие –как раз подходит, чтобы прицелиться и выстрелить. Кайрис вновь прислоняется к прорези, разглядывая здание напротив. Даже жаль пачкать такое красивое место, но им за это и платят.
Времени до прихода жертвы еще много, так что Кайрис вновь возвращается мыслями к делу, за которое взялась. Оно ей решительно не нравится. Гость заказал госпожу Ялессу, жену купца, и ее любовника. Второму уже подсыпали яд, но по поводу Ялессы были особые требования: убить из арбалета. Сразу ясно, что заказчик – ее муж. По слухам, господин Веррас отлично стрелял из арбалета в молодости. Значит, показательная казнь? Доказать не докажут, но все поймут, что значит эта смерть.
Кайрис вздыхает и, пытаясь отвлечься, начинает наблюдать за Яррасом. Тот управляется с арбалетом довольно ловко, но все равно так, будто давно отвык. Прислонившись к балкону спиной, она спрашивает:
– Скучаешь по луку?
Яррас ухмыляется.
– Маленько. Я со своей Велиссой полмира прошел, как сросся, – мечтательно говорит он, отставляя арбалет в сторону.
Кайрис непонимающе хмурится.
– Велисса? Это имя твоего лука? – спрашивает она. – Необычное.
А ведь действительно, кроме клинков есть и другое оружие. А Кайрис как-то не проверяла, работает ли ее странная сила с ним. Яррас кивает.
– Это в честь дочери.
Он отворачивается и смотрит куда-то вдаль, на сереющее небо. Близится ночь. Его слова заставляют Кайрис удивленно привстать. Дочь? Почему-то казалось, что ни у кого из наемников нет семьи. Может, дети где и остались, но вряд ли отцы о них помнят.Однако лицо Ярраса принимает такое мягкое, почти нежное выражение, что становится понятно: это не тот случай.
– У тебя есть дочь? А где она сейчас?
Кайрис тут же понимает, что сделала глупость. Лицо Ярраса мгновенно становится жестким, и он закрывается, как створки раковины.
– Она скоро придет, смотри внимательнее, – бурчит он, явно успев пожалеть о проявлении слабости.
Больше они не разговаривают. Яррас устраивается поудобнее, а Кайрис достает соколий глаз и прилаживает на голову. Предмет выглядит как прозрачный круг размером с пол-ладони, закрепленный на ремне, который затягивается на затылке. Говорят, это диковинка с юга. Как работает – Зилай его знает, но денег стоит порядочно.
Улица быстро приближается – раньше с непривычки у Кайрис кружилась голова, но сейчас она уже привыкшая. Одно хорошо – потемнеть еще не успело, да и ночь ожидается лунная. А на балконе вообще лампы висят. Яррас свой глаз уже нацепил и теперь оценивающе осматривается. Время тянется медленно, вязкое, как смола. Кайрис почти успевает задремать, когда тяжелая штора за балконом колышется, открывая взору тонкую фигуру.
Каждый вечер госпожа Ялесса выходит на балкон и срезает ровно один цветок. Идеальный момент. Главное, чтоб стражи рядом не было. Сейчас как раз патрули сменяются, но кто знает, что стражников в зад клюнет. Кайрис старается дышать помедленнее, унимая волнение. Госпожа Ялесса будто выплывает наружу, молодая и прекрасная. Кайрис невольно засматривается, как та, огладив подол серебристого платья, подходит к перилам и, взявшись за край, с явным наслаждением подставляет лицо и шею ветру. Прохладный поток треплет вьющиеся волосы. Улыбнувшись, Ялесса чуть нагибается, подхватывая пальцами цветок.
– Давай, – шепчет Кайрис
Яррас с шелестом занимает позицию, прицеливаясь. Кайрис он стрелять не доверил – первое дело все-таки. Но именно ей нужно будет дать сигнал. Кайрис внимательно окидывает взглядом улицу. Ни одного запоздавшего путника или стражника не видно, даже собак нет. Отлично. Она облизывает губы и возвращается взглядом к Ялессе.
Та уже успевает срезать цветок и теперь стоит, поднеся его к лицу и едва заметно касаясь краем губ. Приходит мысль, что она еще не знает о смерти своего любовника – и даже не успеет узнать. Слышно, как тихо вздыхает Яррас. Кайрис сглатывает. Момент идеальный, но у нее в горле будто встает ком. Ялесса… Она выглядит такой счастливой. Может, ее выдали замуж насильно, да и про Верраса разные слухи ходят. Внезапно проснувшаяся жалость уничтожает всю решимость. Кайрис понимает: достаточно одного слова, и эта улыбка на красивом лице исчезнет навсегда.
– Голдан, ты что, застрял? – отрывисто спрашивает Яррас.
Кайрис вздрагивает. Ялесса прикрывает глаза, снова поднеся цветок к носу. Она выглядит такой невинной.
– Голдан! Она сейчас уйдет.
Шепот Ярраса становится злее. Он весь напряжен, как каменная статуя, даже глаза не моргают. Ждет сигнала. Ялесса тем временем опускает руку с цветком и начинает разворачиваться. Все не так. С Сергетоном это было быстро, легко, так почему же сейчас вес решения, способного оборвать жизнь, ложится такой невыносимой тяжестью?
– Голдан!
Мысли мечутся, как испуганные птицы. Сделав шаг, Ялесса подхватывает рукой край шторы. Кажется, вот-вот она пройдет внутрь, и ничего не произойдет. Но Кайрис живет не в сказке. Волк съест ягненка, а если не сможет – то умрет от голода. Она опускает голову и глухо говорит:
– Стреляй.
Раздается сухой щелчок. Болт проносится в воздухе, как молния, и вонзается в голову. Ялесса взмахивает руками, будто подстреленная птица, и падает на пол. Идеальные изгибы балкона скрывают ее тело – и пролившуюся кровь. Кайрис обессиленно опускается на пол, тяжело дыша. Пальцы дрожат, и приходится прижать их к бедру.
– Почему ты сам не выстрелил раньше? – наконец спрашивает Кайрис, вытирая пот со лба.
Яррас не отрывается от складывания арбалета – движения скупые, быстрые, уверенные. В этом чувствуется немалый опыт.
– Давал тебе шанс, – кратко отвечает он. – Еще чуть-чуть, и ты бы его продолбал. Уходим, пока королевские шавки не набежали.
Больше они не тратят впустую ни мгновения, стараясь побыстрее замести все следы и оказаться как можно дальше. Лишь удалившись на приличное расстояние, Яррас замедляет шаг и поворачивается, серьезно глядя Кайрис в глаза.
– Забудь, что такое жалость – мой тебе совет. Жалеть можно людей, – говорит он. – Для тебя же теперь все вокруг – просто мишени.
И отводит взгляд, устремляя его на чернеющее небо, а после жестоко добавляет:
– А у мишеней нет имени.
Глава 12. Первое дело
697 год, Жатник, 7
После удачно пройденной проверки Кайрис ждет нового задания, но ни Вел, ни Яррас не спешат ей ничего поручать. Второй, правда, потихоньку учит разным премудростям, но на просьбы опробовать знания на практике только отмалчивается. Вскоре Кайрис начинает казаться, что ее просто не хотят пускать на что-то рисковое. Но с каких пор воины боятся использовать меч по назначению? Насколько Кайрис слышала, такое бывает либо с очень плохими, либо с очень хорошими мечами. И, учитывая, что на второе надеяться не приходиться, будущее радует ее все меньше и меньше.
А однажды Вел притаскивает меч. Впору удивится уже тому, что он вообще появляется в «Кабанчике» – ее бывший учитель, похоже, тут редкий гость. Тем более странно, что Вел приходит, когда больше никого внутри нет. Кайрис как раз валяет дурака, сидя с закинутыми на стол ногами и подбрасывая какой-то камешек в воздух. Когда он падает вниз, Кайрис ловит свой импровизированный снаряд и начинает сначала. Тихо, будто кошка, скользнув внутрь, Вел подходит прямо к столу и вываливает на него невзрачные ножны.
– Что ты о нем думаешь?
От неожиданности Кайрис дергается, и камешек врезается ей в лоб, и, отлетев, теряется где-то на полу. Она морщится, опуская ноги.
– Чего?
– Что скажешь об этом мече, баран? – нагло ухмыльнувшись, повторяет Вел и придвигает указанный предмет поближе.
Кайрис хмурится, с легким удивление разглядывая ножны. Обычные, темные, только на свету поблескивает серебристый контур в шипастых стеблей, оплетающих их кругом.
– Я, что, похож на кузнеца?
Несмотря на невозмутимый тон, сердце все-таки екает. Потому что такой странный интерес невольно наводит на мысли о странной… силе Кайрис. Но разве Вел может о ней знать? Раньше Кайрис бы только посмеялась с такой догадки, но теперь, складывая вместе все странности, как куски разбитой тарелки, Кайрис начинает сомневаться. Слишком уж четко вырисовываются очертания.
– Если подойдет, заберешь себе, болван, – закатывает глаза Вел. – Для дела, конечно. Он короче, так что его легче спрятать, чем твою бандурину.
Кайрис вздергивает брови.
– Но я не…
– Просто посмотри.
Она вздыхает и медленно вынимает клинок из ножен. Вел оказывается прав – тот выглядит аккуратно и удобно, почти что как кинжал. При желании в голенище поместится, если сапоги высокие. Повернув лезвие на свету, Кайрис любуется тем, как пятна света пляшут на нем, будто измовские танцовщицы. А потом она почти-что машинально тянется к мечу. Это выходит так же естественно, как дыхание: Кайрис просто нащупывает нить и дергает за нее, словно звонит в невидимый колокольчик. Я тут, ответь. Она почти ждет пустоты, к которой успела привыкнуть, или даже ответа – но не того, что следует.
Нить мелко вздрагивает и вдруг натягивается, дергая Кайрис вниз. Это чувствуется, как перехватывание контроля – будто вот ты правил лошадей, а тут поводья перехватил какой-то чужак, потому что у тебя не хватило сил их удержать. В глазах мгновенно темнеет, мир раздваивается, а к горлу подступает тошнота. Кайрис внутренне дергается, не сходя с места. И тут беспощадная сила, потащившая ее за собой, с размаху вписывает Кайрис в невидимую стену. Кажется, будто мир взрывается бело-красным, впиваясь в кожу осколками. Голова раскалывается надвое от всепоглощающей боли, а воздух выбивает из легких. Кайрис кажется, что она врезалась в глыбу льда. Она вскрикивает, выгибаясь, пытаясь уйти от обжигающего касания, и выпускает меч из пальцев.
Мир мгновенно встает на место. Кайрис стоит, глядя в одну точку и тяжело дыша. Проморгавшись, она дрожащей рукой утирает со лба пот и вдруг натыкается на взгляд Вела. Тот открывает рот, чтобы что-то спросить, явно застигнутый ее реакцией врасплох.
– Ничего особенного. Я лучше по старинке, – выдавливает из себя беспечную улыбку Кайрис. – Что-то я перепил, по-моему. Пойду, пройдусь.
Оправдание слабое, но лучше все-равно в таком состоянии не придумаешь. Вел прищуривается, и в его глазах явственно мелькает недоверие и, внезапно, что-то еще. Он задумчиво поднимает меч и складывает обратно. Все это время мысли продолжают роиться в его голове – это видно даже Кайрис, а она никогда не была прозорливой.
– Неблагодарный щенок, – наконец, бросает Вел, но как-то сухо – будто старый пес, лающий на прохожих, только потому, что надо. – Предложу Варгалу, он поумнее будет.
Бросив эти слова на прощание, будто прицельно метнув нож в яблочко, Вел уходит ленивой, неторопливой походкой бездельника. Теперь оказывается черед Кайрис щуриться. Она сжимает губы, но ничего не отвечает, не желая попадаться на такой явно подвешенный крючок. Какое ей дело, в конце концов? Если зениец заберет это чудовище – ему же хуже. И все-таки, что это было? А еще с чего вдруг Велу интересоваться ее мнением по поводу меча, да еще такого жуткого? Слишком много совпадений.
Чуть позже, придя в себя, Кайрис начинает жалеть, что не расспросила бывшего учителя и даже надеется на встречу с ним, но Вел больше не появляется – ни в «Кабанчике», ни в «Пауке» – будто бы вовсе пропадает из города. Хотя, может, Кайрис это просто кажется. А со временем произошедшее и вовсе вылетает из головы. Тем более, жизнь вновь ее удивляет.
В тот день, когда Кайрис проходит внутрь, она понимает, что в «Веселом кабанчике» на удивление людно. Все пестрит от рыжих пятен масок. Стол недалеко от входа забит какими-то крепкими мужиками с голубыми повязками на плечах – то ли наемники, то ли солдаты, Зилай их разберет. Оружия на каждом навешано столько, что хватит на небольшую лавку. Проходя мимо, Кайрис украдкой наблюдает, как самый высокий из компании привстает, шатаясь, и поднимает тяжелую кружку, расплескивая пенную шапку в стороны.
– За Быков! – пьяно орет он.
Эта кружка явно не первая. Крик подхватывает весь стол, отчего, кажется, даже стулья подпрыгивают. Разносчица рядом вздрагивает, и поднос выскальзывает из ее рук. Кайрис реагирует раньше, чем успевает это осмыслить – подшагивает вперед, чуть поворачиваясь, наклоняется и ловит поднос так быстро, тарелка не успевает перевернуться, только выплескивается чутка. Разносчица неуверенно улыбается, и ее усталое лицо даже будто молодеет.
– Спасибо, – говорит она, подхватывая поднос, и вроде бы собирается сказать еще что-то, когда замечает меч Кайрис.
Тут же опустив голову, она юркает прочь, будто мышонок. Ну и Зилай с ней. Кайрис обходит стоящие в проходе стулья и направляется к стойке. Там она уже привычно складывает пальцы в знак и проскальзывает в дверь за спиной трактирщика. Захлопнув ее за собой, Кайрис почти нос к носу сталкивается с Варгалом, узнав его даже с маской, надетой по правилам. Тот смеривает Кайрис безразличным взглядом и идет к двери, ловко проскальзывая мимо, будто брезгуя соприкоснуться. Внутри тут же начинает закипать злость. Ну вот, весь день насмарку. Как с этим хмырем столкнешься, все из рук начинает валиться. Хорошо хоть он, похоже, уже уходит. Однако сделать это Варгал не успевает – дверь с грохотом распахивается, качаясь на петлях.
Внутрь, чуть не запнувшись о порог, врывается какой-то незнакомец. Первым в глаза бросается его полностью открытое лицо, а потом уже – все остальное. С виду неплохо одетый, он выглядит растрепанным и совершенно потерянным – лихорадочно шарит вокруг глазами, будто сумасшедший. Следом тут же вваливается трактирщик, пытаясь схватить незнакомца руками, но тот оказывается проворнее. Выскользнув, будто заяц, он подбегает к двери для гостей и начинает молотить по ней кулаками.
– Выходите, ублюдки, крысы проклятые! – орет незнакомец, все сильнее расходясь.
Трактирщик порывается пройти следом, но Варгал его останавливает: медленно покачав головой, указывает глазами за дверь. Тот понятливо исчезает, оставляя их разбираться с проблемой самих.
– Простите, я не успел его остановить, – бормочет трактирщик, прежде чем скрыться.
Кайрис, наконец, отмирает, но продолжает просто стоять и смотреть, не представляя, что нужно делать в таких ситуациях. Выдворить? Убить? Позвать кого-то? К счастью, Варгал, похоже, знает. Незнакомец тем временем успевает ввалиться внутрь помещения и, конечно же, никого там не обнаружив, распаляется только сильнее.
– Выходите, твари! Верните мне его, а не то я…
Кайрис цепенеет. Однако, что именно он сделает, незнакомец сказать не успевает. Неуловимо быстро сократив расстояние между ними, Варгал хватает гостя за шиворот и рывком вытаскивает наружу. Тот дергается, но Варгал, вжав незнакомца в стену, вдруг вскидывает руку, странно складывая пальцы, и что-то делает с чужой шеей. Гость тонко вскрикивает и вдруг застывает, как парализованный – только губы продолжают шевелиться. Убрав руку, Варгал заботливо придерживает его, чтоб не упал. Почему-то от этого бегут мурашки.
– Отвечаешь четко и по делу. Понял? – негромко говорит Варгал, склонившийся над мужчиной. – Твое имя? Откуда знаешь про это место?
Побелевшие губы медленно размыкаются, будто преодолевая сопротивление.
– Чтоб вас Зилай… – хрипит незнакомец, скривляясь от ненависти.
Варгал вновь почти неуловимо проходится пальцами по одному ему известным точкам, и через все лицо мужчины молнией проходит боль, заставляя застонать. То, что делает Варгал, больше похоже на колдовство. Но Кайрис уверена, что оно им не является.
– Если ты не будешь отвечать, я решу, что живой ты не сильно полезнее мертвого, – ровным голосом говорит Варгал. – Отвечай.
Кайрис невольно сглатывает. Кажется, до этого она не воспринимала зенийца, как угрозу. Но теперь не опасаться его было бы глупо. Незнакомец часто-часто моргает, и покрасневшее от злости лицо становится бледнее.
– Меня зовут Савери, – представляется он, слабо кривясь. – Я здесь уже был.
Необычное имя для вентонца. Наверное, совсем молодой – так только недавно начали называть, отказавшись от традиционного для мальчиков «рас». Варгал едва заметно прищуривается.
– То есть, ты оплатил услугу? – уточняет он таким тоном, будто речь идет о погоде. – Обычно мы не спрашиваем, но ты сам лишил себя этого права. Кого?
На лицо Савери ложится такая печать ярости, что, если бы тело все еще его слушалось, точно бы полез с кулаками. Но все, что ему оставил Варгал – это голос.
– Неправда, я этого не хотел! Это все вы! Я не виноват… – почти ревет Савери, но на середине запинается, и крик переходит в стон. Варгал, похоже, не собирается терпеть излишний шум. – Верните мне брата.