Горе

–Это…

–Какими судьбами?– он взял меня под руку и повел по библиотеки, освещая путь факелом.

–Я…,– тихо и осторожно мой голос улетал вглубь пещеры.– Хотел вопрос задать…

–О! Вопрос! Интересно. И ты решил обратиться ко мне? Почему же не к нашей убийственной парочке?

–Потому что…,– я удивленно взглянул на него.

–Я все знаю,– улыбнулся библиотекарь.

–Хотел спросить… Что слуги чувствуют к Ньепсу?

–Ненависть,– добродушно и коротко ответил Атан.

–Разве после его монолога вам не становится его жаль?

–Ты слишком добр, друг мой. Стоит человеку заплакать, ты его полюбишь. Это плохая черта. Наш старый кретин просто ищет повода, чтобы выпить, а совесть у него работает не там, где надо.

Мы вышли из лабиринта. Виднелся вход в тоннель, а рядом с ним стоял столик с диваном. На столе- одинокая лампа, которая тускло освещала пару книжек.

–Знаешь, ты очень вовремя пришел,– одушевленно заговорил Атан.– Я как раз хотел идти за тобой.

–Зачем?– выйдя из лабиринта, я только сейчас ощутил, как страх отпустил меня.

–Я хочу рассказать тебе о своем плане. В прошлый раз, когда я тебя привел сюда, ты мне дал очень важную идею. Я долго над ней думал и, наконец, перешел к планированию.

–Планированию чего?

–Садись сюда,– он указал на диван. На столе помимо книжек лежал большой лист, на котором кто-то чертил и ставил маленьким почерком многочисленные заметки.

Я сел. Библиотекарь закрыл одну книгу, поставил ее в сторону и повернулся ко мне.

–Я хочу убить Ньепса,– он бодро взглянул на меня.

–Из-за ненависти?

–Ненависть?– он рассмеялся.– Нет! Мне нужна только эта библиотека.

–Разве она уже не твоя?

–Нет,– он перестал смеяться и посмотрел в темноту библиотеки.– Многие полки заперты на ключ, который хранится только у Ньепса. Без этих книг библиотека, считай, наполовину пуста. Это меня раздражает. У этого старика есть такая уникальная возможность прикоснуться к всемирным знаниям, а он даже носа сюда не сует. Был бы этот ключ у меня…,– Атан стиснул кулаки.

–И как же ты его хочешь убить?

–Революция!– в его глазах вспыхнул огонь.

–Радикально.

–По-другому нельзя. Просто убить- мне не позволит безликий и его девчонка. Сделать это тихо- меня все равно найдет этот преданный придурок. Но если поднять на бунт всех слуг, то у нас что-то может получится.

–Зачем же бунт? Можно просто, пока его нет рядом, устранить старика.

–Нет…,– протянул библиотекарь.– Он найдет. Он почувствует. Он всегда чувствует, когда Ньепсу угрожает опасность.

–Он же просто убьет тогда вас всех.

–Не убьет. Не сможет. Но мы- толпой- способны устранить его, схватить, посадить и заняться стариком.

–По-вашему он так прост?

–Нет. Он точно не прост. Но если постараться, то может получится. Но стоит еще долго продумывать. Безликий наш не так прост. Он, наверно, самый сильный среди всех слуг. Самый безумный, бестолковый и сильный.

–В чем же его сила? Думаю, одна Пленка уже сможет его ухватить.

–Пленки неповоротливы. У него есть сила и ловкость. Когда он в ярости, он способен уничтожить чуть ли не весь мир.

–По описанию точно Божество какое-то.

–Кто знает. Когда сделали его фотографию, он был сильнее любого борца Франции.

Сверху послышалось ворчание. Я поднял голову вверх.

–Это Ньепс,– Атан шепотом приказал молчать.

Неразборчивое ворчание возмущало тишину библиотеки. Глухие шаги доходили до самого низу. Акустика в этом помещении была феноменальная. Дверь захлопнулась.

–Думаю, мы высказали все,– шепотом подытожил Атан.– Нам обоим пора идти.

Я согласился с ним. В такой обстановке Ньепс мог бы поймать меня. Мы по тоннелю снова вышли в коридор. Атан свернул налево.

–Мы еще увидимся,– улыбнулся тот.– Я буду держать вас в курсе. Когда надо, вам придет весточка от меня.

Он своим тучным и неуклюжим телом вальяжно прошел по коридору и скрылся в дверях. Я еще немного постоял, смотря на несуществующий силуэт и думая ни о чем, и медленно поднялся на улицу. Было тепло и солнечно. Немного постояв на свежем воздухе, я решил прогуляться к площади. Еще рано идти домой и ложиться спать, а по пути, может быть, зайду в какую-нибудь забегаловку и попробую блюдо местного шеф-повара.

Задумчиво и рассеянно я ступал по плиткам улицы. Все было как прежде: спокойствие городка вернулось, люди уже не боялись до паники выходить на улицу, а некоторые перестали постоянно оборачиваться. Степенность Пивоварни, которая вдохновляла меня, вернулась. Я смотрел в окна, а там привычный уют и безопасность. Безусловно, чувствовались нотки напряжения и бдительности, но чем дальше уходили дни, тем больше городок погружался в свое оптимальное состояние- вечный сон. Некоторые взрослые даже осмелились выпустить своих детей на прогулку. Я обрадовался прежнему виду Пивоварни, однако что-то в душе щемило и говорило о нехорошем. Отчасти оно являлось причиной моих дум: я пытался понять, что же это чувство означает, однако, не находя ответа, возвращался в реальность.

Из Площади пропали красные цвета. Не видно было крови, не было трупов. От недавней трагедии не осталось ни следа. Возможно, я не возвращался сюда из-за страха увидеть этот кошмар снова. Неосознанно в моей голове возникала эта сцена проникновения внешнего ада во внутренний рай Пивоварни, и мне становилось дурно. Появилась какая-то реакция на Площадь, но теперь, видя, как люди продолжают мирно сидеть на лавочках, уличные музыканты запевают народные песни, а группа мужчина, громко смеясь, выпивает уже не первый ящик пива, в моей душе вернулось спокойствие. Спокойствие, которое не могло окончательно усесться в моей душе из-за этих воспоминаний о прожитом горе.

Идя вдоль деревьев, я услышал, как кто-то кого-то окликает.

–Постойте! По-стой-те!

Я обернулся. Ко мне бежал тот полицейский в свитере, с кем я в тот злополучный день общался. В этот раз на нем было светло-коричневое пальто, рубашка в полоску и мешковатые темные штаны. Его лицо покраснело, рука, поднятая вверх, непрерывно махала, а грудь то и дело поднималась от частого дыхания. Я остановился.

–Это же… Вы… На Площади… Тогда с девочкой… Вы?– пытаясь отдышаться, полицейский прерывисто говорил.

–Да, я. Вы меня звали?

–Да! Фух! Вас!– он, подкашиваясь, выпрямился.

–Извините меня, но мне еще не удалось вспомнить лицо убийцы.

–Ничего! Мне хотелось бы узнать ваше имя!

–Хорошо. Мистер Ридл. А вам зачем?

–Вы же недавно переехали,– полицейский достал блокнот и карандаш.– Как вы сказали? Мистер Ри…?

–Ридл. Да, я переехал, и что же дальше?

–Мне нужно записать вас, чтобы в случае чего допросить о преступлении. Я как раз собирался в архив, чтобы узнать все о новоприбывших в наш город,– после этих слов я напрягся.

–Вам повезло, одного искать уже не надо.

–В целом, уже больше никого искать не надо. Вы единственный безумец, что переехал в Пивоварню.

–Это комплимент?

–Можете считать это синонимом «глупой смелости».

–Как скажете.

–Не хотите ли зайти ко мне?– вдруг предложил полицейский.

–Вдруг вы тут же отправите меня в тюрьму?– собеседник рассмеялся.

–Не переживайте! На вас пока доносов нет.

–Обман- причина мести.

–Даю свое честное правоохранительное слово. Сегодня я получил новую пластинку. Вы любите музыку?

–Стараюсь не слушать.

–Тогда я расскажу вам про все прелести недавно вышедшего альбома местной музыкальной группы. Я их обожаю! Проигрыватель мне подарила любимая жена, и он просто потрясающий! Идеально гладкая игла, великолепные узоры на…

Я слушал его, идя по одинаковому проспекту, уже от Площади. Мысли никак не приходили в голову. Иногда они попросту мешают жить, избивают, дают очередную почву для волнений и бессмысленной нервотрепки, а потом наступают такие моменты пустоты, когда и снаружи, и внутри- ничего. Тупой взгляд, косые ноги, руки болтаются, однако люди не замечают этого. Они привыкли много чего не замечать: у самих душевных забот вагон и маленькая тележка. Так что неожиданно разговорчивый полицейский не замечал моего полного равнодушия к его словам и игнорирования бурного и эмоционального описания какого-то проигрывателя. Я просто шел, для приличия, будто бы вникаю в разговор, кивая головой, а, на самом деле, не замечая никого и ничего.

Меня пугала моя неожиданная пассивность. Если же я и до этого не блистал бурными эмоциями, а моя книга всегда оказывалась закрыта, то сейчас на обложке большой замок с цепью. Безусловно, окружающие не заметят перемен, но мне страшно. Я не хотел становиться одним из тех, кто, словно холодный герой романа, пускает на остальных свой угрюмый взгляд, пугая тех до чертиков. Мне нравилось мое состояние спокойного созерцания, как только я переехал в Пивоварню. Ничего не волновало, оставляя душу в покое. Сейчас же эта пассивность вызывает одни лишь раздумывающие колокола, которые громкой трелью бьют по моей черепной коробке. Иногда кажется, что все, находящееся выше шеи, попросту треснет пополам, и будет мое тело нести разрезанный пополам мозг, свободный и бездумный.

–Вот мы и пришли!

Дом полицейского был такой же, как и остальные дома в Пивоварни: темно-красный кирпич на лицевой стороне, коричневая, обшитая кожей дверь, перил не было, чистая лесенка. Серьезный и хмурый вид встречал гостей, однако стоило зайти внутрь, как обстановка мигом менялась. Уютное темное дерево, из которого изготовлена почти вся мебель, сочеталась с оранжевыми и красноватыми предметами, стоящими повсюду и создающими уют, а периодическое появление растений делало помещение свежим и немного диким, где любой гость мог найти свой уголок. Справа от входа- кухня, из которой исходили приятные запахи свежеиспеченных пирожков, а слева зал, освещенный желтой люстрой. Окно в зале казалось необычайно большим. Камин напротив дивана, тумбочка вдоль стены, где и расположилась музыкальная сокровищница хозяина, теплый ковер темных цветов, и в углу свисали широкие листья большого цветка, укрывающего кресло рядом с проигрывателем.

–Алексей, ты?– послышался женский голос из кухню.

–Я, дорогая! У нас гость,– хозяин быстро разулся, снял с себя верхнюю одежду и тут же, как ребенок в Новый год, побежал в зал.

–Какой гость?

–Недавно переехавший в Пивоварню господин Ридл!– кричал из зала полицейский.

–Опять ты приводишь незнакомцев показать свои пластинки?– недовольно в ответ орала из кухни жена.

–Я уже всем в городе показал их. А тут новый слушатель!

Пока между ними был подобный диалог на расстоянии, я медленно разделся и встал между кухней и залом. Красивая, стройная и молодая девушка стояла в фартуке у плиты и что-то увлеченно готовила, параллельно разговаривая с мужем. Она заметила меня и кокетливо поздоровалась. Я прошел в зал. Алексей сидел на полу возле проигрывателя и перебирал в руках пластинки, словно ребенок выбирает игрушку.

–Вы пока садитесь на диван,– махнул рукой хозяин.– Сейчас поставлю нужную пластинку, и мы вас чаем угостим.

–Большое спасибо.

Я сел на диван и стал следить за тем, как полицейский тщательно выбирает пластинки, пристально рассматривая их. Он серьезно подходил к такому делу, как музыка, и, видимо, очень увлекался. Когда нужная композиция была найдена, Алексей довольно встал и сел напротив меня на кресло-качалку.

–Как вам?– спрашивал меня хозяин.

–Уютно.– играла какая-то спокойная мелодия с приятным ударным ритмом.

–Вы слушаете такое?– с интересом рассматривал меня полицейский.

–В последнее время стараюсь не слушать музыку,– невольно я поморщился.

–Почему же?

–Сказать честно, болят уши.

–Ох! Как же мне вас жаль. Вы обращались к доктору?– на лице собеседника появилось искреннее сожаление. Этот человек был действительно чувственным и очень добрым.

–Пока еще нет. Собираюсь сходить в местную поликлинику.

–В нашу поликлинику?– удивленно вытаращил на меня глаза Алексей.– Вы с ума сошли! Не смейте! Да вам скорее ампутируют эти уши, нежели дадут нормальное лекарство. Езжайте на север, все лучшие медики находятся там! Советую вам уезжать из Пивоварни как можно скорее. Она угробит вас!

–Благодарю вас за совет, но здесь я чувствую себя куда более здоровым, чем в моем прежнем месте жительства.

–Где же вы раньше жили, если не секрет?

–Как раз на севере.

–Почему же вы оттуда уехали?– непонимающе замотал головой полицейский.

–Слишком шумным стал тот регион. Мне нужен был покой в уединенном уголке.

–И из всех вариантов вы выбрали Пивоварню?

–Именно так.

–Вы безумец!

–Мне уже не первый человек это говорит. В вашем городе есть психиатрическая лечебница?

Мы засмеялись. Алексей стал кричать своей жене:

–Дорогая! Принеси чаю!

–Все уже готово!– отвечала девушка.

–Простите, она не ожидала гостей,– извинялся передо мной собеседник.

–Ничего страшного. Я бы тоже опешил, если бы какой-то незнакомец так же зашел ко мне в дом.

–Уже весь город знает о том, какой у меня проигрыватель, но только вы один не знали!

–Ради этого вы и звали всех к себе в дом?

–Да,– улыбнулся Алексей.

–У вас есть понятие «личная жизнь»?

–Конечно, есть, что вы,– смеялся Алексей.

–А про жену вы не думали?

–Она не против. Меня дома часто не бывает: застреваю на работе, так что я думаю, новые знакомые не дадут ей скучать.

–Может, ей хочется побольше времени проводить с вами, а не с другими?

–Я уделяю ей достаточно времени.

–Смотрите, чтобы она от вас не сбежала,– тут я задумался о своем бесцеремонном вхождении в личную жизнь, которая меня не касается.

–Что вы имеете в виду?– стал напрягаться собеседник.

В зал зашла жена Алексея, которая несла на подносе чашки чая, небольшой чайничек и тарелку со сладостями. Тут же напряжение отступило, музыка вернулась, мир продолжил двигаться в привычном ритме. Я слишком нагло себя повел.

–Вот и угощенья!– она поставила все на столик и присела рядом с мужем.

–Спасибо дорогая!– тот поцеловал ее в щеку, женщина широко улыбнулась.

–Берите чаю,– хозяйка указала рукой на наполненные чашки.

–Благодарю,– я отпил.– Нет алкоголя?

–Конечно, нет! Какой безумец будет добавлять алкоголь в чай?– засмеялась женщина.

–Думал, в вашем городке это обыденность.

–Что вы!– всплеснул руками полицейский.– Мы не такие пьяницы!

–Сказать честно, я удивлен.

–Мы почти не пьем алкоголь,– улыбнулась хозяйка.– Я по праздникам, а Алексей- только, когда расследование заходит в тупик.

–Ну, хватит об этом…,– засмущался полицейский.

–Он только один раз уходил в запой,– продолжала с увлечением дама.– Когда не смог найти своего первого преступника, и его сняли с этого дела. Ох, он тогда впал в настоящее уныние! Я очень переживала! Так жалко он выглядел! Ходил целыми днями грустный по дому, ничего не ел, только пил. Я уже собиралась вызывать докторов!

–И что же?

–Ему доверили новое дело, и он тут же загорелся!– с гордостью проговорила женщина.

–Вы верны своему делу,– почтительно обратился я к хозяину.

–Что вы!– стыдился Алексей.– Кто ж из нас не впадал в такие запои? Это все по молодости! По глупости! В итоге же я выбрался из этого ужаса и уже стабильные несколько лет ловлю преступников.

–Пивоварня может гордится вами,– после моих слов мужчина встал и сменил пластинку, оставаясь возле проигрывателя.

–Это он смущается,– шепотом сказала мне жена и стала осматривать меня.

–Он у вас очень чувствительный.

–Это уж точно! Он все принимает близко к сердцу! С одной стороны, это милая сторона, но с другой, она меня утомляет! Алексей вечно впадает в свою меланхолию!

–Зато страстно вас любит,– я все время поглядывал за мужчиной, не замечая, как хозяйка своими пальцами гладила мои руки.

–На что мне эта любовь, если она никак не выражается!– говорила с наигранной печалью она.

–Это уже ваши проблемы. Он старается, как может, и вы должны ценить это.

–Плохо старается!

–Вы плохо видите,– ее тактильные игры меня стали раздражать. Я серьезно посмотрел на нее.– Советую вам сходить к окулисту.

Девушка обиженно отвернулась. Музыка сменилась. Алексей подошел к нам.

–Может, вы хотите пройтись? Мне немного душно в этой комнате,– поправляя воротник, хозяин предложил мне пройти в прихожую.

–Соглашусь с вами. Сейчас чудесная погода.

–Какая там чудесная,– девушка театрально взяла поднос и вышла.

–Простите ее,– кивнул плечами мужчина.– Она у меня очень импульсивная.

–Такие девушки особенно поддаются ветреной погоде.

–О чем вы?– недоуменно посмотрел на меня Алексей.

–Пройдемте на улицу?

–Да… Давайте!

Хозяин в спешке надел пальто и вышел вместе со мной. Еще не успело стемнеть, но оранжевая грусть заката постепенно охватывала тени города. Свет уходил, превращаясь в тени, мрак наступал, становясь фонарем. Прохладный ветер продувал прохожих, голые ветки неумолимо шумели. Когда я пропустил момент этого увядания? Забываясь в настоящем, я пропускал окружающий мир, общий план. Вдруг что-то пробежало по всему моему телу. Я неожиданно вышел душой из тела. Сердцебиение четко звучало, перекрывая шум ветра, живот терял равновесие, ноги подкашивались, дыхание замедлилось. Я потерял контакт с пространством, контроль над собой. Меня вышвырнуло из своего же тела. Стоя на лестнице, я уже находился в стене дома. Мое ощущение мира контужено, мне трудно сделать шаг вперед. Алексей уже стоял впереди, но двигаться ему навстречу было невероятно сложной задачей. Самое странное, что мое осознание этого состояния забудется уже через день. И все же так чувствовать пульсацию вен изнутри странно…

–Вы в порядке?– озадаченно смотрел на меня спутник.

–Что-то голова закружилась.

–Наверно, смена температур на вас влияет. Вы, случаем, не метеозависим?

–Я… Метео?– моя голова была вся в тумане.

–Зависим,– обеспокоенно закончил Алексей.

–Нет. По-моему, нет.

–Я вам помогу,– он подхватил мою руку так, что я всем телом опирался на него. Это действие вывело меня из парализации. Дыхание вернуло прежний ритм, сердцебиение утихало, туман рассеивался, мысли концентрировались.

–Спасибо большое,– я отошел немного от собеседника.

–С вами все хорошо?

–Да… Все.

–Давайте все же я…,– Алексей снова хотел взять меня под руку.

–Нет,– я отошел еще дальше.– Я в состоянии идти сам. Думаю, нам пора прощаться.

–Может, я вас хотя бы до площади доведу?

–Думаю, можно.

Мы пошли вдоль улицы молча. Алексей то и дело обеспокоенно смотрел на меня. Мои глаза жадно хватали окружающий меня пейзаж. Закат в Пивоварне… Безжизненная природа, холодные здания- яркие лучи закатного неба, разрезающие темноту тонкими полосками. Так нежно, так ласково, так приятно.

От дома Алексея до Площади было недалеко. Я взглянул на большое пространство с многочисленными скамейками.

–Как же странно, что все вернулось на круги своя,– бурчал себе под нос, но собеседник услышал.

–А что-то менялось?– вопросительно уставился на меня полицейский. Я смотрел в его глаза. Мне стало понятно, почему все забылось.

–Скажите, как ваше дело с тем убийцей, что бесследно исчез, убив больше сотни людей в один вечер?– я четко проговорил все подробности трагедии. Алексей сделался туманным.

–С тем убийцей?– он рассеянно взглянул на площадь.– Дело идет. Идет своим ходом…

–Может, оно съехало с рельс?

Он взглянул на меня отчаянно.

–Оно остановилось.

Я видел перед собой жителя Пивоварни. В его глазах туман, в его голове страх.

–Мне искренне вас жаль,– я положил руку ему на плечо.

–Ничего… Скоро оно сдвинется с места…

–Надеюсь, вы переживете эту неудачу.

–Не стоит хоронить это дело,– усмехнулся полицейский.– Все будет. Время всех рассудит.

–Время всех рассудит…,– я взглянул на небо. Яркое. Разноцветное. Уходящее…– Думаю, здесь мы и попрощаемся. Как видите, меня отпустило.

–Хорошо…,– так же тихо и задумчиво произнес Алексей.– Прощайте.

–До свидания.

Мы пожали руки. Он направился к себе домой, то и дело смотря на стены домов. Я же, проводив его взглядом, последний раз взглянул на небо и медленно, ни о чем не думая, пошел домой.

X

Снова меня разбудили агрессивные стуки в дверь… Настолько агрессивные, что теперь вся мебель в комнате медленными прыжками уходила в окно. Я с трудом поднял голову и оглядел обстановку. Пока ближе всего к побегу был письменный стол, однако стул собирался идти на обгон. Понимая, что мне будет лень спускаться и возвращать имущество на прежние места, я все же решился встать с кровати.

Никто не звал меня. Хотя в прошлый раз Лувр с Вайолетт особо не церемонились. Что же им нужно было? Сонно отбросив одеяло, я открыл дверь.

Нагнувшись в три погибели, тот самый мальчик-гигант неуклюже и тесно стоял на пороге моей квартиры. Его огромная рука уже собиралась точным и сильным ударом пробить мою черепную коробку, однако вовремя остановилась. Голова гиганта была сильно опущена набок. Казалось, его плечи вот-вот прорвут стены и потолок. Он был похож на надутый пузырь, которого сжимали прессом.

–Да-да?– я сонно протер глаза и уставился на Пленку.

Ничего не отвечая, гигант взял меня на руки и одним прыжком, чуть не проломив лестничный пролет, спустился на самый низ. Я болтыхался, как носовая тряпка на сильном ветру. Чудом мое тело еще ни разу не столкнулось со стеной. В этот момент мой ангел-хранитель точно проснулся. Однако я ничего не понимал и скакал на плече огромного мальчика. Улица была пуста. Еще не успело наступить утро. Лишь легкие землетрясения от шагов гиганта нарушали степенное спокойствие сонной Пивоварни. Необычайно сильный конь нес меня на своих плечах, видимо, к уже повседневному мне доме Ньепса.

Пленка легко открыл парадную дверь, аккуратно протиснулся в проем и тихо стал ступать по входному залу. Неожиданно он свернул в угол, где находился стол с какими-то фотографиями. Бережно отодвинув пальцем массивный стол, мальчик открыл деревянный люк, куда прыгнул вместе со мной. Все это время я словно потерял дар речи. Моя голова уже столько раз билась о стальное тело гиганта, что, кажется, совсем потеряла все разумное в ней. Пролетев мглу, мы приземлились (кстати, довольно плавно) в просторный каменный зал, освещенный тусклыми факелами. Эта комната была наполнена людьми, Пленками и Атаном. Гигант осторожно опустил мое тело на пол. Я упал.

–Доброе утро, мистер Ридл!– радостно взмахнул руками Атан и подошел ко мне.– Простите, что так рано, но иначе никак нельзя было. Вы пришли самыми последними.

–Куда?– моя голова кружилась, не привыкшая еще к статичной земле, а язык заплетался.

–На наше пламенное собрание!

–Куда?– уже более нагло и четко переспросил я.

–Понимаете,– библиотекарь присел на корточки рядом со мной,– мы не можем обсуждать план нашей революции, пока Ньепс ходит по дому, так что мы решили организовать собрание ночью в этом помещении. Чтобы попасть сюда, нужно специально спускаться в подвал. Ноги этого старика уже еле его держат, так что вряд ли он способен сюда добраться.

–Ты… мне рассказал так много ненужной информации,– я покрутил головой. Вроде, все вернулось в норму.– Мне неинтересно, где вы собрались и почему именно здесь. Меня интересует почему.

–Чтобы тщательно спланировать наш бунт, конечно же,– хитро улыбнулся Атан.

–С какой целью?

–Вы уже забыли?– удивленно поглядел на меня библиотекарь.– Чтобы свергнуть Ньепса, конечно же!

–А…,– я вспомнил все.– Эта ваша ерунда…

–Не ерунда!– обиженно встал Атан.– Мы вернем себе свободу! Мы будем такими же людьми, как и все остальные!

–Но бессмертные…

–Зато сможем жить свободной жизнью!

–Бог с вами,– я с трудом встал на ноги.– Зачем вам нужен я?

–Вы поведете нас вперед!– воодушевленно проговорил Атан и подошел к середине комнаты. Я оглянулся. Вдоль стен стояла многочисленная толпа слуг Климента. Видимо, все настолько плохо.

–Вы хотите меня сделать символом? Я отказываюсь. Веди ты.

–Я?– Атан смутился.– Я… не могу!

–Можешь. Ты же это все организовал. Ты и верши правосудие.

–Но именно вы подали идею!

–Я лишь ляпнул то, чего не стоило говорить,– мне хотелось просто вернуться домой и снова лечь на кровать, пускай и уже в взъерошенном виде.

–Разве вы не ненавидите Ньепса?– удивленно проговорил Атан.

–Ты иногда кажешься таким умным и хитрым. Что эта за маска глупой мартышки? Сними ее. Что ты задумал?

–Я…,– Атан оглядел толпу, которая непонимающе на него посмотрела.– Я всегда такой, когда думаю! Отвечайте: вы с нами?– он явно был раздражен. Его поймали врасплох. Этот скользкий библиотекарь заманил всех слуг только благодаря своему наигранному простодушию.

–Разумеется, нет. Да и почему я должен быть с вами? Я не так близок с Ньепсом, как вы, чтобы испытывать к нему такое близкое чувство, как ненависть.

–Тогда…,– Атан вернул свое прежнее вальяжное лицо.– Всего доброго!– он с улыбкой указал мне на выход.

–И вы не отчаивайтесь,– я помахал всем рукой и вышел из большого, сырого, темного и холодного каменного зала.

Поднявшись по лестнице, я оказался… Где-то. Трудно было сказать, что это. Похоже на какой-то каменный пузырь, который постоянно в движении. Каждый кирпич, как чешуя дракона, плавно волной перетекало по поверхности помещения, меняя свою форму. Что-то похожее на выход я не приметил. Однако я почувствовал, что если бы и нашел этот выход, то дальше пути все равно не оказалось бы. Это было схоже с той невидимой зоной за кадром фильма. Осознав, что дальше мне дороги нет, пришлось вернуться обратно. Толпа удивленно посмотрела на мое возвращение: кто-то горящими глазами улыбался, кто-то сонливо и озадаченно пялился на мою фигуру. Один Атан противно улыбнулся. Он все продумал, гад.

–Вы одумались?– сказал он, прервав свою пламенную речь.

–Это ты сделал с комнатой?– устало и раздраженно я уставился на него.

–Соглашайтесь, иначе отсюда вам дорога только в плен.

–Какой же ты жалкий…,– я вздохнул и встал напротив него.

–Вы поведете нас вперед!

–Тебе эта роль больше идет.

–Поверьте, нас ждет успех!

–Я-то верю, но не хочу в этом участвовать.

–В случае отказа вы знаете, что вас ждет,– опять эта противная ухмылка…

–Допустим,– я обернулся к толпе.– Тогда какой у вас план, господа!

–И госпожи!– выкрикнул кто-то в толпе.

–И госпожи,– подметил я.

–Мы хотим,– стал говорить Атан,– окружить комнату Ньепса и просто напугать старика, чтобы привлечь Безликого. Пленки заблокируют все входы и будут караулить его. Когда он появиться, наши малютки схватят его, мы же в это время набросимся на Ньепса и сделаем то, для чего собрались.

–Убьем?

–Безжалостно,– оскалил свои желтые зубы хитрый библиотекарь.

–Что же после свершения вашего «правосудия»?

–Все мы получим свободу.

–А как же Лувр?

–Кто?– не понял Атан.

–Безликий.

–А! Он дал клятву Ньепсам, что будет защищать любого, кто носит это гадкое имя, так что после смерти Климента, он просто сметет нас в порошок.

–Дальше?

–Дальше его жизнь потеряет смысл. Он будет обречен на вечные страдания,– Атан встал в театральную позу, словно читает монолог Шекспира, и окруженный взглядами толпы противно улыбнулся.

–Он-то вам что сделал?

–Мешал вершить правосудие.

–Вы намного хуже Ньепса,– я покачал головой и оглянул всех. Слуги смотрели на меня: кто удивленно, кто очарованно, кто гневно, кто сонно.

–Не смей сравнивать нас с ним!– Атан вспылил и подошел ко мне. Его глаза, хитрые и воспаленные, смотрели на меня. Он изображает гнев. Он все знает. Он играет.

–Отчего же не сравнивать?– я старался заглянуть в душу каждому.– Убить человека- самый страшный грех. Вы преданные ему слуги. Да, он жадный, горделивый, противный и мерзкий, но Климент, прежде всего, ваш хозяин.

–Хозяин… Как же мерзко звучит.

–Разве это не так? Кто же вам подарил бессмертие?

–Не Климент,– четко отчеканил библиотекарь.

–Однако он носит фамилию Ньепсов, что делает его вашим… Создателем!– я особенно громко крикнул последнее слово, от которого каждый в помещении в удивлении дрогнул.

–Мы сами себе создатели! Мы были рождены нашими матерями!– выкрикнул кто-то из зала.

–Даже они?– я указал на Пленку, стоящую возле выхода. Все оглянулись на него. Мальчик застыл и стал оглядываться на окружающих, покраснев.

–Даже они!– снова чей-то голос. Поднялись одобрительные возгласы.

Я остановился. Пленки все одинаковые, их много… Сколько тайн в этом домишке…

–Иди,– в шуме я услышал раздраженный скрежет зубов Атан. Он искоса взглянул на меня.

–С удовольствием.

Окруженный хаосом, я направился на выход. Кто-то кричал мне вслед оскорбления, кто-то вот-вот собирался сорваться с места и броситься на меня- все были недовольны мной. Я высказал свое мнение, пускай где-то и не слишком правдивое, но несогласных со мной куда больше, чем даже нейтральных слушателей. Количество играет свою роль. Особенно в обществе, где царит идея. Один слуга почти дотянулся до моей руки, но я машинально отдернул ее и быстрее поднялся по лестнице. Провожала наверх меня успокоительная и пламенная речь подлого библиотекаря…

Оказавшись на улице, я осознал, что меня украли без верхней одежды. Рубашка с коротким рукавом да домашние брюки. В такую холодную погоду этот костюм был похож на костюм шута. Один лоб оставался необычайно горячим, руки холодными, а ноги тряслись.

–Лишь бы не заболеть,– зубы трещали.

Я помчался домой. Люди смотрели на меня сначала странно, а потом к ним в голову приходила мысль, что я являюсь обыкновенным любителем спорта, который в такую холодную погоду решил размять свои немолодые ноги. Такие безумцы обыкновенно кажутся ненормальными и неадекватными, однако именно в этом откровенном идиотизме скрывается залог здоровья. Вселенская несправедливость- чтобы быть здоровым, нужно встать с кровати. Именно это я и ненавижу в мире. Сразу думается, что человек любит все усложнять, а на самом деле это дано ему природой.

Передо мной- дверь в квартиру. Из звуков- мое тяжелое дыхание. Запах- сырой бетон подъезда. Почему-то мне не хотелось тут же врываться в свой дом в таком виде, словно там кто-то есть, поэтому я оперся об перила и стал смотреть в небольшое окошко, выходящее в облачное утреннее небо, еще не проснувшееся, темное и туманное. Когда дыхание успокоилось, а весь пот впитался в одежду, я повернулся к двери и открыл ее.

На кровати сидела Вайолетт и читала мою тетрадь. Обернувшись ко мне, она равнодушно оглядела меня и снова принялась за чтение. Я зашел за порог и стал искать Лувра. Его нигде не было.

–Будешь чай?– первым спросил я, зайдя на кухню. Единственное, что всегда было у меня на кухне- это чай. Точно, еще сода с кофе.

–Буду,– монотонно ответила девочка.

Я поставил чайник, подготовил два пакетика чая и сел за стол. Окна на улицу в этой комнате не было, так что я тупо уперся взглядом в пустующую стену. С соседней комнаты были слышны тихие перелистывания страниц. Она читала мои рукописи. Надо в следующий раз выписать из библиотеки книгу, чтобы ей было чем заняться.

Может показаться странно, что я так спокойно реагирую на нежданного гостя. Сказать честно, я сам себе удивляюсь. Почему-то это привычное дело, когда она в моем доме, где-то рядом. Словно уже член семьи, хотя никого из близких людей уже не осталось. Отца я не помнил, мама умерла уже больше пяти лет назад. С родственниками я не люблю общаться, они всегда погружают тебя в свои родовые перипетии, где кто-то что-то открыл, кто-то с кем-то поругался, от кого-то где-то забеременела и так всегда. Я с детства был далек от всех этих тем, а в дальнейшем и вовсе старался отгораживать себя от прочих скандалов, чтобы ненароком не заинтересоваться в этом. Друзья у меня не водились, однако все же были когда-то близкие контакты, которые уже потерялись где-то в прошлом. Были у меня и любимые люди, но все же мой характер трудно пережить, а мои поступки- тем более.